+
Первый раз, когда они занимаются любовью, это происходит в кровати Гарри под белыми мерцающими рождественскими огнями, которые висят на его стене. — Они помогают мне увидеть ночь, Лу. Не смейся! Они помогают мне не чувствовать себя так одиноко, — говорит он, кудряшки спадают ему на глаза, цветочная корона, что он надел, опасно низко находится на его голове. Он кусает свою губу, ожидая, что скажет Луи, а Луи просто... Луи просто смотрит на Гарри так, будто он что-то необыкновенное, что-то блестящее, и он ничего не может поделать со своей широкой улыбкой, расплывающейся по всему лицу. — Чёрт, Хазз, ты такой обворожительный. Иди-ка сюда, — шепчет он. Он поправляет корону на его голове так, что она больше не может упасть, убирает кудряшки Гарри за ухо так, что теперь он может смотреть в его глаза, проводит большим пальцем по нижней губе Гарри и прижимается к ним своими потрескавшимися, которые хранят все его секреты, пока руки Гарри находятся опасно низко на бёдрах Луи, шепча что-то вроде «да, пожалуйста». Простыни, на которых они лежат, белого цвета и шуршат каждый раз, когда их тела двигаются, охлаждая разгоряченную кожу Луи. Простыни прилипли к телу так, как руки Гарри прилипли к его плечам, ногти впились в его плоть, оставляя на спине Луи различные созвездия, вычерчивая имя «Гарри» на его коже среди звёзд и полумесяца, шрамов и небольших татуировок. Гарри встаёт на колени, запрокидывая голову назад, шея полностью обнажена, и он скулит имя Луи (и блять, Луи только этого и хочет, чтобы Гарри произносил его имя. Он хочет заставить Гарри произносить его имя только так, снова и снова, прижавшись губами к телу и заставляя звучать так, будто это что-то чтимое, что-то прекрасное, что-то стоящее этого), и Луи прижимается своими губами к бледной коже спины, что так прогибалась под ним, скользя по ней зубами, наслаждаясь тем, как Гарри задыхается от нехватки воздуха. (И Луи знает, что это странная причуда, но он любит, когда Гарри надевает свою цветочную корону. Он любит то, как она медленно спадает с его кудряшек каждый раз, когда Луи сильно вбивается в него, любит то, как кроваво-красные лепестки падают на шелестящую белую простынь, любит то, как корона медленно разваливается на кусочки, точно так же, как и сам Гарри.) Он переворачивается так, что его тело нависает над Гарри, губы по-прежнему исследуют его шею, оставляя на ней красные пятна, которые не исчезнут как минимум ещё неделю (и он надеется, что их кто-нибудь заметит, что они буду знать — Гарри принадлежит Луи), и Гарри извивается под ним, издавая эти грешные звуки, которые Луи хочет записать на диктофон и слушать снова и снова. Гарри вертит головой из стороны в сторону на подушке, выгибаясь в спине каждый раз, когда Луи попадает по заветной точке, его рот открывается и закрывается, будто он пытается что-то сказать, но его мысли вырываются в виде стонов. Он вытаскивает руку и хватается ею за спинку кровати, пытаясь приблизиться к телу Луи ещё сильнее, пытаясь заставить Луи двигаться жёстче, глубже. — Блять, Хазз, ты настолько красив... подо мной, это настолько горячо. Ты невероятно красивый, — говорит Луи, затаив дыхание, смотря на непристойно красные губы Гарри, смотря на его широко раскрытые глаза, будто бы он не может поверить в то, что это реально, что это он и Луи, и они настоящие (и Луи связан, потому что, блять, ничего не выглядит более сюрреалистично, чем этот момент, ничего не чувствуется лучше, чем Гарри под ним). — Лу... Лу, я... чёрт, ещё. Ещё, пожалуйста, ещё... И Луи делает всё для этого мальчика, он готов отдать всё ради него, только бы держать свои руки на бёдрах Гарри всю жизнь, чувствовать эту гладкую кожу под своими руками, которые наделали столько всего, обидели столько невинных. Он скользит рукой к внутренней стороне бедра Гарри, пока не касается его коленей, выдыхая короткое: — Готов, Хазз? — и он вставляет свой член в него только наполовину, закидывая ноги на свои плечи так, что его лодыжки касаются головы Луи, резко вдыхая воздух. Луи двигается медленно, нечестиво ухмыляясь, пока не начинает жёстко вбиваться в Гарри. И с губ Гарри срываются все эти звуки каждый раз, когда Луи достаточно сильно двигается в нём, заставляя кровать ударяться о стену; он позволяет небольшому вздоху соскользнуть с его губ, но в этой тишине он сравним с криком, отражающимся от стен и играющим в их головах словно оркестр. Гарри так потерян, что он не понимает, что это он создаёт эти звуки, но когда он осознаёт это, то заливается румянцем и быстро накрывает своей рукой рот, но Луи останавливает его, шепча: — Не нужно. Я хочу слышать тебя, — и переплетает их пальцы, его татуированная кожа контрастирует с блестяще чистой и безупречной кожей Гарри. Иногда Луи думает, что руки Гарри похожи на оружие — они на вкус словно металл, стреляют на поражение, настолько мастерски, насколько никогда бы не смог Луи. Он думает, что руки Гарри похожи на оружие, потому что они ужасающе элегантны и так грешно простреливают голову Луи, каждое нежное прикосновение оставляет след от пули под кожей, и он клянётся, что Гарри никогда их не найдёт. Руки Гарри похожи на оружие — он нажимает на курок и простреливает насквозь сердце Луи. — Чёрт, Лу. Я... чёрт. Люблю тебя. Так сильно люблю тебя... — глаза Гарри широко раскрываются, когда он кончает, как будто он не ожидал этого, дыхание прерывистое, тело всё ещё реагирует на движения Луи, и он хватается за Луи, произнося: — Вбивайся в моё тело до тех пор, пока не кончишь, хорошо? И блять, Луи громко стонет от сказанных им слов. Он кусает шею Гарри, толкнувшись ещё три раза, и кончает, сердце готово выпрыгнуть из его груди, кровоточа от огнестрельного ранения, где осталась пуля Гарри. Пот, катившийся по его спине, становится холодным, капая на живот Гарри и чувствуя себя отвратительно, когда он исчезает, соединяя свои тела (но Луи не возражает). Он переворачивается на бок, приземляясь рядом с Гарри, и оба лежат рядом, смотря на мерцающие рождественские огни над ними. Он смотрит на Гарри и наблюдает за тем, как на его лице танцуют тени, а улыбка ярко сияет в тусклом свете. Цветочная корона кусочками разбросана на голове Гарри, лепестки запутаны в простыне вокруг них, но Гарри выглядит так, будто ему всё равно, хихикая и хватая руку Луи. Луи смотрит на Гарри так, будто он что-то прекрасное, что-то новое, и он чувствует, как ещё одна пуля простреливает его грудь. (Луи крепко хватает Гарри за руку и не позволяет пулям показаться под кожей.)+