Вьетнамский гамбит

Протекаю, говоришь? Но где же лужа? Чтобы лужу оставлял я, не бывало. Вот найдешь себе какого-нибудь мужа, он и будет протекать на покрывало. И. Бродский

      С детства мама учила меня, что все плохие поступки, которые я совершаю в жизни, рано или поздно вернутся сторицей. Этакая теория бумеранга, когда всё плохое или хорошее, совершённое тобой, определяет дальнейшую судьбу. Грубо говоря, бросил с балкона в кого-нибудь яйцом — через недельку прилетит тебе, и не одно, а с десяток.       Уже позже я познакомился с буддизмом и узнал понятие «карма». Тогда такой подход показался мне просто смешным, а колесо сансары вызывало ассоциацию с крутящимся барабаном на телепрограмме «Поле чудес», которую так любила смотреть моя бабушка. Хочется «Приз», а выпадает вечный «Банкрот». Религия с её глупыми заповедями и канонами нисколько не зацепила меня.       Много минуло с того времени лет, но вот настал момент, когда я сидел и думал о Боге. Ну, где? Где я так нагрешил, что Он послал мне знакомство с Вовой? Я что, в прошлой жизни был серийным убийцей? Потому что за меньшее прегрешение такое наказание точно не дают.       Вова же в этот момент скакал, как пьяная мартышка, по комнате и радовался предстоящей поездке. Вот дернуло же Пашу предложить этим двоим составить нам компанию.       В первый момент я ещё надеялся, что они откажутся. Тешил себя мыслью, что удача не могла так сильно отвернуться от меня. Но приговор прозвучал, отдавая набатом в моей голове. Арсений согласился, а Вова уже через секунду кружил по комнате, весело распевая: Мы едем, едем, едем В далёкие края, Хорошие соседи, Счастливые друзья.       Где он тут только счастливых друзей углядел?       — Вова, успокойся. Ещё же ничего не решено. Мне ещё на работе даже отпуска не дали, — пытался его обуздать Арсений, чем только провоцировал на дальнейшее пение.       И это при том, что ни слуха, ни голоса у Вовы не было. Правда, кого такие мелочи у нас в стране останавливают? Когда живётся дружно, Что может лучше быть! И ссориться не нужно, И можно всех любить.       У меня страдало всё: уши от противного голоса Вовы, глаза от его же мельтешения по комнате, руки, которыми натерпелось съездить по этой довольной, блондинистой физиономии, а самое главное, душа от того, что мои с таким тщанием лелеемые планы на отпуск вдвоём с Пашей рассыпаются, не успев осуществиться.       Интересно, а если этому блондинистому идиоту сломать ногу, он от поездки откажется? Или даже с гипсом поползёт в аэропорт, лишь бы мне на нервы действовать. Не то чтобы у меня присутствовал какой-то большой опыт членовредительства, но сейчас я был готов ухватиться за любую возможность.       Нет, отпуск в обществе этих двоих меня совершенно не устраивал. А значит, что? Значит, нужно действовать на опережение. Плана пока, правда, не было, но первичный шаг выглядел очевидным — не дать сегодня всё спланировать досконально, выиграть время, а завтра серьёзно поговорить с Пашей. Главное, чтобы разговор происходил наедине, а уж в своей силе убеждения я нисколько не сомневался.       — А куда едем? — радостно поинтересовался Вова, на секунду перестав скакать. — Может, в Таиланд, там классно.       — Нет! — в один голос выкрикнули я и Арсений. Какое у нас поразительное единодушие по поводу этой страны.       — Сеня, ну ты чего? Не хочешь посетить места нашего знакомства? — обиженно заскулил ангелочек. — Вспомни, как там классно. Я даже не буду тебя доставать…       — Я думаю, надо расширять географию наших путешествий, — тоном сурового школьного учителя ответил Арсений. — То, что мы познакомились в Таиланде, ещё не значит, что теперь должны туда постоянно возвращаться.       Как любопытно, получается, они друг друга на отдыхе нашли… Неужели тайские парни такие страшные, что Арсений аж на это белобрысое ничтожество запал? Не иначе как от безысходности. Брр… Нет, подробностей я знать точно не хотел, а потому решил быстро сменить тему.       — Давайте пока не будем ничего решать окончательно. Соберёмся дня через два-три и всё обсудим. Не стоит принимать скоропалительных решений, — высказал я своё мнение, и многозначительно глянул на Пашу, посылая мысленный сигнал — не вмешиваться.       Главное, чтоб меня поддержали. А уж завтра я любимого обработаю настолько, что он этого Вову даже близко на порог не пустит.       — Правильно, — утвердительно кивнул Арсений. — Ещё не известно дадут ли мне отпуск, да и по деньгам нужно всё прикинуть.       — Деньги не проблема, ведь это я вас пригласил, — попытался было возразить Паша, наплевав на все мои сдерживающие взгляды. — Я всё оплачу.       Вот ведь мать Тереза нашлась, всё бы ему деньгами разбрасываться. Как же он не вовремя со своим предложением.       Я уже даже было засомневался в удачности своего предприятия, но парни неожиданно не прониклись щедростью моего любимого и наотрез отказались пользоваться его средствами.       — Вот ещё, — фыркнул Вова, — мы за себя сами в состоянии заплатить.       — Тогда встретимся послезавтра! — тут же подытожил я, чтобы не вдаваться в дальнейшие рассуждения. А ну как Паша ещё что-нибудь отмочит.       На том, к моей глубокой радости, и порешили.       Остаток вечера мы провели за просмотром какой-то ванильно-романтической американской комедии. Терпеть не могу такие фильмы, но ради хорошего настроения Паши пришлось молчать, скрипеть зубами и даже изображать неподдельный интерес к происходящему на экране. Актёр из меня, правда, хреновый, но я честно старался. И вроде как даже в этот раз у меня получилось. По крайней мере, перед сном Паша вполне искренне меня поцеловал и пожелал спокойной ночи.       Я же в этот момент был занят разглядываем наших гостей. Как там говорил этот гадкий Вова, сравнивая моё телосложение с Сениным — «не дотягивает». Вот и хотелось составить своё собственное мнение по этому вопросу.       Сам-то белобрысик оказался типичным дохляком без намёков на какие-либо мускулы. А вот у Арсения и вправду было на что посмотреть. Спортивный, в меру накаченный, с рельефным прессом и аппетитными сосками на абсолютно гладкой груди. В чём-то мы были похожи, так что я даже не взялся бы сравнивать. Но вот в одном я был уверен — мой Паша точно лучше, чтобы там этот Вова не говорил!       За этими мыслями мы быстро расползлись по отведённым для сна местам и дежурными фразами пожелали друг дружке приятных снов. После чего Паша, как расположившийся ближе всего к выходу из комнаты, потушил свет.       По моим ощущениям время должно было уже перевалить за полночь, вот только сна не было ни в одном глазу. За многие годы я настолько привык засыпать в обнимку с Пашей, что теперь ощущал физический дискомфорт от его отсутствия рядом. К тому же кресло было жутко неудобным, я постоянно ворочался, надеясь найти подходящее положение, но из этого ничего не получалось. Ещё и злость в душе бурлила, не находя выхода.       Судя по ровному дыханию, Паша уже давно спал. Он вообще мог заснуть в любом положении, а уж разбудить его представлялось воистину гиблым делом. Можно было орать, трясти, обливать холодной водой — если Паша уснул, всё будет бестолку. Пока сам не захочет, не проснётся.       Со стороны дивана звуков тоже не раздавалось, значит, эти новоявленные «друзья» тоже дрыхнут без задних ног. Один я позабыт, позаброшен. Стало жутко обидно на судьбу. Ведь я же всегда хотел как лучше, а в ответ такая подлянка. И теперь моя гениальная идея с отпуском на двоих оборачивается каким-то филиалом ада на выезде.       Заснуть между тем было крайне необходимо. Завтра на работу идти, а без пяти-шести часов сна я превращаюсь по утрам в ходячее зомби. Могу передвигаться, говорить более или менее внятно, но вот мозги не соображают, хоть ты тресни. А они сейчас ой как нужны.       Хорошо б ещё приснилось что-нибудь интересное. Хоть какая-то разрядка от тяжёлого дня б была.       Вообще, сны мне доводилось видеть нечасто, но если уж что-то приснилось, то обязательно сюжетное, чёткое и неимоверно реалистичное. Прямо как кино в 5D. У нас даже с Пашей была любимая забава. Я намёками обозначал основные моменты сна, а он потом отгадывал подробности. Порой выходило достаточно весело, особенно если поспорить на что-нибудь этакое.       Следом за разгадыванием обычно наступал ещё более увлекательный этап — трактование сновидения. Причём Паша делал это мастерски, умело раскрывая скрытое и явное по Миллеру, Фрейду и девице Ленорман. Предпочтение при этом он отдавал второму из этих прославленных толкователей сновидений.       Ещё через полчаса я согласен был не видеть никаких сновидений, лишь бы только не мучиться. От безысходности я начал про себя считать. А что? Говорят, помогает.       — Раз, сломанное ребро у Вовы… Два, сломанное ребро у Вовы… Три…       Сон настиг меня на сломанной латерально-клиновидной кости правой стопы.       Я спокойно предавался грёзам, на время забыв о бедах и переживаниях прошедшего дня. Дыхание моё стало размеренным и безмятежным. Я даже совсем забыл о гадком Вове и непонятном Арсении. Как оказалось, зря.       Блондинчик в этот момент резко дёрнулся на диване, как будто от удара током, и распахнул глаза. Сна в них не было. Он прислушался к тишине, установившейся в комнате, отмечая ровное, размеренное дыхание остальных трёх парней. На лицо его само собой наползла шкодливая улыбка. Он с лёгкостью выскользнул из объятий Арсения и осторожно выполз из-под одеяла.       Крадучись Вова подошёл к креслу, на котором я спал, и долго всматривался в лицо, прислушиваясь к дыханию. Затем обслюнявил большой палец правой руки и аккуратно провёл им по моим губам, чуть надавливая. Губы сами собой приоткрылись. Вова наклонился и слегка поцеловал, проводя кончиком языка по моим зубам.       — Спит, — чуть слышно хихикнул Вова и отошёл от меня, направляясь к Паше.       С ним он проделал туже самую процедуру, только вот поцелуй был более продолжительным и требовательным. Да и разрывать его Вова не торопился.       Паша продолжал безмятежно спать, не замечая, как Вова терзает его губы, чуть прикусывая их от еле сдерживаемого желания.       Через несколько минут он отстранился и, откинув скрывающее Пашино тело одеяло, припал к шее моего любимого, оставляя смачный засос. Потом языком провёл по груди, оставляя влажный, поблёскивающий в лунном свете след, и принялся играть с одним из сосков, чуть прикусывая его и посасывая. Правую руку при этом Вова запустил себе в трусы и начал гладить наливающийся член, который оказался не так мал, как я предполагал.       Сколько всё это продолжалось, не знаю, время как будто остановилось. Вдруг, Вова резко поднялся и устремил настороженный взгляд в направлении моего кресла-кровати. С минуту он вслушивался в размеренное дыхание, после чего усмехнулся недоброй улыбкой и легко поднял на руки безвольное тело моего любимого. Затем быстро прошёл до дивана и опустил свою ношу рядом со спящим Арсением.       Паша лежал на самой середине дивана, на спине. Руки его безвольно разлетелись в стороны. В рассеянном лунном свете, проникающим с улицы, его тело казалось просто идеальным. Вова с минуту полюбовался им, после чего, резким движением сдёрнул одеяло со спящего Арсения.       — Вова, ну чего тебе ещё нужно, ночь же, — сдавленно поинтересовался парень, пробуждаясь ото сна.       — А ты посмотри, кого я нам принёс, — шёпотом отозвался Вова, стягивая с себя трусы, которые и так уже мало что прикрывали.       Арсений повернулся на бок и принялся рассматривать лежащее рядом тело моего любимого.       — Это же Паша. Ты его зачем сюда притащил?       — Ещё скажи, что не хочешь его, — хохотнул ангелок в ответ, залезая на диван и пристраиваясь с противоположного от Арсения бока Паши.       — А если проснётся? — неуверенно поинтересовался Арсений, который спросонья ещё довольно плохо соображал.       — Конечно, проснётся. Не буду же я со спящим парнем сексом заниматься, — отмахнулся Вова, рукой уже поглаживая через ткань трусов Пашин член.       — Я имел в виду, если Артём проснётся?       — Дрыхнет он без задних ног. Ну, а проснётся — присоединится, — озорно откликнулся парень, уже стягивая с Паши трусы. — Ты вообще с кем из них бы больше хотел? С Пашей или с Тёмкой? Пашка такой красавчик, прямо огонь! Артём тож ничего так на вид. Злится прикольно.       — Не знаю, — еле слышно выдохнул Арсений.       Он тяжело дышал. Было видно, что всё происходящее его очень возбуждает.       — Ну раз не знаешь, то бери, что дают, — легкомысленно рассудил Вова.       Он чуть приподнялся и нежно прикоснулся к губам Арсения, прогоняя последние сомнения в правильности происходящего. Поцелуй постепенно стал более глубоким и страстным. Языки парней переплелись, даря ни с чем несравнимое чувство единения.       Когда поцелуй закончился, Вова чуть надавил рукой на затылок Арсения, направляя того к Пашиному паху. Парень особо и не сопротивлялся, уже через секунду проводя языком вдоль начинающего подниматься члена моего любимого. Дыхание Паши, не смотря на глубокий сон, сделалось более тяжёлым и прерывистым.       Вова же, не долго думая, вновь принялся за игру с сосками. Он облизывал каждый из них, обсасывал, плотно смыкая губы, осторожно покусывал.       Как бы не был крепок сон Паши, после очередного лёгкого укуса, он резко выдохнул и чуть приоткрыл глаза.       — Тёмка, — еле слышно прошептали его губы.       — Нет, это пока только мы, — тут же откликнулся Вова, — а Артём к нам чуть позже присоединится.       Паша резко распахнул глаза и хотел было что-то сказать, но ангелочек быстрым поцелуем закрыл ему рот. В этот же момент, Арсений до сих пор только облизывавший Пашин член, обхватил головку плотно губами и принялся обсасывать, не переставая во рту играть кончиком языка с уздечкой.       Паша резко выгнулся ему навстречу и издал сдавленный стон. Сейчас он уже не помнил ни о чём, с наслаждением целуя белокурого гада и рукой надавливая на затылок Арсения. Ноги он при этом развёл в стороны так, чтобы парню было удобнее сосать.       Арсений же старался как мог. Он то заглатывал член целиком, так что тот упирался в глотку, то плотно сжимал губами головку и быстрыми круговыми движения доводил Пашу до сдавленных вскриков. Периодически он отпускал разгорячённый член изо рта и языком играл с ним, облизывая ствол, головку, яички.       Вова в этот момент уже закончил с поцелуями и встал на коленях в изголовье дивана, поднеся свой полностью стоящий член к Пашиному рту. Паша высунул язык и лизнул головку, как бы пробуя на вкус.       — Открой ротик, — чуть слышно попросил Вова, водя членом по чуть приоткрытым губам Паши.       И мой парень тут же выполнил эту просьбу, как будто только ждал момента ощутить во рту горячий и твёрдый орган белобрысого ангелочка. И момент этот настал. Вова медленными поступательными движениями начал входить в Пашин рот, придерживая парня рукой за голову. Его член то почти полностью скрывался внутри, так что небольшие гладкие яички шлёпались о подбородок, то выходил наполовину, давая Паше свободно вздохнуть.       Арсений тем временем слегка приподнял Пашин зад и принялся обильно смоченным слюной пальцем массировать анус, чуть проникая внутрь и пытаясь расширить проход.       — Смазка в тумбочке, сверху, — еле слышно выдохнул Паша, воспользовавшись моментом, когда Вовин член на секунду покинул его рот. При этом он махнул рукой, показывая направление.       Арсений понял всё быстро и вскоре уже выдавливал себе на пальцы полупрозрачный вязкий гель. Паша как будто в ожидании того, что ему предстоит, подтянул колени к груди и приподнял попу, предоставляя парню полный простор для действий.       Первый палец Арсения вошёл легко, заставив Пашу лишь сдавленно охнуть. За ним последовал второй, растягивая и готовя к проникновению.       Арсений не спешил, он делал всё подчёркнуто медленно, не желая причинять малейшую боль или неудобство. Лишь когда Паша сам двинул попой навстречу, нанизываясь на пальцы, он решился добавить третий. Паша выгнулся ещё сильнее, тело его покрывали мелкие капельки пота, по губам обильно стекала слюна, Вовин член двигался во рту всё быстрей.       Если б рот был свободен, он бы сам умолял, чтоб в него вошли. Ему нестерпимо хотелось почувствовать в себе горячий член. Но парни поняли это даже без слов.       — Сеня, не заставляй Пашу ждать, не видишь, он хочет, — озвучил Вова вслух общие мысли.       Арсений, как будто только этого и ждал, тут же приставил к анусу свой член, закинул Пашины ноги себе на плечи и начал медленно входить. Когда его член полностью погрузился внутрь, он на некоторое время замер, ожидая, пока неизбежная боль от проникновения уйдёт.       Вова в этот время вновь перешёл к поцелуям, нежно касаясь Пашиных губ, посасывая их и делая всё, чтобы он, наконец, расслабился. Руками он при этом гладил Пашино тело, пробегая пальцами по кубикам пресса. Потом опустился ниже и обхватил член, который и не думал опускаться. Паша издал сдавленный стон.       Арсений начал двигаться, всё набирая темп. Вначале он действовал неспешно, выискивая наиболее удобное положение и угол наклона. Потом смелее, видя, как Паша закатил глаза и чуть прикусил губу, чтобы не издавать слишком уж громких стонов. Под конец он уже с силой вгонял свой член, так что яички шумно хлопались о попку. Вова же в такт его движениям двигал рукой на Пашином члене, даря тому двойное удовольствие.       Кончили они одновременно. Паша шумно выдохнул и выстрелил себе на живот изрядное количество густой, мутно-белой спермы, при этом ощущая, как Арсений выплёскивает свою порцию прямо внутрь его попки.       Парни повалились на диван, причём Паша вновь оказался между двух разгорячённых сексом тел.       — Передохнём чуть и второй раунд, — чуть слышно шепнул Вова, — а то я ведь ещё не кончил.       Потом он взял Пашину руку, положил её на свой стоящий колом член и, наклонившись к самому уху, тихо спросил:       — Твоя попа ещё один заход выдержит?       Паша лишь устало махнул рукой, как будто говоря, что сегодня он готов и не к таким подвигам.       — Тогда садись верхом для начала, — тут же сориентировался Вова. — Сейчас ты поймешь, что такое лучший секс в твоей жизни.       Паша заинтересованно улыбнулся, покосившись на распластавшегося на кровати парня, и наполовину перебрался через него, усевшись на Вовин живот лицом к лицу.       Вова притянул парня к себе и нежно поцеловал, другой рукой при этом поглаживая упругий зад и предвкушая тот момент, когда сможет в него войти. Паша, как будто понимая всё нетерпение партнёра, чуть приподнял попу и слегка потёрся ей о член.       Вова шумно выдохнул, в глазах его горели зловещие огоньки. Он обеими руками сжал Пашин зад, показывая тем с одной стороны своё нетерпение, с другой не желая давить на парня и торопить его. Однако Паша сам как будто обрёл второе дыхание. Он приподнялся, приставил рукой член к своему анусу и начал медленно опускаться на него.       В этот раз проникновение прошло значительно легче, всё-таки попа была уже разработана и хорошо смазана.       Паша начал неспешно двигаться, то приподнимаясь вверх, то резко опускаясь. Вова пока никак не проявлял себя, лишь изредка слегка шлёпая парня по ягодицам.       Арсений некоторое время наблюдал за этой картиной, пока его собственный мужской орган не пришёл в полную боевую готовность. Взгляд его блуждал по разгорячённым телам парней, как будто решая, в каком месте к ним пристроиться. В голове его невольно всплыла пошлая мысль: «Интересно, а сможет ли Паша принять два сразу. Всегда мечтал такое попробовать. Вроде мы его неплохо разработали». Он уже было решился проверить эту гипотезу, когда услышал сиплый голос Вовы обращённый к нему:       — Сеня, ты б пока Артёмкой занялся. Чего он там незадействованный лежит?       Мысль эта показалась Арсению гораздо более соблазнительной, и он, поднявшись с дивана, быстро двинулся ко мне. Подойдя креслу, он опустился на колени рядом и медленно стянул одеяло. Лежал я на животе, так что любопытному взору парня открылась гладкая спина и обтянутая тканью трусов, чуть выпячивающаяся попка.       Арсений провёл рукой, оглаживая мои ноги, затем приспустил трусы и звонко шлёпнул по моей пятой точке. Пробуждение было внезапным. Ещё не понимая, что происходит, я резко вскочил со своего спального места, путаясь в ногах и чуть не звезданувшись об пол. Арсений сдавленно хихикнул и произнёс:       — Артём, ничего страшного не случилось. А сейчас так вообще всё будет супер. Ты как хочешь?       Вот только его я не слышал и не видел в этот момент. Всё моё внимание было сосредоточено на том, что происходило на диване. Я просто не верил своим глазам. Мой Паша издавал стоны, как последняя блядь, и резко насаживался на член этого гадкого Вовы.       Кровь прилила к лицу, стало невыносимо, просто нестерпимо жарко. Руки невольно сжались в кулаки.       Меня сзади обняли крепкие руки Арсения, в попу упёрся его стояк. Тихий голос прошептал на ухо:       — Артём иди ко мне. Я тебя хочу. Потом, если хочешь, поменяемся с ними.       Этого вынести я уже не мог. Жар стал просто непереносим. Меня просто выворачивало наизнанку от него. Я подскочил к оконному проёму. Резко одёрнул в сторону тюль и распахнул створку окна настежь. В комнату ворвался морозный воздух, вот только он не мог затушить пожар, бушующий в моей груди. Ревность, предательство, злость — всё сплелось в один тугой комок. Я должен был немедленно что-то сделать.       — Артём, холодно, — прозвучал Пашин голос.       Любимый повернул ко мне голову и недоумённо посмотрел, как будто не понимая, что со мной происходит. В его взгляде сквозила смесь обиды, непонимания и какой-то роковой печали. Зато я уже знал, что буду делать.       Я быстро подошёл к дивану, отпихнул растерянного Пашу в сторону и грубо подхватил дрыгающего ногами Вову на руки. Сила была на моей стороне. Блондинчик пытался орать и брыкаться, царапал мне грудь, лицо — я не чувствовал этого. Просто взял и вышвырнул это чудовище в окно. В комнате сразу стало легче дышать, жар стремительно спадал.       — Артём, он же разобьётся, — выкрикнул Паша и, на ходу одеваясь, кинулся к двери.       Только сейчас я понял, что натворил. И кто после этого чудовище?       На улицу мы выбежали практически одновременно.       На асфальтовой дорожке, идущей от подъезда, поломанной куклой валялся Вова. Руки его были неестественно вывернуты, остекленевшие глаза устремлены ввысь. В них навеки замерло моё отражение. Голова была пробита, видно при падении он ударился затылком о решётку ограждения.       — Чего ты стоишь? Надо его спасать, — истерично завизжал Паша. — Ты же учился оказывать первую помощь! Так действуй.       Вот только какой в этом толк? Ведь он же мёртв. Мёртв!       Тем не менее, я склонился над телом, не столько для того чтобы помочь, сколько чтобы успокоить Пашу. Пульса не было. Да и откуда ему взяться — полголовы разворочено.       — Помоги ему, — чуть ли не плакал Паша, — помоги!       Я заторможено сложил руки крест-накрест на верхней части груди Вовы и принялся делать непрямой массаж сердца.       Толчок, толчок, толчок…       Раз начав действовать, я никак не мог остановиться. Уже давно нужно было перейти к вдохам искусственного дыхания, а я всё продолжал и продолжал…       Толчок, толчок, толчок…       А ведь я теперь убийца! Смогу ли я с этим жить дальше? Тварь ли я дрожащая или право имею? А ведь по всему выходит, что тварь…       Толчок, толчок, толчок…       Только эти простые и понятные действия не давали мне сойти с ума.       Неожиданно Вова резко открыл глаза, расплылся в приторной улыбке, показал язык и томным голосом произнёс:       — Давай быстрей. Только не останавливайся…       От неожиданности я резко дёрнулся в сторону, впечатываясь плечом в что-то твёрдое, и … проснулся.       Вот я говорил, что у меня очень реалистичные и живые сны? Это как раз был он.       Я лежал на своём кресле-кровати, всё ещё осмысливая сюжет своего сновидения и пытаясь привести мысли в порядок, и даже не сразу понял, что толчки мне совсем не привиделись, а самым натуральным образом доносились со стороны дивана.       В отличие от сна с его чарующим лунным светом, в котором всё было хорошо видно, в комнате стояла кромешная темнота. На секунду я даже испугался, что мой сон вещий и сейчас сбудется.       Я приподнял голову над подушкой и принялся напряжённо всматриваться в темноту. Нет, двигающихся силуэтов на диване было точно только два. Да и на Пашином кресле-кровати тоже кто-то явно лежал. Значит, это наши гости развлекаются, а у меня из-за их игр сны чёрте какие снятся.       — Сеня, я сейчас кончу, — раздался сдавленный шёпот Вовы в темноте.       Толчки убыстрились. Похоже, у парней близилась развязка.       Решение пришло моментально. Возможно, я наживу себе ещё одного врага, но упустить такой момент для мести я просто не мог. Поэтому я громко на всю комнату решил высказать своё мнение:       — Ну, ты, Вова, и скорострел. Мог бы и парня своего подождать. Или пять минут твой предел? Кончай уже и дай другим поспать.       При этом как я не старался, в моём голосе всё равно проскальзывали нотки еле сдерживаемого смеха.       Со стороны дивана раздались два одновременных стона. Похоже, от моего голоса у парней произошёл выброс не только адреналина.       — Вот я и говорю — скорострел, — решил я добить парочку, тихо похихикивая. — Шли б вы в ванну умыться, нечего простыни пачкать.       Пусть это звучало несколько мелочно, но, главное, я просто физически чувствовал тот стыд, который охватил парней. Месть была сладка.       Арсений быстро выскользнул из комнаты и скрылся за дверями ванной, зато Вова так просто не сдался. Он швырнул в меня подушкой и злобно прошипел:       — Дрочи втихомолку, придурок.       — Я б и подрочил, но вот зрелище не дотягивало даже до отметки два по стобальной системе, — не остался я в долгу.       Ответа не последовало, зато мне в лицо прилетела ещё одна подушка, причём заляпанная чем-то влажным. Мне даже не хотелось думать, чем именно.       В этот момент в комнату зашёл вернувшийся Арсений.       — Вова, иди умойся и спать, — строго сказал он. — А тебя, Артём, тоже попрошу сейчас воздержаться от комментариев. Если хочешь, обсудим всё завтра.       При этом всё это он говорил настолько уверенным и серьёзным тоном, что возражать я попросту побоялся. Да и мне это было на руку — месть свершилась. К тому же в сказанном был здравый смысл.       Через минут десять всё в комнате вновь успокоилось. Ночь вошла в свои права. Вот только первая эйфория прошла, и теперь я до жути боялся уснуть. Мне казалось, что стоит закрыть глаза, как я увижу ещё какую-нибудь гадость.       Как же всё-таки хорошо, что это был просто сон. Вот только ещё одной такой ночи я точно не переживу.       До утра я больше так и не уснул. А стоило будильнику издать первую трель, как тут же вскочил с кровати и понёсся на кухню.       Тело всё было как ватное, голова соображала с трудом, и даже кофе не принес привычного заряда бодрости. Немного подумав, выпил таблетку фенотропила. Хотя бы сонливость снимет.       Позавтракав, я задался вопросом — рассказывать или не рассказывать Паше свой сон. С одной стороны, скрывать что-либо не хотелось, с другой — возможных толкований привидевшегося стоило опасаться. Особенно по Фрейду. А зная Пашу, он выжмет из меня все подробности и будет потом их долго обмусоливать. И не объяснишь ведь, что бывают и просто сны.       Решил всё-таки ограничиться загадкой, вполне в духе наших привычных игр. Я подошёл к холодильнику, на белоснежной поверхности которого у нас с Пашей было принято оставлять друг другу послания. Несколько минут я терзался над возможной формулировкой. Хотелось, с одной стороны, предельной ясности, а с другой — какая же загадка без подвоха.       Решение нашлось само собой. Я взял в руки маркер и быстро написал: Помнишь, Паша, у Арсения был парень Белокурый и с огромными глазами. Ты с ним спал ещё… Недавно он убился. Прыгнул, Паша, и залил асфальт мозгами.       Да, так будет правильно. А вечером поговорим…       Парни ещё спали, когда я покинул квартиру, отправляясь на работу. Таблетка помогла, хотелось действовать, действовать и ещё раз действовать. Да и первичный план вырисовывался со всей ясностью.