Семья Скамандеров и другие звери

В семье Скамандеров все были слишком увлечены своими делами: Тесей практически жил в министерстве, миссис Скамандер была занята своими гиппогрифами и финансовым положением семьи, Ньют делил свое время между тварями в чемодане, вылазками в окрестности, чтобы повидать старых знакомых тварей, работой над рукописью, встречами с издателями. Криденс гостил у них уже несколько недель и успел присмотреться к распорядку семьи. Родственники собирались за одним столом во время завтрака и за ужином хотя бы пару раз в неделю. Так постановила миссис Скамандер. Тесей — занятой человек, часто он пренебрегал семейными трапезами. Тогда миссис Скамандер вздыхала, глядя на пустующее место за столом, а потом поворачивалась к Ньюту и Криденсу и говорила: — Я смирилась с тем, что скоро забуду, как выглядит мой старший отпрыск, но если вы с Ньютоном тоже начнете пропускать приемы пищи за общим столом, я буду присылать вам громовещатели. Потом миссис Скамандер смотрела Криденсу в глаза, улыбалась и прибавляла: — Ньютон может забыть обо всем на свете, когда возится с какой-нибудь тварью. Я надеюсь, что ты будешь напоминать ему о завтраках и ужинах с его старой скучной мамашей. — Вы вовсе не старая и не скучная, мэм! — возражал Криденс. Миссис Скамандер улыбалась ему, и Ньют улыбался тоже. — Спасибо, милый, — говорила миссис Скамандер и тут же ругала Ньюта. — Поучись у мальчика быть милым с матерью, Ньютон! Ньют жевал и кивал, торопясь доесть завтрак и вернуться в чемодан к своим тварям. Первое время Криденс торопился доесть и уйти одновременно с Ньютом, таскаясь за ним, как привязанный. Он стеснялся доброжелательной миссис Скамандер, боялся в одиночку ходить по большому дому — вдруг он что-то сделает не так или нарушит какой-то запрет, о котором он не знает? В чемодане было проще, Ньют объяснил, что можно делать с животными, а что нельзя, и даже строго-настрого запретил Криденсу приближаться к обскуру в арктическом отсеке чемодана. Правила придавали Криденсу уверенность. Вне чемодана их, казалось, не было. За завтраком миссис Скамандер читала газету и комментировала новости. Иногда она даже ругалась с авторами статей, как будто те были рядом и могли ей ответить. Криденсу ничего не говорили имена английских чиновников, спортсменов, знаменитостей, но он был очарован волшебными газетами. В них двигались заголовки и фотографии, словно в кинематографе. Криденс даже спросил у Ньюта, как так происходит, но оказалось, что Ньют почти ничего не знает о маггловском кинематографе и не интересуется колдографией. Криденс услышал, что все происходит благодаря паре заклинаний, но как это работает, он так и не узнал. Казалось, в этом была вся магия: никаких причин и следствий, только набор правил: ты делаешь правильное движение палочкой, правильно произносишь нужную формулу, и тогда происходит то, что тебе нужно. С одной стороны, Криденс был сыт по горло правилами. С другой стороны, среди правил было комфортнее. Интерес Криденса к газетам не остался незамеченным. Обычно домовые эльфы клали свежий выпуск «Ежедневного пророка» только для миссис Скамандер, но уже через несколько дней Криденс обнаружил еще один около своих столовых приборов. Весь завтрак он смотрел только на заголовки и колдографии передовицы, не обращая внимание на все вокруг, но не решался взять газету в руки. Напрягая зрение, он читал мелкий шрифт на большом расстоянии: «В США продолжается допрос Гриндевальда…» — Криденс, милый, — окликнула его миссис Скамандер. Оказалось, что она зовет его уже не в первый раз. Криденс смутился, опустил глаза, тихо отозвался: — Да, мэм? — Эта газета для тебя, ты можешь взять ее в руки и читать, как тебе удобно. Можешь забрать ее с собой и сделать с ней, что хочешь, например, затопить ей камин или выстелить ей гнездо какой-нибудь твари Ньютона, там этой лживой писанине самое место! Криденс поднял глаза, посмотрел на миссис Скамандер с благодарностью: — Спасибо, мэм! За чтением газеты он ел так медленно, что окончил завтрак даже позже, чем миссис Скамандер. Та встала из-за стола, направилась к выходу из столовой, и вдруг остановилась возле Криденса, погладила его по голове и пошла дальше. Криденс был так увлечен газетой, что ничего не замечал, пока ласковая рука не оказалась у него на макушке. Он замер под осторожным касанием, делая вид, что поглощен газетой. После этого события он не говорил о произошедшем ни с кем, но если ему или Ньюту случалось засидеться за столом, каждый из них неизменно получал эту маленькую порцию материнской ласки. За время плавания из Америки у Криденса появился круг обязанностей, которые он выполнял в чемодане. Ньют прекрасно справлялся с уходом за животными, но Криденсу хотелось помочь, хотелось быть полезным — и Ньют предложил ему поухаживать за некоторыми животными. Конечно, Криденс согласился. Сначала Ньют доверил ему лукотрусов и клубкопухов, потом лунных телят, а потом под опекой Криденса оказался нюхлер. То ли дело было в том, что у Криденса не было ничего, что могло бы заинтересовать зверька, то ли нюхлер почувствовал, что Криденса не интересуют его сокровища, но зверек не пытался сбежать, позволял убираться в своем гнезде и даже смирно сидел у Криденса на руках. Ньют только смеялся: хоть кто-то, говорил он, смог наконец обуздать этого бандита. Когда Криденс впервые зачитался газетой, он опоздал ко времени кормления. Ньют справился самостоятельно и совсем не ругался, и от этого Криденсу стало еще хуже и стыднее, чем если бы его наказали за опоздание, как это делала Мэри Лу. Он попросил прощения, и Ньют ответил, что ничего страшного не произошло. Оказалось, что ничего страшного и впрямь не произошло. Тем же вечером Криденс кормил зверей на пару с Ньютом. Следующим утром он боялся прикоснуться к газете, но Ньют сказал, что Криденс может спокойно читать. Если он хочет кормить животных, Ньют напомнит ему, когда придет время кормежки, а газету Криденс может взять с собой и дочитать на досуге. Криденс так и сделал, и скоро у него начала копиться подшивка «Ежедневного пророка», которую ему было некуда деть, и он складывал газеты в хижине в чемодане. На корабле Ньют большую часть времени проводил в чемодане, выбираясь из него лишь понаблюдать за морскими тварями. У Ньюта как будто был будильник, предупреждающий о появлении тварей загодя. Каждый раз, когда он звал Криденса смотреть на тварей, те появлялись из воды, как только они с Ньютом выходили на открытую палубу. Криденс видел сирен, диковинных волшебных рыб, даже огромного морского змея, а его, по словам Ньюта, видели лишь единицы из современных волшебников, — морские змеи избегали современных видов транспорта, уходили в глубины океана. Хотя Ньют и провел большую часть путешествия в чемодане, он очень мало времени уделял возне с тварями, вмешивался в их жизнь только по необходимости: при кормлении, и если вдруг кто-то был больным, или беременным, или рожал. В остальном Ньют предоставлял зверей самим себе. — Эти звери, — объяснял Ньют, — были в беде. Кто-то был в плену там, где ему не место, кто-то был ранен, у некоторых истребили почти всю популяцию, и им угрожает вымирание. Я хочу, чтобы все эти твари жили на свободе в комфортных для них условиях. Понимаешь, Криденс? Я хочу, чтобы они были свободными, а не ласковыми и послушными мне. Я их друг, а не хозяин. И когда настанет время выпустить их на свободу, я хочу, чтобы они были готовы к этой свободе и смогли прожить без меня. Криденс понял. — А Пикетт? — спросил он про лукотруса, не слезавшего с плеча Ньюта. — Это моя педагогическая ошибка, надеюсь ее не повторять, — улыбнулся Ньют, но Криденсу показалось, что он говорит серьезно. Ньют не возился со своими животными, и с Криденсом он тоже не возился. Делай, мол, что хочешь. По пути в Англию Криденс еще не знал, что он хочет. Разве что убраться подальше из Штатов, где на него наверняка будут охотиться все волшебники. Но постепенно он вспомнил о своей мечте. Ее осквернил тот мужчина с двумя лицами, мистер Грейвз, мистер Гриндевальд. Криденс хотел стать частью магического мира. Гриндевальд сказал, что Криденс никогда не станет волшебником, несмотря на все предыдущие обещания. Ньют ничего не обещал. Он издалека показал Криденсу обскура в чемодане и спросил, хочет ли Криденс, чтобы Ньют попробовал отделить обскура от него. Криденс немного помолчал и тоже задал вопрос: — Если от меня отделят обскура, во мне не останется никакой магии? — Я не знаю, Криденс, — ответил Ньют. — Тогда я хотел бы оставить все, как есть, — тихо сказал Криденс, стараясь, чтобы Ньют не заметил, как его охватывает дрожь, как в нем поднимается клубящаяся тьма, готовая бороться за свое существование, рвать, уничтожать. — Хорошо, — просто сказал Ньют. — В Англии у меня есть друг, он очень хороший учитель. Если хочешь, он попробует научить тебя колдовать. — Что если это невозможно? — прошептал Криденс. — Будешь жить среди волшебников или среди магглов, как захочешь, — ответил Ньют. — Есть только одна вещь, которую ты должен сделать, Криденс. Тебе надо научиться управлять обскуром, чтобы ты мог защищать себя. — И никого не убивать? — спросил Криденс дрожащим голосом. — Никого не убивать, если тебе не нужно это делать, — ответил Ньют. Обскур внутри вдруг успокоился, и тогда Криденс заплакал. Он перестал ощущать опасность, перестал злиться, и почувствовал, как он был напуган тогда в Нью-Йорке, как он боялся смерти, почувствовал стыд и вину за смерти людей, за разрушения. Тогда он злился так сильно, что ему было все равно, кто и как пострадает, но теперь он не хотел бы никого убивать. Криденс вдруг ощутил на лице касание, совсем не такое, как у Грейвза-Гриндевальда, осторожное, робкое. Ньют осторожно стер слезы с его щек, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Остатки слез Криденс утер самостоятельно и взглянул Ньюту в глаза. Тот смотрел серьезно и чуточку ласково, потом отвел глаза. — Хочешь умыться? — предложил Ньют. Криденс хотел. Между кормежками, когда он мог помочь, Криденс наблюдал за тварями, наблюдал за Ньютом, работавшим над своими заметками, но больше ничего особенного не делал. Безделье было для него в новинку, но Криденс не скучал. Слишком много интересного происходило вокруг: звери жили своей странной волшебной жизнью, Ньют часто колдовал. То есть это Криденсу казалось, что Ньют часто колдует, когда все то же самое можно было бы сделать вручную: сходить за новой пачкой бумаги, писать вручную, а не управлять самостоятельно пишущим пером, почистить испачканную одежду. Но настоящий волшебник проделывал все эти простые вещи с помощью магии, даже не задумываясь о ней. Криденс не мог насмотреться. Его мечта быть среди волшебников сбылась, хотя волшебник был всего один. Оставалась еще одна — самому стать волшебником, но после всего произошедшего Криденс не был уверен, что когда-нибудь она может сбыться. В доме Скамандеров безделье Криденса продолжалось, пока перед одним из завтраков Ньют не притащил с собой стопку книг и не бухнул их на стол перед Криденсом. — Нашел свои старые учебники за первый курс, — сказал Ньют, — это тебе. Как дочитаешь, скажи, я принесу еще. — Спасибо, — выдавил из себя Криденс, глядя на потрепанные книги с равной долей ужаса и восторга. Он будет читать волшебные учебники! — Криденс, — позвал его Ньют. — Пожалуйста, не носи книги в чемодан. Отнеси их в свою комнату, ладно? Увидев непонимание во взгляде Криденса, Ньют пояснил: — Мы подготовили тебе комнату, можешь жить в ней, если хочешь. Но если тебе удобней в чемодане, оставайся в нем. После кормления животных я провожу тебя. Криденс любил возиться с тварями, но в это утро он впервые не мог дождаться окончания кормежки. Собственная комната в доме Ньюта! Интересно, какая она будет? В общине у него была своя комната, но кроме кровати, умывальника и небольшого прикроватного столика, где лежала неизменная Библия, в ней ничего не было. — Это гостевая спальня, — пояснил Ньют, указывая на массивную деревянную дверь на втором этаже дома. — Ты должен открыть дверь своими руками. Криденс взялся за массивную дверную ручку, с усилием потянул дверь на себя. Дверь поддалась неожиданно легко, распахнулась, и Криденс увидел собственную комнату из общины Вторых Салемцев. Ньют оттолкнул его, захлопнул дверь, загородил ее спиной и быстро заговорил, глядя в глаза побледневшему и затрясшемуся Криденсу: — Криденс, эта комната принимает такой вид, какой ожидает увидеть ее жилец. Это наша фамильная гордость, нашему предку нравилось подшучивать над людьми. Если человек у нас в гостях хочет, чтобы ему было комфортно, как дома, так и будет. Если он считает Скамандеров чудаками, которые спят на тюках сена для стойл гиппогрифов, ему придется спать на сене. Я не подумал о том, к чему ты привык. Прости, я ошибся. Я покажу тебе другие спальни, ты можешь выбрать одну из них. Не забывай, ты всегда можешь ночевать в чемодане. Книги тогда будешь хранить у меня. Поначалу Ньют говорил торопливо, но к концу речи он замедлился и говорил почти спокойно, и вслед за его интонацией успокоился и Криденс. Ньют провел его по дому, показывая чужие спальни. Комнату Ньюта Криденс видел регулярно — в ней хранился Ньютов чемодан. Она была просторной, немного темноватой, в ней был легкий беспорядок — видно было, что хозяин обживается в ней заново после долгого отсутствия. Криденсу казалось, что комната Ньюта очень похожа на его жилище в чемодане. Ньют показал ему пустующую спальню отца, комнату покойной бабушки, где Криденса представили портрету этой самой бабушки, спальню собственной матери — с ее разрешения, конечно. В спальню старшего брата Ньют его не повел, показал снаружи, объяснив, что комната зачарована, и если они вломятся в нее без разрешения, уже через минуту в доме будет отряд авроров, чтобы арестовать их. — Предпочитаю не проверять, всерьез ли Тесей предупреждал, — сказал Ньют. — Обычно он очень серьезен. Криденсу было интересно посмотреть, как живут другие волшебники, но жить в их комнатах он бы не хотел. Когда Ньют предложил ему выбрать одну из свободных, Криденс спросил: — А можно мне снова в ту, первую? Ньют посмотрел на него искоса: — Если ты хочешь. — Хочу, — подтвердил Криденс. Они вернулись к дверям гостевой спальни. — Там будет то, что я хочу видеть? — Должно быть так, — подтвердил Ньют с легким сомнением в голосе Криденс протянул руку к дверной ручке, помедлил, собираясь с духом, и снова открыл дверь. Он очень боялся вновь увидеть комнату из дома Мэри Лу. Но все удалось так, как он и хотел. За его спиной рассмеялся Ньют: желание Криденса сделало из гостевой спальни комнатку, в точности повторяющую комнату домика в чемодане Ньюта. — Мог бы просто сказать, что хочешь ночевать в чемодане, — сказал Ньют за его спиной. Криденс обернулся к нему: — Я же тебе мешаю. Я вижу. Я буду ночевать здесь и хранить здесь твои книги. — Как ты захочешь, Криденс, — сказал Ньют. Заклинанием он призвал учебники из столовой и протянул их Криденсу. — Можешь хранить свои книги у себя в комнате. Они теперь твои. — Спасибо, — сказал Криденс, прижимая стопку учебников к груди, и наконец перешагнул порог комнаты. — Я пойду? — спросил Ньют. Криденсу хотелось рассыпаться в благодарностях, но еще сильнее ему хотелось поскорее приняться за чтение. — Да, спасибо, — ответил он. — Если что-то понадобится, громко скажи об этом, домовые эльфы тебе помогут. Я буду в чемодане, — сказал Ньют и закрыл дверь. — С чего мне лучше начать чтение? — громко спросил Криденс. — Я бы посоветовал «Историю Хогвартса»! — отозвался Ньют из-за двери. Криденс подошел к двери, открыл ее, выглянул в коридор. В коридоре было пусто, но Криденс успел заметить, как напротив гостевой спальни закрылась дверь комнаты Ньюта. Криденс вернулся в гостевую спальню, сложил книги на стол. В чемодане Ньюта этот стол был завален массой разных вещей, но здесь на нем не было ничего, кроме стопки книг. Было непривычно. Криденс разложил книги по одной, пытаясь создать вид знакомого беспорядка. Стало немного уютнее. Криденс сел за стол, погрузился в чтение и оторвался от него, лишь когда Ньют позвал его на вечернюю кормежку зверей. — Ты пропустил ужин, — сообщил Ньют. — Сперва покормим зверей, а потом будем кормить тебя. — Миссис Скамандер злилась? — Криденс почувствовал себя виноватым. — Она сказала, что это мое дурное влияние, и что она даже не сомневалась, что я испорчу замечательного мальчика, — улыбнулся Ньют. — Все в порядке, Криденс. Она не злится и даже не огорчена. Она ворчит, потому что ей нравится ворчать. Она считает, что причуды делают человека настоящим человеком, и что люди, которые их скрывают, просто напыщенные болваны. Кстати, мой друг, профессор Дамблдор, такого же мнения. Ну, пойдем? Криденсу хотелось еще послушать про миссис Скамандер и про профессора Дамблдора, но ему показалось, что Ньют не хочет дальше рассказывать. Он кивнул, и они с Ньютом отправились в комнату Ньюта, чтобы спуститься в чемодан.