Смотритель маяка

Чарльз Ксавье был смотрителем маяка. До него смотрителем маяка был его отец, до отца - дед, до деда - прадед... Эта работа передавалась от отца к сыну из поколения в поколение, и никто уже не помнил, когда первый Ксавье зажег огонек маяка в ночи. Дом, в котором Чарльз теперь уже не жил, немного покосившийся, не от небрежности строителя, но от времени, стоявший у самого основания маяка, помнил не меньше восьми поколений Ксавье, и каждое приносило что-то в этот дом - что-то от себя, например, чайный сервиз, что-то от моряков - как ловец снов, висевший над кроватью в комнате, где раньше жила сестра Чарльза. Раньше. Она упорхнула с нежно любимым юношей, не пожелав связывать свою жизнь с покосившимся домиком, небольшим маяком, маленьким скучным городком, в котором, казалось, застыло само время. Время, однако, насколько бы обманчиво тих и неизменчив ни был мир вокруг, шло. Родители Чарльза старели, отцу сложнее и сложнее было управляться с маяком - Чарльз, в детстве обожавший помогать отцу во всем, из упрямства не желал делать этого в юношестве: он также не хотел связывать свою жизнь с какой-то старой башней с фонарем на конце, и ему было плевать, сколько моряков от этой старой башни зависят. Если любовь была для Рэйвен достаточным поводом, чтобы уйти, то почему не могла быть и для него?.. Его звали Эрик Леншерр, и он был на пять лет старше Чарльза. Ксавье так и не понял, почему родители Эрика выбрали именно этот затхлый городок, а не какой-либо другой из тысячи таких же, разбросанных по всей Британии, чтобы свить семейное гнездо. Эрик говорил, что мать увидела тут какое-то особое очарование. Впервые Чарльз встретился с ним на заправке. Леншерр стоял рядом с мотоциклом, скрестив руки на груди, и наблюдал, как парень - его звали Хэнк - заправлял мотоцикл бензином. Набрав полный бак, Эрик расплатился и уехал, а Чарльз подошел к Хэнку - они были близкие друзья - и спросил: - Это кто? Я его раньше здесь не видел. - Да так, их семья заехала сюда пару недель назад,- пожал плечами друг, поправляя очки,- Я видел его отца - приятный человек, наш новый детский врач. Леншерр, кажется. - Ясно,- протянул Чарльз,- Немец? - Боюсь, что не совсем,- Хэнк склонился поближе к другу и, понизив голос, продолжил,- Говорят, это еврейская семья. Я уж не знаю, кто...- заметив, как Чарльз закатил глаза, парень поспешил добавить,- Ты же знаешь, я ничего против них не имею, и вообще... - И вообще, кем работает его сын?- прервал друга Чарльз. - Я слышал, он устроился к старику Логану. Стариком Логаном звали мужчину, который держал единственную в этом городе автомастерскую. Этот человек был, пожалуй, самой загадочной личностью в городе - его полное имя никому не было известно, никто не мог сказать, откуда и когда он появился, Чарльз и подавно знал его с самого рождения, но самое странное было не это. Он, казалось, не был подвержен пагубному воздействию времени - по рассказам местных старожилов, Логану должно было быть не меньше шестидесяти лет, выглядел и работал же он как тридцатилетний. Естественно, эти качества сделали его главным героем городских легенд, сочиняемых местными детьми. В одной из них, например, говорилось, что автомеханик пьет особое пиво, которое дал ему леприкон в качестве платы за то, что тот починил его автомобиль, вот поэтому-то Логан и не стареет. С того дня, после школы Чарльз стал регулярно "ошиваться", как выражался сам автомеханик, возле мастерской, наблюдая за ее новым работником. Леншерр был неразговорчивым и трудолюбивым, что вполне устраивало Логана, и, казалось, имел особый талант к починке всяческих машин. Чарльз не понял, когда простое любопытство переросло в нечто иное. Просто однажды, когда он, делая уже привычный крюк по направлению к мастерской, вечером шел по пыльной дороге (был конец мая), Леншерр буквально налетел на него. Инструменты, вылетевшие из ящика, который парень держал в руках, с дребезжанием и стуком попадали на землю. - П-прощу прощения,- пробормотал Чарльз, смотря на Леншерра широко распахнутыми глазами, окаменев. Эрик, проворчав себе что-то под нос, присел на корточки и принялся собирать рассыпанные по земле инструменты. Чарльз, пребывая в странном оцепенении, еще несколько секунд наблюдал за ним, а потом, спохватившись, опустился рядом с ним на колени и стал помогать. - Мне очень жаль,- пробормотал он, подавая Леншерру крупный гаечный ключ. Тот принял его, и его взгляд, брошенный на Ксавье, был почти удивленным. - Не твоя вина,- пожал он плечами, положил ключ в ящик и поднялся на ноги. Акцент парня не резал слух, но был явным, и Чарльза вдруг осенило - что, если Эрик неразговорчив не по своей натуре, а из-за проблем с английским? Он также поспешил подняться на ноги и протянул Эрику руку. - Чарльз Ксавье,- представился он, и почувствовал, как длинные сухие пальцы пожимают его руку. - Эрик Леншерр,- ответил механик и, взглянув вниз, нахмурился. Юноша также опустил глаза и почувствовал, как заливается краской - брюки ниже колена были все в пыли. Он торопливо разорвал рукопожатие и стал отряхивать брюки. - Я видел тебя раньше,- негромко заговорил Эрик. - Да?- Чарльз почувствовал, как щеки разгорелись еще сильнее, а дыхание участилось. Черт. Он видел его. Не хватало только, чтобы Леншерр решил, будто Чарльз следит за ним - хоть так оно и было. Ксавье поспешил переменить тему разговора на менее опасную. - Откуда ты шел?- выпрямившись, спросил юноша. - Ремонтировал свой мотоцикл,- Эрик мотнул головой куда-то. - Твой? - Мистер Логан хотел его выбросить, но я сказал, что смогу... Поставить его на ноги. И он согласился отдать его мне,- Эрик поднял ящик с инструментами, оглядел Чарльза и неожиданно улыбнулся,- Другое дело. Вместе они направились в мастерскую. Это был небольшой ангар, насквозь пропахший едким запахом бензина. Сейчас в нем было пусто; Эрик зашел внутрь и поставил ящик на один из столов, а Чарльз предпочел подождать его снаружи - даже на улице химический запах был довольно сильным. Поэтому Логана, вышедшего из небольшого домика рядом с ангаром, Ксавье заметил первым. - Так, так... Где это ты пропадал? На наказание нарываешься? И зачем привел сюда Чарльза?- Логан неторопливо подошел к ангару и скрестил руки на груди. - Мотоцикл чинил,- хмыкнул в ответ вышедший из ангара Эрик. - Так долго?- изогнул бровь Логан. - Да. - Послушайте, мистер Логан, это моя вина - я столкнулся с ним, и... В общем, я его задержал,- неожиданно для себя самого выпалил Чарльз, делая шаг по направлению к мужчине. Оба механика замерли в недоумении и переглянулись, а затем Логан медленно проговорил: - Я шучу, парень, ничего с твоим красавцем я делать не буду, угомонись. Услышав, как Эрик за его спиной фыркнул, Чарльз ясно понял, что уже второй раз за этот вечер попал в совершенно идиотское положение на глазах у Леншерра. Это заставило его щеки вспыхнуть вновь. - И все равно, небось с девушкой шлялся,- погрозил пальцем Логан и хмыкнул. - Девушкам не интересно копаться в мотоцикле,- в тон механику ответил Эрик. Чувства Чарльза, тем временем, совершенно запутались и превратились в огромный ком, который грозил разорвать ему грудь, не найдя другого выхода наружу. Почувствовав это, юноша поспешил попрощаться с обоими механиками и фактически сбежать домой, к себе в комнату, в кровать, где он надеялся разобраться в своих чувствах... Да, наверное тогда и наступил перелом. Теперь Чарльз вспоминал все это и ему становилось легче понять, что к чему. Точки можно соединить, лишь глядя назад... Воспоминания - вот все, с чем он остался. Воспоминания и три письма, бережно хранимые в ящике стола. Сам Чарльз написал двадцать одно. Близился второй час ночи. Море спокойно шумело где-то внизу, разбиваясь о скалу, на которой стоял маяк. В самом маяке было темно... Солнце клонилось к закату. Чарльз лежал на спине на траве и глупо улыбался. - Ты бы сейчас себя видел,- хмыкнул Эрик, присаживаясь на землю рядом с ним и затягиваясь папиросой. Чарльз фыркнул. - У Логана стащил?- лениво спросил Ксавье, наблюдая за механиком из под полуопущенных век. - А то,- улыбнулся тот, вновь затягиваясь. Эрик был красивым, даже чертовски красивым, особенно сейчас, в густом табачном дыму, сквозь который светило закатное солнце. Чарльз ласково ему улыбнулся: - Узнает - голову тебе оторвет. Они оба засмеялись. Рядом стоял мотоцикл - потертый, поцарапанный, но работающий относительно исправно. Сегодня вечером Чарльз впервые пробовал на нем ездить, и получилось у него довольно неплохо, поэтому теперь он и лежал, довольный собой, с улыбкой до ушей. Эрик щелчком отправил окурок в полет и прилег рядом с Чарльзом. - Отец не наругает, что ты так долго не возвращаешься?- парень подперел голову рукой и взглянул на Ксавье. Чарльз раздраженно фыркнул: - Пора бы ему уже понять, что мне восемнадцать, а не пять. - Совсем взрослый,- просюсюкал Эрик и, получив тычок пальцем в бок, рассмеялся. Повисло молчание, и Чарльз поймал на себе пристальный взгляд Леншерра, который заставил кровь прилить к его щекам. Смущенный, он отвел глаза. Возможно, дело было в его внешности: он не раз слышал шутки про то, что на него только платье надень, да волосы заплети в косу - от хорошенькой девушки не отличишь. Возможно, Эрику было интересно посмотреть на реакцию Чарльза... Ксавье просто не мог - не позволял себе - надеяться, что механик чувствует к нему то же, что чувствовал к Леншерру юноша. Так не бывает, таких как он, Чарльз - единицы, с чего бы первый встречный стал бы отвечать на подобные чувства?.. Ладонь Эрика, тем временем, мягко опустилась ему на живот. - Все нормально?- негромко спросил он, почему-то стараясь заглянуть Ксавье в глаза. - Да... Да, все в порядке,- кивнул Чарльз; почувствовав, как рука парня исчезла, юноша не смог сдержать разочарованного вздоха. Видимо истолковав этот вздох по-своему, Леншерр стал подниматься с земли. - Прости,- пробормотал он, но Чарльз дрожащей рукой схватил его за плечо,- Что? Юноша и сам до конца не понимал, чего хотел от Эрика. Тот лег обратно, внимательно смотря на Чарльза. - Что такое? Лицо Леншерра находилось настолько близко, что юноша ясно видел каждую ресничку, каждый волосок рыжеватой щетины у него на губах и щеках, каждую тонкую, будто продавленную иглой, морщинку. Это было невыносимо. Его тянуло к Эрику, но страх... Страх быть отвергнутым, остаться ни с чем заставлял его оставлять все как есть, молчать. Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Чарльз отвернулся. В голове у него мелькнула мысль, что многие людские проблемы связанны как раз со страхом потерять имеющееся - дружбу, работу, положение в обществе... Риск слишком велик. - Чарльз?- теплые пальцы осторожно прикоснулись к щеке юноши. Ксавье приоткрыл глаза и недоверчиво взглянул на того, кого привык считать не более, чем другом. Эрик неторопливо гладил его кончиками пальцев, вглядываясь в лицо Чарльза. - Ты... Очень красивый,- прошептал механик, сглотнув; в его глазах виделся страх. Юноша не верил своим ушам и в растерянности смотрел на замеревшего, напуганного собственными словами Эрика. Затем осторожно подался вперед и коснулся своими губами губ Леншерра... Смотритель маяка устало улыбнулся самому себе. Ему тогда порядочно влетело за то, что вернулся домой поздно ночью, но ему было наплевать. Чарльз стал приходить к маяку не раньше двенадцати, а порой и вовсе переставал появляться. Мать бы сошла с ума от беспокойства, но она уже год как была мертва, а отец... Одинокий, старый и озлобленный, он лишь бранил сына последними словами и больше пил. Чарльзу не было до этого дела. Он думал лишь об Эрике - о его сухих ладонях, которые скользили по его разгоряченной коже, о губах, ласкавших так, что от одного воспоминания бросало в жар... О том, как Леншерр негромко стонал ему в ухо, когда рвано двигался в нем, усадив на край стола в мастерской. О том, как он учил Чарльза играть на гитаре, водить мотоцикл, о том, как Чарльз учил его играть в шахматы... Он любил Эрика Леншерра. И ненавидел den Krieg - войну. Война призвала Эрика стальным голосом, и тот откликнулся. "Я не могу сидеть, сложа руки, пока эти твари безнаказанно уничтожают мой народ!"- рычал он, расхаживая кругами по мастерской. Чарльз следил за ним и молчал. Что он мог возразить на такое? И Эрик ушел - записался в армию добровольцом, а Чарльз остался в покосившемся от времени домике с умирающим отцом. Ему не хватило смелости оставить то, что было ему привычным всю жизнь. Как же он теперь жалел об этом. После похорон отца в январе сорок второго, Чарльз переселился в маяк - жить в доме для него было невыносимо. Он писал Эрику, но так часто не получал ответа, что, в конце концов, перестал переводить бумагу. Долгие годы ожидания - тревожного болезненного ожидания - и неизвестности сломали его, и сейчас Чарльз Ксавье, последний в этом роду смотритель маяка, был лишь тенью самого себя. Война кончилась две недели назад, и от Эрика Леншерра по-прежнему не было никаких вестей. Когда Чарльз проснулся, то обнаружил себя сидящим на стуле перед письменным столом. Над морем подималось рыжее солнце, делая воду похожей на расплавленный металл. Чарльз встал и чуть не упал - затекшие ноги не держали его, а голова кружилась. Более менее прийдя в себя, Ксавье побрел к лестнице. Свежий морской ветер наполнил его ноздри запахом соли и водорослей, растрепал волосы и омыл лицо, а шум волн приносил с собой какое-то особое умиротворение. Чарльз прикрыл глаза и прислушался к нему, идя к воде вслепую. Может поэтому он и не покончил с собой - он постоянно слышал шум моря, лечивший издерганную саднившую душу. Когда он открыл глаза, то заметил мужчину, стоявшего на каменистом берегу и смотревшего на восход. Во всем была видна армейская выправка - в коротко остриженных волосах на затылке, в прямой спине и расправленных плечах. Очередной счастливчик, которого пощадила война, усмехнулся про себя Чарльз, и в груди болезненно кольнуло. Внезапно, он ощутил прилив ярости - зачем этот солдат пришел сюда, самим своим присутствием нарушая его драгоценный покой? Смотритель маяка направился к мужчине с единственным желанием - выпроводить этого вояку куда подальше. - Эй!- от мужчины его отделяла пара шагов,- Это государственный объект, Вам запрещено здесь находиться! Пришелец обернулся, и на его гладко выбритом лице застыло удивление. Гневная тирада застряла у Чарльза в горле. У этого человека было лицо мужчины, прожившего долгую и трудную жизнь - глубокие морщины избороздили его лоб, губы были плотно сжаты, а брови - нахмуренны. Однако, у этого человека были до боли знакомые серо-зеленые глаза, изломанный контур рта, аккуратный квадратный подбородок... - Чарльз?- спросил мужчина, делая шаг к смотрителю маяка,- Я заходил в дом, но... Господи, Чарльз, что с тобой?! Он успел подхватить Ксавье прежде, чем тот упал. - Чарльз!- он встряхнул его, испуганно вглядываясь в его лицо,- Чарльз, ты слышишь меня? - Ты... Это ты?- прошептал Ксавье, проводя большим пальцем по нижней губе солдата,- Эрик? - Да, это я,- тот запустил руку в волосы Чарльза, продолжая встревоженно смотреть на него. - Ты вернулся?- язык еле ворочался во рту. - Да-да, я вернулся,- торопливо ответил мужчина и, почувствовав, как ноги смотрителя подкашиваются, без видимых усилий поднял его на руки,- Господи, да что же это...- пробормотал он и осторожно понес Чарльза к дому,- Какой ты легкий... Когда ты ел в последний раз? - Эрик, я... Я никогда не был сильным,- сбивчиво говорил Ксавье, обвивая руки вокруг шеи мужчины. - Шшш,- Леншерр осторожно прикоснулся губами ко лбу Чарльза, проверяя, нет ли у того жара, и пинком распахнул ветхую дверь домика. - Мне никогда не хватало смелости,- продолжал Ксавье,- И я жалею об этом... - Не говори так,- Эрик уложил его на пыльную кровать и прошелся ладонью по его волосам. - Нет, послушай...- помотал головой смотритель, и Леншерр послушно замолчал, решив, что сделает только хуже, если попытается препятствовать Чарльзу,- Всю жизнь я боялся всего... Я боялся внешнего мира, хоть ненавидел этот городок, боялся себя, боялся идти по непротоптанной колее... Но я устал. Эрик, мне кажется, я схожу с ума,- тут Чарльз рассмеялся, а слеза, скатившаяся по его щеке, упала, и была жадно впитана пыльной тканью,- Но если ты не плод моего воображения - увези меня отсюда и позволь... Позволь быть с тобой. - Хорошо,- прошептал Эрик, целуя лоб Ксавье,- Как скажешь... - Только не уходи,- руки Чарльза сильнее обвились вокруг шеи мужчины. - Не уйду,- тот положил голову рядом с головой смотрителя, и только тогда Чарльз прикрыл глаза и забылся сном. Чарльз Ксавье был смотрителем маяка. До него смотрителем маяка был его отец, до отца - дед, до деда - прадед... Эта работа передавалась от отца к сыну из поколения в поколение, и никто уже не помнил, когда первый Ксавье зажег огонек маяка в ночи. Теперь маяк пустовал, и в пасмурные ночи его свет не вел корабли к земле. Крыша старого домика, помнившего не меньше восьми поколений Ксавье, провалилась, и внутренности его истлели или были растасканы местными детьми - кто-то унес домой часть фарфорового сервиза, а кто-то - старый ловец снов... И только в самом маяке не осталось ничего, принадлежавшего последнему смотрителю - ни писем, бережно хранимых в ящике стола, ни часов, доставшихся ему от отца, ни ключей от мотоцикла, собранного Эриком Леншерром.