1994

Беннет с ума сходит от отчаяния и скуки. Её персональным адом становится день сурка из девяностых. Бонни уже думает, что с ума сойдёт от кроссвордов, которые она никак не может разгадать, как вдруг всё меняется. Бонни и Кай делят на двоих горькие от одиночества ночи. Бонни и Деймон делят на двоих сладкие от сиропа поцелуи. Ей нравится то, что теперь рассвет наступает не после бесконечных, не увенчавшихся успехом попыток заснуть. Она лежит на кровати и смотрит в потолок. Свет лампы ложится на её открытые плечи, скользит по ключицам. Кай прячет своё лицо в тени, любуясь телом Беннет. Он сыплет колкостями, подначивая её. Она злится: это видно по нахмуренным бровям и сжатым губам. — Ну же, милая, чего ты молчишь? — смеётся Кай. Бонни мечтает о том, чтобы её силы вновь вернулись к ней. И она не знает, что сделает сначала: попытается выбраться из этой дыры или зашьёт Паркеру рот. Кай похож на огонь: сжигает всё, к чему прикасается. Но сейчас Беннет потеряла искру надежды, поэтому почти каждую ночь она сгорает в объятьях своего личного психопата. Да, Кай — психопат, каких еще поискать. Совершенно отмороженный, опасный и… безумно очаровательный? Бонни совершенно не понимает, как поганый язык Кая ещё не отсох после всех тех подначиваний, что Беннет получает от него каждый день, и как вообще этот язык заставляет её биться в конвульсиях от удовольствия каждую ночь. «Может, зашить его рот и не такая уж хорошая идея», — думает Беннет на рассвете, ёжась от прохладного ветра (Кай вечно оставляет окна открытыми) и закутываясь в плед и тёплые объятия Паркера. На утро Кай, как и всегда, пропадает, поэтому Беннет, запутавшись в простынях, греется в лучах солнца. Её окончательно будит запах блинчиков. Она спускается на кухню, как ни в чём не бывало целует Деймона в губы. Бон-Бон уплетает блинчики, ёрзая на коленях у Сальваторе — то ли от наслаждения от завтрака, то ли от предвкушения наслаждения от Деймона, который предупреждает её: — Если не прекратишь, до спальни мы не доберёмся. Беннет ухмыляется: именно это ей и нужно. И вот она стоит, упираясь руками о стол, а Деймон проводит пальцами по обнажённому телу Беннет — читает её, словно открытую книгу. Она облизывает пересохшие губы, закрывает глаза и сжимает его запястья. Сальваторе мечтает выучить Бон-Бон — всю, без остатка — наизусть. Деймон не похож сам на себя: заботливый и чуткий, называет Беннет Бон-Бон и делит с ней карамельные поцелуи. Каждым прикосновением исцеляет все те раны, что, казалось бы, никогда не заживут. Ближе к вечеру Беннет пропадает: хочет поймать последние предзакатные лучи. Бонни думает о своей бессоннице и о том, кто помогает с ней справиться, забегает на кухню в поисках очередной упаковки со шкварками и поднимается в спальню. И так каждый день. Снова и снова. Её персональный ад на некоторое время становится раем. Но всё это оказывается лишь прелюдией к предательству и разлуке. Кай предаёт Беннет, когда пытается убить её. Она не остаётся в долгу и оставляет его одного в заточении, на которое он обрёк себя самим своим существованием. Разлука с Сальваторе становится неизбежной, стоит им лишь вернуться в настоящее, в котором им нет места. Он всё так же называет её Бон-Бон, но больше никогда не готовит ей блинчики на завтрак и словно бы каждым своим словом и поступком даёт ей понять, что то, что было между ними, осталось в 94-м. Беннет считает, что единственный выход из сложившейся ситуации — это собрать ненавистные ей яркие топы, джинсовку и короткие шорты, сесть в машину и, включив Spin Doctors, думать о том, как бы это выводило из себя Кая и как бы это веселило Деймона.