Ангельская Чертовщина

       Весь в крови, волоча за собой израненные крылья, он продолжал продвигаться вперед к, казалось бы, бездыханному телу девушки, лежавшему в самом центре поля боя. Тот свет, что она излучала, был просто невероятен: он был убийственен, но манил, словно лампочка манила мотылька теплой летней ночью. Азазель — Ангел, подобно Люциферу, бросивший вызов Богу и низвергнутый за свою гордость, сейчас был готов пожертвовать своей шкурой ради ангельской девушки, которую видел впервые. А вокруг гремели взрывы, сотрясая землю и круша все на своем пути, молнии, брошенные демонами, с бешеной скоростью ударяли по ангелам, но те стойко выдерживали каждую новую атаку.        Рядом раздался оглушительный взрыв, откинувший Демона в сторону, однако это лишь приостановило его на пути к заветной цели, которая была так близко, но в то же время далеко… Внезапно рядом материализовались два ангела и предприняли попытку остановить его. — Что ты творишь, Азазель? — он услышал столь знакомый голос брата. — Прости, Рафаил, я должен ее спасти, — с какой-то горечью и досадой ответил ему тот. Из последних сил он вызвал огненный клинок, коим пронзил грудь ангела, в глазах которого застыл немой вопрос: «Спасти?». И вот от архангела осталась лишь кучка золотистой пыли, которую, спустя мгновенье, развеял ветер. Внезапно предводитель могущественного адского войска почувствовал, как на плечо ему упала тяжелая рука и крепко сжала его. Он уже был готов проститься с этой, хоть и дрянной, но все же жизнью, как вдруг голова его захватчика, рухнула на землю, чуть поодаль. — Всегда пожалуйста, братец, — одарил его, как всегда белозубой улыбкой Уриил, размахивая сверкающим мечом. — Ты совсем сдурел? Ты точно помнишь, что мы сражаемся по разные стороны? — Как бы это ни было прискорбно, но ты прав, братец, — как-то печально отозвался он. — Однако, я вижу, ты пытаешься пробраться к девушке, бездыханно лежащей вон там, — он безразлично кивнул в сторону, где находилось тело, и продолжил, — я также вижу, что намерения твои чисты. Мне все равно на каких сторонах мы сражаемся, ты все еще мой брат, хоть и давно утерянный. Я верю тебе. — Эх вы, Ангелы, верите, что Демонов можно исправить, — Азазель незаметно улыбнулся, в душе благодаря брата. Ну, мне пора, — он сделал пару шагов в сторону девушки и обернулся на брата, — Бывай!        За все это время бой разгорелся не на шутку, но его это уже не останавливало; он стремительно приближался к гибнущему ангелу, молясь о том, чтобы успеть. Очутившись рядом, он упал на колени и приложил ухо к груди девушки, в которой он признал Катрину — давнюю знакомую, которая когда-то похитила его сердце. Это всё объясняло: вот почему она излучала столь невероятный свет. К своему облегчению, демон уловил слабое сердцебиение. Он подхватил ангела на руки, расправил мощные израненные крылья, поражавшие своим иссиня-черным оперением и, собрав последнюю силу в кулак, взмыл в, застланные черными тучами, небеса, желая как можно быстрее убраться с поля боя. Силы уже давно были на исходе, но останавливаться было нельзя, ведь ему нужно было доставить девушку в Рай, дабы спасти её. Уже вскоре перед ним возвышались огромные врата Рая, однако он, как всегда, решил появиться эффектно, поэтому просто отворил врата пинком. Азазель шёл по тропинке, устланной различными драгоценностями, ловя на себе изумленные взгляды ангелов, не участвовавших в бою, однако сейчас его волновала лишь жизнь, которую он мог спасти. Воздух вокруг стал каким-то жидким, будто он находился в воде. И тут появился ОН в образе Марлона Брандо, лицо же его мгновенно стало серьезным, а глаза задумчивыми. — Здравствуй, Отец, — чуть приклонив голову, сказал демон. — Ты всегда был самым почтительным из моих сыновей, Азазель, — ответил ему тот. — Даже несмотря на то, что ты был изгнан мной с небес. — Брандо хмыкнул. — Серьезно? Образ Брандо для самого могущественного существа во всем мире? — саркастично спросил он. — Очень оригинально, однако. — Ты пришел осуждать меня или хотел что-то еще? — Бог перевел взгляд на девушку, мирно покоящуюся у демона на руках. — Спаси её, — кратко высказал свою просьбу мужчина. — И, да, мне было бы проще, если бы ты сменил облик, Отец, — как ни странно, он отреагировал на просьбу и мгновенно перевоплотился во льва с золотистой гривой. — Твой поступок похвален, сын мой — на спасение жизни ангела решится не каждый демон, — он задумчиво посмотрел куда-то вдаль. — Что ты хочешь взамен? — Совершенно ничего, только лишь сохрани Катрине жизнь, — он перевел взгляд на девушку, цепляясь глазами за каждую деталь. — Да будет так, — Всевышний прикоснулся львиной лапой ко лбу девушки-ангела и ресницы ее задрожали, — Отнеси её в лазарет, она скоро поправится, а сам же возвращайся. Я считаю, нам есть о чем поговорить, сын мой.        Выполнив поручение, Азазель направился обратно, гадая, о чем же им с Богом нужно переговорить. — Сын мой, — как только Азазель появился в обозрении, начал Бог, — ты ведь знаешь о великом пророчестве, которое гласит: «Да, закончится тысячелетняя война между небожителями и демонами подземелья, когда сердце Падшего Ангела содрогнется, дабы спасти невиновную жизнь, попавшую в смертельную ловушку. Да, будет царить мир и гармония между враждовавшими сторонами. Да, найдут единство заклятые враги по окончании Великой Войны…» — Да, Отец, — хмыкнул он в ответ, — слыхал я о таком, да всё это выдумки и сказочки, в которые давно перестали верить. Сколько демонов потеряло жизни в попытках спасти Ангела от смерти… — Азазель, сам того не понимая, ты только что спас невинную жизнь, когда-то любимой тобой девушки — Катрины, — усмехнулся Бог. Впервые его глаза излучали столько тепла и ласки. — Ты хоть понимаешь, что ворвался в Рай, выбив врата ногой? — Отец, ты и сам прекрасно понимаешь, что я не сожалею ни капли. — Только что ты сделал первый шаг к тому, чтобы закопать топор войны между Раем и Адом. Может это и маленькое дело для нас, но это Великая Победа для тебя, Сын. — Однако, забавно выходит, — как-то задумчиво протянул в ответ Азазель, — для меня это ничего не значит. — Пусть так, — златогривый Лев вскинул голову. — Ничего забавного в этом не вижу. — А знаешь, что? — начал Демон. — Похоже, у меня все-таки есть одна незначительная просьба, — с какой-то резкостью в голосе завершил он свою фразу. — Да? — в глазах Бога заплясали лукавые огоньки. — И какая же? — Хочу свободы, Отец, для себя и для Катрин. — Интересная просьба. Ведь свобода — понятие относительное, не так ли? Свобода — это не внешнее, а внутреннее состояние. Свобода — это то, что у тебя не могут забрать или дать. Свобода неразрывно связана с ответственностью, ведь никто не может быть истинно свободен, если он не берёт ответственность за свою жизнь на себя, а перекладывает её на людей или обстоятельства, — начал философски рассуждать Лев. — Вопрос вот в чем: Готов ли ты взвалить эту ответственность на свои плечи, причем сразу за две жизни?  — Всегда был к этому готов, — как-то самоуверенно бросил он. — Не быть же мне всю оставшуюся часть вечности пешкой Люцифера, — он усмехнулся, но в голосе его послышались металлические нотки, — Надоело смотреть, как из-за ваших с Люцифером стычек страдают все, будь то Ангелы, Демоны или люди. Ты всегда говорил, что люди находятся в самом низу, что они ничтожны и готовы делать все, что угодно, если им было велено. Так, объясни, Отец, чем же отличаются от них Ангелы, готовые убивать по твоей указке?! — голос его сорвался на крик, однако, поняв это, Демон тут же взял себя в руки — Так, что, ты освободишь нас с Катриной от влияния Ада и Рая? — складывалось такое чувство, что, ответь Бог ему отрицательно, Азазель разнес бы и Небеса и Подземный Мир в щепки, и глазом не моргнув. — Боюсь, я не смогу отказать тебе в этой просьбе, — их глаза встретились лишь на мгновенье, но казалось, будто это длилось вечно. — Подождешь, пока твоя возлюбленная придет в себя? — невзначай спросил златогривый Лев. — У меня нет нужды задерживаться здесь более, — отрезал Демон, — прощай, Отец. И вот, в Раю уже вновь царило спокойствие и тишина, а от присутствия там Демона не осталось и следа. Он очутился в какой-то глуши с девушкой на руках. Они были на Земле, в мире людей, а это означало, что к каждому из них пришлось невольно принять человеческий образ. исключительно правильные черты и пропорции лица и тела. Азазель, конечно же, принял свой любимый облик, придуманный много лет назад: прямой нос, четко очерченные скулы и губы, довольно короткая прическа: иссиня-черные волосы, слегка вьющиеся, едва достают до плеч. Глаза золотисто-карие, взгляд холодный и циничный. Очень высокий, грациозный и элегантный, в его красоте всегда было нечто дьявольское, но именно эта его загадочность и порочность притягивала, как магнит, как женщин, так и мужчин. Катрина же, теперь стала хрупкой, рыжеволосой девушкой, с необычайно большими зелеными глазами, которые Азазель мог сравнить с весенней листвой. Очнувшись, она не могла понять где, она находится и что произошло, но увидев около себя Демона, которого она до сих пор любила, девушка окончательно выпала в осадок. — Можешь не благодарить, — хмыкнул давний знакомый и одарил ее насмешливой улыбкой, — теперь мы свободны. — Даже сейчас, в нем рыжеволосая видела все того же язвительно-насмешливого эгоиста. Он был дерзок, агрессивен, временами чрезвычайно раздражителен. Яркий индивидуалист с безукоризненным вкусом и прекрасными деловыми качествами, но с неуправляемым темпераментом. Но с ней он становился другим. — И как это понимать? — в дерзости Катрин не уступала самому Люциферу. — Бог отпустил нас, за то, что я спас тебя, — он встал с камня, на котором до этого сидел и спокойным шагом пошел вперед. — АЗАЗЕЛЬ! — девушку раздражало его спокойное поведение, потому что ей казалось, что мир перевернулся с ног на голову. — Куда ты идешь? — Мы на Земле, и я собираюсь обеспечить себе нормальную жизнь хотя бы ненадолго, а ты можешь делать, что хочешь, — надев маску безразличия, ровным тоном ответил он. — Я пойду с тобой, — о, это был не вопрос, это девушка вполне четко дала понять, что она не отстанет. — Как хочешь, — глаза ее стали, как море во время шторма, в них вполне четко читался гнев. — Тебе на меня совсем наплевать?! — на глазах Катрины выступили слезы. Как мы все знаем, ни один мужчина не может выдержать женских слез. И даже Азазель, как бы ни была сильна его выдержка, не смог смотреть на плачущую девушку, которую он когда-то любил. Он в мгновенье оказался рядом и заключил Ангела в объятия. Нет. Он и сейчас её любит. Рыжеволосая подняла, прозрачные, словно лед, глаза на Демона и в них отразилось понимание. Она встала на цыпочки и потянулась к его лицу, однако тот неожиданно отпрянул. — Мы не можем… — где-то в глубине его души адским пламенем горело невыносимое желание коснуться губ, о которых он так давно мечтал, но голос разума все еще не покинул Азазеля. — Каждый, кто когда-либо находился рядом со мной, так или иначе поплатился за свой выбор, — его глаза наполнились печалью, — И… И я не хочу, чтобы с тобой случилось тоже самое, Катрина, как ты не понимаешь?! — Я все же рискну, — ее слова звучали твердо и уверенно, потому что она, наконец, поняла, чего ей не хватало столь долгое время. Ей не хватало ЕГО. — Ты и сам знаешь, Я люблю играть с огнем, — на лице девушки отразилась чуть заметная улыбка и тут же погасла. И нельзя описать то, что произошло тогда, на закате, где-то в глуши… И не смог бы ни один писатель рассказать о тех чувствах, которые пылали между Ангелом и Демоном в ту летнюю ночь… Однако, одно я вам могу сказать точно: лучше уж рискнуть однажды, поставив на кон все, нежели опустить руки, боясь все потерять.