3 же

Комната – маленькая и душная, почти картонная. Это офис. Я – начальник по персоналу. Сегодня, в этот знаменательнейший день, роясь в базах данных, случайно натыкаюсь на упоминание о ней. Я была уверена, что когда добьюсь её перевода в другой отдел, забуду про неё раз и навсегда. Она перестанет мне снится, она перестанет мерещится в эротических глюках, внутри у меня не будет всё переворачиваться при виде крупной родинки на бледной щеке, выпивая чашку утреннего кофе, я не буду представлять, как тонкие пальчики касались кнопки кофеварки… Боже, в моём-то возрасте… Упоминание же о ней гласило, что сегодня - 28 мая, то есть, конечно же, 20 лет назад, но в этот же день, моя паранойя появилась на свет, разумеется, ещё не будучи тогда моей паранойей. На праздник меня никто не приглашал, но я слышала что-то из сплетен - она не звала никого, надеясь провести этот вечер со своим любимым. С мужиком. От которых одни беды. * Мда, навязываться нехорошо, конечно, но и оставить всё так, как есть я не в силах. Нужно сделать такой подарок, чтобы непременно и именно то, что она захочет. То есть, фактически, подойти и спросить об этом я не могу, но, может, как-то по-иному. В детстве глубоком ещё, помню, иногда дарила друзьям купончики на желания. Вроде бы как, ясно – машин-квартир не просить, звёзд с неба тоже, но всё, что пожелаешь – в пределах возможного. Эти купоны были даже ходовыми. Иногда друзья выменивали их на что-нибудь в соседних дворах, и мне потом приходилось заниматься всякими глупыми поручениями, которые раздавали незнакомые люди. Порой даже вспоминать стыдно. Впрочем, наверное, отсюда и выходят корни моего презрения к мужикам. Я всегда скрыто опасалась, что купоны не будут использованы и залежатся. Однажды так и произошло. Купоны, подаренные приятелю на девятый день рождения в 15 были использованы с целью заставить меня совершать различные непотребства. Да, это научило быть осторожней в знакомствах. И сейчас эта идея выглядит так заманчиво, и звучит так по-дурацки, подарить своей горемычной любви три золотых купона… А если она посмеётся? А если она отдаст их кому-нибудь? Ладно. Тогда я снова отвечу за свою доверчивость. А пока отодвигаю в сторону рабочие папки, беру ножницы, стикеры, клей и фольгу, и… ударяюсь в детство. *** Я теперь понимаю, что такое одиночество. Ждал его, как бакаши, пропустил четыре своих троллейбуса, а он теперь звонит и заявляет, что не может!!! Мда, я уже наведался в соседний киоск и обзавёлся бутылкой светлого. И не одной. Хмельные радости на лавочке. У меня же остались ещё деньги? Рука нашарила в кармане какие-то флаеры. В мусорку одним выверенным движением. Мимо. Ладно уж, подберу. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не флаеры. Это что-то блестящее и хрустящее. Сегодня днём ко мне подошла Наталья Петрова. Женщина деловая и исключительно строгая. Странно то, что глаза её озорно блестели. С высоты своего роста и шпилек, зловеще улыбаясь чёткой линией губ и лукавыми серыми глазами, пожелала счастья в день рождения и вручила эту чушь – три «купона на желание». Ну, я было подумал, что это развод такой, и что эти стервы офисные решили надо мной прикольнуться, но сказал «спасибо», спрятал флаеры и продолжил играть в сапёра. Да, милые господа женщины, я и сам не понимаю, что делаю в вашей распрекрасной компании, и как «Наш Начальник мог взять на работу девку, в которой не меньше десяти дырок, которая вместо работы играет в стандартные игры, и одевается как бомж»… И не бомж, а треш, и не только стандартные, но ещё и в зуму, и дырок всего восемь… Сам не понимаю. Да, а ещё вы ничего не знаете «ни о каких соунтрэках из онемэ», и вас о них больше никогда не спрошу. А вот теперь, когда я было подумал, что они отстали от меня, заявляется их некоронованная богиня и с пожеланиями счастья предлагает выполнить три моих желания! Тоже мне, джин из банки… в юбке. Ладно. Куй с ней. Я собираюсь пить до тех пор, пока не станет всё равно. *** Телефон зазвонил в девять. Я даже сначала подумала, что это мне снится, но на дисплее высветился незнакомый номер, а из трубки звучал… Тот самый голос. - КХм… Наталья Петровна, извиняющщ, што сисяс звоню, но я решил, что желания ваши я приму. Приезжайте ко мне. Она продиктовала адрес и гудки разъединили нас. Я не долго думала – шарфик на шею, каплю духов на запястье, ключи от мазды. Всё, Я лечу к тебе, любовь моя. *** Вонючий подъезд. Лифт не работает. На площадку шестого этажа, немного запыхавшись и вспотев, поднялась девушка. Русые волосы сколоты сзади гладко и идеально. Одета в белую блузку на пуговицах и чёрную юбку до колен, на шее лёгкий бежевый шарфик, отдышавшись, тянется к звонку. Ожидание – около минуты, она терпелива. Открывает нечто пьяное, в голубой майке с чёрными полосками, серые потёртые джинсы, на предплечье круговая татуировка – бардовое сердце в окружении тёмных завитков, белые растрепанные волосы, лицо бледное, но черты довольно милые, карие глаза хмельно блестят. Она сразу к делу – протягивает прибывшей один мятый купон и объявляет: «Два килограмма креветок и три бутылки пива. Дверь захлопывается прямо перед носом. На лице «дарительныцы» недоумение и… Досада. Вот так её, великую. - Не, ну а чего ты ожидала – то? – ехидный внутренний голос. Посмейся… *** Вода в кострюле изошлась крупными пузырями, запах креветок разнёсся по квартире, по этой цитадели хаоса и мусорного сумбура. Виновница торжества развалилась на стуле в ожидании ужина, взгляд дотошно изучал гостью – немного с завистью осанку, статность и королевские манеры. Как нечто чуждое. Глотая холодное пиво, пытаясь не издавать отрыжки, слегка злорадно. «эта стерва сделает всё, что я пожелаю. Но только ещё два раза». - А тебе сколько лет, если начистоту? - склонив голову набок, пряди светлых волос почти скрыли лицо, но левый глаз сверкнул требовательно. Гостья обернулась, с лица ещё не сошла дежурная улыбка. - Много. - Ну, сколько! – девушка резко соскочила со стула и подошла вплотную, разглядывая. Без каблуков… не такая уж и громадина. - Тридцать. - А ты хорошо сохранилась, для офисной швабры. В ответ та пожала плечами. Креветки были отброшены в дуршлаг с шипением и солоноватым ароматом. Женщина ловко управлялась с кухонной утварью. Опять завистливый взгляд. - Кушай. - Да ты тоже садись, здесь на двоих нам до усрачки. Молчание отдавало неловкостью. - А на кого ты училась? - На психолога. - Хм. Понятно. - А ты? - Ну, я вылетел на третьем курсе. Востоковедение… Сначала оторвать голову, но не забыть проверить – есть ли в ней красные мозги. Потом оторвать хвост, так, чтобы панцирь сошёл полностью. И в рот. Уже остыли. - Жанна… - Эу, зови меня просто Же, - повернувшись на голос. - Ну, как тебе? - Очень недурно. А ты пиво-то пей. - Спасибо, но я не пью пиво. - А ты пей, раз пришла. У меня ведь день рождения! - Ладно. Пшикнула открывашка, девушка протянула собеседнице бутылку, и взгляд её завис где-то в районе лампочки над головой. - Ты не думай, здесь не всегда такой срач, просто я сегодня не в настроении. - А что так? - Да ты ж знаешь этих мужиков. Сначала бегают за тобой, прохода не дают, а потом в важный праздник у них дела появляются. - Ну и не расстраивайся, - она уже не морщилась от пива. Его настрой оказался заразителен. Эта была печаль безысходности с налётом особой даты… то, что надо, именно сейчас. – Их слова ничего не стоят. И глотки делала побольше. - Знаешь, я тебе частенько завидовала, - глаза, такие честные, такие пьяные. - Почему? - Ну, у нас на работе все эти мстервочки-ведьмочки, ты же знаешь – они меня не любят. Впрочем, я от них тоже не в восторге… А на тебя они так реагируют… Затихают, сжимаются, прям все такие как струнки… вытягиваются. Уважают. Сплетничают. - Ха-ха… Сплетни-сплетни… Куда же без них? И что, интересно, они про меня такого говорят? - Ну… Например, они считают, что ты – лесбиянка, - и обе залились краской. - Сплетни-сплетни… - нервно, уже почти не обращая внимания на креветку в руке. - Блин, я наелся, - с гулким звуком Же похлопала себя по животу, Наталья проследила за её движением, взгляд так и остановился там, где майка уже закончилась, а пояс джинс ещё не начался. Полоска светлой кожи, зрительно выглядела холодной, но на ощупь, наверное, была горячей. - Что смотришь? – недовольно, но полушёпотом. Девушка поёрзала на месте, а после придвинулась ближе, было слышно, как под её коленями тихо поскрипывает сиденье кухонного уголка, заляпанное в нескольких местах кетчупом и чем-то коричневым. - Ничего, - глядя на уже приличных объёмов горку очистков. - Надо их убрать в мешочек, а то пахнуть будет. - А, плевать, - Же собственническим движением закинула руку гостье на плечо. - Ты где такую кофточку покупала? – почти принюхиваясь к белой ткани. - Нравится? - Да не то, чтобы в восторге, но надо же на работу ходить в чём-то приличном. Наверно, нэ? - Не знаю, - и выдох получился громким, или от тишины. - Знаешь, меня всегда поражало, какая ты вканонная… на работе. Мне иногда было даже интересно представить тебя на кухне в фартуке и со скалкой в руке. Или не получалось, или было смешно. А вот ты тут, сидишь со мной, пьёшь за здоровье – и почему? Потому что у этого пьяного тела день рождения!!! И ты сварила креветки… Ни фартука не было, ни скалки… И вот я сижу и всё тебе начистоту открываю. А ты, может быть, завтра всему офису об этом растрещишь, и тогда я уйду. Знаешь, мне так-то некуда идти, но я буду думать, что ошибся… Наталья молчала, теребя салфетку, неловкость. - Знаешь, что? – пошарила в кармане и протянула ей второй купон, так тщательно согнутый пополам, что вот-вот распадётся на две части. – Поцелуй меня… Сквозь тоналку еле-еле проступил румянец. Это очень хорошо надо было покраснеть. - Мне интересно, как оно бывает, только никому на работе не говори, ладно… Слегка наклонившись, опершись руками о сиденье, глядя не в глаза, но на серёжку в пухлой губе, еле сдерживаясь, чтобы не выдать удивления и смущения, легко коснулась губами уголка рта девушки, в котором ещё обитал привкус вишнёвой жвачки. Это же один шанс из тысяч, его нельзя упустить так просто! Губы ложатся на губы, как влитые, сладковато, одна зажмурила глаза, вторая распахнула-таки от удивления – пьяная мечта отвечает сразу языком, подползая ближе, разворачивая к себе, взбираясь на колени. Хрупкая, тонкая, такая же… ланная. В этот ли момент алкоголь тоже дал в голову, отразился как от зеркальной поверхности, расплодился лучами наваждения, расползся, и пальцы с длинными ногтями забираются в волосы на затылке, и происходящее кажется простым до смешного, и невозможным в то же время сказочным. *** Же… стоко! Один поцелуй! Нет, радость моя пьяная, я тебя раскручу. Ты так неистово прижимаешься ко мне, что я чувствую – пирсинг в соске. Это же восьмая дырка? Я все посчитала. Трусь носом о твою шею, пьянею от одного запаха, от щекотных касаний волос, выжженных краской. Ты же не сопротивляешься, пьяная змея, извиваешься к тому же. Ты в моей власти, я могу, как давно хотела, даже облизать твою родинку на щеке, я знаю, что она насыщенно-кофейного цвета, как бы ты не пыталась замазать её тоналкой или запудрить. Мне нравится сжимать тебя в объятиях – ты там так прекрасно помещаешься. Буду до красноты посасывать и кусать мочки, в правом ухе – четыре серёжки. Я много раз представляла, какие они на вкус. В любом случае, не вкуснее твоей кожи. *** Хочу! Мне уже даже плевать, что это женщина, на работу забили ещё в прошлом веке. Почему она меня мучает, обслюнявила весь бюст, но больше себе не позволяет? А мне плевать, я – пьяна, это отличное оправдание всему, что я делаю. Посмотрим, как ты завтра пойдёшь в свой драгоценный офис в блузке без пуговиц. Срываю! Она распахивает глаза, на лице судорожный румянец, она почти как помидор цветом, даже её красная… когда-то, помада не так контрастирует. Ну, давай, сойди с ума, я уже просекла, что соски стали почти как резиновые. Расстёгиваю лифчик, отвинчиваю платок, тот упал где-то в районе её ног. Хочу укусить за сиську как можно больнее… ведь это очередной повод для зависти. Двойка с половиной. У мужиков таких нет… Она вскрикивает пронзительно и дышит так часто и громко, что по животу расползается жар. А мне-то что, запускаю руку в трусы и давай наяривать. У дамы шок. В глазах нечеловеческий ужас, всё лицо в помаде, губы приоткрыты, тянется ко мне, отнимает руку, что, собственно, возмущает – нафига!? *** Боже! Она мастурбирует – при живой мне!!! Голова креветки уже сорвана, теперь нужно потянуть за хвост и стащить джинсы. Розовые трусики, намокшие, наполовину от пота, запах желания. Это я тоже много раз представляла, но всё не так… мне безумно хотелось стать чем-то жидким и раствориться в ней, или, чем-нибудь длинным и твёрдым… Да, моя безумная нимфа, то, что я делаю – тоже в большей мере поцелуй. Избавляю её от необходимости быть при белье. Целую мягко, проникаю пальцем, язык хочет собрать всё, что только возможно. Она извивается, выгибается, пальцы сжимают мои волосы на затылке, заколка со стуком падает на пол, но Же пока не издаёт звуков – только рвано дышит и время от времени мелко дрожит, подаваясь навстречу. *** - Быстрее! Пожалуйста, умоляю тебя, быстрее! – почему она поступает со мной так жестоко? Я уже начинаю кричать, а это редко до добра доводит. Это просто бывает редко. Но тут… до исступления. И, правда, это больно – когда она задевает меня ногтями – они довольно длинные. И, надеюсь, её не бесят «волосы в зоне бикини»? впрочем, судя по её виду, по тому, как вздрагивает спиной, как раскачивается задница – ей самой скоро снесёт крышу… Но… Когда её лицо так далеко от моего – то холодно и пусто. - Иди сюда, принцесса офисных крыс! – бесцеремонно тяну за волосы. – Хочу тебя поцеловать. А она задыхается, глаза бешенные, словно затуманенные и звёздочки лихорадочного блеска делают их совсем живыми, прекрасными в своей неидеальности. Её сложно представить такой красной, растрепанной и бешенной, но мне довелось это УВИДЕТЬ. Прижимаю к себе плотнее, а она, фурия языкастая, своего не упускает. Интересно, как там дела у неё в трусиках? Задираю юбку, ага – кружевные. Вот ведь стерва… А там потоп. От прикосновения – одного единственного, туда, где, по моему мнению, находился женский бог-клитор, она хочет закричать, но так как вдох она сделать ещё не успела, всё, что издала её глотка – скрипучий захлёбывающийся стон. И как же, всё-таки, интересно играть в такие игры. Впивается ногтями в предплечье, больно, но мне это даже нравится, шипение вырывается само собой. *** Же зловеще улыбнулась – что-то задумала, щекоча шею женщины, исходившейся стонами. Кажется, инициатива была упущена. - А хочешь, я тебя отымею? – и палец дразнит, кружа около влажной дырочки. - Хафммм… Даааа! Ах! - Хы-хы-хы… - рука потянулась за пустой пивной бутылкой. - Что!? Бутылка? – удивление, насколько это вообще было возможно. - Правильно – бутылка. Давай, повернись задом! Два бежевых полушария разврата. Горлышко бутылки уткнулось куда следует, Же ещё дразнила, не входя, но слегка массируя. По спиралечке. Крупной вибрацией. С нажимом и вниз. - Ну пожалуйста! – Же аж перепугалась, дама сорвалась на крик, перемешанный с хныканьем, начавшийся внезапно. - Вот спасибо, - девушка медленно ввела горлышко бутылки во влагалище. При этом, не в состоянии уже терпеть развратность открывшейся картины, ласкала себя средним и безымянным пальцами. Стоны уже не останавливались, каждое движение – как виток сансары, и каждый раз кажется – умираешь. Но рождаешься опять, и опять настойчиво движешься к всеобъемлющему свету. И они добрались – несколько минут эйфорического яркого беспамятства тянулись карамелью, вспыхивали и утягивали в никуда, чтобы оказаться везде. Сквозь пелену в ушах и перед глазами, истекая потом, скользя по грани. *** - Знаешь, я не брал женщин в расчет. - В какой? – в обнимку так спокойно, сидеть, облокотившись о спинку, в одной руке – сигарета, в другой грудь соседки. А как будто так и надо. Как будто так и правильно. Да всё отлично. - Ну, счастье. Знаешь, мне же плевать, каким образом – главное, что приятно. Подай джинсы, пожалста. Покряхтела, нагибаясь. На животе плавные складки. Какая гармония в этих линиях. - Вот, держи. - Благодарю, - шарит в кармане. - Что ищешь? - Вот, - протягивает третий купон, не мятый, но с загнутым уголком, глаза честные, но немного смущается. – Будь со мной всегда. Взгляды сцепились, металл с шоколадом, это вдвойне сладко… Почему-то. - Я тебя обожаю, - давится улыбкой и восторгом. - Это было и твоё желание? Твои три тоже исполнились, ага?