молодой и совершенный.

Понедельник, 13:45 Эва идёт под руку с Нурой, пытаясь уловить хотя бы нить из их разговора. Смеётся, сама не понимая над чем. Когда в воскресенье она вернулась домой, её ждали подруги с расспросами. Девушка выдавила из себя измученную улыбку и закрылась в комнате. Под подушкой должно была быть хотя бы половина бутылки полусладкого. Нура рассказывает какие-то глупые истории из детства, убеждения её четырнадцатилетней, всё равно Эва её не слушает. Сатре была обеспокоена состоянием подруги, но не могла ей ничем помочь. Эва была человеком, который из любой мухи был способен раздуть не то, что слона — синего кита, не меньше. Мун не знает, о чём её попросил подумать Шистад. О том, что между ними что-то может получиться или о том, что у них что-то может не получиться? Крис был парнем её мечты. Почти красивый, с ним почти было о чём поговорить, он всецело был почти идеальный. Между ними могло быть что-то, если бы не парочка (далеко не парочка) «но». Они разные, как небо и земля, как стакан молока и рюмка виски, как плюс и минус. Противоположности притягиваются. Правда или ложь? Неправда. Девушка поджимает губы. Они разного поля ягоды. Эве по вкусу вишнёвое варенье, сидеть дома и в очередной раз пересматривать 'Сплетницу'. Крис любит девушек в любом своём представлении, виски и шляться где-то до утра. В них лишь одно общее — они тянутся друг к другу со страшной силой. Это можно назвать любовью? Нет. Да. Шистад за руку затягивает Мун в какую-то подсобку, где вдвоём поместиться было достаточно проблематично, не то что развернуться. Крис серьёзен, его лицо отчасти напряжено. Эва кусает губы и надолго прикрывает глаза, когда моргает.       — Ты думала о том, что я говорил тебе?.. — начинает строго и не с приветствия. Эва кивает головой в утвердительном ответе и натягивает рукава рубашки на ладони.       — Вместо того, чтобы отрываться с подругами, я все выходные пролежала в кровати под одеялом с мыслями о тебе. Мы совершенно разные, Крис, тебе не нужно это. На лице его появляются желваки, пенетратор сжимает кулаки.       — Почему ты решаешь за меня, что мне надо, а что мне не надо? — он направляет кулак в стену и бьёт по ней. — Мун, почему ты такая?       — Какая?       — Дура, — бросает Крис. Он не считал так взаправду, ведь в его глазах Эва была слишком умной и рассудительной, однако, не тогда, когда дело касалось каких-то взаимоотношений.       — Дура, да? — Эва переходит на крик. — Ты себя-то видел, Шистад? Смотрите, я хорош собой, я крутой, смотрите у меня куча баб! А сам какую-нибудь очередную шлюху за талию обнимает, а на следующий день другую. Крис смеётся и съезжает спиной по стене, насколько это возможно. Он закрывает глаза и смеётся.       — Потому что я могу себе это позволить. Да, я горжусь этим.       — Именно поэтому у нас ничего не может быть. Тебе нужна не я, а вон та симпатичная блондинка, у которой большая жопа. Или та анорексичка, у которой нет груди, с первого курса. Не я, Крис. Шистад встаёт и ставит руки по обе стороны от Эвы. Он прижимается к ней, словно пытаясь слиться с ней в одно целое.       — Возможно, что у нас ничего и не получится, Мун. Факт не в этом, факт в том, что мне не нужна ни та блондинка, ни анорексичка с первого курса, а ты и только ты. Эва устало улыбнулась и осторожно приобняла третьекурсника. Можно ли это считать за признание? За признание от самого Кристофера Шистада?       — Господи, своим существованием ты отравляешь мою жизнь, Шистад. Именно поэтому сейчас я говорю 'да'. Они начинают смеяться синхронно. Крис гладит её спину, трогает волосы, а Эва бормочет себе под нос какие-то неопределённости. Шистад целует подругу в макушку и берёт Мун за руку. Из подсобки они выходят вместе, посылая на хер все косые взгляды со стороны.