Круги

С тех пор, как погиб Фред, Джордж редко разговаривал. Он редко улыбался, редко ел, редко спал, почти никогда не шутил, и вообще старался не видеть остальных. Он также редко отзывался на свое собственное имя. Просто не видел в этом нужды. Зачем как-то называться, если ты не Чарли, не Билл, не Перси, не Рон и не Джинни. Если тебя уже точно ни с кем не спутать. Джордж не винил Перси. Не винил Рона, который был рядом, не винил даже пожирателей. Он просто не мог понять, почему же погиб Фред. Не он сам. Не Гарри. Не кто-то еще, кто угодно, но Фред. Это не помещалось в голове. Джордж точно знал, что там должен был быть он. Только он, не кто-то другой. Не Фред. Он даже предполагал, что на самом деле погиб сам, просто попал в Ад. Личный ад, в котором никак нельзя найти самого близкого, самого родного тебе человека. Джордж сидел на полу теперь уже только своей комнаты и бессильно махал палочкой перед своим носом. Он даже пытался вызвать Патронуса, в надежде, что это лишь дементоры пришли высасывать его душу, и они до сих пор в Хогвартсе, но Патронус никак не вызывался. Ни в какую. А напротив сидел его брат. Он, как зеркальное отражение, повторял движения брата и пристально следил за ним, не понимая, почему же он не видит, не чувствует… Фред даже не пытался разговаривать. Это все равно не помогало. Иногда он даже думал найти воскрешающий камень там, в лесу, но не знал, как перенести его сюда, чтобы Джордж увидел, наконец. Мать зовёт Фреда, и тот послушно спускается вниз, забирая поднос с предназначающейся им едой. Джордж все равно не знает, откуда берутся тарелки. От этого хочется орать. На него не накладывали заклятья, которое можно было бы попробовать вылечить. Не ударяли его по голове. Просто что-то перевернулось в душе юноши, когда он увидел почти не дышащего брата. Что-то сломалось в нем. Фред не знал, как починить его. Все бы отдал за то, чтобы помочь брату, но не знал… А может быть, Джорджу лишь представлялось, что его брат сидит напротив. Он не знал. В самом деле не знал. Он ведь так и не сказал самых важных, самых теплых слов. Так и не узнал его реакции. Воспаленный мозг витал сразу в нескольких реальностях, невозможно было понять, что из придуманного им, правда. Смерть ли Фреда, или своя болезнь, или даже собственное предсмертие. - Я принёс от мамы твой любимый пирог, тебе стоит поесть, - парень напротив улыбается Джорджу. Ему кажется, что он опять готов взорваться. То ли Фред говорит в его голове, то ли снаружи, то ли вообще не говорит, потому что Джордж даже не уверен, слышит ли он чей-то голос. Джордж опускает палочку и бессмысленно таращится в пол, кладя руки локтями на колени. Иногда он проваливается в воспоминания. Он вспоминает ставки на шестом курсе и думает, что стоило сказать тогда. Вспоминает бледное, испуганное лицо Фреда, глядящее чуть сверху, и липкую кровь на шее, и считает, что не было более подходящего момента. Прокручивает воспоминание о том, как они прощались, разговаривая перед битвой, и постоянно, из раза в раз корит себя за то, что так и не сказал ему. И даже не замечает что везде. В каждой из своих реальностей, где он сидит на полу в небольшой комнатке у своей кровати, он продолжает твердить эти несчастные три слова. Из раза в раз. Каждый день. Часами. Ему кажется, что страшнее того, что Фред не знал этого, быть не может. Кажется, что мог бы легче перенести эту смерть, если бы он знал. Беда в том, что это ему лишь кажется. - Он очень вкусный. Давай поедим вместе. Ты смотрел на небо? Сегодня оно красивое. Джордж вновь не отзывается. Он не понимает слов, не слышит голоса, не улавливает смысла и реальности. Он так дико запутался, так потерялся в своей голове, что не возникает даже самой убогой идеи, как же из этого выбраться. Он не знает правды, не знает реальности, в которой ему место. Кажется, что его не существует. Что он лишь призрак, не осознавшая себя часть души брата, не отдельная личность, как ему казалось раньше. Может быть, так и есть? Может, он лишь выдумал себе близнеца, Джорджа. А может, это Джордж выдумал себе близнеца… Юноша сжимает ладонями голову и жмурится, пытаясь выхватить из себя хоть что-то настоящее. Не выходит. Нет ничего. Даже свои воспоминания помаленьку стираются, забываются все больше. Он поднимает взгляд. Призрачное ощущение Фреда не проходит, но Джордж не хочет протягивать руку, чтобы узнать. Он смотрит на поднос. Сколько здесь тарелок? Кто принес их? Когда? Сделал это сам или мать, как всегда неслышно поднялась по ступеням? Кто… Джордж, на всякий случай, еще раз повторяет три заветных слова. Где-то они должны быть правдой. Где-то их должны услышать. Юноша опять закрывает глаза. Ему кажется, что палочка где-то далеко. Тянуться лень, искать тоже, потому, когда тело и мозг вдруг пронзает резкая, совершенно лишенная мысли тишина, он даже слегка удивлен: неужели он произнес это вслух? Зеленый всполох привлекает внимание остальных домочадцев, и Джордж даже уверен, что слышит их голоса. Он цепляется за эту уверенность, за эту реальность просто затем, чтобы быть привязанным хоть к чему-то эти последние мгновения… И откидывается на кровать спиной, замирая.

***

Фред сжимает плечи брата сильнее, пристально глядя на его лицо. - Джордж, Джордж! Он так трясся во время сна, морщился… ему точно снилось что-то неприятное. Юноша резко открывает глаза и непонимающе таращится на брата. Он поднимает руку и прижимает ее к груди близнеца, ошалело глядя на него. В голове затухает зеленое пламя, разлетается рой мыслей, и он уже забывает, что только что заставило его проснуться. - Фред? - еще не совсем уверенно спрашивает он и убирает руку. Что-то не дает ему покоя. Тот улыбается, ласково гладя парня по щеке. - Всё хорошо, всё закончилось, - он наклоняется к нему и проводит носом по его щеке. Джордж слабо вздрагивает, глядя в лучистые глаза. Он… знает? Он спит рядом? Юноша слабо поворачивает голову в сторону и оглядывает скомканное, видимо им самим во сне, одеяло, вторую подушку и смятую простыню. Он опять глядит на брата, щурясь и ухмыляется. Точно. Тот маленький, почти неприметный шрам на правой брови близнеца, который он получил еще в далеком детстве. Его нет. Джордж тянется к своему уху, чтобы проверить, попутно отмечая, что Фред выглядит моложе, чем прежде. Ухо оказывается на месте. Там, где ему и положено было быть. Джордж улыбается и опять закрывает глаза.