Новый сценарий

Мартин беглым взглядом повторно осматривает сценарий, не пропуская ни одной строчки, он понимает: ему вовсе не показалось, что некоторые важные сцены попросту отсутствуют. И это, к сожалению, не ошибка, не шутка сценаристов, у него в руках сейчас настоящий сценарий четвёртого сезона. И он им недоволен. Фримен хмурится, и это не остаётся незамеченным. Рядом стоящий Бен вопросительно на него смотрит и верно ждёт, когда мужчина оторвётся от исписанных листов и обратится к нему. — Ты, — Мартин резко поворачивает голову на своего коллегу по съемочной площадке, — иди за мной. — Что, прямо сейчас? — Бенедикт выглядит искренне удивленным. Впрочем, этот взгляд легко можно было бы интерпретировать, как испуганный. Фримен молча тянет Бена в мужской туалет и закрывает дверь на замок. — Что это значит? Мартин рычит, не спеша отвечать на поставленный вопрос. Как бы сказал Шерлок: "ответ очевиден, он прямо перед тобой". — Ты точно знаешь, что, — раздраженно парирует мужчина, но всё же поясняет очевидное, стараясь умерить свой пыл: — Джон до безумия желал залезть в смехотворно узкие брюки Шерлока с первого дня их знакомства... — Да, но... — И ты был только рад демонстрировать ему свою обалденную задницу годами, — Мартин кивает на сценарий в своей руке. — Это все чушь. К черту сценарий, давай дадим нашим мальчикам то, чего они хотят. Фримен встаёт на носочки, чтобы провести губами по шее Бенедикта, он глубоко и с наслаждением вдыхает приятный аромат, исходящий от актёра. Его парфюм всегда был головокружительным. — О, боже, — задыхается Бен, прикрывая глаза. Мартин прижимает его к двери, и это слишком грубо и сексуально. — Мартин... Сценарий падает на пол и листы разлетаются в разные стороны. — Джон, — поправляет мужчина, — прямо сейчас, в этот момент, я – Джон, а ты – Шерлок. А теперь скажи мне, что бы они сделали? — Ох, ладно, — Бен принимает правила игры, и серьезно задумывается над вопросом, — тут должно быть, думаю, — он сглатывает, а мужчина рядом верно ждёт, пока он закончит свою мысль, — должно быть какое-то признание в любви сначала. — Мм, что ж, вперёд. Что же ты на самом деле хотел сказать мне тогда, на той богом забытой взлетной полосе? Бенедикт позволяет своему персонажу говорить вместо него, по крайне мере, ему так кажется, хотя в этой ситуации трудно определить, от чьего именно лица он говорит. Мартин думает, что от лица Холмса, а он сам, чёрт возьми, в этом не уверен. — Джон, — Шерлок намеренно делает паузу, — я люблю тебя. Полностью, — Мартин в этот момент проводит руками по его спине, вытягивает его рубашку из брюк, и это чертовски отвлекает, но Бену не хочется, чтобы мужчина останавливался. — Ах, да, отчаянно. Джон облизывает губы. Ему нравится эта актёрская игра, то, как вжился его коллега в эту роль. — И я до смерти хочу услышать эти слова, Шерлок, скажи мне, что ты мой. Полностью мой. — Я, — Холмс стонет, когда Уотсон оставляет засос на его шее, — твой. Я твой. Я... Ебать. — О, боже, да, — шепчет Мартин, — позволь мне, — он медленно раздвигает своим коленом ноги Бенедикта, — отпусти себя, Бен. — Ты назвал меня...? Мартин обольстительно улыбается, хотя больше это походит на победную усмешку. — Ты меня слышал. Теперь, черт возьми, поцелуй меня уже. Бенедикт рефлекторно проводит языком по своим губам, а после поддаётся вперёд, накрывая губы Мартина своими, а тот в ответ забирается руками под его рубашку. Руки Мартина тёплые и вопреки всем ожиданиям совсем не грубые. Ощущать их на коже приятно. Хочется попросить Фримена действовать дальше, опуститься ниже поясницы, но рот занят, поэтому приходится надеяться лишь на сообразительность мужчины. Мартин не заставляет себя ждать – проведя руками по спине, он спускается к ягодицам друга, сжимает их в своих руках и губами ловит его протяжный стон, усмехается своей маленькой победе, а после отступает на шаг. Бенедикт глубоко дышит, он поднимает взгляд на Джона, будто бы спрашивая "и это всё?", тот в ответ качает головой и скользит взглядом по его телу. Небрежный вид Шерлока забавляет: одна часть рубашки заправлена в брюки, другая же смята и вынута из них. Ширинка слишком уж топорщится, выдавая возбуждение актёра. — Бен, — Фримен проводит языком по своим губам, ему не нужно задавать лишние вопросы и вообще что-либо говорить, коллега и без этого понимает его. По одному лишь взгляду. — Мартин. — Звучит, как разрешение, — мужчина переводит дыхание, а после опускается на колени, прямо перед Холмсом. Бенедикт сильнее спиной вжимается в дверь. Чёрт возьми, это слишком. Слишком для реальности и той игры, которую они затеяли. Фримен недолго возится с ширинкой. Одним движением руки, он расстегивает молнию, пуговицу и приспускает брюки. На светлых боксерах виднеется мокрое пятно, и Мартин касается губами этого места. Слишком пошло и грязно – и ему это нравится. Сквозь легкую ткань нижнего белья, Джон губами обхватывает твёрдый член детектива, ткань мокнет сильнее, но ни одного из них это не волнует. Бенедикт поддаётся бедрами вперёд, тихо стонет, и только после понимает, что от съемочной площадки их отделяет всего лишь дверь. Нужно вести себя тише, но Мартин... с ним это кажется невозможным. Фримен тем временем стягивает его боксеры, высвобождая член. Крупная розовая головка мажет ему по губам, оставляя на них следы от предэякулята. Мужчина спокойно слизывает смазку и поднимает взгляд на Бена. Они не разрывают зрительный контакт ещё какое-то время, замирая каждый на своём месте. Мартин обхватывает своей рукой руку Шерлока, и кладёт её себе на затылок. Отправная точка. Теперь они могут продолжать. Это действие вселяет в Холмса какую-то странную уверенность, и он сжимает в кулаке светлые волосы напарника, заставляя того открыть рот. Мартин языком скользит по всей длине: от самого края к основанию и обратно. Солоноватый привкус совсем не тошнотворен, и он с уверенностью повторяет начатое, настойчиво вылизывая член своего коллеги по работе. Уотсон цепляется за бёдра детектива, намеренно, чтобы направлять его, задавать начальный темп. Он не уверен, что сможет взять глубоко в рот, также, как и не уверен, насколько грубым может быть его коллега. Мартин за бёдра подтягивает Бена ближе к себе. Он раскрывает рот, позволяя члену скользнуть внутрь. Шерлок одобрительно стонет, но, к сожалению, чужие руки не дают ему толкнуться глубже. Расслабить стенки глотки оказывается не так-то просто. Поначалу не удаётся и вовсе, и Джону приходится выкручиваться: он заглатывает так глубоко, как только может, а пальцами одной руки (вторую он всё же оставляет на бедре мужчины) плотно обхватывает член у основания и в такт движениям головы, ведёт пальцами вверх к губам и обратно. Шерлок хрипло стонет, почти рычит, старается поддаться вперёд, но выходит из рук вон плохо. Он накрывает руку Мартина своей и слабо сжимает, но это ровным счётом не влияет ни на что. — Мартин, — шепчет Бен. Фримен слышит своё имя, но никак на это не реагирует. Он пытается пропустить член глубже, но чувствует, что давится. Слюны во рту слишком много и она начинает стекать по подбородку, а проглотить её не получается. В панике он отстраняется, тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. — Мартин? — голос актёра становится громче, он беспокоится. Мужчина в ответ приподнимает руку, пытаясь показать, что с ним всё в порядке, но Бена едва ли это успокаивает. То, что Фримен стоит перед ним на коленях, несомненно, одно из лучших зрелищ, но то, как он пытается отдышаться, немного пугает. — Ты в норме? Джон кивает, поднимает на него взгляд. Они вновь молча смотрят друг на друга. Бенедикт готов уже предложить остановится на этом, но Мартин облизывает свои губы, кривит их в лёгкой усмешке и приглашающе открывает рот. Холмс решает воспользоваться таким положением, он сжимает в руке волосы своего доктора, и медленно тянет его на себя. Одним скользящим движением он насаживает Мартина на свой член, а после также аккуратно тянет его обратно. Бен не ведёт себя грубо, у него даже в мыслях этого не было, хотя нет, в мыслях, конечно, было, но на практике этого делать он не собирался. По крайне мере пока. А было бы неплохо. От мыслей о том, как глубоко Джон смог бы принять его член, внизу живота приятно ныло, и это наводило лишь на одну мысль – он чёртов извращенец. Мартин закрывает глаза и сосредотачивается на своих ощущениях, он старается расслабиться. Головка во рту становится больше, и мысленно он произносит только одну фразу: "дыши носом". Он втягивает щёки и посасывает ствол, языком прижимается к вздувшимся венам. Джон раскрывает глотку и позволяет Шерлоку насадить себя сильнее. Бен не в силах сдерживаться. Он в кулаке сжимает волосы на затылке, низко стонет, а поодаль от двери слышит чьи-то голоса. Адреналин в крови подскакивает – их (вернее, его) могут услышать. В дверь могут постучать. Их могут сейчас хватиться искать. Как они будут оправдываться? Сценарий всё ещё на полу. На некоторых листах Фримен стоит коленями. Издевательство? Едва ли. Какой был бы первый секс между их персонажами? Кто знает, но он точно был бы не в туалете. Не так, как происходит у них сейчас. Совсем не так. — Бен, — мужчина не сразу слышит, как Мартин его зовёт. В голове тихо гудит, он едва ли осознаёт ситуацию. Какими-то отрывками он улавливает происходящее. — Бен? Слышишь меня? Скажи мне. — Что? — Скажи мне, как тебе хорошо. — Мартин, блять, — Бенедикт видит, как Фримен скользит языком по всей длине его члена, намеренно при этом смотря ему в глаза. Он поглаживает его бёдра, задевает яички и ждёт, пока актёр переведёт дыхание. — Мне хорошо... очень хорошо. Особенно, когда ты так глубоко его заглатываешь. — Вот так? — Джон вопросительно приподымает брови, а после показательно вбирает в рот возбужденную плоть, головка распирает гортань, но он никак не показывает то, что это доставляет ему дискомфорт. Горло саднит, но это того стоит. — Да, именно так, — сбивчиво шепчет Бен, а после начинает двигаться, проскальзывая бесчисленное количество раз внутрь горячего рта, и Мартин сам позволяет ему это делать: трахать себя в рот, натягивать сильнее. Более того, эта грубость коллеги возбуждает до головокружения, он готов кончить, так и ни разу не коснувшись себя – только от ощущения твёрдой плоти во рту. — Ебать, — Шерлок задыхается, он бёдрами поддаётся навстречу, будто желая загнать член ещё глубже. Он осознаёт, что ему стоит остановиться, но тело движется рефлекторно, и пока Фримен не сопротивляется, он позволяет себя отпустить... разве коллега в самом начале не этого хотел? — Мартин, я скоро... Проехав несколько раз уздечкой по влажному и горячему языку Джона, Бенедикт собирается выйти прежде, чем кончит, но Мартин не даёт ему это сделать, самостоятельно поддаваясь вперёд. Бен кончает ему в рот, чуть ли не срываясь на крик, и Джон сам готов застонать и, кажется, — может быть, ему действительно это кажется — он на самом деле стонет. Сбоку по губам стекает сперма, он до последнего держит челюсть расслабленной и только после того, как актёр отстраняет его от себя, он тыльной стороной руки вытирает белесую жидкость, а после языком слизывает её со своей кожи. — Блять, — придя в себя, шепчет мужчина, на что Фримен усмехается. — Только не говори мне, что ты жалеешь о произошедшем, — голос у Мартина хриплый, а всё из-за раздолбанной членом глотки. — Ни за что, — Бен протягивает руку, помогая мужчине подняться на ноги. — Ты в норме? — Не считая хриплого голоса, да. — Извини. — Не извиняйся, именно этого я и хотел. — Ты или Джон? — уточняет актёр. — Мы оба, — усмехается Фримен и мягко целует мужчину в шею, — но в большей степени, конечно, я. — Стоит предложить Марку новый сценарий. — Определенно.