К базе Долга мы добрались к рассвету. Так и топали от Янтаря с двумя передышками. Пожрали и снова в путь до «дому». Благо, что прошли мы от Лаборатории почти без эксцессов, только стайка слепых псов слегка проредила запас патронов. Но это в Зоне - как прогулка по Парку Горького. То ли сжалилась она над нами, то ли вовсе о нас забыла. Но база и «дом» уже были видны, и все остальное было позади. Шел я будто в себе, с отстранённой миной и, в который раз, свое прозвище оправдывал.
Голову занимали мысли о Монолите и его возможностях. Легенда оказалась совсем не легендой. Ну, хотя бы, в том, что бывший до того мифическим Монолит все-таки существовал, но о его волшебной силе я не мог сказать наверняка. Да и мутно было все это волшебство. Перестал я уж давно в чудеса верить. Ну добрались мы, ну загадал желание. Считай, отстрелялся. Вроде все чинно, но мысли все равно не отпускали. Что эти два болтуна загадали я не знал и думать об этом не хотел. Но про Муна догадывался. А что он пожелать может? Денег вагон да баб. Что еще этому авантюристу в жизни своей надо. А я что? Смысл жизни. Чушь да сопли.
Парочка за мной похоже наоборот от этого похода воодушевилась и переговаривалась о хреновом альтруизме и благах человеческих. А я молчал. Что тут говорить? Получу денег да залягу на время, а то нервы совсем ни к черту. Надо и отдыхать.
Думу-то я думал, но не расслаблялся. Нельзя в Зоне расслабляться. Даже на финишной прямой. Вот и сейчас шел, всматривался да прислушивался. В бар я вошел с небольшим облегчением. Неужели весь этот поход за счастьем закончился? Поверить было сложно.
Взяли по-обычному: бутыль столичной да колбасы. Пить особо не хотелось, но полечиться надо было. После всех снорков да кадавров желание хапануть радиации само собой отпало. На свое привычное место под лестницей рухнул, как у себя дома. Хлюпик сел напротив. Что-то задумчивый опять стал. Но не как обычно - надутый как шар от мирского горя, а сдержанный и собственной гордостью за то, что живым вернулся и дело сделал не пыхал. Лишь изредка оглядывал на меня с какой-то приятной теплотой даже. Возмужал парень. Зона многому учит, и люди тут наученные. Но все равно видел я в нем то, чего в других сталкерах не было и в помине. Его человечность свое не утратила, а возможно даже окрепла. И от водки уже его не так везет. Выпил слегка да сидит колбасный кружок по маленьким кусочкам ест. Вид его при этом слегка на хомяка походил. Но только походил. И сидел передо мной теперь уже почти не Хлюпик.
Что ж он поглядывает то так странно? И взгляд не как обычно - колкий и металлический, а сильный и осмысленный. Вот ведь воли в человеке сколько. От порождений Зоны отстреливался, с бандюками повстречался, а сидит колбасу жует и улыбается. Жизнелюбия в нем целый вагон. Хотя оно тоже правильно. Знать какие ужасы в мире бывают, а не унывать. Даже слегка зависть берет и уважение.
Мунлайт при этом уже успел поднажраться и, опрокинув остатки сивухи, показал пятерню и на улицу пошел. Скучно ему с нами наверно. Молчим, песни не поем, да байки не травим. Опять всю ночь спать не даст своими хриплыми завываниями. А на этой ноте остались мы с Хлюпиком вдвоем. Сидим друг на друга поглядываем. От чего-то тепло на душе так разливалось. Будто дома на кухоньке, как старые друзья. И от этой мысли я и сам не заметил, как заулыбался. Незаметно почти. Но и это мой молчаливый собеседник уловил. Видно заразен этот ваш хренов альтруизм. Вот смотрю на его светлую моську, и самому хочется в чудо поверить.
И он в ответ улыбнулся так, что расплылся я в лыбе еще больше. Но, все же, решил, что нечего перед ним расслабляться и допил остатки водки. От жуткого пойла улыбаться отбило желание разом. Рукавом занюхал и на него глянул, мол «Пойдем уже». Хлюпик свое допил, кинул в рот последний кусок колбасы и пошел следом за мной на законный отдых.
Поднявшись по лестнице, я поспешно щелкнул ключом. Дверь поддалась с привычным скрипом и впустила уставших путников. В баре сидели мы долго, так что вечер уже должен скоро в наступление идти. До утра хорошенько выспимся, если хохмач-гитарист выть не станет. Хотя и не услышим его, думаю. Усталость свое возьмет.
Хлюпик стоял, прислонившись к обшарпанному столу. Голос его показался сейчас гулким:
-Угрюмый, возьми назад куртку.
Так на кой она мне? Завтра же в ней тебя из Зоны вести. Но от чего-то вслух я этого не сказал. А просто подошёл почти вплотную, за куртку взялся и в глаза мельком глянул. Смотрит так странно, а куртку то не отпускает. Себе на удивление я подался вперед. Мысли как-то на миг поехали. То ли нажрался, то ли совсем мозги от радиации скисли. И стоял я так с несколько секунд напротив него на вытянутой руке, будто бы решаясь, подпускать ли к себе ближе этого странного паренька. И уж было хотел отступить, как рука Хлюпикова отпустила куртку и схватила мою. Почему-то сердце бухнуло, и этот взгляд крышу мне двинул. Одним шагом я сократил расстояние между нами почти до минимума и, закинув руку Хлюпику за голову, жадно припал к тонким губам.
Куртка из рук у него выпала, и секунды две он с силой меня отпихивал, но силы были не равны. И, видимо, не найдя смысл сопротивляться или перестав из себя невинного строить, начал отвечать. Даже с напором, что меня немного удивило.
Странно, что сама эта ситуация меня не удивляла. Даже показалось, что так и надо, так и должно быть. Я с силой, но довольно осторожно взял его за бока и посадил на стол, не разрывая этот неожиданный поцелуй. Стало даже немного комично от мысли, что он передо мной с раздвинутыми ногами сидит и в пах упирается, но эта мысль сразу превратилась в пошлую и заводящую.
И только когда меня прижали к себе обнимающими ногами, пелена на миг исчезла. Я от него отпрянул и понял, что вхожу в краску. Но далеко отодвинуться я не мог. Ноги за зад держали на славу. Так я и встал, хлопая глазами и краснея, как школьница. А Хлюпик приблизился ко мне и просто положил голову на плечо. Вот так просто. Как будто ища защиты. Как к самому родному и близкому. И так хотелось его уберечь. И от Зоны и от мутантов и от страданий житейских. Укрыть махровым одеялом и к себе прижать. А я и прижал. Крепко прижал. Положил голову на плечо и глаза закрыл. А в ответ обняли крепче и хмыкнули куда-то в шею.
***
Так и стояли невесть сколько, уткнувшись друг в друга. Даже мысли из головы ушли. Просто стоял и обнимал этого неожиданно близкого человека. И не хотелось ни дерьма, ни Зоны,ни сталкеров. Жить хотелось.
Когда я открыл глаза, уже смеркалось, накрапывал дождь, а за окном доносились звуки гитары. Прислушавшись, я понял, что Хлюпик уснул. Тихое размеренное сопение было сейчас чем-то успокаивающим, но надо и мне на боковую. Вот только будить паренька и вовсе не хотелось. Намаялся. Столько нахлебал за эти дни. Надо было его перенести. Я попробовал сделать шаг назад. Вышло. Меня уже никто не сжимал, вот только нога затекла и надломилась. От этого Хлюпик что-то буркнул во сне, и голова скользнула по моему плечу. Если бы я его не держал, шарахнулся бы сейчас вниз башкой.
Подумав, что, если возьму на плечо - точно проснется, я решил поднять его на руки. Ноги слушаться не хотели. Но над было уложить беднягу и самому завалиться. И, подхватив его, я медленно, на подкошенных ногах шел к кровати.
В воображении всплыла гадская ухмылка Мунлайта, который при данном обстоятельстве точно бы сгенерировал хохму. Ну и черт с ним. Сейчас этот пьяница меня ничуть не беспокоил. Дойдя до койки, я на секунду остановился, вспоминая, кто сегодня где спит и, плюнув, все-таки положил Хлюпика на решетки старой советской кровати. Взглянул на него. Тот блаженно улыбался и посапывал. Хватит пялиться пора и мне спать.
Положив на пол рюкзак, я сладко растянулся на полу. Тело просило отдыха, и я почти сразу отключился. И не снились мне ни собаки, ни Юрка и не жизнь моя дерьмовая. Ничего мне не снилось.
***
Разлепил глаза я уже днем. Просыпаться не хотелось, но было крайне необходимо. Надо было провожать Хлюпика. От этой мысли все внутри как-то сжалось. Совсем не было желания отпускать его.
-Доброе утро! – я привстал, борясь с желанием снова распластаться на полу, и сел на рюкзак. Хлюпик смотрел на меня своими светлыми глазами, и я, незаметно для самого себя, улыбнулся.
-Доброе. - И это было одним из самых добрых пробуждений в моей жизни.
Хлюпик протянул мне пиво, а я открыл две банки тушенки. Так мы и жевали. Доев до половины мой временный сожитель посмотрел на меня как-то скорбно.
-Уходить надо? –оставить бы его себе да не отпускать никогда, но я только нехотя кивнул. –А ты?
А что я? Мне идти некуда. Без него уж точно больше некуда.
-Пойдешь со мной? – в его голосе читалась надежда. Надежда, что я не от дури вчера таким бережным был.
-Да куда мне? –с грустной ухмылкой произнес я, дожевав последний кусок. Хлюпик присел напротив, улыбнулся и поцеловал. Аккуратно, боясь отпугнуть, и я ему ответил. Разорвав этот на грани всех нежностей, что я мог, поцелуй, он вгляделся в мои глаза и почти прошептал.
-Со мной...-и снова одарил меня своей улыбкой.
И я отчетливо осознал, что смысла мне сидеть тут больше нету. Что смысл есть там, за кордоном. Обнимает и смотрит, как на самого родного и близкого. Вот оно чудо Монолита. Вот он смысл моего бытия.
