***
Вернулись к этой теме только в машине, мчащейся по скоростному шоссе из столицы Японии. — И все же, город это не очень-то мирный. Да еще и учитывая недавние события… мне было бы куда спокойнее, будь с вами надежный сопровождающий. — обеспокоенный бизнесмен, сидящий в пол-оборота на пассажирском сиденье, перевел взгляд с жены на сына. Последний, в свою очередь, не сводил глаз с пролетающих мимо пейзажей. Возможно, дело в выпитом не так давно кофе: своим выбором он здорово удивил родных, попросив то же, что и у них. Пусть и с сахаром, и сгущенкой, но напиток все же оставался довольно горьким, но счастливое выражение лица явно говорило о том, что малыш наслаждался. А может просто детское любопытство наконец взяло верх над природной сдержанностью и строгим воспитанием, однако со стороны казалось, что ладошки и лицо просто приклеились к стеклу, а широко распахнутые глаза провожали любой мало-мальски заметный объект. — Думаю, ты просто слишком переживаешь из-за переговоров, вот и накручиваешь себя по любому поводу, — слегка подалась вперед сидящая на заднем сидении женщина и положила ладонь на плечо мужа. — Мы просто пройдемся по центру и пообедаем где-нибудь в кафе, пока ты будешь улаживать дела. Может, навестим какой-нибудь храм или заглянем в парк аттракционов, как тебе идея? Но похоже, ни одна из идей не могла захватить внимание мальчика сильнее, чем медленно возникающий из-за горизонта город. Словно вырастая из-под земли, начали возникать верхушки небоскребов. Сначала показались четыре одинаковых здания, уходящие куда-то в нависающие облака. И только через некоторое время появились их соседи, в разнобой ютящиеся рядом. Своим многообразием и беспорядочностью они лишь подчеркивали отстраненную холодность и какую-то пугающую деловитость самых высоких зданий города. Йокогама приближалась, и все более мелкие здания начинали попадать в поле зрения. С высоты шоссе уже можно рассмотреть силуэты первых тружеников, спешащих на работу. Еще несколько минут — и они сами окажутся на этих улицах, проносясь мимо тренирующихся школьников и поджарых старичков, совершающих утреннюю пробежку, редких велосипедистов, приветствующих друг друга наклонами головы, и деловито вылизывающихся кошек, осматривающих утренние улицы с высоты своих заборов. Сонный город казался почти не жилым. Даже не верилось, что через каких-то пару часов его улицы заполнят тысячи снующих туда-сюда людей, а шум машин и голосов будет таким, что сможет свести с ума кого угодно. Но это будет потом, а пока черная Toyota мчалась по пустынным улицам, и неприятное чувство никак не отпускало одного из ее пассажиров. Чувство, что за ними наблюдали. Оттуда, из-за облаков, с самого верха четырех небоскребов, расположенных в центре. Малыш был уверен — оттуда открывается потрясающих вид: стоя наверху наверняка можно видеть весь город… и всех в городе. Там знают все. Он переводил взгляд на проносящиеся мимо магазины и кафе с непонятными вывесками, старался лучше разглядеть мелькающих людей, но все же снова и снова краем глаза цеплял возвышающиеся тени…***
Взглянув на красный кирпичный склад Йокогамы и налюбовавшись видом на океан, открывающимся с местной набережной, они решили немного прогуляться по храмам. Поэтому, отклонившись от обычных туристических маршрутов, уже несколько часов бродили по узким, тысячи раз переплетающимся улочкам. Солнце поднималось все выше, вытесняя не только утреннюю сырость, но и неприятные чувства, оставленные недавней встречей со странным подростком. Удаляясь от административного центра можно было заметить, как меняется город. Строгие однообразные костюмы белых воротничков, деловито шныряющих от одного небоскреба к другому, сменялись школьными формами самых разных мастей, чьи обладатели еще совсем недавно заполняли дороги, шумными компаниями спеша на учебу, но уже уступали место домохозяйкам, направляющимся за утренними покупками. Йокогама напоминала океан, живущий своей особой жизнью. Толпы людей набегали и рассеивались, увлекая за собою каждого, кто оказывался на их пути. В точности как приливы и отливы, перемежающиеся поднимаемыми ветром волнами, омывают берега самого города. У океана была какая-то завораживающая красота, играющая сотнями бликов на водной глади. Но она обманчива, и об этом знал каждый, кто хотя бы немного был знаком с водными просторами: очарование поверхности скрывало огромную глубину океанского дна. Пока ты скользил по верху, любуясь собственным отражением, ее как будто не существовало вовсе. Но стоило хоть немного ошибиться, упасть в воду, находясь слишком далеко от берега, и сил выбраться уже не хватает… То, что с одной стороны являлось искрящимся зеркалом, с другой оказывалось бесконечной темнотой, которая будет утаскивать все ниже и ниже. И чем дольше ты среди этой глубинной тьмы, тем меньше шансов когда-нибудь снова оказаться у поверхности. А порою начинался шторм, да такой силы, будто сами океанские недра желают вырваться наружу, поглотив все и всех. И тогда остаться в стороне не удавалось уже никому. Но все это казалось совершенно далеким и нереальным, когда прогулочный катер лихо рассекал переливающуюся водную гладь. И только редкие темные силуэты внизу могли навести на мрачные мысли. Именно таким силуэтом в утренней толпе он и был. Воспоминания о недавней встрече заставили мальчика невольно поежиться. Они с мамой едва начали отходить от центра города с подпирающими небеса небоскребами, когда попали в шумную толпу подростков. Похоже, где-то недалеко была школа. Юноши и девушки шестнадцати-восемнадцати лет, одетые, в большинстве своем, в темно-синюю форму, энергичной толпой двигались на занятия, увлекая гуляющих за собой. Отовсюду слышались звонкие голоса: девчачье щебетание разносилось по всей округе и служило фоном для низких голосов парней, ведущих свои, мужские, разговоры. Кто-то читал книгу прямо на ходу, другой только-только спешился с велосипеда, и теперь вез его рядом, болтая с товарищем, третий не мог удержаться от утреннего селфи на фоне этой кипящей жизни. Болтливые или спокойные, радостные или по-утреннему кислые, все подростки чем-то походили друг на друга. Все, кроме одного. Он шел им навстречу, рассекая толпу, и напоминал выжженное пятно на красочном рисунке. Бледный и худощавый, он не мог быть намного старше окружающих. И выделяться должен был разве что одеждой: черные брюки и развевающийся при ходьбе длинный черный плащ немного освежали лишь ослепительно белая манишка и едва выглядывающие манжеты рубашки. Странная одежда подчеркивала болезненную бледность, и казалось, что юноша по ошибке был выброшен в этот мир с какой-нибудь картины прошлой эпохи и сейчас бредет среди пестрой толпы обратно. Чудаковатый наряд можно было бы и не заметить — им с мамой уже довелось видеть в Йокохаме и девушек с розовыми волосами, одетых в кукольные платья, и непонятного пола существ в еще более странных костюмах, но оставалось еще что-то. Что-то тревожащее и неестественное было в пустом взгляде угольно-черных глаз. Застывшее выражение лица больше подошло бы не человеку, а восковой фигуре или глиняной театральной маске. Он шел навстречу через толпу, будто не замечая ее, призрак из другого мира, не делал ни шага в сторону, чтобы уступить дорогу или избежать столкновения: людской поток просто рассекался на две части и обтекал парня в плаще. Из-за плотной толпы они видели друг друга не больше десяти секунд… но какими же долгими были эти мгновения. Проходя мимо, мальчик услышал не то тихое шипение, не то шелест, исходящий от подростка… или, точнее, от его плаща? Хотя, пожалуй, это просто разыгравшееся воображение. Нельзя же, в самом деле, в таком гомоне расслышать, как колышутся складки черного одеяния. Каких-то десять секунд, а чувство, словно тебя облили чем-то липким и вязким, сковывающим движения и не дающим даже дышать нормально. Следом за подростком семенил еще кто-то, вроде, блондинка. Но обернуться и проверить не хотелось, совсем не хотелось всматриваться в темное пятно на дне людского океана.***
Близилось время обеда, и звон колокольчика в небольшом кафе сообщил о приходе новых посетителей. В светлом помещении приятно пахло свежемолотым кофе, к которому примешивался еще один едва уловимый аромат. Полноватая женщина с добродушной улыбкой вышла из-за барной стойки. — Простите, вы говорите по-английски? — спросила ее молодая посетительница, держащая за руку с интересом озирающегося мальчика. Женщина неловко заулыбалась, поднеся руку к лицу, и стала оглядываться, словно ища кого-то. В этот момент из-за стойки вынырнул еще один человек. Это была девушка с красными волосами и пронзительным взглядом зеленых глаз, которые она не спускала с вновь пришедших, торопливо заговаривая на ходу: — Добрый день, я говорю по-английски, так что, пожалуйста, располагайтесь. Буду рада помочь сделать вам заказ. — с этими словами она провела своих клиентов на мягкий диванчик в самом конце зала и ловко, как фокусник, развернула перед ними меню. Хоть картинки немного и раскрывали суть национальной кухни, но вот строчки совершенно незнакомых символов явно не могли ничего сообщить иностранным клиентам. Но мальчик так и не стал рассматривать раскрытый перед ним каталог, а, напротив, закрыл глаза и стал принюхиваться. — Я бы хотел то, чем так вкусно пахнет. — выбрал он, в упор глядя на изумленную официантку. — Эм, ну, это карри, но я не уверена, что вам понравится, он очень острый… ах, точно, у нас есть сладкий карри, я бы посоветовала вам выбрать его. Сидящая рядом мама оторвалась от меню и с интересом наблюдала за разворачивающимся диалогом. Ее сын никогда не был особо разговорчив или чрезмерно спонтанен, но, видимо, сегодня особенный день. — Нет, не сладкий, пожалуйста. Обеспокоенная таким заказом официантка попросила подождать минутку и подбежала к хозяйке, украдкой наблюдавшей за происходящим все это время. Перебросившись парой фраз они, похоже, нашли решение, и девушка поспешила обратно. — Эм, я все же не уверена, что он понравится, так что я могла бы сначала принести совсем небольшую порцию, что бы вы могли попробовать… но если понравится, я принесу еще. А если нет, то подыщем что-нибудь другое. Как вы на это смотрите, сэр? Мальчик кивнул, и Люси — так обращалась к девушке хозяйка — перевела озадаченный взгляд на сидящую рядом маму. Та лишь одобрительно улыбнулась в ответ, протягивая девушке оба меню. Официантка, кивнув хозяйке, моментально исчезнувшей за баром, отправилась туда же, прижимая к груди две папки. Подойдя к двери, Люси, все же не удержавшись, взглянула на молодого посетителя. Да, с клиентами нужно быть вежливой, но чтобы она, Люси Монтгомери, так говорила с ребенком? Даже сэром его назвала, а ведь ему на вид не больше пяти лет. Странный мальчик, все же. Нет, сейчас не об этом! Стоит продумать, что им предложить, ведь карри — блюдо весьма на любителя. С этой мыслью она начала судорожно пролистывать меню, стараясь не отвлекаться на внимательный взгляд глубоких детских глаз. — Похоже, нам очень повезло, это такое милое место. — произнесла, все еще улыбаясь, посетительница, блуждая глазами от столика к столику. — Да, мама. -Насчет твоего заказа… может, стоит подумать о чем-нибудь другом? -Нет, все будет хорошо. -Ну, как хочешь. К столику подошла Люси, выставляя столовые приборы и стаканы с водой. — Ваш заказ будет готов через минуту, но, как я и говорила, блюдо очень острое, так что, если захотите еще воды, пожалуйста, скажите мне об этом. — Благодарю вас. Запах свежеприготовленного карри наполнил помещение, как только открылись двери на кухню. Официантка поспешила туда, чтобы принести заказ, а затем пристроилась к заинтригованной хозяйке и пожилому бариста, стоявшим за стойкой, явно желая понаблюдать за предстоящим зрелищем. Что ж, реакция гостьи была весьма предсказуема, хотя и менее забавной от этого не становилась. Даже слезы из глаз брызнули, стоило только взять в рот ложку с карри. Похоже она, по неопытности, захватила слишком много соуса за раз. Люси посмеивалась про себя, предупреждала ведь наивных иностранцев, а заодно наливала воду из графина — кое-кому скоро понадобится. С чувством маленького бытового торжества она опустила взгляд на место рядом с женщиной, рассчитывая увидеть не менее красочную реакцию и у сына. Однако тут ее ждало разочарование: мальчик преспокойно ел свою порцию. Люси просто глазам своим не поверила и уже всерьез заподозрила, что сердобольная хозяйка просто не стала класть мальчику много специй. Нет, стоп, тарелки были одинаковые, и она сама видела, как их наполняли. Быть того не может, на ее памяти еще никто не ел это блюдо с такой постной миной. Да и что говорить, она сама не может осилить больше нескольких ложек подряд, как бы ни старалась. Странный, все-таки, ребенок… — Может, что-нибудь еще? — спросила официантка, выставляя на стол дополнительные стаканы с водой. Понимающую улыбку даже изображать не пришлось: воспоминания от того, как она сама попробовала карри впервые, были еще слишком свежими. — Да, пожалуй, — с легкой дрожью в голосе согласилась с ней посетительница, после того как залпом осушила стакан воды. — Вы, вроде, говорили, что бывает еще сладкий? — Да, его как раз готовили вместе с вашим, так что если хотите сладкий карри, то даже ждать не придется. А вам, сэр? — Острый, пожалуйста. — Одну минуту. Развернувшись на пятках, Люси снова поспешила на кухню, где ее поджидала развеселившаяся хозяйка, явно желающая поделиться впечатлениями о гостях. Официантка еще не успела исчезнуть из виду, когда мобильный в сумочке молодой мамы судорожно пиликнул, известив о новом сообщении. — Это от папы, — сказала она, пролистывая текст, — удивительно, ему уже удалось обо всем договориться. Просит, чтобы мы поспешили с обедом и встретились с ним там же, где он нас оставил. Так как переговоры закончены, мы сможем немедленно отправиться в Киото. Разве это не замечательно? — с этими словами она убрала телефон в сумочку и перевела взгляд с сына на снова торопящуюся к ним девушку. Та ловко балансировала подносами с двумя порциями и новым набором приборов. — Вы не могли бы нас сразу же рассчитать? Похоже, это заявление здорово удивило официантку. — Да, разумеется, но может вы хотите какой-нибудь десерт? Здешний бариста варит просто изумительный кофе, я очень рекомендую вам попробовать. — Я бы с большим удовольствием, но нас ждут. Пускай это останется приятным поводом вернуться в этот город еще когда-нибудь. Пока шел этот диалог между Люси и ее клиентами, в другом конце кафе снова зазвонил колокольчик. Шумная толпа молодых людей появилась у входа. Миролюбивое спокойствие заведения, убаюкивающее после насыщенного утра, разорвалось от гомона и мельтешения разномастной группы. Новоиспеченный поклонник карри оторвал глаза от тарелки и посмотрел на пришедших. Все же какой шумный город, даже в кафе шумно. Впереди энергично двигался человек, словно сошедший со страниц английского детективного романа. Рядом шла девушка или женщина — было сложно сказать сколько ей лет. Одета строго и аккуратно, особенно необычно смотрятся длинные перчатки до локтей. На контрасте с ней как-то неуместно выглядит золотоволосый паренек в джинсовом комбинезоне с соломенной шляпой за плечами, и это в городе-то. А вот его сверстница в традиционной местной одежде из красной ткани своей компаньонке очень даже подходила. У них и волосы одинакового цвета, может, сёстры? Сзади был еще кто-то, пока не рассмотреть, да и сложно это сделать, когда в центре всей процессии идет основной источник беспокойства собственной персоной. Этот высокий худощавый шатен, обмотанный бинтами, как только что сбежавший из больницы пациент, производил столько суеты и неразберихи, что хватило бы на десятерых. На ходу он переговаривался с таким же высоким блондином в светлом костюме, но, судя по реакции второго, скорее даже не переговаривался, а подначивал. Выглядели они как учитель и незадачливый ученик, хотя и были близки по возрасту. Буйная компания явно чувствовала себя уверенно, когда, непринужденно болтая с хозяйкой и бариста, располагалась на местах у входа. — Вооруженное детективное агентство, — произнесла у него над ухом официантка, проследив за направлением взгляда. — Их офис находится наверху, вот и заходят сюда каждый день. Вечно тут торчат, да они вообще работают? — пробурчала девушка, неожиданно краснея и отводя взгляд после того, как столкнулась глазами со светловолосым парнишкой лет семнадцати-восемнадцати, сидящим около «буйного пациента». Этого мальчик даже не заметил в толпе, наверное, из-за такого энергичного соседства. Извинившись, Люси направилась к вновь пришедшей компании, чтобы помочь хозяйке принять многочисленные заказы. А ее маленький клиент молча продолжил свою трапезу, периодически поднимая глаза на происходящее у входа. Детективы наконец расселись кто куда. «Англичанин» и «учитель» устроились за барной стойкой, старшая из девушек села ближе к двери за столик с кем-то еще, так что видно ее было плохо. Лучше всех можно было рассмотреть энергичного шатена, сидевшего лицом к ним в компании того самого светловолосого парнишки, смутившего официантку, и девушки в красном. Хотя даже слово «сидеть» к этому человеку как-то плохо подходило. Часто оказываясь в пол-оборота, он то наклонялся, то картинно падал на стол, приставляя руку ко лбу, то вдруг вскакивал и начинал активно жестикулировать, чем здорово веселил окружающих (всех, кроме сурового «учителя»). Даже странно, как от таких нескончаемых действий не развязывались бинты, закрывающие руки как минимум до локтей — по крайней мере это можно было рассмотреть благодаря закатанным рукавам. Другая часть больничного покрова выглядывала из-за расстёгнутого ворота рубашки. Если он так забинтован то, наверное, ранен. Официантка сказала, что агентство вооруженное, видимо, им приходится сражаться. Но вот даже ребенок не поверит в то, что раненый человек может быть настолько подвижным. Но зачем тогда все эти бинты? Хотя, их все же стало меньше. Поймав себя на подобной мысли, мальчик очень удивился. Почему-то он уверен, что раньше тот парень отличался куда как большим числом повязок. Странное ощущение, когда что-то вот просто знаешь, а почему — не знаешь, но точно знаешь, что оно так. Запутаться можно. Парнишка вздохнул, отодвинув пустую тарелку. Мама снова разговаривала с официанткой, оплачивая счет, а у него была возможность понаблюдать еще немного. Гримасничал парень ничуть не меньше, чем жестикулировал. Шутовские слезы в мгновение ока сменялись коварной ухмылкой, еще через секунду переходящей в деланное спокойствие. Нужно признать, пародировал «учителя» он действительно похоже, а после разражался звонким смехом вместе со своими товарищами. Но вот странное дело: он смеялся вместе со всем, он паясничал и гримасничал как никто другой, он создавал кучу шума и излучал массу энергии, а его глаза, красивые красно-коричневые глаза, выглядели… усталыми? Его смех чем-то совсем неуловимо отличался от других: вроде и самый обычный, звонкий, молодой, а не дает согреться. Его коллеги сидят рядом, смеются вместе с ним, смотрят в упор, неужели они правда не замечают? Неужели не слышат? Из этих размышлений его вырвала мама, аккуратно тронув за плечо. «Нам пора, вставай». — сказала она, беря сына за руку и направляясь к выходу из кафе. Они подходили к столику детективов, когда стоящая около него Люси обернулась, чтобы попрощаться. Следуя за ней, повернулся и носитель сотни бинтов. Их взгляды пересеклись совсем ненадолго, но в этот момент к сладковатому аромату карри начал примешиваться помимо кофейного еще один запах, горьковатый и терпкий, он обволакивал, проникал в легкие, привычно оседая в них. Полуденные лучи стали меркнуть, будто кто-то в небесной канцелярии накинул старый плед на слишком уж яркое светило, сделав свет мягким и едва различимым. Его едва хватало чтобы осветить маленькое, забитое подвальное помещение, где сквозь ненавязчивую музыку саксофона пробивался, как из-под толщи воды, чей-то смех. Карие глаза слегка загорелись, когда сидящий за стойкой парень заметил вошедшего и приветственно замахал забинтованной рукой. — Ты заставил себя подождать, Одасаку! — в негромком голосе слышался легкий, но не злой упрёк. Дзынь! Налетевший шум машин и гомон толпы мгновенно развеял странный мираж. В тихим стуком двери кафе закрылись за спиной вышедших посетителей.***
POV Дазай Это был самый обычный рабочий день в агентстве. Вопли Куникиды с утра, парочка трупов и взрыв, отчеты, снова вопли Куникиды, шуточки над Ацуши и новые лекции от заместителя директора. Наконец наступает долгожданный обед, и мы полным составом спускаемся в кафе на первом этаже. Как и всегда, нас радушно приветствует хозяюшка, а пожилой бариста желает доброго дня. Люси приходится оторваться от клиентов в конце зала, чтобы принять заказы. Вот только не похоже, что она сильно против компании Ацуши, да еще и так забавно краснеет, когда на это намекают. Говорит, что уже закончила с иностранными туристами… а молодая женщина, надо сказать, весьма хороша собой, пожалуй, стоит предложить ей двойное самоубийство! Аа, Куникида снова пустился в свои нравоучения, гневно вопя, чтобы я не смел предлагать подобного матери с ребенком. Какой же он скучный! Поправляя невидимые очки, отшучиваюсь, что моя партнерша для самоубийства должна непременно быть хорошенькой, и это — единственный пункт. Право слово, пятьдесят восемь требований для идеальной жены! Да он до старости останется девственником с такими-то запросами. Ацуши сдавленно смеется, Рампо-сан набрасывается на только что принесенный сладкий карри, игнорируя все происходящее. Ёсано-сан сдержанно прыскает в кулак, стараясь не подавать виду, как и вежливо отводящая взгляд Кёка. У Люси от моих слов округляются глаза. Куникида снова орет, я смеюсь. Самый обычный день. Сеньора приносит кофе, Люси выставляет сладости для Кёки и оборачивается, чтобы попрощаться с моей уходящей красавицей для самоубийства! Говорят, что у мужчин от женской красоты захватывает дух и кружится голова. Сам я никогда таких чувств не испытывал, но, похоже, с этого дня буду их чуть лучше понимать. Вот только грудь сдавило не от невообразимой красоты леди, а от такого знакомо взгляда. Спокойного, глубокого, понимающего и чуточку — самую чуточку! — наивного. Почему этот мальчик сморит на меня так же, как он? Почему такое чувство, что Чуя только что хорошенько зарядил мне прямо под дых? Почему мне даже показалось, пусть всего на мгновение, что я снова вернулся в Люпин, точнее, что я никуда оттуда и не уходил, ведь сегодня самый обычный вечер… Я не мог отвести взгляда до того самого момента, пока двери не закрылись за детской спиной. Голос все еще не слушался, и мне пришлось здорово потрудиться, чтобы ответить на вопросительный взгляд Ацуши. — Все хорошо, я просто встретил старого друга. — ХААА, Дазай! Опять ты чушь порешь! Да сколько… Возмущенные возгласы Куникиды были слышны откуда-то издалека, да и какое они сейчас имеют значение? Пальцы непроизвольно сжались на чашке кофе с такой силой, что стало даже больно. Перевожу взгляд на окно, за которым показалась маленькая фигурка. Непослушные руки поднимаются с трудом, но я все же неуверенно размахиваю пару раз, не то в знак прощания, не то приветствия. И, о чудо, мальчик отвечает, машет мне рукой и улыбается, так беспощадно знакомо улыбается. Еще немного и людские волны окончательно скроют от меня хрупкое детское тело, неумолимо удаляющееся от кафе. И жить мне вечно, если ошибусь сейчас, но я точно знаю, мальчик выбрал карри, ужасно острый карри…