Не сдавайся!

      Сегодня Кэрри вернулась домой позже обычного, едва держась на ногах от усталости. Няня уже уложила Фрэнни, и Кэрри сама была готова свалиться в постель, как только переступила порог, но она не могла не зайти к Куинну, чтобы занести ему вечерние таблетки.       Последние три недели Питер держался - вел себя тихо, безотказно принимал лекарства, нежелательных гостей у него не наблюдалось, кружки и прочая посуда больше не летали, гигиенические процедуры стали регулярными. Днем к нему заходили Макс или няня Фрэнни - оставляли лекарства, продукты и разные мелочи, которые он просил. А по вечерам повелось, что Кэрри сама заглядывала к нему с пластмассовым стаканчиком с таблетками. Их разговоры не отличались особенной содержательностью - "Привет", "Как дела?", "Как ты сегодня?"... Питер не был многословным, а Кэрри, опасаясь пошатнуть лишь недавно установившееся хрупкое равновесие, старалась не досаждать ему расспросами и пространными речами.       Иногда, правда, он сам спрашивал, чем она занимается на работе, как поживает Фрэнни - и от этого у Кэрри теплело на сердце, не интересовались ли им из ЦРУ - а этот вопрос вызвал у нее знакомые чувства горечи и разочарования. Хотя из Лэнли каждый месяц присылали неплохой чек, а Дар Адал, по слухам, всякий раз навещал Питера в госпитале, когда дела приводили его в здешние края. В каком-то смысле Куинн был отработанным материалом - ему не забывали отправлять деньги, но о нем самом большинство вспоминало лишь в связи с угрозами терактов. Он вряд ли питал какие-то иллюзии на этот счет, но что-то все же заставило его спросить об этом.       Вот и сегодня, несмотря на усталость, Кэрри не могла нарушить их сложившийся ритуал и, набрав нужные лекарства, спустилась к Питеру. Ее ждал приятный сюрприз - волосы Куинна были аккуратно подстрижены, как тогда, раньше... Кэрри не смогла сдержать улыбку: - О, да ты сегодня красавчик!       Питер вяло махнул рукой: - Попросил Макса свозить меня в парикмахерскую.       Кэрри села на кровать рядом с ним и протянула ему стаканчик. Он проглотил таблетки, запив их почти полной кружкой холодного чая, и кивнул: - Готово!       Кэрри внимательно смотрела на него - ей показалось, Питер стал лучше выглядеть в последнее время, но сказать что-то по этому поводу не решилась. Она все еще сомневалась, как он может реагировать на ее слова.       Кэрри была совершенно искренна в своих чувствах к Куинну, желании помочь, ощущая на себе ответственность за него. Не для того она искала его по берлинским трущобам, не для того он чудом выкарабкался из состояния полутрупа, чтобы обкуриться в каком-нибудь притоне. Но однажды она поняла, что для Куинна существовала и другая сторона ее заботы, и ей больше не хотелось возвращаться к тому этапу их отношений... И хотя Питер уже мог убедиться, что лишь ей одной по-настоящему есть до него дело, пока Кэрри все же предпочитала больше молчать. Но сейчас не смогла - от Питера явно исходил какой-то парфюмерный аромат, довольно приятный. - Черт! Что это за запах?! - не удержалась она от восклицания. - Опять скажешь, что от меня воняет? - с усмешкой отозвался Куинн. - Нет, что ты! Мне нравится! Просто это как-то необычно... - поспешила возразить Кэрри. Действительно, агентам запрещалось использовать любые запахи - ничто не должно было выдавать их присутствия или стойко ассоциироваться с конкретным лицом. - А, это в парикмахерской впарили... Проще было взять, чем отказаться, - пояснил Питер. Кэрри пожала плечами: - Ну, хорошо... - она уже собралась встать, но Куинн остановил ее вопросом: - Послушай, ты ведь не будешь против, если ко мне сюда будет приходить специалист по реабилитации? Раза два в неделю или три. Я попросил Макса узнать в госпитале, и они согласились присылать инструктора на дом.       Кэрри боялась поверить собственным ушам. Она только сейчас заметила на прикроватной тумбочке шипастый резиновый мячик и кистевой эспандер - совсем новые, еще с ярлыками. - Конечно, я не против, - ответила Кэрри, стараясь не слишком явно показать свою радость от его слов. - Это так здорово, что ты решил продолжить заниматься. Врачи говорили, у тебя еще может быть улучшение, особенно с рукой. - Я знаю, - коротко ответил Куинн. Кэрри недоумевала - сейчас она уже не понимала, о чем Питер помнит, о чем забыл, но эти спокойные и рассудительные слова принадлежали тому, прежнему Куинну. - Знаешь, - продолжил он, - эти новые лекарства... Они вроде ничего, от них получше...       Кэрри вздохнула - ей был знаком тот препарат - помимо припадков, он стабилизировал настроение. Ну что ж, пусть так. В конце концов, она сама не могла обойтись без таблеток уже столько лет. - Я очень - очень рада это слышать, Куинн, правда... - Кэрри почти непроизвольно коснулась его руки. - Не надо, Кэрри, рано еще радоваться... - ответил Питер и добавил с грустной улыбкой. - Я пока даже обнять тебя не могу как следует.       Кэрри взглянула в его серые глаза под длинными ресницами с разбегающимися от них тонкими лучиками ранних морщин и прочитала в них отражение чего-то родного, бесконечно дорогого и бесконечно надежного. Будто он сейчас был ее долгожданной пристанью, ее возвращением домой. - Я могу, - тихо произнесла Кэрри и, обняв Куинна, замерла, прижавшись щекой к его плечу. Ей было спокойно и тепло с ним. С калекой, которого она сама лишь недавно вытаскивала из какого-то крайне сомнительного заведения - под дурью, избитого и ограбленного. Но Кэрри погнала прочь эти мысли. Сейчас с ней был настоящий Питер. Ее Питер - хотелось думать ей. Она ощутила на своей талии руку Куинна и прошептала ему: - Не сдавайся, прошу тебя, не сдавайся!