My sweet prince

Это было опасно с самого начала. С самого начала. *** «Она не любит меня. Никогда не любила. Но все же я почему-то думал, что все наладилось. Что я все еще единственный в ее жизни. Что я все еще любимый человек для нее, как и она для меня. Что-то хорошее, словно маленький дом в человеке. Очень много на самом деле. Все эти мои неожиданные объятья во время редких прогулок, то как я не мог оторваться от нее, от ее губ. Я хотел ее настолько сильно, что еще капля и сошел бы с ума. Каждое ее поглаживание руки в ответ, каждый поцелуй и прикосновение. Будто я что-то значу. Волшебная сказка. Отметены на шее словно говорящие: „Да это было реально, ты действительно можешь быть счастливым“. Это правда реально, ты можешь. Черт, такое было, я ведь был очень счастлив рядом с ней, хотел бы я почувствовать это еще раз. Тепло ее кожи. Я настолько был уверен в нашей сказке, что даже начал волноваться за нее, звонил, писал, пытался добиться встречи, чтобы обнять, уткнуться в ее волосы и не отпускать пока не осознаю, что она реальна и она действительно рядом. Я действительно верил, что могу проявить все свои чувства и наконец-то стать счастливым и свободным. Знаешь, свалить на нее все свои тарелки и обменять их на ее. Я готов был принять даже самые ужасные ее тарелки, а даже если бы она не хотела их отдавать, отобрал бы силой». Закрываю дневник. Это была последняя запись о ней. Потому что я не хочу и больше не могу так. Откидываюсь на стуле, потягиваюсь и допиваю остатки кофе. Сижу так еще несколько секунд засмотревшись на совсем новенькую бесцветную обложку, купил его несколько месяцев назад чтобы избавиться от навязчивых мыслей и бессонницы. Не сказал бы что очень уж помогает, но со временем я понял насколько я нестабилен и как быстро все может меняться. Выключаю настольную лампу, поднимаюсь стягивая по дороге к кровати старую футболку и спортивки, оставляя за собой след из одежды. Ложусь в кровать подтягивая край одеяла под голову в качестве подушки. Закрываю глаза чувствуя дикую усталость и приближение короткого, но сна. *** Джордан всегда отсутствовал на первой паре в понедельник, толи по воле судьбы, или же по собственной инициативе, отказываясь вставать на пол часа раньше обычного чтобы добраться к самому дальнему корпусу университета. Посмотрев на дисплей и увидев там 8.15, нахмурив брови он двигался к метро. Перебирая ногами все быстрее и быстрее, стараясь проскочить перед людьми ничего не коснувшись, насколько это вообще было возможно в данной ситуации. В метро он как всегда заходил в левые двери третьего вагона. *** После четырех изнурительных пар ищу Амалию, потому что, да, мне нужно расслабиться. Плетусь по скользкой от дождя дорожке, съёжившись и выдыхая теплый воздух в шарф. Под большим кленом, возле какой-то многоэтажки находиться она, курящая сигарету. Амалия курит здесь, после каждой четвертой пары, вот уже несколько лет. Осенью здесь особенно красиво. Струшивает пепел и идет мне навстречу, кутаясь в свое пальто желтого оттенка. Мягко целует в щеку и смотрит беспокойно. — Привет, ты вообще спал сегодня? — Утра, немного, не беспокойся, все в порядке. Можно сигаретку? — Да, конечно, кстати ты не поверишь какие у нас планы на следующею субботу! Доставая пачку парламента из сумки, она улыбалась, сообщая мне это. Честно говоря, у меня уже были планы попытаться нарисовать что-то спустя долгое время, но я все же продолжил внимательно ее слушать. Достает сигарету из почти пустой пачки, просит открыть рот, послушно открываю, подносит ко рту, цепляю губами, слегка касаясь ее длинных кошачьих ногтей цвета сирени, подкуривает. Вдох, становиться теплее, выдох, поднимаю голову к темному небу, привожу предположение исходя из прошлых наших планов. — Только не говори, что мы опять идем выпивать — Именно так, у подруги Дженны день рождение, так что мы просто обязаны быть там. Предположение верно, но с моим состоянием вряд ли алкоголь будет на пользу, а тусоваться там трезвым совсем не комильфо. Но оставлять Амалию з ее буйным темпераментом одну в компании друзей Дженны, совсем не хочется. — Хорошо, но с одним условием, ты выполнишь три моих желания. — Я тебе золотая рыбка что ли? Тебе тоже не помешало бы расслабиться в хорошей компании, а делаешь вид будто это для меня одной важно. — Ты знаешь, что я не могу терпеть этих мерзких дружков Дженны и в такой компании мне только напиваться, а не расслабляться, но за три желания я не только стану твоим спутником, но еще и буду тащить тебя пьяную домой. — Мы едем в загородный домик, так что из вариантов дома будет только ближайший лес, можешь не утруждаться ты едешь, а три желания отплатишь хорошо повеселившись. Она выбросила окурок в урну, обняла меня и ушла, не сказав ни слова больше. Смотря себе под ноги, я докурил и поспешил к метро. Открываю пластиковые автоматические двери в круглосуточный магазин проходя к кассе здороваюсь с уже собравшейся домой Анной, переодеваюсь в форму и бросаю свои вещи в подсобку. Бросаю взгляд на часы, рабочий день только начался, а я уже хочу домой. Стрелка двигается настолько медленно что меня кажется сейчас стошнит от всего этого пробивания покупок незнакомых мне людей, от этой натянутой улыбки на моем лице и вежливом тоне. Обычно я ухожу отсюда, когда на часах вот-вот нагрянет полночь, закуриваю сигарету и волочусь домой. Когда Джин, работник, который обычно работает по понедельникам после меня не приходит ни в полночь, ни спустя пол часа после этого. Я звоню менеджеру, потому что не собираюсь просидеть здесь ни на минуту больше. Менеджер сообщает мне что Джин в больнице, меня забыли предупредить, а выйти на смену некому. Мне обещают надбавку, и я остаюсь. Беру себе два энергетика и молясь богам чтобы мое сердце не становилось, выпиваю залпом один. Спустя шесть часов я выпиваю третий энергетик и думаю, что на неочищенную историю браузера мне будет плевать, ведь меня больше не будет существовать. В восемь пятнадцать приходит Эвелин, а я даже не поздоровавшись просто выплываю из магазина и бегу домой. Я не опоздал, пожертвовав утренним душем. Все двигалось очень медленно, но в тоже время было чувство будто я живу во сне. Каждый день был похож на другой, с горем пополам я дожил до вечера пятницы. Этот день был первым выходным после четырех дней работы, и я пошел в супермаркет. Было около семи вечера и как раз открывался прекрасный вид на закат. Я вдохновленный эйфорией отдыха бродил между стеллажами выбирая что бы купить. Забредя в отдел сладостей, я увидел их. Я узнал ее сразу даже когда она стояла спиной ко мне. Ее волосы нельзя не узнать. Ее нежный смех нельзя не узнать. Она обнимала его со спины и поднималась на носочки чтобы увидеть что-то из-за плеча. Я просто развернулся и пошел в отдел алкоголя. Взял бутылку пива. Даже купил себе пачку сигарет чтобы выйти и драматично закурить. Расплатившись я открыл двери и пошел к середине парковки, положил рюкзак и сел. Отличный у меня день. Открыл пиво. Похихикал. Прошептал: я-вся ненужность Джека. Отпил. Я кукла которой игрались, и которая надоела. Никто не скажет тебе что ты больше не одинок. Никто не позвонит тебе посреди ночи чтобы просто услышать твой голос. В конечном итоге ты будешь выброшен на помойку. Вдоволь наклюкавшись я закурил и под монолог собственных мыслей отправился домой. Я очень соскучился и хочу услышать ее голос. Очень. Но я даже боюсь написать ей, потому что она сделает мне больно. А я не сижу на обезболках чтобы ее не бояться. Но… Она ведь не соскучилась по мне? Она не скучает по мне. Мне кажется я набью себе тату со словами она никогда не любила тебя и не полюбит. Чтобы, когда она в очередной раз солжет чтобы воспользоваться мной, помнить, что я всего лишь ее очередная игрушка. В субботу я проснулся поздно вечером и занялся подготовкой к семинарам. В воскресенье я проспал около пятнадцати часов и занялся уборкой. Дни тянулись медленнее некуда. Все было чертовски одинаковым. Каждый день похож на предыдущий. Сидя в четыре часа зарождающегося утра вторника я смотрел на звездное небо и только что дописанную запись в дневнике: «Я не хочу меняться, не хочу становиться кем-то другим. Потому что эти чувства прекрасны, они причиняют мне дикую боль, но тот, кто все же увидит их истинную красоту, он будет чертовски счастлив. И я не хочу отбирать эту возможность у кого-то только потому что самому мне все еще не посчастливилось встретить такого человека. Это было бы слишком, потому что я полон любви. Не нужной никому и причиняющей боль, но когда-нибудь мне повезет. И все же надежда ужасное чувство» В субботу утром я проснулся с осознанием собственного одиночества и был чертовски счастлив. Пошел на пробежку. Написал статью по дискретике и был доволен собой. Ровно до того момента как не вспомнил что мне придётся пойти на вечеринку и контактировать с людьми. Около часа заняло чтобы найти положительный настрой. За мной должны были заехать в пять тридцать, и я решил подремать часок. В пять я уже был полностью готов. Сев за стол и открыв дневник, я решил сделать то что давно бы следовало. «Примешь себя? Вот такого чертовски одинокого и разбитого. Никто тебя никогда не любил. Никто не будет перебирать твои волосы по вечерам и спрашивать, как прошел день. Никому не будет дела до того в порядке ли ты. Ты не будешь просыпаться по утрам в теплой постели и объятиях любимого человека. Ты никогда не будешь любим. Привет, это я и я разбитое сердце Джека». Я написал признание реальности. В этот раз я не врал себе и не подавал никаких надежд. Я напялил на себя любимую бордовую футболку и джинсы в которых чувствовал себя горячим. Я собирался повеселиться и насладиться жизнью сполна.