2 часть.
Когда Дефне проснулась, был уже полдень. Вчера ей было нестерпимо больно от слов Омера. Он запретил ей называть себя любимым, и там, внизу, она как могла старалась сдерживать слезы, но, увы, у нее не получилось. Она убежала на второй этаж в свою спальню, рухнула на кровать и разрыдалась. Дефне не помнила, как долго она так лежала, плача навзрыд, помнила только, как живя в одном доме, она безумно тосковала по Омеру. Ей хотелось обнять его, поцеловать, закрыть своими руками от всех невзгод, убаюкать нежным шепотом, залечить раны, которые сама же ему и нанесла, рассказав горькую правду. Она медленно поднялась, открыла шкаф и увидела несколько его безупречно выглаженных рубашек. Дефне сняла с вешалки одну из них и зарылась в нее лицом. Она втянула в ноздри запах исходивший от ткани - запах дорогого мужского одеколона, запах ее мужчины, ее мужа. Девушка вернулась на кровать, прижала рубашку любимого к себе и закрыла глаза. Пусть она не может обнять его на яву, но, по крайней мере, сейчас в ее руках была частичка него. Она закрыла глаза и, расслабившись от присутствия родного до боли запаха, провалилась в глубокий сон. Дефне проснулась разбитой, да и еще в придачу нестерпимо болела голова. -Еще бы – усмехнулась Дефне – столько плакать. Такими темпами можно весь Стамбул затопить. Девушка умылась и спустилась вниз. Омер хлопотал на кухне. Увидев мужа, наливающего себе кофе, она хотела развернуться и уйти, но он остановил ее. -Дефне, постой, не уходи,- произнес Омер. Дефне замерла в нерешительности: -Но ты же сказал, чтобы я не попадалась тебе на глаза. Омер вздохнул и продолжил: -Доброе утро. Садись, завтрак почти готов. -Доброе, – удивленно ответила Дефне. Омер отодвинул для жены один из стульев и та присела. Они ели молча. Только стук вилок о полупустые тарелки нарушал тишину. -Нам нужно поговорить, – наконец произнес Омер. – Я хочу, чтобы ты мне все рассказала, ничего не утаивая, и не скрывая. Все до последней детали. -Хорошо,- согласилась Дефне. - Тогда пойдем в гостиную. -Не здесь, – отрезал Омер. - В другом месте. Будь готова через полчаса. Мы выйдем в город. Дефне собиралась как в лихорадке. Руки дрожали от волнения. Она даже не помнила, что надела на себя, выходя из дома. Самое главное было то, что Омер хотел поговорить. Наконец-то он выслушает ее, даст возможность все объяснить. Дефне казалось, что они едут нестерпимо долго. Каждая минута, отделявшая их от разговора казалось вечностью. Наконец, они припарковались возле уютного кафе, веранда которого выходила на Босфор. Омер выбрал место, и они сели, заказав по чашке кофе. -Итак, я слушаю тебя, – сказал Омер. Дефне посмотрела на хмурое лицо Омера и в отчаянии поняла, что не знает, что сказать, как начать. Еще вчера в ее голове было столько мыслей, столько слов. Они проносились в ее голове сплошным потоком. Еще вчера она бы всех их исторгала из себя, как грозовая туча изливается дождем. Но сейчас, в данную конкретную минуту, здесь, сидя напротив него, напротив любимого мужчины на Дефне нашел ступор. Говори же, – сказал Омер. - Я слушаю тебя. Дефне тряхнула головой, пытаясь привести себя в чувства. Наконец она начала, но у нее все никак не получалось правильно рассказать. Омер сидел, не двигаясь, и пристально смотрел на нее, отчего Дефне нервничала еще больше и совсем не могла произвести хоть какой-то мало-мальски связный рассказ. Ее монолог состоял сплошь из обрывков фраз, длинных пауз и междометий. Она все время повторяла: -Брата хотели убить, я не могла поступить иначе. Разговор длился уже больше двух часов, но Омер так толком ничего и не понял. Он устало потер лицо и посмотрел на воду. Смеркалось. Вечерний Босфор отражал в своих водах яркие огни города. Омер не захотел начинать разговор о причинах открывшегося обмана в их доме- слишком много хороших воспоминаний было связано с этим местом. Он просто не хотел пачкать его неприглядными подробностями об игре ценой в 200 тысяч. Поэтому он выбрал именно это кафе. Большая открытая веранда и отдаленный столик на двоих. Красиво и романтично. Но у них, увы, сейчас все было совсем не так. Дефне робко посмотрела на Омера и спросила: -Ты очень злишься? Прости, я сделала тебе больно, я знаю, я виновата, но в той ситуации я просто не могла поступить иначе. Если бы не те обстоятельства, я бы ни за что не согласилась на такое. Я даже отказалась сначала, но потом… потом неоткуда было взять денег, и мне пришлось… Тебе очень больно? Омер печально посмотрел на Дефне и ответил: -Знаешь от чего мне больнее всего? От того, что ты ни разу не доверилась мне. Ты ни разу не пришла ко мне со своими бедами. Ты предпочла пойти к моему врагу Трамбе, едва знакомой тебе Гало, ты советовалась с Синаном, Нихан, с твоим братом, но только не со мной. А я ведь не раз говорил тебе, что ты можешь прийти ко мне с любой своей бедой. -Я просто боялась, боялась тебя потерять, – пролепетала Дефне. –Я слишком тебя люблю. -Любишь? – переспросил Омер. – Это ты называешь любовью? Врать, убегать, изворачиваться, заставлять меня в тысячный раз рассыпаться на мелкие кусочки? Дефне нервно сглотнула. По ее лицу катились непрошеные слезы. -Хорошо, я согласен, что ситуация была серьезной, очень сложной, но почему потом, когда уже знала, что мы любим друг друга, ты не рассказала? -Синан Бей….тогда на премии он сказал, что ты не простишь. Не стоит даже пытаться тебе рассказать. -Синан Бей сказал,- хмуро повторил Омер. -Ведь он же твой друг, и знал тебя лучше, чем я. У меня не было причин не доверять его словам, – произнесла Дефне. -Мой друг… Да, он мой друг, вернее был им. Теперь я даже не знаю, как его назвать, и кто мне все эти люди, которых я до недавнего времени звал своей семьей. -Омер, ты должен поговорить с ними, с ними всеми. То, что между нами случилось – невозможно скрывать. Они увидят и поймут, что я все тебе рассказала. Должна быть веская причина, чтобы они захотели нашего брака. Я не верю, что это только из-за особняка. Неджми Бей любит тебя, он… -Нет, - резко оборвал жену Омер. – До тех пор, пока я не разберусь что к чему, ты не скажешь им ни слова. Я слишком долго играл в их игры. Теперь же они будут играть в мои. -Омер, не заставляй меня больше делать этого. Я не могу больше врать. Ложь и так уже разрушила все, что между нами было. Я не смогу больше так, - молила Дефне. Но Омер был непреклонен. Словно плевок в лицо, он кинул жене: -Какая разница кому лгать. Лгала мне, сможешь и им. В конце концов, ты должна была уже привыкнуть. Дефне утерла непрошеную слезу и тихо произнесла: -Омер, а что будет с нами? Между нами все плохо? Ты сможешь меня когда-нибудь простить? Тот долго молчал, прежде чем ответить. Наконец он произнес: -Я не знаю. Думаю, что знаю, как поступить, но потом смотрю на тебя, и в моей голове все переворачивается вверх тормашками. И я уже не знаю, что правильно, а что нет. -Хорошо,- успокаивающе произнесла Дефне и потянулась своей ладошкой к руке мужа. Омер с ужасом посмотрел на ее хрупкие, тонкие пальчики, которые накрыли его широкую ладонь. От прикосновения Дефне по всему его телу прошло электричество. Омер передернул плечами. -Не делай так, – сказал он и быстро отдернул свою ладонь. Дефне осторожно взглянула на мужа. В ее глазах читался упрек: - Зачем ты так жестоко со мной? Омер просто не мог переносить ее прикосновения. Он знал, что как только дотронется до нее, его чувства возобладают над разумом, и он кинется в водоворот страсти, не размышляя, не думая, без вопросов, сомнений и просто утонет в своей нежности и любви к ней, чего сейчас никак нельзя было делать. Слишком она его обидела, слишком глубоко ранила. Может быть, потом он позволит себе отпустить себя, сдаться ей, но не сейчас. Он не сделает этого до тех пор, пока не разберется с игрой своей семьи. -Омер, пойми, – Дефне сделала еще одну попытку оправдаться перед мужем, – я не могла просто так прийти и вывалить всю правду, в один миг растоптав всю твою жизнь, разрушив ее до самого основания. Поэтому я так долго медлила, я просто не могла все в одночасье разрушить. Омер поднял глаза на жену и, не отрывая взгляд от ее прекрасного грустного лица произнес: -Кажется, ты так ничего и не поняла. Ты была моей жизнью, ты и никто больше. Ни фирма, ни огромный дом, ни семья дяди, ни мои коллекции. Только ты… Единственное, что я когда-либо боялся потерять – это тебя. После встречи с тобой остальное стало неважным. Только ты делала меня счастливым, заставляла парить над землей, любить этот мир со всеми его несправедливостями. Потому что в нем была ты. Все было благодаря тебе - И я же все разрушила,- закончила за Омера Дефне. Омер резко встал из-за стола и сказал: - Пойдем. Нужно было уйти из этого места, пока он не сказал чего-нибудь лишнего, не признался ей в своей слабости, в своем нестерпимом желании обнять, притянуть к себе и зарыться в ее густые шелковистые волосы. Чета Ипликчи двинулась к выходу из заведения, когда кто-то окликнул Омера. Тот обернулся и увидел, как навстречу ему идет Трамба. Дениз удивленно посмотрел на Омера и произнес: Я думал, ты отправился в медовый месяц. Слышал, ты женился. Поздравляю. -Спасибо, – с едва скрываемой неприязнью ответил Омер. -А что жена невесела? Плохо любишь? – с сарказмом произнес Трамба. -Это не твое дело, – процедил сквозь зубы Омер. -Ну почему же, – продолжил Дениз. – Если ты не справляешься, можешь передать ее мне. Уж я то знаю, как надо обращаться с красивыми женщинами. Омер еле сдерживал себя. Он почти уже был готов наброситься на заклятого врага, когда Дефне схватила мужа за руку. -Не надо Омер. Он не заслуживает твоего внимания. Прошу, уйдем отсюда. Не слушай его,- просила она любимого. Омер подошел к Трамбе впритык и медленно произнес, чеканя каждое слово: -Дениз, не смей даже дышать в сторону моей жены. Эта женщина моя. Была моей и всегда моей будет. Так что тебе здесь нечего ловить. -Зато есть, что ловить с «Chaussure». Я знаю, как давно ты хотел их заполучить, но контракт с ними достанется мне. Мы уже в процессе подписания. Хорошего вечера,- произнес Трамба и с довольной улыбкой направился за свой столик. Омер вернулся домой раздосадованным. Он чувствовал, что больше не в состоянии контролировать свою жизнь. Любимая женщина врала ему с первого дня их знакомства, а заклятый враг вот- вот обойдет его в бизнесе. Омер не мог этого допустить. Весь вечер он думал, как переманить «Chaussure» к себе. Пасьонису нужна новая коллекция и нарисовать ее должен он - Омер Ипликчи. В его душе бушевала такая гамма чувств, что Омер не сомневался – идеи нового дизайна придут сами собой. Он никак не мог уснуть и решил скоротать время за работой. Одна за другой на холсте появлялись новые модели. Они были не похожи ни на что раннее им созданное. -Еще бы, – усмехнулся Омер, – раньше не было и повода придумать что-то такое. Ведь тебя никогда раньше так жестоко не предавали. Омер еще раз посмотрел на свои яркие вычурные эскизы и удовлетворенно улыбнулся. Было уже глубоко за полночь, когда он закончил свою последнюю модель, дав ей громкое название « Предательство». В горле пересохло. Он вышел из своего кабинета и направился на кухню. Омер не стал включать свет, просто подошел к тому месту, где обычно стоял графин с водой и наткнулся на Дефне. Та вскрикнула от испуга. -Не бойся. Это всего лишь я, – попытался успокоить он свою любимую. -Омер,- выдохнула Дефне и бросилась в его объятия. Омер по привычке заключил ее в кольцо своих рук и теснее прижался к хрупкому женскому телу. Он уткнулся в шею жены, вдохнул аромат ее волос и, не раздумывая, произнес: -Мммм, ночная Дефне, как прекрасно… Спустя мгновенье он отстранился и попятился назад, но Дефне ухватила его за ладонь. -Омер, не уходи,- словно моля, произнесла она. Тот сглотнул, но не двинулся с места. Рука Омера осталась в ее ладони. Кухню заливал лунный свет, и им обоим было видно какой опасный огонь разгорается в их взглядах. Дефне сплела свои пальцы сего и подошла ближе. Ей казалось, что стук ее сердца слышен на весь дом. Она поднялась на цыпочки и потянулась к его губам. Но вдруг он отстранился и произнес свистящим шепотом: -Не делай так. -Как?- дрожа от возбуждения, произнесла Дефне. -Не ходи так,- сказал Омер и указал на ее легкую, коротенькую сорочку. -Почему?- озорно спросила она мужа. -Мысли путаются,- из последних сил произнес Омер и бросился прочь из кухни, борясь с искушением заявить свои права на Дефне прямо там, у кухонного стола. Дефне все никак не могла успокоиться. Дрожащей рукой она налила себе стакан холодной воды и залпом выпила его. Она была счастлива как никогда. Улыбка озаряла ее лицо. Казалось еще чуть -чуть и она рассмеется в голос. Сегодня вечером поговорив с Омером она даже не надеялась на их примирение, но сейчас… сейчас она летала то радости. Тот взгляд, каким он смотрел на нее на кухне, сказал ей больше, чем он хотел, чтобы она знала. Это было не только желание, но и любовь, и нежность, и затаившаяся в глубине души боль. Когда он позволил ей взять себя за руку и мучительно долго не размыкать пальцев, когда он так непринужденно обнял ее и произнес те самые слова… Дефне поняла, что он все еще любит ее, и для них не все потеряно. Они смогут преодолеть всю ту ложь, что стояла между ними и он научится снова доверять ей. Они снова будут счастливы, они снова будут вместе, ведь они любят друг друга. А любовь может все. 3 часть Следующий день для Омера начался с того, что все члены его семьи один за другим атаковали порог его дома. Сначала приехал Синан в сопровождении Неджми бея, затем примчалась Нериман ханым, укутанная в облако сладких духов и дорогой дизайнерский палантин. Так как она была практически неразлучна со своим лучшим друга Корае Саргыном, то в обязательном порядке пожаловал и знаменитый фотограф. -Что случилось, сынок?- обеспокоенно спросил Неджми бей. – Почему ты не в Милане? -Дениз позвонил вчера и среди своей прочей очередной чуши сказал, что видел тебя в Стамбуле,- перебив Неджми бея, произнес Синан. –Сначала я ему не поверил, но он сказал, что ты был вместе с Дефне. Когда вы вернулись? Почему не позвонил? Почему так быстро?- сыпал он вопросами. -Оливка моя, тебе разонравилась Италия? Что такое? Расскажи тете,- прогнусавила Нериман ханым. -Ай, да! – воскликнул Омер. –Может, дадите мне сказать ?! – произнес он. – Ничего особенного не случилось. Просто Дефне нездоровилось и мы уехали. Перемена климата, жара. Она неважно себя чувствовала,- пояснил он присутствующим. -Это точно? Больше ничего?- прищурив левый глаз, спросила Нериман ханым. -Да, тетя, ничего другого нет,- подняв руки, произнес Омер. -Фууухх,- выдохнул Синан. –Слава богу, дружище, а то ты нас напугал. -Как это в Милане может нездоровиться?- вдруг произнес Корай. –Да я бы там от счастья как стрекоза летал. Только представьте:итальянское мороженое, кофе глясе и эти вкусные воздушные булочки с кремом…мммм….Ой, аж в животе сейчас заурчало. Неро, мы срочно должны сходить в нашу итальянскую кондитерскую. -Хорошо, птенчик, обязательно,- заверила друга госпожа Нериман. -Как в Милане, вообще, может быть плохо, ума не приложу,- не унимался Корай. –Разве что только…Мать моя женщина! – просиял вдруг Кориш и всплеснул руками. -Что? –непонимающе смотрели остальные . Корай подсел на кожаный диван к Омеру и, лукаво улыбаясь, спросил у брюнета: -Омюююююшш, мой ледяной принц, когда ты им скажешь? Ты очень счастлив, да? Омер посмотрел на Корая как на ненормального. -Что скажу? – наначиная злиться на непонятную чушь фотографа, спросил молодой человек. -Что Дефне беременна!- ответил он. Ай, Омюш скоро станет отцом!- закричал на весь дом Корай. -Что?!- воскликнули все в один голос. -Корай, не неси бред! – сказал Омер, вскочив с дивана. -Ну как же, Омюш,- произнес Кориш, состроив жалобное лицо. – Разве Дефне не было плохо в Милане? Недомогание и все такое. Это может быть только одно. -Ай, радость какая!- воскликнула Нериман ханым и бросилась обнимать Омера. Молодой человек еле сдержал себя,чтобы не оттолкнуть тетю. Он высвободился из ее объятий и поспешил всех успокоить. -Ничего такого нет. Никакого отцовства. Не с чем пока поздравлять.Корай ошибся. -Очень жаль,- произнесла Нериман ханым. – Но если вдруг такое случится , ты же не будешь скрывать , мой любимый племянничек, так ведь, сердце мое? -Конечно, тетя. Как я смог бы. Вы же никогда от меня ничего не утаиваете, так ведь? Разве я смогу за вашей спиной? Никогда. А иначе, что же мы за семья будем? - сказал Омер, внимательно посмотрев на лица дяди с тетей. Услышав это, улыбка тут же сползла с лица Неджми бея, а правый глаз Нериман ханым вдруг стал слегка подергиваться, Синан закашлялся, а Корай как будто скукожился и еще сильнее вжался в спинку кожаного дивана. Омер медленно переводил взгляд с одного человека на другого и с каждой секундой в нем росло неудержимое желание бросить всем им в лицо гневные слова, обличающие их в лжи и лицемерии. Его так и подмывало крикнуть: -Я все знаю! Нет смысла больше скрывать, что вы купили мне игрушку стоимостью в 200 тысяч лир. И не мне было решать, сколько с ней играть. Это не было подарком судьбы. Это была игрушка в аренду…. Дорогая, но не моя и не навсегда….. Поток проносящих в голове Омера мыслей был нарушен нежным голосом Дефне. Она спустилась со второго этажа и увидела родню Омера в сопровождении Синана и Корай бея. Те молча сидели и исподтишка друг с другом переглядывались. -Доброе утро,- сказала девушка. –Я пропустила что –то важное? Почему все собрались? -Нет. Ты вовремя,- ответил Омер. –Дядя с тетей, Корай и Синан пришли нас проведать. Я сказал, что тебе нездоровилось в Милане, и нам пришлось из-за этого вернуться, ведь так, милая? – обратился к жене Омер, посмотрев на нее хмурым взглядом. -Э…да,да,- подтвердила Дефне. –Немного неудобно вышло,- продолжила девушка. – Все никак не получалось привыкнуть к воздуху…Душно, да, было слишком душно. Корай прурил глаза и крадущейся походкой приблизившись к Дефне тихо спросил: -Ты уверена? Ничего больше? -А что еще может быть? – округлив глаза , произнесла Дефне. -Не обращай внимания, любимая,- сказал Омер,- это все глупости Корая. Затем молодой человек выпроводил родственников из дома, предварительно сообщив Синану, раз уж медовый месяц закончился, то он сегодня же выйдет на работу, тем более, что им есть, что обсудить. Синан пожал Омеру руку и, пожелав Дефне быстрейшего выздоровления, отбыл в компанию. Омер закрыл входную дверь и медленно повернулся к жене. -Значит так, да?- спросила она. - Теперь мы так и будем жить, Омер? В лжи, скрывая, что ты знаешь правду? Почему ты не сказал им? -Я не хочу больше об этом говорить, Дефне,- сказал Омер. –Я принял решение и не отступлю от него. Ты молчала весь год, молчала каждый раз, когда я умолял тебя открыться мне, каждый раз, когда ты бросала меня, а я умирал от боли, не зная причины твоего странного, неподдающегося никакой логике поведения. А сейчас ты обвиняешь меня в нежелании открыться? Ты? Лгущая так долго. Дефне стояла напротив мужа, и каждое его слово, словно тяжелый камень, повисало на ее хрупкой шее. Девушка вся съежилась и понуро опустила голову. -Не тебе упрекать меня, Дефне,- продолжал Омер. – Раз все началось с игры, так давай ее продолжим. Давай играть в нее. Только теперь все участники в курсе правил.Я больше не слепой котенок, жалобно тыкающийся носом в захлопнутую перед ним дверь. Теперь я точно знаю причину, почему ее передо мной закрывали или вдруг опять распахивали настежь. Я больше не бреду в темноте, Дефне. Отныне я все вижу в ярком свете и поступлю со всеми игроками так, как они того заслуживают. -Хорошо,- тихо прошептала Дефне. –Я понимаю, что очень трудно узнать всё… я разрушила весь твой мир, все, во что ты верил, что любил, за что держался… Прости меня. Затем девушка развернулась и умчалась в свою спальню. Она рухнула на кровать и соленые слезы брызнули из прекрасны янтарных глаз. -Это я виновата, во всем виновата я. Зачем я сказала?Теперь он ненавидит весь мир. Омер не простит, он не простит. Я не должна была говорить. **** Омер переоделся в костюм, выпил чашку крепкого эспрессо и отправился в офис. По пути в фирму он вспоминал слова жены, ее просьбу открыться родным, поговорить с ними и простить. -Ну уж нет,- думал Омер. В жилах закипала кровь при мысли о том, как жестоко с ним обошлись. Он был слепой пешкой в игре своих родственников. Он то думал , что сам контролирует свою жизнь, сам решает с кем ему быть, кого любить. Оказывается, нет. Оказывается, все совсем не так. Это Нериман ханым будет решать, нужна ли ему ассистентка в роли жены и сколько времени им отведено для счастья и любви. Она будет распоряжаться его жизнью, дорогая тетушка определит стоит ли Дефне уже сегодня поковать чемоданы или все же подождать до завтра. А его дядя и лучший друг Синан будут стоять и смиренно наблюдать, как он в очередной раз сходит с ума от непоследовательного поведения любимой женщины.И от бессилия что либо изменить он в сотый раз будет падать ниц и спрашивать себя: -Почему Дефне, ну почему ты опять меня оставила?! Он будет копаться в себе, искать, что он сделал не так, где совершил оплошность. А ее не было, ошибки не было, он не сделал ровным счетом ничего, его вины нет. Это просто Нериман ханым решила, что пришло время платить по счетам, выполнять условия договора и убираться из жизни Омера. Омер вспомнил, как сидел в саду загородного дома и чувствовал себя на месте той стеклянной вазы, что он разбил в порыве накрывшего его отчаяния. Тогда он весь превратился в те осколки, он был разбит вдребезги. Это его раненая душа валялась там, на грубо сколоченном деревянном столе и кровоточила от слов «Нельзя, Я не могу. Пожалуйста, не злись». Он страдал, страдала Дефне и все это было по прихоти Нериман ханым. Омер сжал губы и еще сильнее ухватился руками за руль. -Простить? Нет!Просто так я не прощу. Я хочу возмездия,- сказал он себе. Молодой человек нажал на педаль газа и автомобиль с ревем рванул вперед. Подъехав к бизнес-центру, в котором располагался «Passionis» , Омер припарковал машину и решительной походкой направился к офису. Скоростной лифт мчал его на 17 этаж, и с каждым минуемым лестничным пролетом в Омере крепла уверенность в принятом решении. Он воздаст по заслугам! Он больше не позволит играть со своей жизнью. Первой, кого в вестибюле встретил Омер, была Дерья. Она расплылась в радостной улыбке и чуть ли не бросилась к нему на шею со словами: -Поздравляю, Омер бей! МАшаллах! Все будет удачно! А вы еще не знаете кто будет мальчик или девочка? Вы - то сами кого больше хотите? Омер нахмурился и со словами : -Дерья, у меня нет времени на очередной бред, - отправился в свой кабинет. Привычным движением он повесил пиджак на вешалку и сел в рабочее кресло. На столе скопилась приличная кипа документов, которую Омер тут же стал просматривать. Именно в этот момент к нему один за другим стали заходить сотрудники и поздравлять, делая какие-то дурацкие намеки на интересное положение Дефне и прибавление в семействе Ипликчи. Омер чувствовал, как раздражение и гнев, копившиеся в нем последние несколько недель после свадьбы вот-вот вырвутся наружу. Омер набрал номер Дерьи и приказал ей немедленно зайти в его кабинет. Напуганная сердитым голосом шефа, девушка несмело вошла к боссу. -Да, Омер бей,- дрожащим голосом произнесла Дерья. -Что за странные намеки сыплются на меня целый день?- спросил Омер, строго посмотрев на девушку. – Вы что с ума все посходили пока меня не было? Что еще за разговоры про детей? -Ну как же…- дрожа, ответила Дерья. –Корай бей сказал…Внезапно вернулись из медового месяца. Недомогание Дефне…Мы думали,что вас можно поздравить... -Значит, Корай,- произнес Омер, стуча указательным пальцем по столу. Он вдруг резко встал, оттолкнув от себя кресло и произнес: Позови его сюда,- а затем крикнул,- Немедленно! Дерья вся сжалась, сделав жалобное лицо и прошептала: -Его сейчас нет. Он ушел сразу после вашего приезда. Но если вы хотите, я могу его вызвать. Омер оперся руками о стол , стараясь сдержать бушевавшую в его венах злобу, затем посмотрел на Дерью и произнес: -Синан. Позови Синана. Дерья пулей вылетела из кабинета шефа и трясущимися руками стала набирать номер его делового партнера. -Алло. Salut, commentçavas, Дерья?- послышался веселый голос Синана. На что девушка смогла выдавить лишь одно: -Синан бей, Омер бей срочно требует вас в кабинет и он совсем не в духе. Боюсь, как бы не было смертоубийства. -И кто же жертва? Кто посмел разгневать партнера? – все еще посмеиваясь, спросил Синан. -Корай бей,- ответила Дерья. -О, ну это старая история, Дерья. Корай бей рожден на этот свет, чтобы доставать весь «Passionis», а особенно меня и Омера. Ладно, иду, посмотрю, что случилось. -Прошу вас, идите скорее. А то я боюсь,- запричитала Дерья. Через пару минут Синан заходил в кабинет Омера. Этого времени его партнеру хватило, чтобы хоть как-то успокоить горячую кровь, немного погасить гнев и начать исполнять свой план под названием «Справедливое возмездие». -Добро пожаловать, партнер. Что случилось? Почему пугаешь бедную Дерью? Девушка чуть дар речи не потеряла от страха перед тобой. Говорит «Омер бей в гневе. Злится на Корай бея». Что наш гениальный фотограф опять натворил? – улыбаясь во все тридцать два зуба, спросил Синан. Омер посмотрел на друга и спокойно произнес: -Синан, всё, мне надоело. Готовь бумаги на расторжение договора с Кораем. Мы передадим ему его долю, и пусть он больше здесь не показывается. -Вай бе,да что он такого натворил, что так вывел тебя? – плюхнувшись в кожаное кресло напротив Омера, спросил Синан. -Уже неважно,- ответил Омер. –Просто сделай, что я говорю. Улыбка сползла с лица Синана. -Ты это серьезно? Прямо, действительно разрываем? -Да. Я решил и даже не стоит пробовать меня отговаривать. Этот интриган и сплетник…Всё! Хватит! – ударил по столу Омер. От неожиданно громкого шлепка Синан подпрыгнул в кресле -Омер, это точно? Ты же знаешь Корая. Он всегда что-то болтает, где-то услышит, кому-то скажет. Это чушь. Все уже давно привыкли, что он такой. Ну, это же Корай, наш Корай. Да, он говорит много лишнего, но всегда делает свою работу на твердую пятерку. Корай один из лучших, мы не можем это не признать,- пытался защитить Корая Синан. -Мне все равно,- сказал Омер. – Я хочу, чтобы он ушел. -Слушай, медовый месяц явно пошел тебе не на пользу. Тебе что там, солнце напекло, что ты стал таким взрывным и нетерпимым. -Извини, Синан, но даже ангел не станет столько терпетьКорая, сколько это делал я. Я больше не хочу. Расстанемся уже наконец-то. -Хорошо, брат,- кивнул Синан. – Я поговорю с нашим юристом и сообщу Кораю. Но ты не думай, что это будет так просто. Нас ждет настоящая драма, вот увидишь. Ты немного остынь, подумай еще раз, не будем принимать решение на эмоциях. -Ты, если хочешь, Синан, подумай, а я уже принял свое решение,- ответил Омер, облокотившись на спинку рабочего кресла. -Ну… есть еще какая-либо важная тема, которую нам необходимо обсудить? Ты дома сказал, что вроде есть неотложный разговор. Или Корай и был той темой?- спросил Синан. -Нет, конечно. Я совсем о другом хотел поговорить,- произнес Омер. – «Chaussure». Они в процессе подписания контракта с Трамбой. -Ого,- ты смотри на Дениза,- хлопнул в ладоши Синан. –Уже и их успел обработать. Он прямо идет по пунктам нашего плана. Это ведь мы мечтали работать с этой французской фирмой. Вернее все мечтают с ними работать. Но хотелось бы, чтобы это были именно мы, кого они выберут…. Все-таки высокая мода… и все такое. -Вот именно,- подтвердил Омер. –Мы ведь не позволим Денизу перейти нам дорогу. Я хочу этот контракт! И он будет наш! -Вай бе,- улыбнулся Синан. – Я смотрю, ты вернулся из Италии в полной боевой готовности. Готов кромсать и рубить врага на мелкие кусочки. -Это точно,- ухмыльнулся Омер. –Ты даже не представляешь, насколько я жажду справедливости. Синан нахмурился. -Справедливость? Умоляю тебя. Если бы она была, Дениз уже давно горел бы в аду за все свои проделки. Но, черт возьми, он как кошка, у которой 12 жизней. Всегда непотопляем. Его не так просто сбить с ног. И к тому же, чтобы получить контракт с «Chaussure», нам нужно представить им самое лучшее из того, что мы когда- либо делали. Новая суперуспешная коллекция, настоящий эксклюзив, чтобы у всех пооткрывались рты от удивления. -Есть,- довольно улыбнувшись, ответил Омер. Синан опешил. Несколько секунд он обалдело смотрел на друга, а потом, всплеснув руками, воскликнул: -Омер, черт возьми, я тебе поражаюсь. Когда ты успел?! По ночам там в Италии что ли рисовал? Брат, знаешь, я ни разу не пожалел, что я твой партнер. Это божье благословение. Машаллах. Как мне повезло, что у меня такой друг, партнер, мой брат. Синан вскочил с кресла и бросился обнимать Омера. Если бы он только видел в тот момент лицо своего друга. Оно было полно боли и отчаяния. Лицо разочарованного человека, человека раненого самым близким и родным, тем , кому безоговорочно доверял, кому верил, как себе , с кем делился самым сокровенным, своими мыслями, чувствами и мечтами. Омер рухнул в кресло и потер небритый подбородок. -Контракт с «Chaussure». Позвони им и договорись о встрече,- попросил он Синана, который все еще пребывал в состоянии эйфории от предвкушения новой бомбовой коллекции «Passionis». -Хорошо, сейчас же сделаю,- сказал Синан, - а ты пока подумай о Корае. Уверен, что расставание не будет легким. К тому же Нериман ханым не даст своего любимого «Птенчика» в обиду. Завтра же прибежит к тебе защищать лучшего друга. Приготовься к ее осаде. Я уже тебе не завидую, брат. Довольный и счастливый, Синан умчался в свой кабинет, а Омер остался разгребать ворох бумаг на своем рабочем столе. Когда он вернулся домой, а это была почти полночь, Дефне все еще не спала. Она сидела на кухне, за накрытым для ужина столом и каждую минуту сверлила входную дверь взглядом, ожидая прихода мужа. Омер зашел домой и вздрогнул, услышав, как Дефне срывающимся голосом произнесла его имя. Омер повернулся и увидел жену. Она вскочила со стула и подбежала к мужу. -Что –то случилось? Ты так поздно. Я волновалась. -Не стоило,- ответил Омер и прошел в гостиную, снимая на ходу пиджак. Он сел на диван и откинулся на разбросанные по нему подушки. Дефне нервно теребила край кофты. -Я…эээ… приготовила ужин,- произнесла она. -Спасибо, но я не хочу,- отказался Омер. -Ты мне так и не ответил…Почти полночь. Я беспокоилась. Думала ты хотя бы позвонишь, скажешь мне, что задерживаешься,- продолжила Дефне. –У тебя проблемы на работе? Омер хмыкнул и, приподнявшись с подушек, сказал: -Дефне, тебе не кажется, что все рабочие проблемы по сравнению с нашими личными просто ничего не значащие пустяки. Вся моя жизнь перевернулась с ного на голову, а ты твердишь мне о каких-то рабочих неурядицах. Прости. Я просто не знала, что думать…. Вернее знала. Если на фирме все хорошо, то просто не хочешь меня видеть. Омер молчал, заставляя жену еще больше утвердиться в ее неприятной, но ложной догадке. -Омер, произнесла Дефне,- давай я на время уеду. Я не хочу делать тебе еще больнее своим присутствием. Омер все еще продолжал молчать, но на одно малюсенькое мгновение ей показалось, что она увидела в его взгляде испуг. Он вдруг поднялся с дивана и, подойдя к Дефне вплотную, обхватил ее запястья своими руками. Он сильно сжал их и, глядя прямо в янтарные глаза жены, тихо произнес: -Даже не думай, Дефне. Я не позволю. Ты моя…жена. -Я знаю,- ответила девушка, - но я совсем этого не чувствую. -Прошу тебя, не отталкивай меня. Я не могу без тебя, - прошептала она. Дефне была так близко, что Омер мог ощущать тепло ее тела и аромат рыжих волос. Она посмотрела на любимого своим ласковым полным любви взглядом, и Омер потерялся в этих янтарных глазах. Ему безумно захотелось обнять ее, крепко прижать к себе и забыв обо всем на свете утонуть в их любви к друг другу. Омер ослабил хватку и Дефне, высвободив руки, в отчаянном порыве прижалась к мужу. Она обнимала его, гладила его плечи, вдыхала запах его одеколона. Она так давно этого не делала, не могла, вернее Омер не позволял ей. Дефне блаженно улыбнулась и подняв руки к лицу любимого, коснулась его небритых щек. -Любимый, давай все забудем. Я так тоскую по тебе,- прошептала она и тут заметила, с каким невыразимом ужасом он смотрел на нее. Дефне отшатнулась, словно ее только что ударили. Она раскрыла ему свои объятия, сказала любимому, что она ничто без него, а он посмотрел на нее «этим» взглядом. Он не обнял в ответ, не прижал к себе. Его глаза не горели страстью, как вчера ночью на кузне. Дефне не увидела в них любви, только боль и ужас. Неужели она настолько противна ему, неужели это их конец? Неужели их ветер больше не дует? Неужели это всё? -Кажется, да,- прошептала Дефне вслух и, в последний раз взглянув на Омера, она медленно направилась в спальню. Только когда Дефне скрылас на втором этаже, Омер смог наконец-то свободно вздохнуть.Его била едва уловимая мелкая дрожь, пальцы все еще чувствовали теплого нежного тела жены. Сердце гулко билось в груди и в очередной раз напоминало мужчине как предательски слабо его тело и душа перед Дефне. Она действовала на него как наркотик. Попробовав его однажды, Омера теперь никак «не отпускало». Одно касание, один взгляд, один вдох, несколько ее сбивчивых фраз, и он находил себя оторванным от грешной земли, парящим от счастья возле самых звезд . И сейчас было тоже самое. Она обняла, и его мир опять сошел с орбиты. Но она просила забыть, а он не мог. Все было слишком живо и слишком больно. Свет в спальне Дефне потух и Омер с облегчением вздохнул. У него не было больше сил на борьбу со своей любовью к жене и с самим собой. Он пошел в душ и, стоя под струями контрастного душа, попытался привести свое душевное состояние хоть в какое-то маломальское равновесие. Но, увы, у него ничего не получалось. Как только он закрывал глаза, в памяти возникало лицо Дефне и ее молящий о любви взгляд.Она прошептала: - Я не могу без тебя. А сможет ли он без нее? Самое страшное было задать себе этот вопрос и получить на него однозначный ответ. И он знал, что скажет. - Черт возьми, что это за любовь такая?! – разозлился Омер. – С одной стороны любила, с другой лгала, одной рукой обнимала, а другой отталкивала, убивала заживо. Что, вообще, в их отношениях и в его жизни было правдой? Омер вытер насухо тело и зло отбросил полотенце в сторону. Он провел рукой по запотевшему от горячего пара зеркалу и, посмотрев в него, увидел там человека, в глазах которого читалось смятение, страх и ужас. Смятение от сумятицы царивших в душе чувств, страх даже от самой крошечной мысли, что любовь Дефне была ненастоящей, и ужас, что это действительно так. А еще он боялся поддаться своим чувствам к жене. Он больше не хотел быть уязвимым. Он больше этого не позволит. Он должен взять все под контроль, все просчитать и сделать другим также больно, как было ему. Пусть Дефне больше не протягивает к нему руки, не просит все забыть. Он чуть не утонул там, в гостиной, в ее глазах, в ее ласках и нежных касаниях. Еще мгновение и он припал бы к ее губам и уже не оторвался бы от них до самого рассвета. Как ужасно было осознавать ее власть над собой, даже узнав всю правду о циничном договоре с Нериман. Но он ничего не мог с собой поделать. Его «ломало» без Дефне. Стоило лишь протянуть руку и взять ее, и все бы стало на свои места. Он вновь был бы счастлив, воспарил бы к облакам, но это было неправильным. Нельзя было. Именно поэтому он смотрел на жену полным ужаса взглядом. Он был как больной, добровольно отказывающийся от своего лекарства. Потому что побочные действия в виде проката и лжи были слишком сильны. Омер лег на диван в гостевой и уставился в потолок. Он знал, что не заснет этой ночью. Он чувствовал себя зияющей раскрытой раной, на которую солью сыпались мысли о Дефне. Ему нужно было решить как вести себя с женой, что делать, ибо пока он это не сделает, не сможет идти по своему плану дальше. 4Глава Уже несколько дней Дефне почти не видела Омера. Он уходил засветло и возвращался почти к полуночи. Девушка понимала, что муж проводит столько времени на работе, лишь бы только как можно реже видеть ее дома. Своим признанием в день свадьбы она разрушила весь его мир, убила их любовь, и его желание быть подальше от лгуньи было для Дефне вполне понятным. Да, она понимала его, чувствовала его боль, его ярость, злобу, обиду и неистово желала залечить душевные раны любимого, но, увы, она этого не могла. У нее получилось бы, если бы он все также, как и прежде любил ее, смотрел бы на нее тем же восторженным, ласковым взглядом, как в день их свадьбы, но она нанесла ему слишком большую рану, и эта рана была смертельной для их любви. Да, да, именно так. Вспоминая лицо Омера, тот ужасный взгляд, каким муж смотрел на нее несколько дней назад, она понимала, что его любовь умерла, вполне возможно, что еще что-то осталось, но этого мало, чтобы спасти их обоих. И все же Дефне лелеяла робкую надежду , что когда-нибудь она сможет оживить его чувство к ней. Пусть оно не будет таким восторженным, не таким чистым, наивным, пусть даже не таким сильным, ее любви хватит на них двоих, пусть даже смотрит на неепо-другому, но только пусть не закрывает для нее двери своей души, позволит ей пролить свою огромную любовь на малюсенький росток его чувства, и, возможно, со временем оно взрастет и снова распустится в его сердце. Но Омер не позволял, он не подпускал к себе, был холоден, деловит и почти не разговаривал с женой. -Ему нужно время,- решила Дефне. – Пока я маячу перед его глазами, я только еще больше делаю ему больно. Каждый раз, когда он смотрит на меня, то, наверняка, думает о том, как жестоко с ним поступили все те, кого он любил. И в первую очередь- я. Я обманула его, лгала, пусть даже во имя любви, из-за страха потерять, но это не отменяет правды – 200 тысяч лир за то, чтобы влюбить в себя человека, а потом, разбив его сердце, уйти. Дефне спустилась на кухню.На часах было 6.30 утра. Омер как раз позавтракал и собирался уходить на работу. Она застала его почти в дверях. -Омер, подожди, не уходи. Нам надо поговорить,- сказала девушка. -Хорошо, ответил он. – у тебя есть две минуты. -Раз уж твоя семья знает, что мы вернулись, то…ээ…я хотела бы навестить свою,- сказала Дефне. -Конечно, хорошо, можешь идти,- ответил мужчина и уже собирался выйти, когда Дефне добавила: -Я хочу погостить у них…неделю, может, чуть больше. Омер замер. -Зачем?- нахмурился он. -Я соскучилась,- сказала она мужу.- Давно не видела их. Сердар, Нихан, Исо, бабушка и Пчелка – я волнуюсь, как они там. -Понимаю, -кивнул Омер. -И к тому же…- тихо произнесла Дефне. -К тому же…. -Омер, давай не будем притворяться. Мы сейчас не влюбленные, а словно два арестанта в одной камере, и, кроме того, -один из них не выносит другого… ,- сказала девушка. - Я не хочу, чтобы так было. -Но ты сама это устроила, Дефне,- произнес Омер. -Я знаю,- ответила ему жена. –Вся вина на мне, но я все еще надеюсь, что для нас не поздно все изменить, если только ты хочешь, если позволишь мне. -Ладно,- оборвал Омер жену. –Езжай к родным. Он почти вышел, когда вдруг обернулся и спросил: -Но ты же ненадолго? -Конечно. Даже если бы я и хотела… Мы теперь женаты, и я не могу….остаться у них надолго….Разве что только если ты захочешь развестись, тогда…Ты хочешь?,- тревожным голосом спросила Дефне. Он молчал. -Омер, скажи, наш ветер еще дует? Дефне вскинула глаза на мужа и замерла. Словно заключенная, ожидающая своего приговора, она вся обратилась в слух. Омер все еще молчал, его взгляд тревожно блуждал по ее прекрасному грустному лицу. Затем он отвел глаза, и ,сглотнув, произнес: - Мне очень жаль, Дефне, но полный штиль. Это было самое ужасное, что Дефне могла услышать из уст мужа. Уже словно в тумане до нее доносилось -Я скажу Шукрю, чтобы он отвез тебя в магазин, выберешь родным подарки. Омер закрыл за собой дверь, и Дефне показалось, что в этот момент он захлопнул для нее свое сердце. Она вцепилась пальцами в угол комода, стоящего в прихожей и замерла, оглушенная болью от слов любимого мужчины. -Вот так вот. Полный штиль. Не осталось даже легкого ветерка,- произнесла она вслух. Все ее надежды пошли прахом. Омер отгородился от нее, и, пожалуй, уже не пустит к себе в душу. И он прав. Как можно пустить того, кто однажды растоптал весь твой мир, прошелся по немугрязными туфлями, соря ложью и обманом. *** Омер вошел в кабинет и сел за стол. Он позвал к себе Дерью и стал отчитывать ту за совершенно непродуманное рабочее расписание. Он заставил девушку переделать его и огласить заново готовый вариант через 20 минут. Затем он взялся за отчеты, но цифры никак не складывались в его голове. В конце концов, он отпихнул от себя папку с документами и, отвернувшись к окну, стал рассматривать дождливый Стамбул. Омер был чертовски не в духе и знал из-за чего. Ему в очередной раз пришлось сделать Дефне больно. Он не хотел этого , но ничего не мог с собой поделать. Ему нужна была дистанция, расстояние, на котором он мог бы спокойно думать, не путая свои мысли. В присутствии Дефне это было крайне сложно сделать. Поэтому когда она сказала, что хочет погостить у родных, в глубине души он с облегчением вздохнул. Но она хотела знать нужна ли ему, знать их ближайшее будущее, что будет с их браком, а он не мог ответить. Он и сам не знал ответ на этот вопрос. Хотел ли он развода? Однозначно -нет. Любит ли он?...До того момента, как она открыла ему правду, Дефне была его миром, она была в каждой частичке его души, любовь к ней заполняла все его существо, его тело и разум. Конечно, он любил ее. Но доверял ли? Это было тяжелым вопросом. Не так то легко снова довериться человеку, который тебя предал, тем более, что он был самым важным в твоей жизни, самым нужным, самым необходимым. И как же было больно от того, что она так долго лгала и обманывала. Сейчас он не мог доверять ей без оглядки, тем более, что игра, в которую играла с ним его семья, еще не закончена. И он не доверял себе. Стоило признаться Дефне, что ветер еще дует, да, онсбит с толку, рассеян по небу, но все же дует, и она сделала бы все, чтобы погасить в Омере тот огонь, что бушевал в его груди и желал справедливого наказания. Нет, ему не нужна была банальная месть. Он хотел лишь справедливости. Ему хотелось преподать урок, поставить людей, затеявших с ним столь циничную игру, в те же условия, в которых находился он сам. В кабинет зашел Неджми бей, и тем самым прервал грустные размышления Омера. -Сынок, как дела?- спросил он племянника. Омер в очередной раз передернуло от слова «сынок». До сих пор с ним поступали не как сыном, а скорее как с врагом. -Все хорошо, дядя, спасибо,- ответил он. -Как Дефне? - поинтересовался Неджми бей. -Уже лучше,- улыбнулся Омер, –полна сил и даже решилась навестить семью. Ну и отлично,- сказал дядя. –Омер, я понимаю, что, возможно, то, что я сейчас тебе скажу, будет не очень приятно, но все же…. Дедушка хотел с тобой повидаться. Знаю, что ваши отношения не на самом лучшем уровне, но ты все же уважь старика, прошу, не откажи. Он так рад , что вы помирились. Соскучился, хочет видеть тебя. -Хорошо, можно,- кивнул Омер. -Вот и замечательно,- просиял Неджми бей,- и еще…Корай. Сынок, ну зачем опять такие радикальные меры? Прошу тебя, прости ты его. Мне Нериман вчера всю голову прожужжала темой с Кораем. Я обещал ей, что поговорю с тобой. Подумай, Омер, не руби сгоряча. -Дядя, прости, но здесь нечего обсуждать. Когда-то приходит время платить по счетам, и Кораю счет уже выставлен. -Омер, сынок, ты счет выставляешь, а мне потом всю ночь не спать и слушать вопли Нериман. Подумай обо мне немного, прошу тебя. -Думаю, дядя, еще как думаю,- ответил Омер. Вдруг дверь в кабинет открылась и со словами: «Buenosdias, партнер» в комнату вошел Синан. Весь его вид говорил о том, что жизнь прекрасна, удивительна и полна удачи. -Омер,- радостно воскликнул Синан,- я переговорил с «Chaussure». Они заинтригованы слухамио твоей новой коллекции и приостановили подписание контракта с Трамбой. Теперь покажи нам свои работы. Я скоро лопну от любопытства. Жутко хочется посмотреть, что ты там создал. -Хорошо,- кивнул Омер. –После обеда жду вас в конференц-зале. Покажу вам эскизы. *** Шукрю припарковался за углом, недалеко от того адреса, что указала ему Дефне. Она вышла из машины, прошла несколько метров и остановилась возле витрины большого магазина. На вывеске большими золотистыми буквами было написано : «Товары из Италии». Девушка печально вздохнула. Рассказав правду Омеру, она не думала, что ей придется продолжить лгать, но теперь уже не мужу, а своим родным. Покупать семье подарки из Италии в Стамбуле- что может быть абсурдней? Дефне вошла в магазин и одну за другой стала осматривать полки с товарами. Она выбрала дорогой шелковый платок для бабушки, кожаное портмоне для Исо, несколько красивых заколок для Нихан, элегантный костюм для брата Сердара и милое кружевное платьице с оборками для маленькой Пчелки. Дефне расплатилась по счетам и отдала коробки с подарками брату Шукрю, чтобы тот положил их в багажник. Затем она села в машину, и они поехали к дому Дефне в ее родной квартал. Подъезжая к заветному адресу, Дефне чувствовала, как сильно колотится сердце. Еще несколько мгновений и она окажется там, где ее любят и всегда ждут. Она так долго держала под замком все свои чувства, не позволяла себе расклеиться, что теперь, казалось, все копившиеся в ней эмоции нахлынули разом и, сметая все внутренние преграды, вот-вот выльются наружу неудержимым потоком горючих соленых слез. Дефне вышла из машины, и Шукрю передал ей пакеты с подарками. -Дефне,- сказал он, судя по тому, что ты покупала их здесь, Омер бей все знает. -Ты прав, брат Шукрю, - вздохнула Дефне. Я все рассказала. Не могла больше скрывать. -Дефне,- произнес Шукрю,- все будет хорошо. Я уверен, вы с Омер беем поймете друг друга. Все образуется. -Надеюсь, брат Шукрю,- ответила девушка. –Надежда,это все, что у меня осталось. Дом встретил Дефне отчаянным воплем Нихан: -Ааай,айй, сейчас рожу….Сердар! Смотри! Иди сюда! -Ты ли это, девочка?! Глазам своим не верю,- воскликнула Нихан и бросилась обнимать подругу. -Что за крик? –послышался голос Сердара. Затем появился он сам и тут же вслед за женой повторил: -Дефне! В эту минуту с рынка вернулась Тюркан тезе в сопровождении маленькой Эсры, и все они тут же повисли на шее Дефне. Они обнимали, целовали девушку в щеки, в их глазах было столько неподдельной радостии счастья, что Дефне не выдержала и расплакалась. -Ну-ну, ягненочек мой, деточка , ну что ты, – запричитала Тюркан Тезе. –Ну ка, брысь все отсюда. Задушили бедную девочку. Сердар, возьми эти пакеты и отнеси на кухню, а ты , Нихан, не стой, иди, сядь на диван, уже скоро роды. Пожалей спину,- командовала родными бабуля, придирчиво осматривая старшую внучку. -Похудела то как. Разве можно? Совсем ничего не ешь? Ай-ай-ай. Ну ничего, ты теперь здесь, я тобой займусь, откормлю как надо. -Ага,сестрица, это она может,- уверила Дефне Эсра. – Клянусь, мы весь рынок скупили. Бабуля как чувствовала, что ты приедешь. -Ты надолго? – спросила Тюркан тезе. – Побудешь хоть пару дней? -Да, бабушка, я так соскучилась, что отпросилась к вам на целую неделю, сказала девушка. Эсра радостно обняла сестру, а Нихан счастливо завизжала и, вскочив с дивана, подбежала к подруге и стала тискать ее за щеки. -Ай, моя козочка останется на целую неделю,- приговаривала она. С кухни вернулся Сердар и Дефне взмолилась: -Брат, спаси меня. Нихан сейчас меня на сувениры растащит. -Так, жена, прекращай давай. Уступи уже место другим,- сказал Сердар и сам бросился обнимать сестру. Когда с приветствиями и объятиями было покончено, все уселись за стол и стали расспрашивать Дефне о Милане. -Ну и как там?- горела любопытством Нихан. –Где вы были? Что делали? Много посмотрели? -О, Аллах, Аллах,-произнес Сердар. – Дай ей отдышаться. И кто, вообще, такое спрашивает: «Чем занимались?»,- продолжит он, выразительно посмотрев на жену. Нихан покраснела и потупила взор. -Ну да, конечно, я так сразу и не сообразила. Вам, наверное, не до Милана было. Но хотя бы расскажи про их знаменитый собор. Говорят, он такой большущий и жутко красивый. Я фотки видела. Наверное, вам понравился,- тараторила Нихан. -Да, да,- поспешила заверить подругу Дефне. – Но мы не много видели. Такая жара была и еще влажность…Зато я привезла вам подарки,- сказала девушка. Последняя фраза Дефне вызвала неподдельный восторг Нихан с Эсрой, и дружная семья Топал переместилась в гостиную получать долгожданные презенты. Дефне смотрела как радовались ее родственники, как с удовольствием примеряли обновки, и ее сердце сжималось от боли. Если бы только они знали, что все это куплено в Стамбуле, и не было никакой Италии. Ее медовый месяц оказался месяцем горя, замужество стало пыткой, где один все еще любил, а другой, кажется, уже нет, и все надежды на счастливый исход их с Омером истории таяли также быстро, как снег под лучами жаркого солнца. *** Впервые за последние недели Омер возвращался домой, когда на улице еще не зажглись вечерние фонари. Он сидел в машине и думал про себя: -Она уехала, теперь я спокойно могу думать и действовать. Теперь я свободен. Но чем больше он твердил это себе, тем яснее ощущал, что скучает. Да, конечно, он каждый день приходил заполночь, избегал жену, но всегда знал, что она где-то рядом, где-то здесь. Стоит подняться на второй этаж, и ты найдешь ее спящей, с копной рассыпавшихся по подушке волос, кое-как прикрытую простыней, а на полу будут валяться упавшие с кровати рисунки или какая-нибудь книга.Да, ему было стыдно признаться себе в этом, но когда отчаянное желание увидеть ее накрывало его, то он приходил посмотреть на Дефне, становился как вкопанный возле стеклянной перегородки, отделявшей его от любимой и с жадностью впитывал каждую ее черточку, запоминал плавные изгибы хрупкого тела, вглядывался в прекрасное сонное лицо и водил пальцами по стеклу, в тех местах, где видел ее волнистые кудряшки. Ему так хотелось прикоснуться к ним, ощутить мягкость, вдохнуть аромат, но войти к Дефне было равносильно самоубийству. Тот омут желаний, в котором он тонул… туда засосало бы и Дефне, чего нельзя было допустить…. Войти к ней и любить…Это запутало бы все еще больше. Поэтому он стоял там на втором этаже посреди ночи, в своем холодном доме и наблюдал, как его любовь мирно дышит и смотрит цветные сны. Потом он тихонько возвращался к себе в гостевую и, закрыв глаза, уже сам видел сны, сны о своей Дефне. И сейчас припарковавшись во дворе и войдя в дом, вместо того, чтобы испытать облегчение от того, что он один, он чувствовал тоску, пустоту и желание, чтобы, недавно уехавшая к своей семье Дефне, поскорее вернулась. Он, не раздеваясь, поднялся в ее комнату, сел на кровать и, взяв одну из ее подушек, уткнулся в нее лицом. Омер втянул воздух носом и блаженно улыбнулся. Подушка пахла Дефне, ее рыжими волосами и нежным телом, которое каждую ночь сладко спало в этой темной комнате. Сейчас это место было для Омера самым уютным и самым желанным на земле, оно хранило отпечаток любимой, красноречиво говорило о ее привычках и вкусах. Омер огляделся и увидел на столике возле зеркала ее кремы, расчески и несколько флакончиков духов, на тумбочке возле кровати лежал очередной роман Пауло Коэльо, а на кресле разместилась пухлая папка с рисунками. Омер подошел и раскрыл ее. Он целую вечность не видел, как рисует Дефне, и с большим удовольствием рассматривал ее эскизы. Омер смотрел и не мог оторвать от них глаз, так они были хороши. Омер знал, что пока его не было дома, она все время что-то рисовала, но он даже не мог предположить, что это будет настолько великолепно. Он отобрал несколько работ, отнес их к себе в рабочий кабинет и бережно сложил в свою папку с эскизами. Она всегда говорила, что не хочет с ним соревноваться, что он более талантлив, чем она, но это было не так. Она была бесподобна в своей утонченности, изяществе и умении владеть полутонами в создании каждой новой модели. Но больше всего удивило Омера то, что она не останавливалась на обуви, она рисовала все: шляпки, платья, зонтики, сумки и даже украшения. Омер бережно провел по одному из эскизов. Подушечками пальцев он повторил контуры нарисованных туфель и невольно улыбнулся. Этот рисунок – частичка души его любимой и, касаясь его, он словно мог дотронуться до своей Дефне. Он еще немного полюбовался эскизом, а затем выключил в кабинете свет и пошел на кухню. Еда не лезла в горло, как, впрочем, почти каждый день этого бесконечно долго месяца после свадьбы, но он все же заставил себя поесть. Жареная форель и средиземноморский салат составили ему компанию этим вечером, и он был гораздо больше им рад, чем какому-либо живому существу. -Уж салат и рыба меня точно не придадут,- усмехнулся Омер. – Теперь вы мои верные друзья. Буду с вами коротать свое свободное время. -Интересно, что сейчас делает Дефне?- подумал он про себя. – Наверное, болтает с Нихан или сидит на кухне с Исо, а может, лежит в кровати и рисует что-то красивое…Так, стоп, перестань,- похлопал он себя по лицу. – Ты принял решение, ты знаешь, как правильно поступить. Не путай свои мысли…не путай,- как заклинание повторял он себе. – Собери всю свою злость, свою ярость и сделай то, что нужно. Именно с такой мыслью он заснул и встал ранним утром. Устроив себе пробежку, он заставил тело почувствовать прилив адреналина и настроиться на предстоящую борьбу с, как оказалось, враждебным к нему миром. Омер пришел на работу и обнаружил в своем кабинете Нериман ханым. -Тетя? Так рано? Что-то случилось? –удивился молодой человек. -Ай, оливка моя, как же мне не прийти в такую рань? Посмотри, до чего ты довел свою тетю. Я встала с первой зорькой. Наверное, теперь синяки под глазами проступят. Совсем меня не бережешь,- гнусавила тетушка Нериман. –А все почему? Потому что ты обижаешь моего Кориша. Разве можно так? Мой птенчик весь извелся, плачет и день и ночь. Вчера мне все платье слезами залил. Оливка моя, что случилось? Почему выгоняешь моего Кориша?-не унималась Нериман ханым. -Тетя, если позволишь вставить хоть слово, то я тебе отвечу,- произнес Омер. -Ай, слушаю, дорогой мой, тетин единственный, оливка моя, принц мой ненаглядный,- опять гнусавила Нериман ханым. -Тетя, я понял уже, понял, что ты меня любишь,- сказал Омер. –Может, перейдем к теме. -Да, конечно, сладенький,- согласилась Нериман ханым.- Так что с Коришем? -Он распускает гнусные сплетни. Мне надоело. Надо же когда-то уже отвечать за свои слова,- пояснил племянник. -А-а,- произнесла Нериман ханым. Да что он такого мог сказать?! Мой Кориш никогда не будетнапраслину наводить. Нет, ну что он такого мог сказать? Только то, что в газетах, журналах, а там, ты знаешь, всякое болтают. В конце концов, это их работа- болтать. Но пока что еще никто не умер от этой праздной болтовни. Все же это повторяют, все говорят, почему Кориш сразу виноват? Почему обиделся, сладенький? Что он сказал? Разве мог что-то плохое сказать... Слова Нериман ханым лились сплошным потоком, и Омер чувствовал, что еще чуть-чуть, и его мозги закипят, словно чайник на газовой конфорке. -Тетя!- прикрикнул Омер, и та вдруг осеклась. -Скажи, чего ты от меня хочешь? – спросил он уже более спокойно. -Прости Кориша, умоляю тебя,- сделав жалобное лицо, сказала Нериман ханым. –Не расставайтесь. Компания- это же его жизнь. Он так тебя любит, так весь извелся, мой бедный птенчик. Может, ему венских булочек принести, как ты думаешь? Хотя- нет, лучше торт с кремом возьму, такой с вишенкой в середине и шоколадом по краям. У моего сладенького такая депрессия. Совсем из дома не выходит. -Офффф,- произнес Омер,- ладно.Хорошо. Он может остаться, но у меня есть несколько условий. Либо он выполняет, либо уходит. Третьего не дано. -Ай, так бы сразу,- встрепенулась Нериман ханым. –Говори, я все передам. -Отлично, тетя,- произнес Омер и довольно улыбнулся.–Итак, прежде всего Корай будетприходить в строго установленное время, никаких опозданий и праздных шатаний по кабинетам, никаких криков, воплей и унижений сотрудников. У него больше не будет кабинета. Извини, тетя, но в том месте мы расположим несколько рабочих мест. Он будет приходить и тихо и мирно делать свою работу, а потом также бесшумно уходить. И самое главное, если я услышу хотя бы одну сплетню из его рта, то даже ты уже его не спасешь. Я надеюсь, что довольно доходчиво объяснил, чего я хочу от Корая. Омер смотрел на тетю и видел, как с каждым сказанным им словом, правый глаз Нериман ханым все больше и больше дергается. К концу своей речи, он подумал, что ее не дай бог еще перекосит. Но ему совсем не было жалко ни ее, ни Корая. -Омер, дорогой, все, что ты сказал…Может, обойдемся только отсутствием кабинета, а? Это и так много. Где же я теперь буду навещать своего птенчика. Омер, я обещаютебе, что он не будет сплетничать, да и разве это сплетничать? Он всего лишь пересказывает, что другие говорят. Сейчас все говорят. Невозможно делать вид, что не знаешь. Все же говорят…- опять по новой завелась Нериман ханым. -Тетя, я все сказал,- перебил ее племянник. – Или он делает то, что я от него требую, или получает свою долю и прощается с «Passionis». Выбор за ним. -Хорошо,- сказала Нериман ханым. –Но ты так несправедлив к Коришу,- сделав очередное жалобное лицо , произнесла тетя и, распрощавшись с Омером, вышла из его кабинета. -Нет, тетя, я как раз таки справедлив,- подумал про себя Омер. –Очень даже. В точности также, как и вы со мной. Корай обожает сплетни, не может без них жить, так вот пусть помучается теперь, ходя с закрытым ртом. -Омер,- возник вдруг на пороге кабинета Синан. –Срочно надо поговорить. -Оффф, Синан, если ты еще будешь твердить мне про Корая, то я сейчас просто взорвусь. -Нет-нет, тут дело посерьезней,- произнес Синан и, сев в кожаное кресло, подпер голову руками. -Что случилось? Дениз опять идет в наступление? – спросил Омер, размяв костяшки пальцев. Синан пристально посмотрел на друга и произнес: -Ясемин. -Вы поругались? -Хуже,- ответил Синан. - Я перезаложил ее долю в «Passionis», акции и дом. Короче, все, что ей принадлежало. -Что ты сделал? – не веря своим ушам, переспросил Омер. -Да, я это сделал,- с ужасающе подавленным видом произнес Синан. -Но зачем? Почему? – поинтересовался Омер. -Магазин,- пояснил его партнер. –Черт возьми, вы так хотели открыть этот магазин, да еще в самом дорогом районе Стамбула. Там только одна аренда стоит как неделя отдыха на хорошем курорте. Гало не было, она отказалась, и еще проблемы были с финансами. Договора с другими компания еще не подписаны. И тем более она так кричала по всем углам, что, если что, то провал с магазином полностью будет на ее совести, что я взял и перезаложил все, что ей принадлежало. -Синан, как ты мог? Это же твоя любимая,- произнес Омер, все еще не веря до конца в то, что только что рассказал ему друг. -Я знаю,- ответил Синан. –Ты даже не представляешь, как я казню себя, как сожалею, но дело уже сделано. -Она знает?- быстро спросил Омер. -Нет,- ответил Синан. – И не должна узнать. Иначе быть беде. -Но как ты мог безее ведома? -Помнишь, когда она расходилась с Трамбой и вливалась в «Passionis», чтобы рассчитаться с Денизом, Ясемин пришлось заложить все ее имущество и часть акций. Остальные она продала. У меня в таких делах больше опыта, и она, полностью доверяя мне, выписала доверенность на мое имя, чтобы я мог распоряжаться всем, что у нее есть самым наивыгодным способом,- пояснил Синан. -И ты распорядился…- сказал Омер. -Да…как видишь,- ответил Синан. -Ладно, подумаем,- сказал Омер. – Можно же что-то сделать. Например, выкупить акции и все остальное. -Это то и самое ужасное,- произнес Синан. –Мне не дают выкупить, вернее заломили такую цену, что я просто не потяну. Я пропал, Омер,- обхватив голову руками, сдавленным голосом произнес Синан. -Такая высокая?- спросил Омер. -Да. Если я сейчас все выкуплю, то «Passionis» потонет. Мы просто разоримся. -Да, ну ты и натворил дел, партнер,- сказал Омер. -Я знаю, брат,- ответил Синан. -Что ж,теперь молись, чтобы Ясемин об этом не узнала,- произнес Омер и задумчиво посмотрел в окно. *** Дефне сидела в мастерской, рядом с рабочим столом Исо и задумчиво наблюдала, как тот острым инструментом вырезал на коже нужный ему узор. -Дефне,- произнес Исо,- ты уже битый час сидишь здесь и не проронила ни слова. Давай, выкладывай. -Мне нечего, -пожав плечами, сказала девушка. – Все хорошо. -То есть, хочешь сказать, что ничего нет, да? – удивленно приподняв бровь, произнес друг. -Угу,- болтая ногами, подтвердила Дефне. -Девочка,- произнес Исо,- ты это можешь своему брату сказать, в конце концов, обдурить Нихан, Тюркан тезе, но не меня. -Нет, правда, у меня все хорошо,- теребя край кофты, заверила Исо девушка. -Вай бе, да что ты,- хлопнул в ладоши Исо. – Значит, поэтому ты смотришь, не отрываясь, в телефон, проверяешь каждую минутунет ли пропущенных звонков или смс. Поэтому пропал блеск в твоих глазах? Третий день ходишь как опущенная в воду, кроме дежурной улыбки ничего от тебя не вижу.Это счастливая любовь на тебя так влияет, да? Рассказывай давай, не тяни. С Омером поругались? -С чего ты взял?- уставившись на друга, спросила Дефне. -Девочка, все признаки на лицо: не ешь, не пьешь, не смеешься, не живешь. Ходишь по кварталу как привидение. Продавец баклажанов на рынке и то счастливей тебя выглядит. -Такая, значит, говоришь,- с вздохом произнесла Дефне, поправив непослушные кудряшки. -Такая, если не сказать хуже,- ответил Исо. –Серьезно все? – спросил он Дефне. -Я не знаю что сказать,- произнесла девушка. – Действительно, не знаю. -Ты ему призналась?- вдруг спросил Исо. Дефне вздрогнула и внимательно посмотрела на друга. -Рассказать ему? Открыться? Нет, она не могла. Если бы она призналась Исо, что Омер все знает и посвятила бы друга в весь тот кошмар, в котором она жила уже второй месяц подряд со дня их свадьбы, если бы начала говорить об этом вслух, то, наверное, не выдержала бы. Если бы только Исо знал, сколько раз она лелеяла надежду на воссоединение с Омером, на то, что он поймет и простит, и сколько раз она ее теряла, эту надежду, а последние его слова почти похоронили ее мечты на любовь. Омер закрывался, оборонялся , делал ей больно своими жестокими словами. Ее ложь погасила их ветер, и рассказать об этом кому-то , пусть даже самому близкому…нет, она не могла. Ей казалось, пока она не произнесла это вслух, не все еще потеряно. Дефне не хотела осознавать эту горькую правду- их ветра нет. Ее мозг отказывался в это верить, принимать эту данность. -Пусть останется внутри,- решила Дефне. – Да, я спрячу это глубоко внутри и притворюсь, что этого нет, что это не со мной, и Омер все еще мой. Я не могу с ним расстаться, моя душа срослась с ним. Как я скажу, что Омер оторвал ее от своей и выбросил за дверь? Как? -Дефне, ауу,- произнес Исо. –Ты слышала, что я сказал? -Все хорошо, Исо, не волнуйся, просто задумалась,- произнесла девушка. – Ладно, пойду домой. Уже поздно. -У меня, правда, все отлично, не волнуйся,- сказала она. – Я просто немного хандрю из-за бабушки. Она в последнее время сильно сдала. Болячки и все такое. -Ладно, понял. Твоя взяла. У тебя все хорошо. Я понял, - подняв руки, сказал Исо. Дефне поцеловала друга в щеку и, выбежав из мастерской, направилась домой. Вслед ей смотрел вышедший на порог Исо. -Что ж, хорошо, девочка. Мы терпеливые, подождем. Придешь, когда настанет время. А мы всегда будем здесь, чтобы выслушать и успокоить. *** Омер подъехал к роскошному особняку Хулюси Ипликчи и, выйдя из машины, подумал, до чего же невероятна жизнь. Еще несколько месяцев назад он даже в страшном сне не мог себе представить, что когда-нибудь снова, как в детстве, переступит порог этого дома и что даже помирится с дедом. Нет, конечно, их отношения с дедом трудно назвать теплыми, они весьма далеки от идеальных. Омеру никогда не забыть, как дед поступил с матерью, но все же он смог найти с этим человеком общий язык и как-то примириться. Да и в свете последних событий он уже не мог точно сказать, что черное - это черное, а белое-это белое. Подчас все оказывалось наоборот. Все перемешалось, стало каким-то серым, безрадостным. И эта серость убивала Омера.Он не привык к ней, чувствовал, что попал и пребывает в чуждом ему состоянии. Оно покидало его лишь тогда, когда рядом была Дефне. Тогда он забывал обо всем на свете, даже о том, что она так долго врала ему, и чувствовал лишь одно - как тихонько на его душу дул ветер… их с Дефне ветер… Но жены рядом с ним сейчас не было. Уже прошла неделя, как она уехала к своей семье и растущая с катастрофической быстротой тоска по любимой угрожала в скором времени поглотить Омера целиком и полностью. Еще немного и он, забыв обо всех запретах и барьерах, поставленных самому себе, был бы готов приехать и забрать ее к себе, в их собственный дом. В конце концов, когда-то она обещала ему, что теперь есть она, и она никогда его не оставит, теперь он никогда не будет один, и Омер не собирался забывать этих слов. Она должна ему, должна по всем статьям, и когда весь этот кошмар и ужас с его семьей закончится, он за все с нее спросит. А пока надо было отбросить все мысли о Дефне Омера и идти на встречу к деду. Он открыл калитку и зашел в ухоженный дворик с разбитым по бокам садом. Омер подавил в себе неприятные воспоминания, связанные с эти местом, когда он приходил сюда с мамой, и их не пускали в дом, в этот роскошный особняк, владельцем которого был далекий от сантиментов человек. Кто бы мог подумать, что он так поменяется и что единственным счастьем для него станет единение с семьей и примирение с внуком. Омера встретил вышколенный слуга и проводил в гостиную к Хулюси бею. -Омер, сынок, ты пришел! – радостно произнес дед и, приподнявшись с дивана, раскрыл руки для объятий. Омер приложился губами к руке пожилого человека и слегка приобнял его. -Ты хотел меня видеть,- сказал молодой человек. -Да, я так рад, что ты не забыл меня, что мы снова вместе, - произнес Хулюси бей. Слуга принес чай для хозяина, турецкий кофе для самого Омера и поднос со сладостями. -Сынок, как идут дела?- расспрашивал дед внука. – Все ли хорошо? Нужна ли в чем-то помощь? -Нет, все хорошо. Помощь не нужна,- говорил Омер. Он рассказал Хулюси бею о новой коллекции и планах заключить договор с французской «Chaussure». Дед внимательно слушал и одобрительно кивал, положительно оценивая планы внука. Когда же с чаем и угощением было покончено, Хулюси бей сказал: -Омер, сынок, ты большой молодец, многого добился, но я позвал тебя не только, чтобы послушать , как у тебя дела. Есть еще кое-что. -Что же?- спросил внук. Дед встал, подошел к комоду и, оперевшись на трость, вытащил из верхнего шкафчика небольшую папку. -Это твое,- сказал Хулюси бей . -Что это? –поинтересовался молодой человек. -Твое состояние, сынок,- произнес дед. – Здесь документы на все, что у меня есть. Конечно, кое-что я оставил Суде, но все остальное - твое. -Я не возьму,- произнес Омер. -Сынок, это дело уже решенное,- сказал Хулюси бей. –Здесь нет такого- возьмешь или не возьмешь. Это уже твое. Я вписал твое имя. - Но я не просил,- ответил Омер. -Я знаю, - кивнул Хулюси бей. – Послушай меня, сынок. Я уже стар, я прожил длинную жизнь и не всегда поступал в ней правильно. Были ошибки, за которые я расплачивался долгие годы, и которые стали непоправимыми. То, как я поступал с твоей матерью- я поздно раскаялся, поздно понял, что совершил ошибку, но было уже поздно что-то поправить. Из-за этого ты рано остался без матери и отца. Были Нериман и Неджми, но они все же никогда не заменят тебе родителей. Это другое. Эта потеря невосполнима. Все, что у меня есть, принадлежало и твоему отцу. Пойми, сынок, я не унесу деньги с собой в могилу. На небесах мои богатства никому не нужны, но на земле я передам их тому, кто этого больше всего заслуживает. Они принадлежат тебе по праву. Знаю, ты можешь не захотеть, можешь отказаться, но прошу тебя, подумай о том, что я тебе отдаю, как о вкладе в будущее ваших с Дефне детей. Я так мечтаю увидеть правнуков. На Суде не надеюсь, она еще очень молода и не замужем, а ты человек женатый. Я так благодарен, что ты разрешил мне прийти на свадьбу. А если вы еще с Дефне подарите мне радость увидеть своего правнука, тогда уж точно можно будет умереть спокойно. -Что за разговоры пошли,- сказал Омер, на что Хулюс бей только улыбнулся. -Это старость, Омер. Каждая минута, проведенная с близкими людьми ,со своими любимыми- как подарок судьбы. Ах, если бы только в молодости все мы это понимали… -Вы уж не затягивайте с внуками, Омер, прошу тебя,- продолжил Хулюси бей. Как же хорошо, что ты женился. Я уже и надежду потерял, все ждал, ждал, А Нериман с Неджми мне все твердили, что, мол, не хочет он и все. Ну никак не заставить. Скольких красоток из лучших семей ему предлагали, ни одна не нравилась. Я им даже пригрозил: «Если не жените парня, то выброшу вас из этого дома, лишу всего, что имеете и забудьте о роскошной вилле в горах. Ни копейки не получите !» Но ты молодец, сынок, сам все устроил. Влюбился в хорошую девочку. Дефне мне очень нравится, и любит тебя без памяти… Старик вдруг заметил, что Омер побледнел и осекся. -Что с тобой, сынок? Тебе плохо? -Нет, все хорошо,- сипло произнес Омер. – Я просто только что вспомнил, что у меня еще одно неотложное дело, встреча с партнером. -Конечно, конечно, иди дорогой,- сказал Хулюси бей. –Не буду тебя задерживать. Он вложил в руки Омера папку с документами и напоследок сказал: -В следующий раз приходи вместе с Дефне. Я буду ждать. -Непременно,- выдавил из себя молодой человек и ушел, спешно сбежав с лестницы второго этажа. Он вышел на воздух и ослабил узел на галстуке. В его глазах стояли слезы. -Вот значит как было. Дед пригрозил, и они бросились исполнять приказание. Плевать было что за девица. Главное- надо было женить Омера. Теперь все стало на свои места. Если богатая- то отлично, а если нет- то замуж, а потом собирай чемоданы и убирайся прочь. Его предали за роскошную виллу, за кусок земли и кучу кирпичей. Дед обещал оставить Нериман с Неджми без гроша, ради такого дела можно было постараться….И этих людей Дефне просила простить? Омер грустно рассмеялся. Его дядя с тетей так боялись, что останутся без копейки в кармане… пожалуй, стоит воплотить их страшный кошмар в жизнь, превратив его в суровую реальность. Омер сел в машину и, надавив на газ, отъехал от особняка Хулюси бея. *** Омер сидел на очередном совещании и смотрел, как Синан кокетничает с Ясемин. Он то и дело подмигивал своей невесте и как бы невзначай проводил по ее стройной длинной лодыжке кончиком шариковой авторучки. Омер сглотнул и отвернулся. Его бросило в жар. Он вспомнил, как это делала Дефне, как она любила дразнить его, водя краем авторучки то вверх, то вниз по своей изящной шейке, чем вконец запутывала его мысли, и он с трудом мог собраться, чтобы хоть как-то начать работать. Каждый раз он мечтал оказаться на месте этой чертовой ручки или карандаша и прокладывать тот же путь по ее коже, но только уже губами. Омер хмуро посмотрел в сторону кабинета, где раньше сидела его любимая. Сейчас там никого не было, а ему так хотелось, чтобы случилось чудо, и она появилась за этой стеклянной перегородкой, ласково посмотрела на него и улыбнулась своей нежной улыбкой. Но это были лишь мечты, пустые мечты. Омер разозлился. Он поднялся с кресла и, отвернувшись ото всех, стал рассматривать крышу соседнего здания. -Партнер,ээ..э, все в порядке?- спросил Синан. Омер обернулся и сказал: -Сейчас у меня голова совсем не работает. Давайте продолжим завтра. -С превеликим удовольствием,- ответил Синан и подмигнул Ясемин. – У меня самого в голове жуткий пожар. Нужно срочно потушить. -Это точно,- произнес Омер. Он дождался, когда партнер выведет Ясемин из кабинета и взял в руки телефон. Омер весь горел. Да, Синан правильно выразился. Пожар был везде: в голове, душе и во всем его теле. Он сгорал от того, что Дефне не было рядом, от тоски, от любви, от желания ее видеть и даже данное себе слово- не приближаться к ней, пока он не разберется с игрой своей семьи и своими чувствами, не могло остановить его от того, что он собирался сделать. Она была ему нужна, нужна во всех смыслах. Она должна прийти и погасить его, иначе он сойдет с ума. Омер набрал ее номер и стал слушать гудки. Спустя несколько секунд Дефне подняла трубку, и он услышал ее родной голос. -Омер,- произнесла она, и мир снова засиял для него яркими красками. Мужчина молчал, слушая, как она тихо дышит и ждет, что он скажет ей, а потом произнес: -Дефне, возвращайся. Ты нужна мне. 5 Глава Дефне не верила своему счастью. Он позвал! Позвал ее! Позвонил и сказал, что она нужна. Всего каких-то пять слов, но вместе они имели для Дефне огромное значение-возможность того, что он простит ее. Он скучает, она нужна ему, значит, не все еще потеряно. Дефне бегала по своей комнате, мечась из угла в угол, от шкафа к кровати, от трюмо до стоявшей у дверей сумки и лихорадочно собирала все те вещи, которые она привезла с собой, чтобы погостить в своем старом доме. Теперь ее ждал другой, на другом конце Стамбула, в котором сейчас находилась ее любовь, ее смысл жизни, ее Омер. -Что случилось? Куда ты?- спросила Нихан, обалдевшая от скорости передвижения Дефне по комнате. -Мне надо к Омеру,- сказала девушка. – Он позвал. Мне надо срочно идти. -Хорошо, пойдешь, но, может, останешься хотя бы на ужин? Жил же он без тебя целую неделю, потерпит еще пару часов. Ничего с ним не случится,- сказала Нихан. -Он, может, и потерпит, но я не могу,- ответила Дефне. Девушка схватила собранную сумку и побежала вниз по лестнице. Непослушные кудряшки развивались на лету, так она спешила покинуть дом и направиться в то место, где она так была нужна. Дефне быстро чмокнула всю родню и выскочила на улицу. У дверей дома в машине ее ждал Исо. Девушка запрыгнула на сидение рядом с другом, и они покинули родной квартал. -Исо, прошу тебя скорее,- попросила Дефне. -Хорошо, ты только успокойся, дорогая, а то я переживать начну. Куда едешь, зачем едешь? Словно на пожар опаздываешь,- произнес друг девушки. -Пожар. Это точно, - сказала Дефне. –Горю, Исо, душа горит. Везде огонь. Поэтому быстрей надо. -Вай бе, Дефоджим, ты словно шкатулка с сюрпризами. –То молчишь, слово из тебя не вытянешь, как вода тихая, то горишь синим пламенем. Ты смотри, что с людьми любовь делает. Значит, после свадьбы не ослабевает, да?- улыбнулся Исо. -Нет, совсем нет. Скорее наоборот. Еще сильнее стала,- ответила Дефне. – Вот скажи мне, Исо, как так можно? Все сильней его люблю. Может, со мной что-то не так? -Ай, Дефо, я же не зря говорю, ты – ходячий дефект. Потому и любовь у тебя аномальная. Но за это тебя Омер и любит. -Думаешь?- с надеждой спросила Дефне. – Любит? -Ай да, Дефнеджим, ты меня пугаешь,- сказал Исо. – Почему такое спрашиваешь? Разве могут быть сомнения? Исо притормозил и, повернувшись к Дефне, сказал: -Может, расскажешь, что у вас случилось? Он тебя обидел? -Нет, это я его,- ответила Дефне,- но это уже не важно. Он позвал, и нам надо ехать. Исо, поспешим, прошу. -Хорошо, командир, как скажешь,- произнес Исо.- Поедем. Дефне, но ты же знаешь, что всегда можешь прийти рассказать мне. Я всегда с тобой, всегда рядом,- добавил он. -Я знаю,- тихо произнесла Дефне и благодарно улыбнулась другу. Они подъехали к дому Омера и девушка, забрав с заднего сиденья машины сумку и послав Исо воздушный поцелуй, пулей влетела на крыльцо дома и позвонила в дверь. Она слышала, как гулко бьется в груди сердце. Каждая секунда до встречи с любимым казалась вечностью. Но вот тишину вечера нарушил звук поворота ключа, и Омер распахнул дверь. Боже, как долго она его не видела, как скучала, тосковала по нему и, повинуясь сиюминутному порыву, она бросилась в объятия мужа и, поднявшись на цыпочки, обхватила его руками. Дефне прижалась к любимому, щекой потерлась о ткань его рубашки и вдохнула знакомый запах его парфюма. Она не видела, как в этот момент он закрыл глаза и блаженно улыбнулся. -Она здесь! Наконец-то она вернулась! – ликовало сердце мужчины. Он опустил голову к ее макушке и втянул носом аромат волос. Она не успела выпрямить их, и теперь склоненное лицо Омера утопало в непослушных кудряшках. Такая она нравилась ему больше всего, такой она была в их первую встречу и в их первую ночь - непокорная Дефне с буйной копной длинных рыжих волос. Она была неотразима и напоминала ему храбрую богиню- охотницу Диану. Ему жутко хотелось обнять ее и стоять так, не размыкая рук, целую вечность, но упрямая реальность не позволяла ему этого сделать. Они не вместе. Пока не вместе. У них проблемы с доверием, проблемы с прокатом, и еще есть не свершившееся возмездие, план, который не исполнен. Потому Омер отстранился от жены и, взяв с порога ее сумку, сухо сказал: -Заходи. Дефне вошла, но этого слова ей было мало. Она должна была знать, зачем он ее позвал. Нужна ли она ему как прежде? Любит ли он? Есть ли надежда хотя бы на самый слабый ветерок? -Ты просил вернуться,- сказала девушка. – Зачем? – спросила она, заглянув в глаза мужа. Омер понимал, что именно она спрашивает, и осознавал, что не может сказать ей правду. Поэтому он произнес: -Я видел твои рисунки. Они очень хорошие. Взял несколько, чтобы показать одной солидной фирме. Если твои эскизы им понравятся, то, я уверен, в дальнейшем это может быть очень хорошим стартом для твоей карьеры…. Дальше Дефне уже не слушала. Только что ее трепещущее от волнения сердце упало к подошвам его ног и разбилось на мелкие кусочки. К глазам подступили горючие слезы. Дефне еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Омер видел, как покраснели ее глаза. -На днях я встречусь с ними и покажу твои работы. Если хочешь, можешь прийти в «Рassionis»…. Из глаз девушки покатились слезы. Омер замолчал, потом подошел ближе к жене и, нежно утер их. -Не плачь,- прошептал он. – Нам это не поможет. -А что поможет?- спросила Дефне, с тоской посмотрев на мужа. -Я не знаю,- ответил тот. Дефне не хотела отходить от него, так бы стояла и смотрела в его черные, как ночь глаза, моля открыть для нее свое сердце, но, видимо, это уже было бессмысленно. Она медленно повернулась и пошла к себе в спальню. Очередная надежда растоптана суровой реальностью. Он не хочет ее, и она не нужна. Она опять обманулась. *** Омер сидел в гостиной и читал книгу, вернее он пытался читать, но понимал, что все его мысли были наверху, на втором этаже в спальне жены. Уже два битых часа как он боролся с собой, чтобы не подняться и не заключить Дефне в свои объятия. Да, она вернулась и тем самым немного успокоила его горящую душу. Теперь она здесь, рядом. Только стоит протянуть руку и можно дотронуться до нее…. Но пожар не потушен. Тело все еще горит, сердце все так же тоскует, крича каждый миг: «Иди к ней!» Только один мозг пытался протестовать: «Если ты пойдешь, назад дороги не будет. Ты погибнешь в ее нежности и любви, в ее глазах, руках, губах и прядях ее волнистых волос. Не смей уступать себе. Ты еще не наказал всех, кто тебя предал». Во всем существе Омера полыхала война, внутренняя борьба снедала его, не давая ни на минуту расслабиться ни телу, ни душе. Омер отбросил в сторону книгу и вскочил на ноги: -Я больше так не могу. Я сойду с ума,- сказал он вслух. Он подошел к окну и посмотрел в ночное небо, где на черном фоне мерцали яркие звезды, и лимонной долькой светила бледная луна. -Ну и что мне делать?- спросил он у последней. С одной стороны была она, его сладкая Дефне, Дефне Омера, которую он безумно любил, с другой этот чертов прокат и его циничная лицемерная семейка. Быть без Дефне было ужасно. Видеть ее перед собой и не иметь возможности дотронуться, прикоснуться- это убивало его, и он понимал, что эта боль заслоняла даже планы о возмездии. Но и их он не мог оставить. Над ним издевались, заставляли страдать, плакать, рассыпаться на части. Сколько раз за этот год он умирал по прихоти Нериман ханым и возвращался к жизни, когда Дефне вновь оказывалась рядом с ним. Он не мог этого простить. Они получат все сполна… Но в то же время он не мог перестать думать о жене. -Дефне! Дефне! Дефне! – кричало и требовало все его существо. И тогда решение пришло само собой, сладостное и одновременно ужасное. Он знал, что он сделает, и как им потом обоим будет больно… но желание уже гнало его наверх. Он поднялся по лестнице на второй этаж и услышал, как в ванной плещется вода. Дефне скорее всего принимала душ, и Омер направился прямиком в ее спальню. На кровати лежала ее шелковая сорочка. Он взял ее и поднес к лицу. Эта вещь каждую ночь касалась нежной кожи жены. Он почти завидовал этой сорочке. Она беспрепятственно могла покрывать собой каждый изгиб ее тела, мягко струиться по обнаженной коже, впитывать аромат Дефне… Омер поцеловал ткань и положил обратно на кровать. -Сегодня ты не понадобишься,- подумал он про себя. – Я укрою Дефне собой. Мужчина довольно улыбнулся. В его глазах горела решимость получить ту, что была ему необходима как воздух. Он подошел к окну и стал ждать Дефне. Спустя несколько минут она зашла в комнату. Девушка была задумчива и не сразу заметила Омера. Ее обнаженное тело было скрыто лишь одним коротеньким полотенцем, в другое же она завернула свои влажные от воды волосы. Дефне подошла к зеркальному столику и, стянув с волос полотенце, взяла расческу. Она поднесла ее к волосам и, посмотрев на свое отражение в зеркале, замерла. Она увидела мужа. Он стоял поодаль и смотрел на нее горящим взглядом. От неожиданности Дефне обранила расческу. Она хотела поднять ее, но Омер опередил. Он сделал это первым. Девушка стояла спиной к мужу и едва дышала. -Зачем он пришел? Почему? Что он хочет? Разве между ними не все кончено?- один за другим возникали вопросы в ее голове. И ответов не было. Дефне была сбита с толку. Только несколько часов назад он сказал, что не хочет ее, что она нужна только для работы, а теперь он здесь… рядом с ней. Это было словно прекрасный сон, нереальная мечта. Она не хотела, чтобы этот сон заканчивался, и в то же время она боялась поверить в него, поверить в то, что сейчас она нужна Омеру, что он пришел, чтобы снова любить ее и что больше никогда не уйдет. -Омер,- волнуясь, произнесла девушка. -Тсс,- прошептал он. – Не будем говорить. Он поднял руку и прочертил подушечками пальцев прямую линию вдоль позвоночника. Он начал от шеи, дошел до лопаток, а затем спустился чуть ниже, задевая края полотенца. Еще чуть-чуть и оно бы покинуло стройное тело своей хозяйки, оставив ее абсолютно нагой. От легкого касания мужа все ее рецепторы сошли с ума. Не в силах больше вытерпеть эту сладкую пытку, Дефне отстранилась и отошла на несколько шагов. Она схватилась за расческу, словно это был спасательный круг, и начала проводить ею по слегка спутанным волосам. Но Омер не собирался сдаваться. Он снова приблизился к жене, подошел вплотную и забрал гребень из ее рук. -Позволь мне,- сказал он. Дефне замерла. Она не могла шевелиться, сил хватало только на то, чтобы стоять и смотреть за действиями мужа. Омер распутывал ее непослушные кудри руками, а затем осторожно проводил по ним расческой. Он так нежно обращался с ними, с любовью гладя каждую прядку. Он поднимал их к своему лицу и касался кончиками волос своей небритой щеки, а затем целовал. Дефне почти не верила своим глазам. Неужели это правда? Неужели это тот Омер, который столько долгих дней отталкивал ее от себя, который не хотел ее видеть, который сказал, что все закончилось? Неужели их ветер снова подул? Дефне казалось, что ее сердце сейчас выскочит из груди. Оно трепетало от счастья, смешанного со страхом. Она боялась поверить в реальность происходящего и в то же время мечтала отдаться их ветру, подарив Омеру всю себя без остатка, всю свою любовь, ласку и нежность. -Только бы он захотел, только бы захотел, только бы сейчас не ушел… - шептало ее сердце. И он не ушел. Он запустил свои руки в копну рыжих кучеряшек и, притянув Дефне к себе, зарылся в них лицом. Он ощутил знакомый запах и удовлетворенно вздохнул. А затем отвел волосы в сторону и проложил на изящной шейке дорожку из горячих поцелуев. -Вот оно- то, что надо! Вот чего он хотел, то, что ему было так необходимо - вдыхать Дефне, почувствовать ее каждой клеточкой своего тела и души. Он развернул девушку лицом к себе и произнес: -Дефне, ты моя жена. -Я знаю,- прошептала она, тяжело дыша. -Я хочу, чтобы сейчас все было так, как должно быть,- сказал он, напряженно вглядываясь в лицо любимой. В ее глазах он увидел ответ, и полотенце полетело вниз. Они оба упали на постель и огонь, который так долго сжигал их, не имея возможности выйти наружу, разгорелся с новой силой. Но теперь он не сжигал, а спасал, переплетая тела и души влюбленных. -Скажи мне, чья ты,- просил жену Омер, целуя ее нежное тело. -Твоя, я только твоя,- беспрестанно повторяла она, отдаваясь его сильным рукам и жадным губам. Было так сладостно слышать это, что Омер все неистовей целовал Дефне. Пожар любви снедал обоих. Омер отбросил в сторону все приличия и доводил жену своими губами до края безумия, да и он сам был на краю, за гранью реальности. Он чувствовал только одно - блаженство. Он весь растворился в нем и хотел, чтобы оно никогда не заканчивалось. Дефне, заключенная в объятия его рук и унесенная плавными движениями его тела к заоблачным далям, тихо постанывая в их такт, в самый чувственный и прекрасный момент прошептала в губы мужа: -Я люблю тебя. Это так потрясло Омера. Да, она говорила это ему много раз с тех пор, как он узнал правду. Но те ее слова не доходили до его сердца. Слишком в нем много было обиды. А сейчас… он так соскучился, он так нуждался в своей Дефне и в том, чтобы она его любила, чтобы вновь и вновь повторяла ему эти прекрасные слова. -Скажи, что тоже любишь,- прошептала Дефне, и Омер не выдержал. Держащий в себе все свои чувства, всю свою любовь, он перестал ставить себе барьеры. -Люблю, я люблю тебя. Безумно люблю,- шептал он, покрывая лицо жены поцелуями, а та счастливо улыбалась. –Нежная моя, милая, сладкая моя Дефне,- не останавливаясь, повторял он раз за разом. –Ты моя, да? -заглядывая в лицо жены, спрашивал он. -Твоя, конечно, твоя, только твоя,- словно в лихорадке шептала она ему в губы, отзываясь всем телом на его ласки. Это была волшебная ночь, когда они горели и не сгорали, когда они любили и не испытывали боли, когда они обрели друг в друге свой потерянный рай. -Да, именно так,- думал Омер, лежа рядом со спящей женой. – Вот он – мой потерянный рай, и имя ему-Дефне. Он так хотел ее, так нуждался в ней, что сдался на милость своих чувств. Сидя внизу в гостиной, он решил, что если и дальше будет отказывать себе в своем лекарстве - Дефне, то у него ничего не получится, он не сможет наказать свою семью, потому что все его мысли будут сводиться только к одному, вернее к одной-Дефне. Ему нужно погасить свой пожар, и сейчас он пойдет к ней, а завтра… Завтра все опять вернется на круги своя… Он опять откажется от нее, и всю ту боль и злость, что он испытает, отказавшись от нее , он направит на осуществление своего плана. Увы, он не может поступить иначе. Потому что Дефне- слишком сильное для него лекарство, и чем больше она любит его, чем больше с лаской и нежностью смотрит на него, чем больше хочет залечить его душевные раны, тем меньше он хочет сражаться со своей семьей. Нет-нет, он не может так все это оставить. Они должны за все ответить. Это будет справедливо. Он смотрел на спящую Дефне и надеялся, что она в очередной раз простит его, когда завтра он сделает ей больно. Она должна понять, он не может иначе… А пока у него еще есть пара часов до рассвета, и он не хотел их терять. Омер потянулся к Дефне, прошептал имя жены и накрыл ее губы своими. Она открыла глаза и сладко ему улыбнулась. -Иди ко мне,- сказал он, и они снова выпали из реальности, неистово гася друг в друге пожар любви. *** Дефне проснулась, когда на часах было почти двенадцать. -Ого, вот это я даю,- сказала она себе, а потом в голове вспыхнули картины проведенной с Омером ночи, от которых к лицу прилила кровь. Девушка счастливо рассмеялась. Дефне натянула простынь до самого подбородка и откинулась на подушки. -Боже, неужели это - правда, неужели это действительно было?- спросила она вслух и от смущения закрыла лицо руками. Затем она приподняла край простыни и, удостоверившись, что лежит в постели нагишом, расплылась в улыбке и громко выдохнула: -Ох! Да! Это правда! Они любили друг друга, любили всю ночь напролет, отбросив скромность, наслаждаясь ласками, поцелуями, объятиями. Они шептали слова любви. Омер называл ее своей жизнью, своей сладкой Дефне, а она без конца твердила ему, что она его, и что безумно любит его. Эта ночь была лучшей в ее жизни, ночь, когда исполнились ее мечты и желания, ночь, когда все было по-прежнему, она была Дефне Омера, а он ее Омером. Девушка протянула руку к подушке, на которой этой ночью рядом с ней спал Омер, и, обхватив ее руками, зарылась в нее лицом. -Омер, любимый,- прошептала Дефне. – теперь все будет хорошо, теперь между нами нет преград, нет лжи. Я обещаю, что вылечу все твои раны, любимый, теперь я всегда буду с тобой откровенна. Вместе мы со всем справимся, вот увидишь. Все это она собиралась сказать ему за ужином, когда он вернется домой. Девушка встала и отправилась в душ. Она стояла под струями воды и напевала своим прекрасным голосом какую-то веселую мелодию. Ее душа была счастлива. Дефне казалось, что она не ходит, а парит в воздухе. И все это благодаря Омеру. Он снова любил ее, а значит, жизнь снова наполнилась смыслом. Дефне порхала по квартире, наводя порядок, и хлопотала по хозяйству. Она целый день что-то жарила, парила, сервировала стол, делала приготовления к ужину. Она достала из комода свечи, зажгла их и включила любимую музыку мужа. Затем она уложила волосы и, чтобы порадовать любимого, надела новое, облегающее ее стройную фигуру платье. Дефне посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. -Ему понравится,- решила она. –Его мысли точно запутаются. Девушка спустилась вниз и стала ждать Омера. -Почти семь. Он скоро должен вернуться,- подумала она и тут же услышала , как открылась входная дверь. Омер зашел и замер. Жена выбежала к нему навстречу и с радостной улыбкой сказала: -Привет. Он хмуро посмотрел на девушку, затем взглянул на стол в кухне. Там стояли свечи, повсюду лепестки роз, на салфетках сердечки, в вазе цветы, квартиру заливали звуки классической музыки, а на самой Дефне было платье, которое чертовски ей шло и вызывало у мужчины лишь одно желание - поскорее стянуть его с ее прекрасного тела. -Боже, - подумал Омер,- ну и как мне ей сказать… Они стояли в прихожей и настороженно всматривались в лица друг друга. Омер холодно и отстраненно, Дефне же, наоборот, вкладывала в свой взгляд всю свою любовь и нежность. -Нам нужно поговорить,- сказали они одновременно. -Прости, ты первый,- произнесла Дефне. -Хорошо,- кивнул Омер, но слова не шли. Он долго молчал, смотря в любимые янтарные глаза, и чем дольше длилось молчание, тем страшнее становилось Дефне. Улыбка сползла с её лица. Чувствуя неизбежность приближающейся беды, в животе у девушки что-то неприятно сжалось. -Омер,- дрогнул ее голос. -Вчерашняя ночь была ошибкой,- произнес он. – Прости, я поспешил. Не стоило этого делать. Вот и все! Он сказал, он сделал это. Боль разлилась по всему телу. Он подарил себе счастье на одну ночь , а потом от него отказался. Его душа разрывалась на части. Сейчас он сделал больно себе и любимой… Он обидел ее, но другого выхода он для себя не видел. Ему нужна была злость на свою жизнь, на свою семью, на весь мир, что его окружает. И как унять ее могла только Дефне, так и зажечь в нем и поддерживать столько, сколько нужно могла только она. -Но вчера ты сказал… ты ночью признался, что любишь меня, -произнесла Дефне. -Ты попросила, и я сказал,- ответил Омер. -Скажи, что шутишь,- еле слышным шепотом попросила Дефне . –Умоляю тебя. -Нет, Дефне, - превозмогая внутреннюю боль и почти ненавидя себя, ответил Омер. -Ты говорил мне, что я твоя жизнь… называл милой, любимой…. – шептала Дефне. -В такие моменты человек может сказать все, что угодно. Мне было хорошо, и я сказал,- разбивая сердце Дефне жестокими словами, произнес Омер. -Ладно, давай не будем больше об этом,- продолжил он, пытаясь поскорее закрыть тему их несостоявшегося воссоединения. – Ты тоже, кажется, хотела мне что-то сказать. Говори,- попросил он жену. -Теперь уже не важно,- прошептала Дефне,- уже не имеет никакого значения. Горючие слезы душили ее изнутри, и она не стала их сдерживать. Пусть Омер видит, что он сделал с ней, пусть почувствует, как ей плохо. Слезы капали по щекам девушки и крупными каплями ложились на ткань платья. Омер едва удержал себя, чтобы не броситься к ней и не осушить капающие из прекрасных янтарных глаз слезы своими поцелуями. Он так хотел сказать ей, что любит, но не время, еще не время. -Чертова семейка,- подумал про себя Омер. –Даже сейчас , когда я все знаю про ваш обман, вы отравляете мою жизнь, не даете быть счастливым. -Значит, закончились,- сказала Дефне мужу. Тот молчал. Она еще немного постояла там, в гостиной, ожидая хоть какого-то ответа, но он не ответил. -Закончились. Теперь уже точно… - подумала Дефне. Она утерла слезы и пошла к себе в комнату. Девушка легла на кровать, и единственное, что было в ее голове- мольба: -Пожалуйста, кто-нибудь, выключите эту боль. Она лежала так час, другой и все повторяла и повторяла это про себя. Но, увы, никто не мог ей помочь, никто, кроме Омера. Какой же она была дурой, когда решила, что он все еще ее любит, что ветер опять подул. Он же сказал ей тогда: «Полный штиль». Разве могло что-то измениться за неделю? Конечно же, нет. Он попросил приехать, и она, нафантазировав себе кучу всего, как угорелая примчалась к нему. Она даже не удосужилась спросить, зачем он ее зовет, зачем она ему нужна. Это она скучала, она любила, а не он. Для него они закончились в день свадьбы, и вчерашняя ночь тоже ровным счетом ничего для него не значила. Ему просто нужно было ее тело. Он захотел и взял, но взял вместе с душой. Она отдала все вместе, но ее душа его совсем не волновала. Только тело и все. Возможно, она стерпела бы даже это, примирилась с таким порядком вещей, но сейчас он сказал ей, что даже тела больше ее не хочет. Он сожалеет об их ночи. Она до такой степени ему противна, что он даже не хочет ее как женщину. Он назвал их любовь этой ночью ошибкой… Что ж. Она сделала все, что могла, она отдала ему всю себя и была готова и впредь отдавать свою любовь и нежность, свою преданность, научить его снова доверять людям и ей самой, помочь ему забыть обо всем, что стояло за их любовью: о прокате, лжи, расставаниях. Она бы сделала все, чтобы он простил свою семью и ее, но он этого не хотел. Он не хотел прощать, он не хотел забывать. Видимо, его рана была слишком глубока, и боль от нее никак не утихала. Она заполнила всю его душу и вытеснила оттуда всё хорошее, что было между ними. Омер шел своей дорогой, и отныне в ней не было места для Дефне. Она утерла капающие из глаз слезы и сказала в пустоту комнаты: -Как жаль, что я не могу любить меньше. Я бы ушла с твоей дороги, но я не могу. Моя любовь даже больше меня самой. *** Омер надел пиджак и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он совсем неважнецки. Он почти не спал этой ночью, и под глазами залегли темные круги. -Так тебе и надо,- сказал он своему отражению. С тех пор, как Дефне скрылась в своей комнате на втором этаже, он только тем и занимался, что съедал себя. Его мучили угрызения свести. Он ненавидел себя за то, как поступил с Дефне и злился. Да, злость - было именно то, что он хотел получить, отказавшись от Дефне после их ночи любви, но он не думал, что это будет так больно и так ужасно. Он чувствовал себя чудовищем, сообщая ей, что сказал о любви лишь потому, что она попросила, и что все его слова были произнесены лишь в порыве страсти. Нет. Это было совсем не так. Тогда он был искренен с ней. Он любил и в ту ночь был готов кричать об этом на весь мир. Он отдал бы все, что угодно, чтобы ночь никогда не кончалась, чтобы он смог держать жену в своих объятиях, целовать, обнимать и вновь шептать, как она нужна ему, как он не может без нее жить… Но пришло утро, и с первыми лучами взошедшего солнца Омеру пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы покинуть этот маленький уютный рай, в котором были только они двое-Омер и Дефне. День возвращал ему жестокую действительность. Его план наконец-то должен заработать. Поэтому они с Дефне снова порознь… Она еще не знала об этом, когда вчера вечером встречала его такая красивая и трепещущая от предвкушения их сладостного примирения. И чем больнее он ей делал своими словами, чем более жестоко поступал с ней, позволяя ее прекрасным глазам плакать, тем больше злился. Он встал этим утром, переполненный гневом и желанием поскорее покончить с людьми, которые превратили его жизнь в ад. Они завели его в глухой тупик. Ему нужно было притворить свой план в жизнь, но при этом отказаться от Дефне. Пусть лишь на время, но и это было очень тяжело. Тем более, что он не мог объяснить ей почему так делает, почему так грубо поступает с ней, приближает и тут же отталкивает. Она хотела, чтобы он простил всех, кто так долго его обманывал, а он не хотел и не мог. Омер надел пиджак и посмотрел на часы- 7.20. -Дефне, должно быть, еще спит,- подумал он, но поставив пустую чашку из под кофе в раковину, и, выйдя из кухни, с удивлением наткнулся на жену. Она стояла, хмуро глядя на мужа, и держала в руках папку с эскизами. -Доброе утро,- произнесла она. -Доброе утро,- ответил Омер. –Как спалось? – обеспокоенно спросил он. -Я не спала,- сказала Дефне, чем вызвала у мужа очередные муки совести. – Всю ночь рисовала. Ты говорил, что хочешь показать мои работы какой-то компании. Возьми. Я их только закончила. -Хорошо,- кивнул Омер. –Дефне, ты не хочешь вернуться в «Passionis»? -Нет,- резко ответила девушка. – Не стоит. -Хорошо, как знаешь,- помедлив, произнес Омер. – Я ухожу. Если тебе куда-нибудь нужно, ты только скажи. Я пришлю Шукрю. Он отвезет. -Нет, спасибо,- ответила Дефне. – Теперь мне стоит справляться самой. Омер с болью посмотрел на жену, а затем вышел из дома. Когда дверь за мужем закрылась, девушка рухнула на кожаный диван. -Я должна научиться жить без тебя, - прошептала она,- кусочек за кусочком отделяя свою душу от твоей. *** Омер сел в рабочее кресло и, выслушав программу Дерьи на сегодняшний день, заставил девушку перекроить ее заново. Ему ничего не нравилось. Все было плохо, ему самому было плохо, и он хотел, чтобы и всем остальным было так же, как и ему. - Омер бей,- произнесла Дерья,- если эти встречи я еще могу переставить, то с «Chaussure» никак. Они будут здесь с минуту на минуту. -Оффф, Дерья. Я и не просил сдвигать эту встречу,- ответил Омер. - Сказал- только другие. Ладно. Зови Синана и Ясемин. Быстрее, быстрее Дерья. Зал для презентации коллекции приготовили? -Да, -кивнула девушка. -Отлично,- позови меня, как только «Chaussure» появятся у нас. -Конечно, Омер бей,- ответила девушка и скрылась из поля зрения шефа. -Ну что ж, начнем,- произнес Омер и открыл рабочий ежедневник на букве «Ю». Он взял в руки телефон и набрал нужный ему номер. -Алло, Юсуф,- сказал Омер. – Да…да… я знаю, что пропал. Но что делать, работа бизнес…Да, женился….спасибо. Теперь ждем от тебя ответного хода…. Юсуф, я не просто так позвонил,- произнес серьезно Омер. – Мне нужны твои услуги. Ты же все еще занимаешься ценными бумагами? Отлично…. Да, знаю, финансы - это по твоей части. У меня к тебе дело. Недавно мой друг заложил кое-что вторично. Очень много и на большую сумму. Мне нужно, чтобы ты все выкупил, все до последней акции. – Первоначальный владелец- Ясемин Каялар. Я хочу получить абсолютно все,- произнес Омер. – Деньги? Цена - не проблема. Деньги есть,- кивнул Омер, посмотрев на папку, которую накануне вручил ему дед. - И еще будет кое-что. Мне нужен «мыльный пузырь»…. Да, я знаю, что опасно, но надо кое-кого проучить. Найди мне что-то подходящее и принеси…. Желательно- связанное с землей… Я надеюсь на тебя. Буду ждать хороших новостей. Омер положил трубку и, откинувшись на спинку кресла, подумал: -Вот и всё. Дело сделано. Игра началась… 6 Глава Телефонная трель рабочего звонка оповестила Омера о том, что главный дизайнер «Chaussure» уже в «Passionis», и тот, смешав свои рисунки с эскизами Дефне, отправился в зал переговоров. Французам так понравилась коллекция Омера, что они тут же дали согласие на подписание контракта с «Passionis». -Это великолепно,- говорил представитель «Chaussure». – Даже не думал, что найду в Турции что-то подобное. Очень свежо и необычно. -А вот эта работа- выше всяких похвал,- сказал он, указав на эскиз винтажных туфель. -Рисунок нашего дизайнера. Очень талантливая девушка, - произнес Омер. – Я сам ее обучал. -Бесспорно,- согласился с мужчиной представитель «Chaussure». – Мы бы хотели, если вы не против, забрать эти рисунки с собой, показать в главном офисе в Париже. Нам очень нужны молодые дизайнеры. Свежие идеи, как вы понимаете, бесценны. -Я не первый год охочусь за такими талантами, как эта девушка. А ваша коллекция безусловно принесет обоим нашим фирмам успех, месье Омер,- сказал обаятельный француз, пожав руку партнера. -Я буду только рад,- ответил молодой человек. -В течение недели наша сторона пришлет вам контракт, и прошу вас передать вашему молодому дизайнеру, что она превосходна,- сказал представитель «Chaussure». -Я уверен, что мы скоро с ней свяжемся. -Значит, не жалеете, что не стали подписывать контракт с Трамбой? - вмешался в разговор партнеров Синан. -Нисколько,- ответил француз, сверкая белозубой улыбкой. – Я сделал правильный выбор и очень этому рад. -А как будет рад Дениз,- хохотнул Синан и похлопал Омера по плечу. Когда деловая встреча подошла к концу, Синан с Ясемин расположились в кабинете Омера. Синан с радостным воодушевлением подсчитывал предстоящую прибыль и без устали восхищался коллекцией друга. -Ну это же надо было такое придумать! Партнер, ты просто лев. Все эти вычурные изгибы, ломаные линии и буйство красок! А какие громкие названия эскизов! Мне больше всего понравились те алые… «Предательство», кажется, и хамелеоновые «Обман». Французы были под впечатлением. Да что там говорить - я сам в восторге! И откуда вдруг такие идеи пришли тебе в голову, да еще и в разгар медового месяца?- поинтересовался Синан. -Да так,- ответил Омер. – пошел от обратного… -От счастья к горю, говоришь. Любопытно,- произнес Синан. -Еще как,- ухмыльнулся Омер. – Иногда мир выворачивается наизнанку в самый неожиданный момент. -О чем ты? – нахмурился Синан. -О лжи,- ответил Омер, от чего его друг нервно заерзал в кожаном кресле. -Не понял,- сказал Синан. Лицо его уже больше не улыбалось. Он весь напрягся и ждал, что Омер скажет дальше. -Ну вот представь, твой близкий друг неизлечимо болен, ему осталось недолго. Об этом знают все: его любимая женщина, его семья, друзья, но только не он сам. Ты бы сказал ему? Открыл бы правду своему лучшему другу? -Я не знаю,- ответил Синан. -А ты подумай, реши,- произнес Омер,- и скажи мне. -Так сразу не сказать…- ответил Синан. –Да и не стоит об этом думать… -Нет, скажи- попросила вдруг Ясемин. –Мне стало интересно, что бы ты выбрал. Синан помолчал немного, нервно потер подбородок и, разведя руками, произнес: -Нет, не сказал бы. Не смог бы. -Почему? – спросила Ясемин. – А вдруг есть что-то, что он хотел бы исполнить за то короткое время, что ему осталось жить… какие-то мечты, желания. Неужели скрыл бы правду?! -Да!- сказал Синан. – Пусть лучше так, пусть не знает. Я бы не вмешался, не смог бы вот так одним словом перевернуть всю его жизнь. Лучше бы смотрел со стороны, отдал бы все в руки судьбы. -Поверить не могу!- сказала Ясемин. – Значит, солгал бы. -Ясемин, иногда милосердная ложь лучше убийственной правды,- скрестив на руки груди, произнес ее возлюбленный. -Трус,- подумал про себя Омер. – Ты и со мной поступил так же. Знал и не сказал. Оставил нас с Дефне барахтаться в море лжи. -Ладно, друзья, к чему весь этот разговор? – сердясь, произнес Синан. – Как мы, вообще, к этому пришли?! - Я лучше пойду. Мне надо работать,- сказал партнер Омера и поднялся с кресла. -Конечно, иди,- ответила Ясемин,- но на этом наш разговор не окончен. Я считаю, ты должен сказать… -Ничего я не должен. Я не буду говорить,- оборвал невесту Синан. –Да и к чему?! -Но как же?! – возмутилась Ясемин. –Это твой лучший друг! Ты просто обязан… Тот не стал дослушивать и, широко распахнув дверь, выбежал из кабинета Омера. Ясемина выскочила вслед за Синаном, и в коридоре еще несколько минут были слышны их громкие спорящие друг с другом голоса. Омер был рад, что задал вопрос Синану при Ясемин. Он выяснил одну очень важную вещь- она тоже так же, как и Омер предпочитала знать правду. Она бы не захотела, чтобы ее обманывали. А это значило, что если Ясемин узнает, что сделал Синан с ее имуществом, то ему несдобровать. Узел на шее обманщиков все туже затягивался. Придет момент, когда он потянет так сильно, что уже никому не выбраться из этой петли…. *** Оказалось, выкупить все, что заложил Синан, было не таким уж легким делом. Имущество и акции Ясемин разошлись по нескольким десяткам собственников, и чтобы собрать все это воедино под именем Омера Ипликчи, требовалось немало усилий и времени со стороны Юсуфа Чага. Тот как мог старался ускорить процедуру покупки имущества Ясемин и всего того, что когда-то ей принадлежало, но все же он не был богом. Особенно трудно ему было с бывшим домом Ясемин. Нынешний владелец ни в какую не хотел его продавать. Он обосновался там с семьей и был в восторге от столь уютного красивого места. Поэтому Юсуф пришел к Омеру и стал объяснять ситуацию. -Омер, владелец не хочет, наотрез отказывается продавать. Я могу попробовать только одно - предложить ему заоблачную цену. Но она будет столь высока, что я просто обязан спросить твоего согласия. За те деньги, что я ему предложу, он сможет купить четыре таких дома. Ты уверен, что стоит рисковать такими большими деньгами? Дело действительно того стоит? -О, да,- ответил Омер. -Я пожертвовал для него слишком многим и теперь не могу отступать,- подумал он про себя. – Я обидел любимую женщину, отказался от нее, и теперь каждый день как сущая пытка. Я не могу пойти к ней, не могу обнять, поцеловать, не могу запустить пальцы в ее волосы и, притянув к себе, лежать в обнимку и до утра говорить с ней о нашей жизни, о том, чего хотим, о чем мечтаем, о наших планах, чаяниях, о милых глупостях, которые пришли ей сегодня в голову, рассматривать ее эскизы, делиться впечатлениями от прошедшего дня… Теперь он ничего не знает о ее жизни: что делала, где была, с кем говорила… После их последнего объяснения она словно вычеркнула его оттуда. Они почти не разговаривали. Теперь она так же, как и он возвращалась поздно вечером. В руках ее была папка с рисунками, а в рюкзаке лежал набор карандашей. Она вся погрузилась в свое творчество, свои рисунки, выплескивая на бумагу всю свою боль… а он методично исполнял свой план, ожидая каждый день, что Юсуф наконец-то принесет добрую весть о том, что все выкуплено. И чем раньше это случится, тем быстрее он сможет прийти к ней, обнять и никогда не отпускать. Его сердце ныло и болело от того, как жестоко он поступил с ней, а душа мучилась от угрызений совести. Каждую ночь она кричала Омеру: «Надо исправить, надо исправить, Омер! Смотри, что ты наделал! Как ты так мог?! Разве это ты? Разве ты такой?» -Нет, - говорил он себе,- я никогда таким не был… И то, что он заставил себя сделать... он совсем не нравился себе, ничуть, ни капельки. И когда иногда ловил на себе печальный тоскливый взгляд прекрасных янтарных глаз , то становился сам себе противен. -Скорей бы со всем покончить, скорей бы стать прежним, вернуть свое счастье, свою Дефне… -Кстати, я нашел для тебя то, что ты просил,- сказал Юсуф, оборвав невеселые мысли Омера. -Отлично, я слушаю,- обрадовался Омер. -Липовый участок, огромный кусок земли. Пару лет назад были подозрения, что там есть сланец, а это значит, что… -Нефть,- довольно улыбнулся Омер. -Именно. Народ стал скупать землю за бешеные деньги, думая, что сейчас разбогатеет, а оказалось, что все это обман. В земле есть кое-что, но нефти- ноль. Тогда многие погорели, некоторые вложили все свое состояние и полностью разорились. Я, конечно, могу замести все следы, подчистить информацию по этой земле, но не знаю, стоит ли тебе связываться с этим. Если ты подпишешь кого-либо на столь опасное дело- он разорится. Ты уверен, что хочешь этого? – спросил Юсуф. Омер внимательно слушал друга. Да, это было именно то, что надо. Он уже представил, как округлятся глаза Неджми бея при слове НЕФТЬ. Он даже не будет тщательно проверять все бумаги, зная, что Омеру всегда можно доверять. Уж он- то точно все проверил и разузнал. Родной племянник плохого дела не предложит. Неджим бей доверится ему на все 200% , так же, как когда-то доверял Омер, ни за что на свете не ожидая подвоха от родного человека. Как же больно потом будет падать Неджи бей, как же больно… Омер улыбнулся и сказал: -Я уверен на все сто. Введи меня в курс дела. Хочу знать все, мне нужно быть убедительным. -Это точно,- сказал Юсуф. – Нефть- это совсем не туфли рисовать. Совсем далекая от творчества область. Но зато сводит с ума. Золотая жила, из которой фонтаном бьют деньги… *** Дефне сидела на скамейке у причала, откуда ежечасно отходили в маленькое прогулочное путешествие небольшие моторные лодки и катера. Она каждый день приходила сюда, смотрела на море, вдыхала его запах и, ей казалось, что она почти сроднилась с этой глубокой темно-зеленой волнующейся гладью. Именно так она себя сейчас чувствовала – переполненным океаном эмоций и чувств. Столько всего переплелось, столько всего родилось и уже давно жило в ее душе: любовь, нежность, боль, страх, сожаление, разочарование, надежда, вера и, как ни странно, прощение… Она умела прощать, она знала как это. Она не могла сказать, было ли ей легко или сложно это делать… просто она была такая. Умение прощать было частью ее самой. Она делала это, веря в лучшее, всегда видя в человеке что-то хорошее, и отпускала свои обиды. Она шла дальше. Ей так было легче, и она верила, что если бы Омер захотел научиться этому, то и ему было бы сейчас намного лучше. Возможно, все было бы сейчас по-другому, возможно, их любовь была бы еще жива. Как ей было жаль, что он не умел так, как она. Дефне вытащила из папки лист бумаги, взяла в руки карандаш и начала рисовать. Кажется, туфлям сегодня не место на этом белом холсте. Штрих за штрихом вырисовывался силуэт старенькой баржи, пришвартованной к берегу. Возле Дефне присела женщина с маленьким ребенком. Мальчику было лет пять – не больше. Он отошел от матери на расстояние нескольких шагов, там, где пристань озаряли лучи яркого солнца, и стал играться с маленьким котенком. -Очень красиво,- сказала женщина, посмотрев на рисунок Дефне. -Спасибо,- улыбнулась девушка. -Жаль, что я не умею так, как вы,- сказала женщина. – Приходила бы сюда каждый день и без устали что-нибудь рисовала. А потом с гордостью вешала бы в комнате сына или мужа. Пусть знают, какая у них талантливая мама. Дефне рассмеялась. -Я- Фахрие,- представилась женщина. -А я Дефне. -Очень приятно. -И мне. -Часто сюда приходите? – спросила женщина. -Нет,- ответила Дефне. –всего неделю, но каждый день… как вечность,- закончила она шепотом. -Понимаю,- произнесла Фахрие. -Бывают такие дни, когда жизнь бьет по лицу. -Это точно,- грустно улыбнулась Дефне. – А вы? Любите это место? -Да, нет. Скорее сын любит. Неподалеку живет свекровь. Мы ее часто навещаем. Она себе котенка завела, так теперь мой Мерт от него не отходит. Как увидит, давай целовать, обнимать. Возьмет на руки и не отпускает. Очень любит. Даже гулять с ним выходит. Не оторвать друг от друга. Уже и не знаю, что делать. -Это любовь,- сказала Дефне,- ничего не делайте. Пусть будет, пока можно, пока ничто их не разлучило. Вдруг пронзительный вопль ребенка нарушил атмосферу спокойствия, царившую на залитом солнцем причале. -Ай,- завопил ребенок и, ударив котенка, отбросил его от себя. -Что случилось, Мерт? – подойдя к сыну, спросила женщина. -Он меня поцарапал,- сказал мальчик и громко заплакал. Дефне посмотрела на ребенка и увидела, как на поцарапанном пальце появилась капелька крови. -Больно?- спросила Фахрие. -Да, очень,- ответил, плача, мальчик. -А теперь представь, как больно котенку,- сказала мать сыну. –Может, он тебя и поцарапал, но это не повод, чтобы так жестоко с ним обращаться. Ты же любишь его, все время с ним рядом, столько времени вместе. Зачем так поступил? Зачем ударил, отшвырнул? -Но он же царапнул. Мне было больно,- все еще рыдая, произнес сын женщины. -Так нельзя, Мерт. Надо прощать,- сказала Фахрие. –Иди, возьми котенка и попроси прощения. -Я не умею,- вытерев глаза, ответил мальчик. –Как это прощать? Ты расскажешь? Дефне вся побелела. Она словно увидела себя и Омера. В эту самую минуту она была тем самым хрупким беззащитным котенком, а он, ее любимый, маленьким Мертом. Омеру сделал больно тот, кого он любил, и он ударил в ответ. Он, как и этот маленький ребенок, был напуган, сбит с толку. Он никак не ожидал получить нечаянную острую рану и именно от того, кто был ему дороже всех. Она знала, что каждый раз, когда ему было больно, он уходил, убегал, скрывался от нее. Время как-то рубцевало его царапины, его раны. Он как дикий, обиженный ребенок уходил ото всех, переживал свою боль в себе. У него не было никого, кто мог бы научить его прощать так, как это будет делать Фахрие с Мертом. Мать с отцом слишком рано покинули Омера, ему неоткуда было искать помощи и поддержки. И сейчас он остался рядом с Дефне. Они были в одном доме, в одном месте, ему некуда было бежать от нее. Раздавленный, убитый ложью и обманом родных людей, ему некого было бить кроме как Дефне. Он, защищая свою израненную душу, весь покрылся шипами, демонстрируя жестокость и безразличие, и Дефне ежедневно кололась и царапалась о них. Он всегда в одиночку справлялся со своей болью, он переживал ее сам, не делясь ни с кем. Он умел только обороняться, он умел подниматься и идти вперед. Когда его бьют- давать сдачи и снова идти вперед, не опираясь ни на кого, не доверяя никому… и когда впервые в жизни он поверил, что теперь не один, что теперь есть ОНА, его Дефне,… он так жестоко обманулся. Она предала, и теперь его жестокость была ей понятна. Запертые в одном доме, они из дня в день делали друг другу только больно. -Бедный мой, как же он страдает,- подумала Дефне. –Я должна научить его прощать, но только если он сам этого захочет. Я могу протянуть ему руку, но возьмет ли он ее – вот в чем вопрос. Она никогда не перестанет на это надеяться, ведь она его любит. И пусть даже он разлюбил, она сохранит внутри то прекрасное чувство, что их соединило. Да, они не будут теперь вместе, но пока она будет нужна ему, она не уйдет. А то, что она ему нужна- теперь она в это верила. И та его мольба «Возвращайся, ты нужна мне» была криком о помощи. Просто он не может, не умеет правильно о ней попросить. Если он захочет, то она научит… но больше она не позволит делать себе больно, отбрасывать ее как того маленького котенка. Иначе они никогда не смогут исцелиться. Они утонут в своей боли, нанося раны и принимая их от любимого человека. Дефне дорисовала свой пейзаж и отдала его Фахрие. -Возьмите,- сказала она. – Повесите в комнате сына. -О, боже, спасибо,- ответила Фахрие. – вы и Мерта с котенком изобразили. -Да, - улыбнулась Дефне. –Это ему на память, чтобы научился прощать любимых и никогда не забывал, как это делать. -Спасибо вам, - сказала Фахрие. -Нет, это вам спасибо,- ответила Дефне. – Сегодня я кое-что увидела в новом свете, и это благодаря вам. Теперь мне стало легче, теперь все намного понятнее. *** -Омер, сынок, ты звал меня? – спросил Неджми бей. -Да, дядя, - ответил племянник. – у меня к тебе важный разговор. Вернее, просьба. -Какая? – поинтересовался Неджми бей. -Дядя, я недавно был у дедушки. Он сказал, что отдал вам с тетей виллу в горах ,- произнес Омер. -Ммм,- замялся Неджми бей. –Да, есть такое. Вдруг решил подарить. Мы с Нериман совсем не ожидали. Он сам предложил. Знаю, что по праву она должна была принадлежать тебе, но, сынок, ты же понимаешь, это дедушка. Если уж он решил что-то, то его трудно переубедить. -Я понимаю, дядя, - примиряюще поднял руки Омер. – Дело не в праве на наследство. Тут совсем другое. -Что же тогда? – спросил Неджми бей. -Дядя, я решил вложиться в другой бизнес. Обувь – это, конечно, хорошо, но все так изменчиво на этом рынке, ты сам знаешь. А я теперь человек женатый. Мне нужна уверенность в завтрашнем дне. -Отлично,- кивнул головой дядя Омера, – и чем я могу тебе помочь? -Я должен оплатить свою долю,- пояснил Омер. – Участие в нефтяном бизнесе. Покупаю большой кусок земли с месторождением сланцевой нефти, но мне не хватает. Я хотел тебя попросить вложиться виллой. Дед сказал, что она стоит огромных денег. Знаю, так сразу тебе не ответить. Серьезная просьба, но ты подумай… И еще одно. Прошу никому ничего не говори, особенно тете. Я не хотел бы, чтобы кто-то знал. -Конечно, сынок, я понимаю, - ответил Неджми бей. – А Синан знает? Что он говорит? -Нет, я еще не сказал ему. Инвестор боится впускать в дело еще кого-нибудь. Поэтому месторождение под строгим секретом. Даже Синану не смог сказать. Но так как я прошу у тебя виллу, то обязан ввести тебя в курс дела и показать все документы. -Да, было бы неплохо,- сказал Неджми бей. –Пришли мне, я все посмотрю. Но если ты говоришь, что дело стоящее, то я уже заочно согласен. -Хорошо, дядя. Я попрошу своего партнера Юсуфа тебе все выслать,- произнес Омер, и… - что-то еще хотел добавить племянник, но в кабинет влетел Дениз Трамба. -Мерзкий ублюдок!- заявил он. – Что, получил мой контракт и теперь сидишь тут радуешься? -Дениз, я попросил бы выбирать выражения, -насупившись, произнес Омер. -Как хочу, так и буду говорить, - зло выплевывал слова Дениз. – Но ничего, Омер Ипликчи, это твоя последняя победа. Наша война не закончена. В конце концов, я выиграю. Я все у тебя отберу, всю твою компанию, твоих партнеров и твою Дефне. Вот увидишь, все это будет моим, -гневно выкрикивал он в лицо Омеру. -Дениз, видит бог, я долго терпел, но это было последней каплей, - сказал Омер и, замахнувшись, со всей силы двинул Денизу в челюсть. От мощного удара тот отскочил в стеклянной стене и согнулся вдвое. -Ублюдок, ты сломал мне челюсть! - завопил Дениз. На что, только что вошедший в кабинет Омера, Синан сказал: -Скажи спасибо, что только челюсть. Тебе уже давно пора все кости переломать, Дениз. -А, верный пес Омера пожаловал. Тебя я тоже не переношу,- держась за челюсть, произнес Трамба. -Это взаимно, поверь мне, -с улыбкой произнес Синан, - а теперь убирайся отсюда, пока мы не вызвали охрану. Дениз пристально посмотрел на Омера и произнес: -Мерзкая семейка Ипликчи, все вы одинаковы. Но ничего, Омер, я еще выбью из тебя дух, будь уверен. -Ой, как страшно, сказал Синан. – Уже дрожим. Иди Дениз и не возвращайся. *** Омер, ты в порядке, - спросил обеспокоенно Неджми бей, когда за Трамбой наконец закрылась дверь. -Все хорошо, - ответил Омер, потирая руку, которой он нанес Трамбе удар. -Может быть, позвать врача, пусть посмотрит, - сказал Неджми бей. -Нет, нет, не стоит. Я в порядке, - успокоил дядю Омер. –Пойду немного пройдусь, - сказал он, потянувшись к висящему на вешалке пиджаку. -Мне пойти с тобой? – спросил Синан. -Нет, не надо, - ответил Омер. –Я ненадолго, Просто проветрю голову. Он вышел из «Passionis» и сел в лифт. Тот этаж за этажом стремительно вез его вниз мимо незнакомых рабочих офисов. Омер посмотрел на свою руку. Костяшки пальцев слегка распухли от сильного удара. -Ну и пусть, -решил Омер. –Так даже лучше. Пусть болит. Все равно эта боль не идет ни в какое сравнение с той, которую он испытывал с того дня, как отказался от Дефне после их ночи любви. Дениз сказал, что ненавидит его. Что ж, он сам себя ненавидит, чувствует отвращение к самому себе и своим поступкам. Его душа была в разладе с его головой. Он говорил себе, что поступает правильно, а сердце кричало: -«Нет! Нет! Нет! Это совсем не так! Ты делаешь ошибку». И Омер не знал, кого ему слушать. Он впервые столкнулся с тем, что не был уверен в своем решении, в выбранной дороге. Сейчас он сомневался, а правильно ли он сделал? Не было и минуты, чтобы он не вспоминал ту прекрасную ночь, когда он был так счастлив. Дефне тогда была такой нежной и любящей. Она протягивала к нему свои руки и крепко обнимала. Она говорила ему: «Я твоя» и счастливо улыбалась, когда он целовал ее и признавался ей в своей любви. Ее глаза в тот момент сверкали как те звезды, о которых она говорила ему лежа рядом с ним у бассейна. Чистая, нежная душа. Она так была похожа на него, но только лишь с той разницей, что она была открыта миру и людям. Она не скрывала того, что думает, что переживает. Она бесхитростно делилась с ним всем этим, и Омер не мог поверить своему счастью, что смог найти так близко, совсем рядом эту неиспорченную, бесхитростную душу. Она не говорила о карьерных планах, не спрашивала Омера сколько он зарабатывает, отчаянно с ним не флиртовала, не жеманничала, а просто рассказывала о том, что еще в детстве приходило ей в голову, когда она вот так лежала вместе со своим братом на песчаном берегу и смотрела на яркие звезды… а потом она так мило смущалась, когда вдруг обнаруживала, что говорит совсем не о предстоящих деловых переговорах, которыми, скорее всего, занята голова Омер бея, а о какой-то ничего не значащей для него ерунде. Если бы она только знала, как много это значило… как ему это было необходимо…. Вот так лежать рядом и говорить о таких вещах, как звезды, солнце, море… о счастье, о любви, о жизни, а не о деловом расписании на завтрашний день. Именно в тот момент он понял, что окончательно влюбился в эту хрупкую наивную и такую прекрасную девушку, вего Дефне, Дефне Омера. Он обещал себе, что никогда не отпустит ее, что будет бережно хранить их любовь, что сделает все, чтобы она всегда была рядом…. А потом так поступил. Он видел боль в ее глазах, когда говорил: «Наша ночь-ошибка»…. Но ведь и она сделала ему больно, очень больно. Он никак не ожидал, что та, которую он боготворил, та, без которой не может дышать, та, без которой он не представляет своей жизни, возьмет и обманет его, что она изо дня в день с самой первой их встречи будет ему лгать. Он постоянно спрашивал себя: -За что? Почему? Почему именно она? Когда он так верил, так любил ее. Почему не сказала раньше? Почему боялась? Неужели он так страшен? Она говорила, что думала - он не простит. И Омер с болью признавался себе: –Да! Именно так! Ему очень трудно это сделать. Он не умеет. Еще в юности он заковал свою ранимую душу в железные доспехи и после смерти матери больше никому не позволял себя ранить. Он видел, как жестоко поступал с ней дед, как не признавал своей невесткой. Даже ее болезнь не примирила деда с выбором своего сына. Омер видел, как страдала его мама, как мучился отец, и какой трагедией обернулось для их семьи это противостояние. Омер рано усвоил, что именно самые близкие и родные могут сделать больнее всего, и не хотел для себя того же. Он никого не впускал в свою жизнь, он сам ушел ото всех. Он построил себе новую жизнь, вдали от деда, дяди, тети. Он научился выживать в этом сложном мире лжи и интриг. Отныне он доверял только себе, ни на кого не надеясь и не опираясь. Если на него наступали – он давал сдачи. Он сумел отвоевать себе место под солнцем, он стал жестким, холодным, вернее, казался всем именно таким. Он не хотел, чтобы кто-то знал какой он на самом деле, как ему хочется тепла, чтобы кто-то сидел напротив и говорил о звездах…. И вот пришла Дефне и перевернула всю его жизнь. Стремительным летним ветром она ворвалась в его сердце, распахнув настежь все двери и окна его одинокой души. И он ничего не смог с этим поделать. Сначала он страшился этого, не понимал, что с ним происходит, как это случилось, что мыслями о Дефне начинался и кончался каждый его день. Он робко шел к ней навстречу, навстречу своим ощущениям и чувствам. Его так тянуло к ней, к ее прекрасным глазам, вьющимся непокорным волосам и нежному изгибу рта. Она что-то говорила ему, а он ловил себя на том, что не слышит ни слова из того, что она произносит, а хочет только обнять и целовать пока хватит сил. Она ответила ему взаимностью, и он наконец-то впустил ее в свою душу, в свою жизнь. Он хотел, чтобы все теперь в его судьбе стало похожим на милую нежную ласковую Дефне. Как он был счастлив, как любил, он снова доверял, он снова не был один, теперь ему было с кем разделить все свои тревоги, свои желания и мечты, свои поражения и победы. Теперь с ним была та, с которой он станет сильнее и сможет еще крепче держать удар… а, оказалось, все совсем не так, оказалось, все наоборот. Она сама ударила его в самое чувствительное место… Сколько раз за этот год она разбивала его на части, а он вновь и вновь соединял с ней свою жизнь и судьбу. После долгих размышлений, попыток забыть и отпустить, они опять тянулись друг к другу, и Омер в конце концов выбрал безоговорочно довериться той, что безумно любил,… а она так поступила с ним. Она предала его доверие, которое он с таким трудом смог взрастить в своей душе…. И он построил между ними стену, которая смогла бы снова его защитить… только теперь от любимой женщины. Как было страшно об этом думать. Как они дошли до этого? Как так получилось? Он злился на себя, что не распознал обман раньше, злился на свою семью, друга и на Дефне. Но в то же время так сильно ее любил. Он жестоко с ней поступил и понимал, что это было не только, чтобы еще больше захотеть наказать всех тех, кто его предал, это был безусловный рефлекс- ответить ударом на удар. В нем сработал защитный механизм – отгородиться от всего, что ему причиняло боль, что ему мешало трезво думать и размышлять, отойти от Дефне на безопасное для себя расстояние, но сначала… взять ее и любить. Он поддался этому искушению, понимая, что без нее ему просто невозможно. Он пылко и страстно любил ее, целовал ее сладкие губы, нежное податливое тело, встречающее его с такой радостью и лаской. Тогда они так изголодались подруг другу, что до самого утра горели ярким пламенем – душа к душе, тело к телу. Это было так сладостно – забыть все, что их теперь разделяло, отбросить забрала, стереть из памяти на одну ночь все обиды, непонимания, ложь…. ах, если бы и сейчас можно было так сделать…. Если бы…. -Увы, нельзя, - покачал головой Омер, выйдя из лифта, доставившего его на подземную парковку. Он прошел к своему автомобилю и, разблокировав дверь машины нажатием кнопки на ключах, сел за руль. Сегодня ему снова не хотелось, чтобы кто-то видел, в каком мятежном состоянии он находился, поэтому Шукрю получил очередной внеплановый выходной. Омер завел машину и тронулся с места. Он желал сейчас сбежать подальше от «Passionis» …. вернее сказать подальше от своих горьких мыслей, но разве от самого себя убежишь? Скорее всего - нет. Правда, Омер изо всех сил пытался. Он направил машину к причалу и теперь ехал вдоль прибрежных кафешек. Он притормозил возле одного… то самое, в котором Дефне рассказала ему об игре семьи… там они впервые поговорили после дня их свадьбы. Омер грустно улыбнулся и кивнул головой. Да, везде Дефне, пожалуй, ему никуда от нее не скрыться. Он вышел из машины и направился внутрь, к тенистой веранде кафе. Омер зашел и сел за барную стойку. -Чего-нибудь покрепче, - бросил он бармену . Тот оценил дорогой костюм посетителя и ответил: -Двойной скотч пятилетней выдержки подойдет? -Отлично, - кивнул Омер. -Вай бе, - послышался слева знакомый голос. – Омер Ипликчи пьет в разгар рабочего дня? Что случилось? Неужели выдался тяжелый денек? Омер повернул голову и увидел Дениза. Тот сидел чуть поодаль и, судя по запаху спиртного, которым от него разило, был уже изрядно пьян. В руках он держал стакан текилы и глупо улыбался. -Поверить не могу. Это, действительно, ты? Победитель Омер Ипликчи потерпел в чем- то поражение и теперь сидит запивает свое горе? – съязвил Трамба. -Дениз, ты снова напрашиваешься,- недобро сверкнув глазами, произнес Омер. -Нет, правда, мне очень интересно. Расскажи, что такого могло случиться, что ты здесь, средь бела дня со стаканом спиртного? – противно растягивал слова Дениз, ближе подсаживаясь к заклятому врагу. -Дениз, ты пьян, - ответил Омер. -Я знаю,- улыбнулся Трамба и икнул. – Вот я здесь из-за твоей сестры. Чего скрывать… Я думал, что мне может сделать девчонка… ничего… так… пройдет… даже ветер не подует… - пьяно запинаясь, произнес Дениз, - а нет, так прошла, ураганом пронеслась, душу мне продула… Если бы кто-то раньше сказал, что любить так больно…Жаль, от нее нет прививки. Омер вздрогнул. - Но она молодец, твердая как кремень, - кивнул Дениз, подняв вверх указательный палец. – Далеко пойдет. Вся в своего брата. Пришла, взяла, что ей надо и, выжав из меня все, выбросила прочь. Бессердечная…. Вам плевать на тех, кто вас любит…. Сказала, уезжает в Америку… -Я не такой, как Суде,- произнес мрачно Омер. -Да? – удивился Дениз. – Ты еще не показал Дефне какой ты? Омера бросило в жар. Его словно ударили под дых. - Как только увидит – сбежит от тебя на другой конец света, - произнес, приблизившись к уху Омера, Дениз и пьяно рассмеялся. -Дениз, еще одно слово о моей жене и я не буду себя сдерживать, - угрожающе произнес Омер. На что Трамба примиряюще поднял руки. -Хорошо, молчу, - сказал он и, потерев ушибленную челюсть, добавил, -Удар справа у тебя действительно хорош. Омер залпом осушил остаток своего бокала и, расплатившись с барменом, встал. Он сделал несколько шагов, когда услышал: -Омер, не пытайся казаться лучше, чем ты есть. Ты такой же, как и все остальные. И я, и Суде, и ты – все мы одинаковы. Все мы делаем больно и даем сдачи, если делают больно нам. В этом ничего такого нет. Это закон жизни… Главное – научиться бить первым. Сегодня тебе повезло, но я в долгу не останусь. Омер одел солнцезащитные очки и быстрым шагом вышел из кафе. Он сел в машину и, закрыв глаза, шумно выдохнул. Спиртное жгло желудок, но не так сильно, как слова Дениза: «все мы делаем больно… ты не лучше… Дефне еще не знает какой ты?» -Боже, - подумал Омер, - когда уже все это закончится? Когда моя жизнь снова станет понятной и простой? Почему так тяжело? Почему так трудно? «Ты не лучше… все мы делаем больно и даем сдачи, если делают больно нам…. И я, и Суде, и ты – все мы одинаковы»,- снова крутилось в голове Омера. -Нет, нет, я не такой, - говорил он себе. – Я не хочу быть таким, я никогда не буду таким, как они…. Или уже стал?! – с ужасом подумал Омер и тут же отогнал от себя эту мысль. – Я совсем запутался. Он тяжело вздохнул и провел по лицу руками. Затем откинулся на сиденье и закрыл глаза. Обычно, когда ему нужен был совет, он приходил к Дефне…. Но сейчас это было просто невозможно. Теперь она была по другую сторону стены, которую он сам себе воздвиг. Ему неоткуда было ждать помощи…. Разве что только… уста. Правда, он не знает всего, не знает той жуткой лжи, которой окружили Омера его родственники, друг и любимая женщина. Он не может ему рассказать, только не сейчас. У него нет сил все это кому-то открывать, слишком тяжело… и все же, возможно, он сможет помочь. Омер вытащил телефон и набрал знакомый номер. -Мастер, можно я приеду? Надо поговорить… *** Омер сидел в маленькой мастерской, насквозь пропахшей кожей и клеем, и методично кружил чайной ложкой по краю стакана. -Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Садри уста. -Я сделал кое-что… очень плохое, - начал Омер, - обидел важного для меня человека… -Ты о Дефне? – задал вопрос уста. Омер медленно кивнул. -Почему ты так поступил? – поинтересовался мастер Садри. -Я думал, так будет лучше. Думал, то, что я сделаю, поможет мне, - ответил Омер. -И? Помогло? – продолжил спрашивать мастер. -Лишь на короткое время, - сказал Омер. –Мне казалось, что я поступаю правильно. -А сейчас? -Я не знаю, запутался… - ответил Омер. – Чувствую только, что мне очень плохо и никак не становится лучше. -Если мечешься, сомневаешься, значит, ты выбрал не ту дорогу, пошел по ложному пути,- сказал Садри. - Но я не знаю другого, - произнес тихо его ученик. -Неправда, - покачал головой уста. – Ты знаешь, иначе тебя бы сейчас здесь не было. Ты признал, что поступил плохо, а это значит, что у тебя был выбор. Ты мог бы сделать по-другому, выбрать иной путь. -Да, - кивнул Омер, - но я умею ходить лишь по прямой дороге, я всегда ею шел, всегда открыто боролся, всегда был честен. Я не ждал снисхождений… тем, кем я стал… я полагался лишь на себя. Я знаю, как устроен этот мир… я видел… я давно уже понял, если на тебя нападают, то надо дать достойный отпор, дать сдачи. - И ты сделал это с Дефне? – спросил Садри уста. -Да, - кивнул Омер. - Кажется, именно так и получилось. Садри уста покачал головой. -Ах, мальчик мой… -Я совсем не горжусь собой, уста, я виноват - сказал Омер, - но не знаю, как исправить…. Я в тупике. -Ты найдешь, Омер, обязательно найдешь, - сказал Садри уста. – Любящее сердце тебе подскажет. Оно всегда найдет дорогу. -Если только его не разбили на мелкие кусочки…. ладно, уста, спасибо, что выслушал, - произнес Омер, вставая. - Ну что ты. Ты же знаешь, что можешь прийти в любое время. Я всегда готов выслушать, помочь советом,- обняв своего ученика, сказал Садри. -Да, я знаю, спасибо, мастер. Ты лучше всех меня понимаешь, всегда поддержишь, даже без слов, все по взгляду моему видишь… -Это точно, - улыбнулся уста. – Не нужно ничего говорить, чтобы понять, что у тебя на душе тяжело. -Не то слово, мастер, и не знаю, когда это пройдет, когда станет легче, - ответил Омер. -Поговори с Дефне, - посоветовал Садри. – Вместе вы найдете выход, вы все решите. Омер промолчал. Он обнял учителя и, попрощавшись, отъехал от мастерской. Поговорить с Дефне…. но что он мог ей сказать, что намеренно ее обидел, что, злясь на свою жизнь, сделал ей больнее всего, той, которая была ближе всего и которую он так сильно любил… и все же обидел, ударил в самое сердце и себя и ее. Как это теперь исправить? Как смотреть ей в глаза? И как не осуждать самого себя? Но как простить всех? Как отбросить все то, что совершили его близкие? Как забыть, что сама Дефне лгала? Почему так долго не рассказывала? Она выбрала самый счастливый момент, самый радостный, тогда, когда ему казалось, что от распиравшей его любви и безграничного счастья, он сможет свернуть горы и повернуть реки вспять. Он взлетел так высоко…. И так больно упал… Как можно так легко простить? Как можно все отпустить? С этими мыслями он добрался до дома. Было уже поздно, почти полночь, и он знал, что Дефне не встретит его у порога. Он открыл входную дверь, прошел на кухню и налил себе стакан воды. Омер посмотрел на стол и, увидев там оставленный ужин, улыбнулся. Дефне как всегда была заботлива. Даже после его жестокого обращения с ней, она не прекратила беспокоиться о нем. Она часто исчезала из дома в поисках вдохновения с набором карандашей и листами бумаги в руках, но все так же была прекрасной хозяйкой. Она не оставила дом, не бросила, изо дня в день создавая в нем уют. Она готовила, убирала, раскладывала все по полочкам, ждала Омера вечером на ужин… но они почти не говорили больше, а ему так хотелось… он бы так хотел лечь рядом с ней, положив ее голову себе на плечо и рассказать обо всех своих невзгодах…. Как нестерпимо сейчас его тянуло наверх, в ее спальню, где она должно быть уже давно спала и видела сладкие сны… Он не стал больше себе противиться. Он залпом выпил стакан воды и поднялся по лестнице на второй этаж. Омер остановился у стеклянной перегородки. Он заглянул в нее и увидел, как мирно вздымалась грудь любимой. Она спала. Его Дефне, Дефне Омера. Омер осторожно приоткрыл дверь и зашел в комнату. Он сел на пол возле кровати и, привалившись к ней левым боком, склонил голову к коленям жены. Дефне вздрогнула и открыла глаза. В полутьме она разглядела лицо мужа. Он пристально смотрел на нее, прислонившись головой к ее укрытым одеялом ногам. -Омер, - прошептала Дефне. Тот молчал, а потом тихо произнес: -Дефне, я… прости меня… я тогда… я… Дальше слова не шли. -Тшш, я все понимаю, - сказала Дефне, проведя рукой по волосам мужа. Словно маленького ребенка она гладила его по голове и успокаивала своими ласковыми прикосновениями. -Дефне, почему мы такие? Почему ты прощаешь, а я не могу? Они обманули меня… и ты тоже… Почему я должен так все оставить? Почему не наказать? -Причина в тебе, Омер, - ответила Дефне. -Во мне? – удивился Омер. -Да, - кивнула девушка. – Я уже раньше тебе говорила. То, что стало моим наказанием, было и моим счастьем. Если бы не беда с братом, я никогда бы не пошла на такое… моя жизнь была бы простой, без мук и без бед. Я знаю, что сделала ужасную вещь, но если надо было бы снова… помнишь, ты спросил меня, сожалею ли я о своих поступках, хотела бы что-то исправить… -Да, - кивнул Омер. -Так вот я сказала тогда: «нет!» и сейчас повторю тебе это. Я бы ни за что не хотела потерять возможность узнать тебя, твое прекрасное доброе сердце, твою красивую душу. Пусть моя беда привела меня к твоему порогу, пусть было мучением невозможность все тебе рассказать, но я никогда бы не отказалась от всех своих пролитых слез, от тяжких душеных метаний, от своих вынужденных уходов и долгожданных возвращений к тебе. Ты был моей наградой, мой смысл жизни, моя любовь. Дефне протянула руку к лицу Омера и нежно провела по его щеке. - Я не могу злиться ни на кого, кроме себя, ни на Нериман ханым, ни на Неджми бея, ни на Синан бея… потому что твоя любовь все покрыла. Все было неважным, только ты и я… я была так счастлива… мы были. Я отдала бы все, что угодно, чтобы мы снова стали такими. Дефне склонилась к Омеру и, обхватив его лицо своими хрупкими ладошками, прошептала: - Я знаю, что ты злишься, тебе больно. Эта ужасная правда ранила тебя в самое сердце… но, поверь мне, что твои родные любят тебя. -Как ты можешь так говорить? – спросил Омер. – Так поступить… они же чудовища. -Нет, - покачала головой Дефне. - Любимый, я не оправдываю их. Да, возможно, Нериман ханым поначалу преследовала корыстные цели. Она хотела получить дом… но потом все поменялось. Неджми бей, он всегда был за нас, он понимал, как мне тяжело и Синан бей тоже. Они порывались тебе рассказать, но я сама несколько раз их останавливала… я боялась… мне так хотелось продлить наше счастье, нашу любовь… -Дефне, не надо. Не бери всю вину на себя, - прошептал Омер. -Но я виновата не меньше их, - ответила ему жена. -Нет, - возразил Омер. – Ты самая невинная здесь, самая чистая. Если бы не беда с твоим братом… Они просто подловили тебя в самый тяжелый момент, когда ты была так уязвима и неоткуда было ждать помощи. Никто из них не заслуживает снисхождения и прощения. -Не говори так - взмолилась Дефне. - Омер, посмотри на меня. Жена придвинулась к нему ближе, и он смог уловить запах ее волос. Как же хорошо было вдохнуть полной грудью этот божественный родной аромат. -Ты ведь не такой, любимый, - сказала Дефне. – Ты честный, благородный, у тебя доброе сердце. Именно за все это я полюбила тебя. Ты всегда был справедлив, всегда знал, как поступить правильно. Я всегда восхищалась тобой. Красивый человек с красивой душой. Я хочу, чтобы ты остался таким же. Дефне взяла ладонь Омера в свою руку и стала поглаживать ее своими тонкими пальчиками. -Я знаю, тебе тяжело. Тебе трудно простить, трудно вынести обман, ложь. Знаю, что очень обидела тебя, но умоляю, не поддавайся злости, выбери прощение. Я помогу тебе все преодолеть, все забыть и отпустить. -Я … не хочу больше об этом говорить, - сказал жестко Омер, высвободив свою руку из маленьких ладошек жены. -А чего ты хочешь? – спросила Дефне. Омер пристально посмотрел на любимую и потянулся к ее губам. -Глоток, мне нужен всего лишь один глоток моей Дефне, немного моего счастья, немного мира и спокойствия в ее объятиях, - пронеслось в его голове. Омер властно притянул Дефне к себе и жарко прильнул к ее губам. Он стал ее целовать и вдруг почувствовал, как ладошки жены упираются ему в грудь. Омер остановился и непонимающе посмотрел на вытянутые руки Дефне. -Нет, - прошептала она. Омеру совсем не хотелось сдаваться. Он снова потянулся к ней, но Дефне была непреклонна. Ее руки все еще упирались в мускулистую грудь мужа. -Дефне, всего один поцелуй, пожалуйста, - взмолился Омер. -Нельзя, прошептала Дефне. -Почему? -Ты же хочешь большего, правда? – скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла Дефне. Омер молчал. Он знал, что она права. Он ни за что не остановится и пойдет дальше… Кажется, их ветер никогда не перестанет дуть, кажется, он никогда не перестанет нуждаться в своей Дефне. В его глазах зажегся огонь желания, и Дефне прекрасно это видела. Омер снова наклонился к губам любимой. -Дефне, - прошептал он и вдруг услышал от нее. -Скажи мне, что будет завтра? Ты все забыл? Все простил? Ты опять мой? Мы снова вместе? Омера словно облили ледяной водой. Он вспомнил, как поступил с Дефне на утро после их ночи любви… Боже, как это было ужасно. Снова заставить их обоих пройти через то же самое? Ни за что! Он не имеет на это никакого права. Ты все забыл? – Нет! Ты мой? –Да! Но я не могу сказать тебе об этом! Мы снова вместе? – Нет! Нет! Нет! Омер опустил виноватый взгляд. Дефне понимающе кивнула. -Уходи, - прошептала она. Как было больно это слышать. Она прогоняет его. Она не хочет видеть… -Так больше нельзя, - сказала Дефне. – Ты должен решить, должен выбрать, прощение или… Несказанные слова о возмездии тяжелыми тучами повисли в пространстве комнаты. Да, она поможет, - решила Дефне. Она не оставит его, если он захочет простить, она возьмет его за руку и будет вести за собой по этому незнакомому для него тяжелому и тернистому пути прощения. Вместе они справятся. Она знала это. Но он должен сам захотеть, сам решить, что ему важнее, чего на самом деле хочет его душа. Омер встал и с тоской посмотрел на жену. Ее рыжие волосы, янтарные глаза, ее хрупкое тело, нежные пальцы и тонкие запястья рук. Все это могло быть его, и все это теперь было запретно. Она сказала «Уходи», и он не мог ее винить. Он знал, что сам все сделал, сам довел до этого, сам все разрушил. Его сладкая Дефне, его «душа». Она была его домом, в котором ему всегда было так блаженно хорошо и спокойно, его священным храмом, где он черпал свои силы, и его только что от него отлучили… *** На улице моросил промозглый мелкий дождь. Серое небо изрыгало потоки влаги на Стамбул уже второй день подряд. Сыро, мерзко и холодно… Именно так, как сейчас было на душе у Омера. Именно так, как он чувствовал себя после недавнего разговора с Дефне… - Ты должен выбрать,- сказала тогда Дефне… и она была права. Пытаясь восстановить справедливость так, как он себе это представлял, наказав близких ему людей, он незаметно для себя подвел Дефне и самого себя к краю пропасти. И теперь уже некуда было отступать. Теперь надо было выбрать упасть в эту пропасть или остаться на земле. Да, можно было свалиться в черную дыру мести, пуститься во все тяжкие, рвать и метать, казнить и воздавать своим родственникам по заслугам, но Дефне не хотела, чтобы он падал. Она просила остаться с ней. Она сказала, что если он будет висеть над пропастью, отягченный и переполненный своими обидами, гневом и кровоточащими ранами, уносимый всем этим на самое дно, она подаст ему руку, она крепко схватит его своей маленькой ладошкой за израненные болью и страданиями пальцы и будет тянуть наверх.Не важно, чего ей будет это стоить, не важно, что она сама хрупка, как фарфоровая куколка, она справится, у нее получится, потому что она любит его несмотря ни на что, несмотря на всю его жестокость и несправедливость по отношению к ней… Он понимал это, и с одной стороны отчаянно хотел протянуть ей свою руку, чтобы она взяла ее и никогда не отпускала, чтобы она повела его за собой прочь от этой пропасти, которую он называл – возмездие…, а с другой стороны… столько уже было сделано, столько пути было пройдено, столько роздано и получено ссадин и ран. Как же сейчас можно было отступать… Ведь осталось совсем немного, совсем чуть-чуть… Но так отчаянно хотелось сдаться на милость победителя… на милость своей любви, своей Дефне. Его так тянуло к ней, особенно сейчас, когда она запретила ему приближаться к себе. Не разобравшийся в самом себе, он хотел ее еще больше… Он помнил, как горела его рука, когда он протянул ее в попытке незаметно коснуться любимых рыжих волос, пока Дефне отвернулась к раковине и мыла посуду. Он встал над ней, очень близко, буквально в одном шаге от ее хрупкой фигурки, он мог чувствовать ее тепло, запах волос, почти неуловимый легкий аромат цветочных духов… Омер тогда закрыл глаза и отдался своим ощущениям, представляя Дефне в своих объятия. Как же было хорошо… Он почти поверил в то, что это правда, он действительно прижимает ее к своему сердцу, уткнувшись своими губами в ее нежную тонкую шейку. Ее «Омер» вдруг вырвало его из сладостной мечты. Он открыла глаза и увидел, как жена бесшумно повернулась к нему и, глядя на него во все глаза, теперь медленно отступает назад. Омер виновато посмотрел на любимую и отдернул руку. -Лучше я пойду,- сказала она и тут же исчезла с кухни. -Теперь только вот так,- с горечью подумал Омер. – Теперь я даже не могу к ней прикоснуться. И в области груди стало еще больнее, чем было, еще хуже, еще отвратительнее. -О, Аллах, дай мне справиться со всем,- сказал он тогда себе, - укажи мне правильный путь… Он был в полном смятении, подсознательно ждал хоть какого-то знака от высших сил, потому как на себя он уже не мог положиться, он совсем запутался в калейдоскопе своих чувств и эмоций, и когда сейчас в данный конкретный момент не знал что выбрать, посреди рабочего раздался звонок от Юсуфа. -Поздравляю, Омер, - произнес он на другом коне провода. – У нас все получилось. Наконец-то все, что принадлежало Ясемин – твое. Теперь скажи, что ты хочешь со всем этим делать? -Спасибо,- ответил Омер. – Мне нужно подумать. Пришли мне бумаги в офис, а дальше я разберусь. -Хорошо,- сказал Юсуф. – Сегодня же получишь их. Омер положил трубку и, сосредоточив свой взгляд на входной двери, произнес: -Значит, пришло время падать… Затем он набрал номер бухгалтерии. -Эфеджан, переведи с моего личного счета двести тысяч. Получатель – Фикрет Гало…. Как не хватает? Еще не пополнили баланс? Ладно, тогда со счета компании. Потом возместишь с моего…Нет.. никто не должен знать… ну и что, что большая сумма. Нет. Синан Бей не в курсе, и ты проследишь, чтобы он не знал… Без возражений… Делай… Омер положил трубку и тяжело вздохнул…Фикрет Гало. Он вспомнил их последний разговор на ранчо… Получив деньги, она, наверняка, поймет за что Омер отдает долг. И да, они будут от него, от самого Омера Ипликчи. Имя отправителя скажет все красноречивее любых писем и открыток. Омер не хотел давать ей никаких лишних объяснений, никаких надежд на что-то большее, чем дружба между ними. Да, он знает об обмане его семьи, но это никак не меняет ситуацию. Он ничего не может дать этой девушке с печальными глазами. Он все сказал ей при их последней встрече. И сейчас повторил бы то же самое. Да, он безмерно ей благодарен за феникса, за то, что в тяжелый для него день оказалась рядом и дала мудрый совет, которому он последовал, но любимой она для него никогда не станет. Он только хочет закрыть долг перед ней, прежде чем приступить к войне с этим миром. Дверь кабинета вдруг распахнулась, и на пороге появился Неджми бей. -Омер, дорогой, это фантастика!- воскликнул он, вырвав племянника из плена невеселых мыслей. -О чем ты, дядя? – поинтересовался Омер. -Как это о чем?! – всплеснул руками Неджми бей. – Об участке! Я просмотрел все отчеты. О, Аллах, это же самая настоящая золотая жила! Послушай, сынок, я тоже хочу вложиться. Поговори с инвестором. Я должен попасть в дело,- возбужденно тараторил он. -Я не знаю, дядя, не уверен, что… – начал было Омер, но дядя ничего не хотел слушать. -Нет, нет, у тебя должно получиться. Уговори его. Смотри, что я принес. Здесь не только документы на виллу, тут еще есть бумаги на дом, мои акции, все, что у нас накоплено с Нериман. Я вложу все деньги, это не проблема. Этот участок- золотой клад, Омер. Я должен рискнуть. И скажу тебе, я еще никогда не был так уверен в своем решении. -Ну что ж, хорошо, дядя,- кивнул племянник. – Сделаю, как ты хочешь, попробую переговорить с инвестором. -Отлично,- радостно улыбнулся Неджми бей. Его глаза так и светились от предвкушения получения небывалого богатства. -Я оставлю все бумаги у тебя. Можешь распоряжаться ими. Я тебе всецело доверяю. -Не волнуйся, все под контролем,- подмигнул дяде Омер. -Хорошо, сынок, я… э… - вдруг начал запинаться Неджми бей. -Что такое, дядя? – непонимающе спросил племянник. -Корай, - поглаживая свои усы, произнес Неджми бей. -Что еще с ним? – вздохнув, поинтересовался Омер. -Он завтра придет. Будет снимать твою новую коллекцию. Ты не хочешь, чтобы Дефне вновь позировала? Нельзя не признать, что у нее получается прекрасно. Столько грации и шарма в девушке. -Нет, - резко отрезал Омер. Дядя понимающе кивнул и улыбнулся: -Женился, но все же не хочешь, чтобы на такую красоту глазели другие… А ты однако собственник. -Это моя Дефне, моя, - вырвалось у Омера, - только моя. Неджми бей нахмурился. -Что случилось? Так сказал, будто сам себя пытаешься в этом убедить. Конечно, твоя или ты не уверен?... *** Омер лежал на диване и думал о словах дяди. Уверен ли он? Омер и сам не знал, вернее, он сам себя убеждал, что она все еще его, что она рядом, что любит его так же, как и прежде, что никогда не оставит, но страх, что это совсем не так, что его поведение изменило ее чувства к нему все чаще и чаще закрадывался в его душу. По ночам он пробирался к нему под рубашку и заставлял тело покрываться холодным потом. Этот ужасный страх , что Дефне больше не потянется к нему, не посмотрит своим любящим взглядом все чаще накатывал и выливался в приступ бешеной паники. Тогда он шел на кухню и, подставив руки под струю ледяной воды, зачерпывал ее с избытком и плескал себе в лицо. Затем словно мантру он повторял себе: -Омер, спокойно. Тебе лишь кажется. Это все неправда. Это все ложь. Она любит тебя… Он чувствовал себя маленьким мальчиком , которому приснились жуткие монстры, и вот среди ночи, содрогаясь от страха, он просыпается от ужаса и пытается успокоить себя тем, что ему все это привиделось, что рядом та, которая его любит, и она не предаст и не уйдет. Он не один, не один. Она не бросит, даже если он ужасно себя ведет и причиняет ей боль… И все же он боялся… Очень… Омер лежал на диване и в сумраке матового ночника пристально рассматривал папки с документами, которые вручил ему дядя и посыльный от Юсуфа. В одной из них лежало все состояние Неджми бея, в другой все, что могло погубить Синана… А наверху в спальне была она… его Дефне… Омер стал еще раз прокручивать в голове их сегодняшний разговор за ужином. -Я перевел деньги Гало, - сказал он, накручивая на вилку любимые макароны. Дефне замерла. -Зачем? –спросила она. – Это ведь мой долг, ты не должен был. -Не надо, не делай так, Дефне, - оборвал он жену. – Я уже не раз тебе говорил, все, что мое- твое. Ты моя жена. Не может быть по-другому, и никогда не было. -Не стоило, я хотела сама,- печально произнесла девушка. -Хорошо, - вздохнул Омер. – Если это тебе так важно, то можешь отдать мне рисунками. Ты нарисуешь для меня? – спросил он с надеждой. -Конечно,- улыбнулась Дефне. – В каком стиле ты хочешь? -В твоем,- произнес Омер. – Мне не нужно что- то специальное. Просто будь собой, какая ты есть, рисуй как захочешь. А я что-нибудь выберу. - Хорошо, я попробую, - кивнула Дефне, - но шедевра не обещаю. -Ты себя недооцениваешь, лю.. дорогая,- поправился Омер. – Я уверен, то, что ты нарисуешь, будет прекрасно. Дефне внимательно посмотрела на мужа и, смяв тонкими пальчиками бумажную салфетку, спросила: -Омер, ты уже что-то решил? Тот опустил вилку и быстро взглянул на жену. В ее янтарных глазах было столько надежды и любви. Она протянула к нему руку и прикоснулась к белоснежному манжету его рубашки. -Скажи же что-нибудь… Но Омер молчал. Что он мог сказать? Что пошел по пути возмездия, вернее, оно само напросилось, давая ему в руки сильные карты, что часовой механизм уже запущен и он не собирается его останавливать, что сегодня днем подвел своего дядю к банкротству, а завтра планирует расквитаться с лучшим другом? Нет, язык не поворачивался озвучить все это. Он знал, как больно будет Дефне, знал, что она не одобрит, а еще он как можно дольше хотел сохранить свое решение в секрете. Пусть его Дефне больше не знает его такого, мстящего… беспощадного. Он и так очень долго, каждый день живя бок о бок, все эти месяцы после свадьбы показывал себя не с лучшей стороны. Но до сих пор Дефне прощала. Конечно, она видела как он изменился, каким стал холодным и грубым, жестоким, непримиримым, как правда о проклятых деньгах за любовь ранила его, вывернула всю его душу наизнанку, как возмущение, боль и гнев наполнили его сердце, заглушив отчаянный вопль сердца о любви… -Еще не решил,- соврал Омер Дефне, опустив взгляд на столовые приборы. Та понимающе кивнула. Она встала и, собрав посуду, отнесла к раковине. Дефне открыла воду и начала мыть тарелку за тарелкой, но потом вдруг бросила их и, вернувшись к столу, сказала: -Омер, ты же знаешь, что я рядом? Ты помнишь, что я сказала? Она присела на корточки возле мужа и, положив ладошку ему на грудь, добавила: -Забудь о мести. Ведь ты не такой. Тебе это не нужно. Вернись ко мне, я хочу снова быть Омера Дефне. Ах, как же сладко было это слышать. Омер почувствовал, как впервые за долгое время встрепенулась от счастья его душа. Она хочет быть его, быть с ним. Она прощает за все, и сейчас он может все бросить, все, что планировал, все, что ему мешало быть с ней, оставить позади обиды, непонимание, отказаться от мести, от наказания, переступить через все это и просто быть счастливым. Ее ладошка на его груди согревала его, наполняя сердце радостью и блаженством от осознания того, что Дефне любит его даже такого как сейчас, что она понимает его и принимает со всеми его душевными монстрами и неразберихой в собственных мыслях и чувствах… и он все еще колеблющийся и неуверенный уже был готов взять ее за протянутую руку, но… трель мобильного телефона вдруг разорвала очарование момента, и Омер, убрав руку Дефне со своей груди, резко встал. -Мне надо идти,- сказал он и, взяв телефон со стола, ушел в свой рабочий кабинет. Закрыв за собой дверь, он тяжело вздохнул. Черт возьми, сейчас он чуть не отказался от своего плана. Глаза Дефне, ее слова и руки… боже, он чувствовал, что становится совсем слабым рядом с ней. Еще одна такая ее просьба, и он пошлет все в тартары, и ему будет наплевать на все, главное, что Дефне снова будет его… Дефне Омера… Как сладко это звучит – Дефне Омера и Омер Дефне. Он улыбнулся, а потом посмотрел на телефон и помрачнел… Пропущенный звонок от Юсуфа. Вот она реальность, и она стучится к тебе. Открой же ей…А все, что было на кухне, лишь момент слабости, иллюзия, ты очаровался мыслью все забыть, все бросить. Но это не так уж просто сделать, ведь ты столько работал, столько ждал этого момента… Не будь слабым, соберись, ты должен притворить свой план в жизнь. Он набрал Юсуфа и попросил того вложить деньги Неджми Бея в дутый участок. -Ты точно решил?- спросил Юсуф. -Да, ответил Омер. – Пожалуйста, займись этим завтра. -Хорошо,- произнес Юсуф. – Считай, что твой дядя уже банкрот. -Отлично, - кивнул Омер. – Именно то, что надо для человека, который ценит только деньги. -Как знаешь, - сказал Юсуф и отключился. -Вот так вот, дядя, -произнес Омер. – Теперь и ты почувствуешь, что значит быть обманутым в доверии… вот так вот. Сидя там, у себя в кабинете, он был полностью уверен в правильности своего решения, но сейчас… поздней ночью, лежа в гостиной, сердце , зажатое днем в тиски здрагового смысла и железной логики, вновь вырывалось из оков и начинало стенать, тоскуя по своей любви, по своей Дефне, по ее рукам, губам и ее нежной, трепетной душе, такой всепрощающей и любящей безоговорочно и безусловно. Как хотелось подняться к ней в спальню и припасть к ее ногам, найти долгожданный приют, успокоение и мир в ее объятиях. Омер отложил папки с документами и, словно моряк, идущий на голос сирены, пошел на призыв своего сердца. Уже в сотый раз он прильнул к стеклу ,отделявшему его от любимой и словно завороженный стал смотреть на спящую Дефне. -Дефне, Дефне Омера, - как заклинание повторял он. – Ты же понимаешь, я должен сделать это… Но тебе не надо знать. Иногда знание убивает, Дефне… иногда лучше не знать… Омер провел пальцами по стеклу, словно гладя по волосам свою Дефне и спустился вниз. - Надо поспать, - подумал он. –Завтра предстоит судный день… Посмотрим, чего мне это будет стоить. *** Омер стоял в своем кабинете и пил кофе, смотря через стекло на хмурый осенний Стамбул. Где-то внизу словно маленькие муравьишки бегали и суетились жители этого города, решая свои насущные проблемы, радуясь и огорчаясь, влюбляясь и ненавидя. Они ежеминутно сражались за свое место под солнцем и строили свою собственную жизнь. А для Омера вся жизнь замерла в этом дне. Он готовился нанести удар и от того был внутренне напряжен. Ему так и не удалось нормально поспать. Всю ночь ему снилась хрупкая девичья рука в плотном сером тумане, которая цеплялась за него. Он пытался протянуть незнакомке свою ладонь и уже почти соединил свои пальцы с девичьими, но та каждый раз выскальзывала и сколько Омер не пытался, у него никак не получалось вытащить девушку из плена темной мглы. -Омер, Омер, помоги мне, прошу тебя, - молила она, но он не мог помочь. У него не получалось. Очнувшись рано утром от столь жуткого сна, Омер почувствовал себя разбитым и полностью измотанным. -Кажется, меня ждет что-то нехорошее, - подумал он, и холодный липкий пот прошиб его с головы до ног. Внезапный приступ страха вдруг овладел им, но Омер тут же заставил себя пересилить его, успокоиться и пойти в душ. Он оделся и, не позавтракав, вышел на улицу. Он знал, что даже не стоит пытаться, сегодня ему ни один кусок не полезет в горло. Он ничего не хотел кроме одного - побыстрее покончить со всем, что его так мучило. Проехав половину пути до офиса «Passionis», он вдруг понял, что забыл дома злополучные документы от Юсуфа и дяди. -Черт возьми, - подумал Омер. – Ладно, справлюсь. На работе есть копии. Главное, чтобы Дефне не нашла оригиналы. Но она почти не заходит в гостевую. Надеюсь, все обойдется. Добравшись до «Passionis», Омер, чтобы как-то прийти в себя , выпил двойной эспрессо и ,взяв копии документов о залоге всего имущества Ясемин, вызвал к себе Эфеджана. Спустя несколько минут, тот вошел в кабинет. -Омер бей, вам надо расписаться вот тут,- сказал молодой человек. -Что это? – спросил Омер. -Это ваш перевод на счет Фикрет Гало. Нам нужно для документации, - пояснил Эфеджан. -Хорошо, - кивнул Омер и поставил свою размашистую подпись. - По поводу отчетов, Омер бей, я знаю, что вы просили… - начал бухгалтер. Но Омер оборвал его. -Эфеджан, ты знаешь, где Синан бей? Он уже пришел? – спросил глава «Passionis». -Нет, его еще нет. Мне самому надо ему отчеты отнести и кое-что подписать. Но он в последнее время у себя почти не бывает… все время в кабинете у Ясемин ханым проводит, - хихикнул бухгалтер и тут же поймал на себе строгий взгляд начальника. -Ну что ж, ты тогда эту папку занеси вместе с твоими документами в кабинет Ясемин,- попросил Омер, нервно сглотнув. -Там будет больше шансов подписать, хотите сказать, - улыбнулся Эфеджан. -Именно так, - ответил Омер. -Хорошо, я занесу, - сказал Эфеджан и взялся за оранжевую папку, но Омер почему-то не отпускал ее из своих рук. Он пристально смотрел на документы, все еще не решаясь их отдать. -Омер бей, я возьму это, - произнес Эфеджан и потянул папку на себя. -Да, конечно,- словно во сне, произнес Омер и, наконец, выпустил папку из рук. Эфеджан забрал документы и вышел из кабинета, а Омер, оставшись один, сидел и слушал, как отчаянно барабанило его сердце и шумело в ушах. Ему вдруг стало не по себе. Он пошел в туалет и ополоснул лицо холодной водой. -Да что это со мной? – спросил он свое отражение в зеркале. – Ты же хотел именно этого, почему же сейчас тебе так плохо? Что не так? И тут же в голову пришел ответ. -Все не так! Все не так! – кричал его внутренний голос. Холодный липкий страх, прямо как из его ночного кошмара, снова подкрался и накрыл с головой. - Неужели я совершил ошибку? Неужели неправильно выбрал? Почему я так себя чувствую, будто совершил что-то мерзкое? Я ведь только хочу справедливости и больше ничего. Я ведь правда хочу? Ведь так? – спрашивал он себя. И Омер понял, что нет. Да, он действительно хотел, он действительно жаждал возмездия, воздать всем по заслугам, но сейчас… Он не мог поступить со своими близкими так же, как они с ним. Он только что пытался, но все его тело восстало против него, так как он перестал слушать сердце. Он перестал спрашивать свою душу, чего хочет ОНА. Он приказал им молчать, он опирался только на свой холодный разум и вот что вышло. Душа отомстила ему, выворачивая все его тело наизнанку, требуя исправить «плоды» трезвого, расчетливого ума, требуя от хозяина считаться с собой и своим сердцем. А Омер на протяжении всех этих долгих месяцев после свадьбы спорил с самим собой, со своей сущностью. Он поддался гневу, обиде и решил , что возмездие – самое лучшее, что он должен сыграть со своими близкими и проучить их, показать, как ему было больно узнав о прокате. Так пусть же будет больно и им. И в погоне за этим возмездием он почти разрушил себя. Душа словно говорила: -Ты хочешь отомстить, Омер? Хорошо. Мсти, но цена будет высока. Вот увидишь, я дорого возьму с тебя! Ты будешь не рад, что выбрал это. И именно так сейчас чувствовал себя Омер. Стоит ли игра свеч? Стоит ли месть его души? Пожалуй, нет. Подумав об этом, он вдруг почувствовал облегчение. Омер вернулся в свой кабинет и набрал номер бухгалтерии. -Эфеджан, немедленно принеси из кабинета Ясемин ту папку, что я дал тебе утром. Быстро Эфеджан. Но не успел он положить трубку, как в кабинет вошла Ясемин. Ее нижняя губа подрагивала, пальцы слегка тряслись. Омер увидел в ее руках злополучную папку и его сердце тревожно ухнуло. -Омер, - приглушенно произнесла возлюбленная Синана, – ты знал? Тот замер. Он не мог приложить ума, что сейчас ей ответить. В ее глазах было столько надежды на то, что она ошиблась и что Омер развеет все ее сомнения, он скажет, что все находящееся в этой папке- наглая ложь… но он не сделал этого. -Я не могу поверить,- сказала Ясемин, прикрыв от ужаса рот. - Как он мог, Омер? Как мог? Ведь я его любимая! Из глаз женщины крупными каплями полились соленые слезы отчаяния. -В голове не укладывается… Я даже предположить не могла. -Стой, Ясемин, подожди, успокаивающе произнес Омер. – Тебе нужно поговорить с Синаном. Он все объяснит, уверен. -Что тут объяснять?! О чем говорить, Омер? – всплеснула руками женщина. – Все и так ясно. Это конец, конец всему. И с этими словами Ясемин выбежала из кабинета Омера. -Черт возьми, что я наделал, - сказал тихо Омер. – Теперь навряд ли исправишь. Он хотел пойти к Синану, но тут открылась дверь, и в комнату торжественно и безмолвно вплыл Корай Саргын. Он сел в кресло напротив Омера и отрапортовал: -Добрый день, Омер бей. Сообщаю вам, что все модели отсняты. Прошу вас ознакомиться с материалом. Он аккуратно положил пухлую папку на стол шефа и стал пристально за ним наблюдать. Омер открыл папку и стал просматривать работу Корая. Он листал один снимок за другим, но даже не видел, что там изображено. Все его мысли были с Ясемин и Синаном. -Вам что-то понравилось, Омер бей? – деловито поинтересовался Корай. - Что? - переспросил молодой человек и только сейчас заметил, что все модели каталога просмотрены, и он ни на одной из них не остановился. -Будьте добры, сказать какой номер вам понравился, - снова повторил Корай. -Никакой,- ответил Омер и отодвинул от себя каталог. -Ну еще бы, это же не худышка. Только ее ноги и нравятся. Уже сделал бы моделью «Passionis», а то ни себе, ни людям, - вырвалось с раздражением у Корая. -Что? - поднял бровь Омер. Корай в ужасе прикрыл рот руками и со страхом посмотрел на строгого босса «Passionis». -Простите, Омер бей, больше не повторится. Тысячу извинений, - произнес Корай. -Нет, нет, говори Корай. Я хочу послушать. Что ты там говорил? .. ни себе , ни людям… Ну же, скажи, что думаешь обо мне. Давай, не стесняйся. -Не скажу, - отрицательно помахал головой Корай и вжался всем телом в кожаное кресло. -Скажи, - настаивал Омер. -Нет, не скажу. Ты меня уволишь, - прижав руки к груди, запричитал Корай. -Не уволю, - стараясь не злиться, произнес Омер. -Нет! -Да! -Не скажу! -Скажи, черт возьми! – закричал Омер, стукнув по столу кулаком. -Аййй, противный!!!! – не выдержал Корай. –Непрощающий!!! Гордый!! Жестокий!! Никого не любишь! Только себя!... ну и худышку.. Айййй, и как она только тебя терпит?! Ледовый водопад! Каменный!... Вот, фуухх, кажется все,- довольно произнес Корай. -Ты теперь меня уволишь? – спохватился вдруг фотограф. – Но ты же сам просил сказать. Я не хотел, я, вообще, молчал. Ты сам напросился. Я тут ни при чем. -Ладно, ладно, Корай, - успокаивающе произнес Омер. – Не уволю, не переживай. -Омюююш, ты меня простил,- вдруг спросил Корай, жалобно посмотрев на Омера. –Это из-за худышки, да, ты тогда так разозлился? Тот внимательно посмотрел на Корая и ответил: - Да, Корай, простил. Фотограф радостно бросился к Омеру и стал его обнимать. Ай, Омюш, я знал, знал, что этот момент придет. Просто нужно было немного времени. -Знал? – переспросил Омер. -Ну да, - кивнул головой Корай. – Ведь так всегда, если лев ранен в лапу, он от боли и ярости сметает на своем пути всех без разбору, а когда рана зарубцуется, боль утихнет, уже тогда к царю зверей можно подойти. Ай, Омюш, я так рад, так рад! Значит, у меня снова будет свой кабинет, и еще я тебе столько должен рассказать! У меня столько новостей, столько сплетен, прямо бомба. Ты будешь в шоке. Помнишь ту журналистку со Стара, Гизем, ей сделали пластику, да так неудачно… Корай достал из кармана салфетку и, развернув ее, стал поглощать спрятанное в ней курабье. Омер смотрел на болтливого Корая и чувствовал внутри облегчение и радость. Все возвращалось на круги своя. Именно так и должно быть – сумасшедший, вечно жующий и вечно что-то говорящий Корай. Ему так этого не хватало, его бессмысленных долгих речей и дурацких рассказов. Омеру всегда казалось, что Корай говорит всякую околесицу, но, оказывается, нет. Его последняя фраза… Он сказал чистую правду. Омеру, действительно, требовалось время, время, чтобы его гнев и боль от предательства родных людей утихли. Да, рана, навсегда останется, но теперь ярости больше нет. Выйдя из дома с полной уверенностью, что надо отомстить, он вдруг понял, что в глубине души он больше не хочет этого… Он хочет Дефне, ее любовь, ее заботу, ласку, взять ее за руку, чтобы она помогла ему избавиться от всего плохого в самом себе. -Бедная худышка, - произнес Корай, тем самым снова привлекая внимание Омера. –Как же ей тяжело с тобой. Ты такой злющий ходил. Тебя даже салфетки в туалете боялись. Представляю, чего она натерпелась. Ай, Аллах, я бы к тебе на пушечный выстрел не подошел, за версту обходил бы. Ииии, Ледовый водопад… Сердце Омера неприятно сжалось. Слова Корая были сущей правдой. Все это время со дня их с Дефне свадьбы он был грубым и жестоким, сосредоточился только на себе, на своих переживаниях, совсем не думая о любимой женщине, о том, как ей больно видеть его таким- непрощающим, эгоцентричным и беспощадным. Он отвернулся от нее, закрылся в себе и больше никого не пускал на порог своей души. Он думал, что он прав, что он идет верным путем. Но, нет. Прав был мастер, когда говорил, что со стороны все видится лучше. Надо лишь отойти подальше и внимательно посмотреть, и ты увидишь… ты увидишь, Омер, что правильно, а что нет, что истина, а что ложь, что лишь наносное, временное, не навсегда. Оно накроет сильной волной, взбудоражит твою душу, но потом…со временем уйдет, оставив только истину, оставив тебя таким, какой ты есть. Дефне видела, она знала какой он на самом деле. Она говорила ему: -Не поддавайся своему гневу, обиде. Если тебе тяжело, то положись на меня. Я вижу правильный путь, ты только доверься, протяни мне руку и ты не пожалеешь. А он не протянул. Он все время сопротивлялся, упираясь в железную логику, свои принципы и правила, которые сам установил в своем собственном мире. Он считал, что поступает правильно, и ошибся… И от того ему было так плохо. Как жаль, что он так поздно это понял. -И что за день такой сегодня? - продолжал говорить Корай, размахивая перед своим носом половинкой курабье. – Пятна что ли на солнце? Ты требуешь накричать на тебя, а мой страшненький Синош весь в слезах ходит… -Что? – Омер весь обратился в слух. -Ай, ну да, Омюш, ты что не слышал? И что бы ты без меня делал? Сидишь тут в своем кресле, ничего не знаешь, что под носом у тебя творится. А тут такая драма. Вот слушай. Выхожу я из лифта, а мне навстречу Синош, весь в слезах, глаза красные, уши еще больше, чем обычно. Держится за голову и рыдает. Говорит: -Что мне теперь делать? Она не простит! Куда она пошла? Я должен найти ее! Аййй, ну я сразу понял, что он про эту противную говорит, иииии, чтоб ей пусто было. Довела моего Ковша. Драма, драмаааа!!! Голливуд отдыхает. Знаешь, я думаю, они из-за кольца поругались. Видите ли бриллиант в 6 карат ее не устроил. Алчнаяя, противнааяя. Так бы и выдрал ей все ее крашеные лохмы. Знаю я таких. Ай, бедный мой Ковш попался. Пииис Ясемин вцепилась в нашего Синоша и не отпускает. Иииии, противная. -Что ты говоришь, Корай? Синан ушел? – спросил Омер. –Черт, я не успел поговорить с ним. -Да, пошел свою вторую половину искать. Наверное, купит ей бриллиант побольше, и все забудется. Эта женщина пустит по миру нашего Синоша. Вот увидишь, Омюш. Иии, злая, алчная женщина. Омер встал и направился к выходу из кабинета. -Ай, - испуганно произнес Корай, - ты куда, Принц всех брюнетов? -Исправлять ошибки, - ответил Омер и закрыл за собой дверь. Он спустился на парковку и, отказавшись от услуг Шукрю, сам сел за руль. Он должен все исправить и как можно скорее. И он начнет с Дефне. Наконец- то он может прийти к ней и сказать, что выбирает ее, выбирает их любовь и что больше не хочет мстить. Да, он честно признается ей, что пытался… но вышло скверно. Он подвел Синана и Ясемин к краху их отношений и не испытал от этого никакого удовольствия. Наоборот, на душе от этого было так гадко и нехорошо…. -Хм, - улыбнулся Омер, - до чего же Дефне знала его лучше, чем он сам. Она чувствовала, что его душе будет это не по нраву. Она была рядом в самые худшие моменты, когда, подчиняясь своим мятежным чувствам, он действовал, руководствуясь своей гордыней, гневом и обидой. Как была права Дефне, говоря: -Ты не такой, милый. Тебе это не надо. Откажись, прости и тебе стане легче. Поговори со своей семьей, с Синаном. И она была права. Возможно, ему сразу надо было поговорить, выплеснуть все то, что скопилось на душе, дать выход своей злости, а он упорно отказывался. Ему казалось, что сыграть с ними в ту же игру, что они затеяли и успешно воплотили в жизнь - было самым лучшим, самым правильным и справедливым… и просчитался. Он понял свою ошибку, но лишь со временем. Да, ему нужно было время , чтобы это увидеть, чтобы гнев и злость ушли, чтобы он мог посмотреть на все, что с ним случилось другими глазами, смог принять горькую правду и понять, почувствовать по какой дороге идти дальше. Сидя в машине и обдумывая и признавая все свои ошибки, он вдруг отчетливо понял – чтобы идти дальше, ему нужна только Дефне, только она. Он снова хочет быть счастлив, и какой же он глупец, что сам себе отказывал в этом. Его счастье, его любовь была в его руках, рядом, так близко… ни разу не упрекнувшая его, не покинувшая в самое тяжелое для него время, а он взял и сам отказался от нее. Он мучил себя и ее. И ради чего?! Ради глупой мести, которую к тому же не принимали его сердце и душа? -Какой же ты идиот! – сказал себе Омер. – Почему ты не понял этого раньше? Почему тебе понадобилось так много времени? Почему? Но в глубине он знал ответ. Потому что слишком долго, всю свою жизнь он жил по определенным правилам. Он верил, что белое всегда должно оставаться белым и человек, идя по дороге истины, никогда не должен от нее отступать. Он не только другим, но и себе не позволял оступаться, потому что, единожды упав, потом так тяжело встать. Именно поэтому он не прощал других. Он не хотел больше разочаровываться в людях, раз за разом давая им второй шанс…. Для чего? Чтобы они снова наплевали в душу, ударили в больное место? Нет, ему не хотелось больше повторений… То, что случилось в свое время с его мамой… то, как дед методично уничтожал его семью… Лучше больше никому не доверять, лучше достойно ответить ударом на удар и вычеркнуть обидчика из своей жизни… И от того было так трудно поступить по-другому, просто дать второй шанс, дать возможность объяснить… и простить. Да, у него ушла уйма драгоценного времени, чтобы попробовать это сделать, но теперь - то он не будет терять его даром. Прямо сейчас он придет к Дефне и скажет, что все закончилось, весь ужас и кошмар тех прожитых ими дней: его стремление отомстить, ее желание спасти его своей любовью. Теперь все будет по-другому. Он не будет сопротивляться. Пусть время и ее любовь залечат все его раны. Он возьмет ее за руку и уже не отпустит… *** Время – странная вещь, необъяснимая субстанция, волшебное измерение… Оно лечит и убивает, оно дарит радость встречи с любимыми и приносит горечь расставания с ними. Иногда оно дает забыть, а иногда, словно пытка не позволяет нам этого, вновь и вновь напоминая о том, что помнить не хочешь или слишком больно на душе от этих воспоминаний. Для кого-то оно бежит слишком быстро, для кого-то мучительно медленно. Его волшебство в том в том, что мы никогда не знаем сколько нам его отведено… почти никогда и не можем сказать- то время, что мы сейчас проживаем… будет ли еще лучше, еще прекраснее или то, что творится с нами в данную конкретную минуту, в этот день и в этот час это апогей – самый лучший момент нашей жизни, и нам уже никогда не будет так хорошо, как сейчас. Знать не дано, и от того мы так беспечно им сорим, очаровываясь мыслью, что управляем временем по своему желанию и усмотрению, что можем легко вернуться в то прекрасное время, когда все было хорошо, легко и просто… Наконец-то для Омера пришло время вернуться, но известно, что всегда, если кто-то возвращается, кто - то другой уходит… *** Дефне вошла в гостевую комнату и, подойдя к книжным полкам, поставила на одну из них только что прочитанный роман. -Пожалуй, в следующий раз надо выбрать что-то повеселее, - сказала она себе, вспоминая, как переживала за разбитое сердце главной героини. Да что там, она совсем с ней сроднилась и воспринимала ее боль как свою, родную. Ведь обе они были в схожей ситуации: страдающие от своей огромной любви, покинутые и непрощенные за обман, правда, все еще лелеющие надежду на воссоединение с любимым человеком. Дефне медленно обвела комнату тоскливым взглядом. Здесь Омер проводил, не считая, конечно, домашнего кабинета, все свое свободное время. Здесь же он и ночевал. На просторном бежевом диване лежал мягкий плед и несколько подушек. Как бы она хотела хоть на секундочку стать невидимой и, придя в эту комнату, лечь рядом, вдохнуть запах любимого, едва уловимо коснуться черных как смоль волос и, замерев на некоторое время, смотреть, как подрагивают его длинные ресницы во сне. Только будучи во власти безмятежного сна ее муж снова становился ее Омером, ее любимым, хотя бы на время покинутый демонами злобы, мести и гнева. Как бы она хотела, чтобы они навсегда оставили Омера, как бы ей хотелось прогнать их из его сердца и души. Но как это сделать? Она протянула ему руку помощи, но он пока что так и не решился взять ее. Вчера он сказал ей, что еще думает, что еще не принял решения. -Что ж, мне остается только ждать, - сказала себе Дефне. – Ждать ради их возможного счастья, их надежды на любовь и ради… маленького ветерка, который теперь жил в ее хрупком теле. Совсем крошечный, едва уловимый, но дающий Дефне сил верить, что они с Омером еще могут быть счастливы. В буре происходящих событий Дефне не сразу заметила , что ее организм теперь работает не так, как раньше, что она изменилась, что в ней зародилась новая жизнь, их с Омером плод любви, плод той страстной ночи, когда они так всепоглощающе любили друг друга, отдавая себя без остатка, когда они горели в огненном костре желания и страсти. И пусть после этого ей было так плохо, пусть потом Омер был с ней жесток, все равно она была благодарна судьбе, что она подарила эту ночь и маленький ветерок теперь каждый день обдувал ее ласковым порывом воздуха, даря радость и тихое затаенное счастье. Ах, если бы она могла прямо сейчас поделиться этой радостью с Омером. Но нет. Она должна ждать. Он еще не решил. А сказать ему, не зная, как он хочет дальше поступить с их отношениями, что выберет, она не могла. -Я буду ждать, - повторила себе Дефне и, поправив плед на кровати, ласково прошлась нежными пальчиками по одной из подушек. Но неожиданная трель сотового телефона перепугала девушку и та отдернула руку от подушки. Дефне непроизвольно сделала несколько шагов назад и, натолкнувшись на журнальный столик, больно ударилась коленкой. -Ай, - поморщилась Дефне и потерла ушибленное место. Телефон снова издал недовольную трель, и девушка вынуждена была ответить. Звонил незнакомый номер. Дефне удивленно подумала: -Интересно, кто бы это мог быть? -Алло,- произнесла девушка и тут же услышала иностранную речь. Говорили на английском с весьма ощутимым французским акцентом. -Алло, мадемуазель Дефне? -Да, -ответила та. -Это вам звонят из дизайнерского отдела компании «Chaussure». Месье Ипликчи дал нам ваш номер. Мы видели ваши работы и хотели бы с вами посотрудничать. Что скажете? От волнения и неожиданного предложения Дефне оторопела. -Я, я не знаю,- наконец, вымолвила она. – Вы это серьезно? Это не шутка? – спросила она. -Конечно, нет, мадемуазель. Что вы. Мы никогда не шутим такими вещами, как работа, - строго ответили ей на другом конце провода. -Простите,- виновато прошептала Дефне. – Это просто от неожиданности. -Конечно, мы понимаем. Не часто молодым начинающим дизайнерам в самом начале карьеры тут же выдается шанс поработать с высокой модой. Если вы заинтересуетесь нашим предложением , то вам следует переговорить с месье Оливье де Бросар. Он расскажет вам все нюансы контракта и ответит на все интересующие вас вопросы. У вас есть под рукой ручка? Я продиктую вам его номер телефона, - деловито произнесла на другом конце провода незнакомая девушка. -Э, да, конечно, сейчас, минутку,- произнесла Дефне и стала лихорадочно искать глазами как и на чем она могла бы записать заветный номер. Девушка заглянула во внутреннюю полку журнального столика и с облегчением выдохнула. Там будто бы как по заказу специально для нее лежала ручка и несколько папок с документами. Она вытащила их и, быстро найдя внутри одной из папок чистый лист бумаги, с готовностью стала записывать номер телефона месье де Бросара. Когда дело было сделано, девушка на другом конце провода произнесла: -Мадемуазель Дефне, мы надеемся на плодотворное сотрудничество. Пожалуйста, в течение недели отзвонитесь и выйдите на наше контактное лицо. Спасибо за общение. Приятного вам дня. До свидания. -До свидания,- автоматически ответила Дефне и нажала на знак окончания разговора. Дефне положила телефон на журнальный столик и застыла в нерешительности. Сами «Chaussure» приглашали ее к себе! Они хотели поработать с ней. Им понравились ее эскизы. Они хотят подписать с ней контракт! С ней- девочкой из Манисы! Дефне не могла этому поверить. Ей сделали предложение…Но как сейчас она может думать о чем-то другом, кроме Омера и их маленького ветерка? Все ее мысли были заняты только мужем, и у нее было только одно желание- чтобы он ее простил и вернулся к ней, в ее жизнь, стал ее судьбой. Она снова хотела проникнуть в его сердце и уже больше никогда оттуда не уходить, не позволять любимому усомниться в том, что она его любит по-настоящему, отгонять от его души печали, обиды и гнев, делить с ним все горести и беды. Пусть он даст все свои заботы ей. Она справится. Только бы он снова стал тем Омером, которого она знала: любящего, нежного, трепетного, справедливого и милосердного. Дефне тяжело вздохнула. Она взяла в руки телефон, и тут ее взгляд упал на документы в папке. Внизу стояла подпись Неджми Ипликчи и печать нотариуса. Дефне взяла документ и стала читать. С каждым прочитанным словом она чувствовала, как внутри у нее все холодеет. Пальцы вдруг перестали слушаться ее. Дрожащими руками она положила документ в папку, а затем одну за другой стала пролистывать бумаги, лежащие в файлах. В каждом документе фигурировало имя Омера и Неджми Ипликчи. Там были какие-то расчеты и сведения по земельному участку, но главное, что поняла Дефне – Неджми отдавал в руки Омера все свое состояние. -Нет, этого не может быть,- прошептала Дефне. –Омер, он не такой, - дрожащим голосом произнесла девушка. – Он не поступит так с Неджми беем. Дефне закрыла папку и сказала себе успокоиться. -Нет, нет, он же так не поступит. Он не лишит Неджми бея всего, правда ведь. Он ведь сказал мне, что еще не решил. Зачем ему меня обманывать. Он не мог обмануть, не мог так поступить со мной. Но мысль о том, что это правда, билась в висках девушки с каждой минутой сильнее и в конце концов вылилась в приступ паники. Тогда Дефне схватила трясущимися руками вторую папку и резко открыла ее. -Я должна знать, - сказала она себе. –Есть ли у нас еще шанс или это конец. Дефне стала пробегать по строкам беглым взглядом и в ужасе зажала рот рукой… Имущество Ясемин… все было заложено Синан беем... и теперь им владел Омер Ипликчи. Вот она горькая правда, истина, запечатленная на белых листах бумаги. Все то, что скрывал от нее Омер, все, что он не смог сказать или просто не захотел, теперь лежало на столе перед ее глазами и причиняло дикую боль. Из глаз Дефне полились слезы. Вот он –ответ Омера. Вот как он взял ее руку… вот, что он решил, и Дефне ему совсем не нужна. Он подошел по своему пути, по дороге мести. Неистовые рыдания сотрясали хрупкое тело рыжеволосой девушки. Онаопустила руки себе на живот и согнулась вдвое. Ей казалось, что ее тело разорвется от боли, но не от физической, а от той, что причинили ее душе. Это конец! Теперь Дефне отчетливо это понимала. Она вспоминала напряженный взгляд мужа, как он задумчиво смотрел на нее в последние дни… будто складывал в уме два плюс два и не знал сколько же в итоге получит. Ей казалось, что он колеблется, мучительно выбирая между четырьмя и пятью… и она старалась своей любовью и лаской как можно мягче, не давя на него, показать ему- смотри же, любимый, это будет четыре. Это то, что никогда не изменится. Это то, что мы знаем, что всегда было между нами- любовь. Она всегда побеждала. Не противься ей. Не поддавайся неразберихе и хаосу в своих чувствах. Иди ко мне, иди за мной, не будь против нас, не отталкивай, не становись напротив. Каждый божий день Дефне молила мужа об этом. Но он остался глух. Он выбрал чуждое ему, иррациональное «пять»…. Хотя, может, так и должно быть. Может, это именно она обманывает себя? Может, только она все еще любит? Она надеялась, верила, но на самом деле боялась посмотреть правде в глаза. Все это время ее поддерживал иллюзорный призрачный шанс на возвращение их счастья, она сама придумала его и каждый день хваталась за него как за единственную соломинку , которая не давала ей падать духом и не позволяла сойти с ума, переживая холодное безразличное отношение Омера к ней... Он разлюбил , вычеркнул Дефне из своей жизни в день их свадьбы. Ее ложь и предательство его семьи было для Омера слишком тяжелым испытанием для их любви. Она погибла под грузом того того отчаяния и боли, что он испытал, узнав о злополучных деньгах, плате за право быть счастливым с любимой женщиной. Сколько раз Омер говорил жене, что все кончено, что своим враньем она перечеркнула все, что между ними было, но она не верила. Она отказывалась хоронить заживо свою любовь, свою веру в то, что скоро все наладится, Омер простит ее, и они опять будут вместе… Как же она ошибалась… Как слепа она была… Все закончилось… и уже давно. Убитая горькой правдой, осознанием того, что она так долго обманывалась, Дефне легла на диван и свернулась калачиком. Ей казалось, что она умирает… от боли, от тоски по Омеру, от своей неразделенной любви. Дефне понимала что такое физическая смерть, как это, но духовная… На что она похожа? Что ей сродни? Пожалуй, губительное опустошающее разочарование… когда ты вдруг понимаешь, что все. Это уже точно конец. Когда все твои мечты и надежды становятся прахом. Они –ненужный хлам, выброшенный в грязную урну жестокой действительности. Когда уже точно больше не существуют «а вдруг, а может быть, возможно, а что, если…». Когда все, о чем ты так долго грезила, лежа холодными ночами в пустой кровати, оказывается лишь иллюзиями. Они беспочвенны и пусты, а настоящая правда в том, что человек, которого ты безумно любишь, больше не нуждается в тебе, в твоей ласке, любви, в твоих объятиях, нежности и заботе. Вы всего лишь друзья по несчастью, связанные болью разбитой любви и воспоминаниями о ее былой сладости. Вы больше не пара, не возлюбленные. Вы делаете только больно друг другу, вы мучаете и мучаетесь сами. Сознание этого так потрясло Дефне, что она не выдержала и закричала диким воплем на весь . ее тело била мелкая дрожь. Надежда покинула ее… Все, что у нее было, все, что еще оставалось с ней , все эти месяцы со дня их свадьбы- это надежда. И сейчас она как туманная дымка растворялась в стенах этой комнаты. Она словно песок утекала сквозь пальцы Дефне, оставляя в душе девушки лишь чувство жуткой непоправимой утраты. Словно Омер ушел из ее жизни… А ведь это так. Он ушел, теперь навсегда. Пора уже понять это и принять. Больше некуда бежать, не за что спрятаться, ведь нет больше надежды на любовь и нет самой любви. Пришло взглянуть правде в глаза. Дефне вытерла слезы и поднялась с дивана. -Хватит, пора взрослеть, - сказала она себе. – Ты знала какой он. Ты знала, что так может быть. Ты боялась этого больше всего на свете и так и случилось… Твой обман…такое не прощается, Дефне. Может быть, если бы Омер был другим… Но ты ведь и любила его за то, что он именно такой… и он не простил. Дефне поднялась к себе в комнату и, пройдя ванну , умыла заплаканное лицо. Она взглянула на себя в зеркало. Глаза покраснели и опухли, на бледном лице залегли тени- следы бессонных ночей в ожидании протянутой руки Омера. Затем ее взгляд спустился ниже, к животу. Девушка ласково взглянула на еще плоский животик и положила на него руку. -Мой малыш, мой маленький ветерок, мы теперь остались одни, но это ничего, - успокаивающе прошептала девушка. – Я буду любить тебя больше всего на свете. Вот увидишь. Мы с тобой обязательно будем счастливы. А сейчас нам пора уходить. Мы здесь больше не нужны. Дефне грустно улыбнулась. Она была так благодарна богу за эту маленькую жизнь внутри себя. Если бы не это маленькое чудо, она не знала, как бы справилась с тем, что собиралась сделать. Она, наверное, еще долго не решилась бы уйти, покинуть Омера Дефне, но он больше не нуждается в ней. Их любовь закончена. Конец. Его ветер уже давно утих. А она, глупая, каждый раз стоя напротив Омера, ждала с неизменной надеждой, что вот – вот снова подует их летний ветерок, в котором они купались со дня их первой встречи, который ни на секунду не покидал их, даже когда казалось, что между ними все кончено, когда они расставались и разрывали все связи с друг другом. Даже тогда он был их неизменным спутником, но не сейчас. Теперь Дефне знала, что уже больше никогда не почувствует ни одного даже самого маленького дуновения их с Омером ветра. Те документы, что лежали на журнальном столике в гостевой комнате ей все сказали. Наивно и глупо было бы продолжать мечтать о несбыточном. День свадьбы стал последним, когда Омер смотрел на нее тем восторженным взглядом, присущим всем влюбленным. Последний момент их счастья, последние минуты единения их душ и последние секунды лжи Дефне. Вот она точка, когда все закончилось. А все, что было после… все мечты и надежды Дефне были лишь призрачной иллюзией, придуманной сказкой. Как же больно с этим прощаться, как ужасно это чувство опустошенности и непоправимости произошедшего. -Конец, всему конец, - билась трепетной голубкой одна единственная мысль в голове Дефне. –Ты потеряла Омера. Его больше не будет в твоей жизни. Он сам так захотел, и ты ничего не можешь с этим поделать. Конец… вы кончились. Пора это принять. Дефне утерла текущие по щекам слезы и, открыв кран, подставила лицо прохладным струям воды. Девушка умылась и, вытерев насухо лицо, опять скользнула взглядом по своему животу. -Я буду мамой, - сказала себе Дефне и непроизвольная улыбка озарила лицо рыжеволосой красавицы. –Теперь я одна, без Омера… но мне есть ради чего жить , вернее ради кого,ради нашего малыша. Поэтому я должна быть сильной, я справлюсь, я смогу. Дефне вышла из ванной и решительным шагом подошла к шкафу. Она достала свой чемодан и, распахнув дверцы платяного шкафа, стала вытаскивать оттуда все свои вещи. Она кидала их в чемодан без разбора. Ей хотелось как можно скорее все упаковать, пока мужество и отчаянное желание быть храброй и решительной не покинуло ее, пока душу и сердце не захлестнул очередной приступ острой боли от потери любимого, пока дикая тоска и отчаяние не завладели вновь ее разумом. -Надо уходить, Дефне,- говорила себе девушка. – Просто бери и делай. Не думай, не позволяй себе. Не важно, что это почти невозможно, не важно, что каждая вещь в этом доме напоминает тебе об Омере. Не важно, что все здесь хранит память о вас двоих, о вашей любви, о том, как вы были здесь счастливы. Пусть совсем недолго, пусть лишь временами, пусть урывками, но зато какое это было блаженство и счастье- в те драгоценные минуты быть вместе, рядом, держаться за руки, смотреть в глаза друг друга, ощущать тепло любимого, его дыхание, сбившееся от желания и волнения, долгожданное слияние их тел на шелковых простынях, их страсть… -Боже, - тряхнула головой Дефне. – Не смей думать об этом, перестань. Трясущимися руками Дефне запихнула в чемодан одежду и затем, открыв походную сумку, стала закидывать туда баночки с кремами, расчески и прочие милые безделушки, купленные на восточном базаре. Дефне, не разбирая, спихнула все это в свою сумку… все, за исключением фотографии Омера. Она стояла на ее столике в рамке… улыбающийся Омер, такой счастливый и радостный. Она помнила это фото. В тот день они устроили вечеринку, когда ее мужу удалось получить деньги для фирмы и оставить Дениза Трамба без весенне-летней коллекции. В тот день они веселились, были беззаботны и радостны … а еще в тот день он ее поцеловал… без предупреждения, без предисловий. Просто произнес ее имя и, увидев в саду, просто подошел, крепко обнял и со счастливой улыбкой на лице поцеловал что было сил. Дефне до сих пор помнила то ощущение полета, что подарил ей его поцелуй. Словно он поцеловал ее в самое сердце и за спиной от счастья у нее вдруг выросли крылья. Они распахнулись и подняли Дефне ввысь, к самым облакам… Как же сейчас больно упасть на землю. Как здесь плохо и снова хочется в небо, но тот, кто ее брал туда с собой, ушел, и уже никогда не подняться на ту ошеломляющую своей бесконечностью высоту. Голова больше не будет кружиться от счастья, тело больше не будет дрожать словно в лихорадке от нестерпимого желания скорее прикоснуться к любимому и слиться с ним, став единым целым. Теперь ее будет снедать другой огонь, огонь разлуки и отчаяния от невозможности быть вместе. Дефне взяла в руки фотографию мужа и ласково провела пальцами по его лицу. -Любимый, - прошептала девушка. –Мы не справились. Ты не смог простить, а я не смогла помочь, не смогла растворить своей любовью гнев и злобу, поселившиеся в твоей душе. Но так не должно быть. Я знаю, что для «нас» уже слишком поздно, но не поздно еще для «тебя». Ты должен вернуться к началу, к самому себе, к тому Омеру, каким ты был до меня. Я так хочу этого… Я должна попробовать... Это последнее, что я могу для тебя сделать. Дефне осторожно поставила фотографию мужа на стол и медленно поднялась в гостевую комнату. Она подошла к журнальному столику, села на диван и, вытащив ручку с белым листом бумаги, стала писать. Когда она закончила, плена горьких слез застилала ей глаза. Она едва могла видеть, а ее тело душили беззвучные рыдания. Непослушными от волнения руками Дефне аккуратно сложила лист бумаги и положила его на документы. Затем, едва дыша, с замиранием сердца девушка медленно сняла с себя два кольца, подаренные ей Омером. Первое- то, что раньше принадлежало его матери, то, которое он столько раз надевал ей на палец, сначала в шутку, потом уже столько раз всерьез, желая идти с ней по одной дороге, деля горе и радости, быть отныне с ней, выбирая только ее, Дефне Омера и второе- обручальное… То, которое надев в день их свадьбы, Омер так и не смог навечно оставить на ее пальце, то, которое стало бременем для него, которое не принесло счастьям им двоим…. Не смогли… не получилось. Дефне положила кольца поверх письма и, взяв все свои вещи и медленно еще раз с любовью обведя взглядом дом, покинула его, тихонько притворив дверь. Отныне ей придется забыть этот адрес, эту улицу и этот дом . Не важно сколько раз ее ноги будут вести ее сюда, отчаянно гоня к порогу любимого.. ей надо забыть… ей необходимо стереть все из памяти. Пусть это кажется невозможным, но она должна. Больше ее здесь не ждут. Ветер стих и не появится. Достаточно будет того, что в ней самой теперь есть маленький ветерок, и ради него она должна быть сильной, стойкой и больше никогда не оглядываться назад. Ни за что не оглядываться….иначе она пропала. *** Омер гнал изо всех сил , но прямо посреди дороги домой он попал в ужасную пробку. -Черт возьми! – выругался молодой человек и нетерпеливо стал ерзать на водительском сидении. –Оффф! Когда мне так нужно как можно скорее попасть домой… эта чертова пробка… Ай да! Не в силах сдержать свое раздражение Омер несколько раз отчаянно просигналил впереди стоящим машинам. Но все было бесполезно. Те не двигались. Омер выглянул в окно машины и увидел, что пробка растянулась на несколько километров вперед. Молодой человек покачал головой. -Ну что за невезение! Кажется, я тут надолго. Омер вытащил из кармана пиджака телефон и набрал номер Дефне. Послышались протяжные гудки, и Омер невольно улыбнулся, ожидая, когда раздастся нежный голос любимой… Но та не брала трубку. Омер нахмурился. Ну почему, когда ему так важно было услышать жену, она была недоступна. -Возьми же трубку, Дефне, - говорил Омер, снова и снова набирая ее номер. Но, увы, с ним на связи были только протяжные монотонные гудки. Отчаявшись дозвониться до жены, мужчина с досадой отбросил телефон в угол пассажирского сидения. -Кажется, сегодня все и всё стараются свести меня с ума, - прошептал он, потерев подбородок руками. Омер с силой сжал руль и еще раз нетерпеливо просигналил. Наконец, движение оживилось, и спустя некоторое время Омеру удалось выехать на свободную дорогу. -Слава Аллаху! Больше никаких помех и препятствий на пути, - возрадовался молодой человек. Омер дал по газам и, выжимая из машины все, что мог в условиях перенаселенного, заполненного автомобильными потоками города, поспешил домой. В голове была лишь одна мысль – наконец-то он увидит свою Дефне и скажет, как соскучился, как хочет быть рядом, как любит, безумно любит и, взяв ее маленькие хрупкие ладошки в свои, уже больше никогда не отпустит. Он больше не позволит гневу и злобе отравлять его душу. Отныне в ней царит лишь любовь, любовь к его рыжеволосой Дефне. Его жена- его счастье, душа его души, вольная птица, которая когда-то залетела в его холодный скучный сад. Она раскрасила его дивными цветами, наполнила солнцем и сделала райским. Единственное, что ему нужно в этой жизни- она, а остальное не важно. С остальным они справятся. Только бы она не оставляла его… Почему-то при этой мысли сердце Омера протяжно заныло и сжалось… - Нет - нет… Она не оставит меня… Она не сделает этого, - успокаивал себя Омер. Ведь они женаты, они обещали друг другу.. в счастье и в горе, в болезни и здравии… Да, сейчас он очень сильно обижал ее, но она же не ушла до сих пор. Она не бросила как остальные… Только не она… Он знал, что Дефне его любила. Он видел это в ее глазах. С какой болью во взгляде она смотрела на него каждый раз, когда он говорил ей, что их ветер больше не дует, и какой надеждой светились ее глаза, когда по утрам он встречался с ней взглядом в стенах дома… Она так смотрела, что ему казалось, что он почти физически слышал ее молчаливый крик и мольбу о любви и ласке. Так хотелось подойти к ней и прижать к сердцу, вдохнуть аромат волос, почувствовать тепло нежного тела. Но каждый раз ценой невероятных душевных усилий он отказывал себе в этом. Гордый, старающийся сохранить самообладание и трезвую голову глупец… Ах, ну почему раньше он не понял себя, не отказался от мести, заставил ее страдать, незаслуженно обижал ее, вымещая всю свою злобу и негодование на любимую?! Почему только сегодня он осознал всё?! Почему не раньше?! Столько месяцев было потеряно в призрачной погоне за эфемерной справедливостью, столько мучительных дней непонимания и страданий, столько драгоценных минут потрачено впустую. А ведь они могли бы быть так счастливы… Но нет. Ему казалось самым правильны отгородиться от Дефне колючей стеной обидных слов, скрыть ото всех свою очередную глубокую рану и начать вершить суд над своим окружением. Но он никогда не думал чего это будет ему стоить… Ему казалось, что он справится, ведь он всегда был сильным… И совсем забыл, что с тех пор, как в его жизни появилась Дефне. Он изменился. Он стал лучше, великодушней, терпимей, снисходительней. Он стал нуждаться в своей рыжеволосой девочке. Он видел как чиста ее душа, как она наивна и прекрасна в своей бесхитростной простоте. Ему самому хотелось быть таким же, как она. Он тянулся к ней всей душой, впитывал ее каждой клеточкой своего тела. Он даже научился у нее прощению. Любовь заставляла его каждый раз находить оправдание ее нелогичным поступкам, и даже если она делала ему больно, и он пытался порвать все связи, уйти, убежать, спрятаться… любовь опять настигала его. Он снова тянулся к Дефне, каждый раз обжигаясь, он снова летел на этот огонь, потому что только она была способна заставить его душу петь от счастья и уноситься их ветром в неведомые дали. Это всегда было сильнее его, сильнее его принципов и установленных правил. А после открывшейся правды Омер заставил себя забыть об этом и жестоко поплатиться. И сегодняшнее утро было ярким тому примером. Омер вспомнил, как его мутило, когда он отдал Эфеджану злополучную папку с документами, чтобы тот отнес ее в кабинет Ясемин… А ее заплаканное лицо, ее мокрые от слез глаза и дрожащие от потрясения пальцы… Дефне столько раз ему говорила: -Не надо. Не делай, Омер. Ты не такой. Это не ты… И она была права. А он ее не слушал, каждый раз отмахивался, думая, что все же прав, и никто не может ему указывать как поступать…. Как же сейчас он корил себя за это… -Только бы все скорее можно было поправить, - с такими мыслями Омер подъехал к дому. Он вышел из машины и быстрым шагом направился к крыльцу. Омер позвонил в дверь, но никто не ответил. Тогда мужчина достал из кармана ключи и осторожно открыл дверь. Омер вошел в дом и громко позвал: -Дефне! Но та не ответила. Омер посмотрел на часы. -Половина третьего. Должно быть она ушла рисовать на причал . А чего ты хотел? Не будет же она сидеть ждать тебя целый день дома,- усмехнулся Омер. Но на душе было как-то неспокойно, и чтобы как-то заглушить тревогу и убедиться, что все его опасения напрасны, Омер поднялся в спальню жены. Он открыл дверь и замер на пороге. Постель была аккуратно застелена, на стуле лежало несколько кисейных подушек, книга Пауло Коэльо на тумбочке, но все же что-то было не так. Как будто это место покинула душа, слишком чисто… безупречно и равнодушно... без тепла и уюта. Омер нервно сглотнул и перевел взгляд на зеркальный столик. Он был абсолютно пуст. Ни одной расчески Дефне. Ее крема, духи, заколки, бижутерия и милые безделушки… ничего из этого здесь больше не было. -Дефне, - приглушенно произнес Омер. Все его тело охватил озноб. Почему- то стало трудно дышать и, хватая ртом воздух, мужчина подошел к платяному шкафу и одним резким движением распахнул его дверцы. Вешалки были пусты. Ничего, ни одной вещи жены. По спине мужчины тонкой струйкой стек холодный липкий пот. -Я что, схожу с ума? Ведь этого не может быть, - крутилось в голове Омера. – Она не могла. Она мне обещала, что не оставит… Еще с утра она была здесь… Нет. Это неправда… Но глаза говорили ему об обратном. Дефне с ним больше нет. Омер отпрянул от шкафа и влетел в ванную. Ее вещей там тоже больше нет. Ни халата, ни зубной пасты. Сердце мужчины гулко забилось. Он вспомнил свой ночной кошмар… Плотный серый туман , тонкая бледная рука девушки… Как она цеплялась за него, но он не уберег. Его Дефне… она ушла… разлюбила… или просто больше не смогла, не выдержала его безразличия и жестокости… И все же сердце отказывалось этому верить. -Дефне! – закричал Омер на весь дом. Он сорвался с места и словно бурный ураган стал забегать в каждую комнату в поисках любимой. Он беспрестанно произносил ее имя, но лишь тишина была ему ответом. Не осталось ничего… Никакого намека на присутствие Дефне в доме. Омер выбежал в сад, отчаянно надеясь в глубине души, что, возможно, она там… сидит на корточках в самом отдаленном уголке и высаживает очередные цикламены… Но сад встретил его унылыми красками опавших листьев и холодным сырым воздухом. -Нет, нет, нет! – простонал Омер. Он прислонился спиной к кирпичной стене дома и сполз по ней вниз. -Ушла… оставила, - каждое слово больно отдавалось в висках. Но разве он не заслужил? Разве не сделал ее жизнь с ним невыносимой? Разве не сотворил все это своими руками? Омер в отчаянии охватил голову руками, а затем, обернувшись к кирпичной стене, стал со всей силы бить по ней рукой. Он был так зол на себя. Дурак! Идиот! Это все ты! Все сам! Хотел отомстить? Что же, получай. Ты отомстил сам себе… Ведь сколько раз она просила, она надеялась, а ты ни разу не послушал ее. Ты не поговорил… -Да, я должен найти ее и поговорить, - решил Омер. – Я все ей объясню. Я открою свое сердце… Только бы она выслушала меня, только бы не отказалась. Как я так мог не заметить, пропустить, не почувствовать, как она отдаляется , как уходит… - Хотя когда мне было, - горько усмехнулся Омер. – Я был занят только собой, только своими переживаниями... Глупец. Омер нащупал в кармане пиджака телефон и снова сделал попытку дозвониться до Дефне…. но безуспешно. Его собеседниками как обычно были лишь долгие протяжные гудки телефонного соединения. -Не берет, не хочет говорить со мной, - подумал Омер. –Конечно, когда я так ее обижал… Но все же это так непохоже на нее. Всегда, когда они расставались, этому предшествовал тяжелый, изматывающий их души и сердца разговор. А сейчас… сейчас ничего этого не было. Она просто ушла. Почему? Почему именно так? Не сказав ни одного слова упрека, ни одной фразы прощания. Просто вышла из его жизни так, как будто ее никогда в ней и не было. Почему? Как так? Может, он чего-то не заметил, пропустил? Омер медленно поднялся с холодной земли и направился обратно в дом. Должно быть что-то, может, все –таки она оставила какой-то знак, какую-то зацепку. Одну за другой Омер медленно проходил комнаты, внимательно осматривая все вокруг. Наконец, он добрался догостевой, где ночевал каждый день с тех пор, как узнал правду о любви на прокат. Казалось, все было на своих местах, так же, как и раньше: диван с аккуратно сложенным пледом, несколько подушек, книжки на полках, обитое велюром кресло с зарисовками Омера. На подоконнике лежал рабочий планшет… и тут взгляд мужчины упал на журнальный столик. Аккуратной стопкой на нем лежали оригиналы документов, которые он так тщательно прятал от Дефне, а сверху белый лист бумаги и два кольца. Омер вздрогнул. В груди предательски сжалось сердце…. Вот оно… то, что он пропустил…. То, что стало их концом, что окончательно убило веру Дефне в их брак , что отняло ее надежду на счастливый для них исход. Она наверняка видела все , что было в тех документах и сделала неутешительный вывод- Омер никогда не возьмет ее руку, она не нужна ему. Из груди Омера вырвался протяжный стон. Как же так… когда он понял, что больше всего на свете хочет взять в свою ладонь ее хрупкие пальчики…она ушла. Шатающейся походкой Омер подошел к дивану и, сев на него, протянул руки к сложенному вдвое листку бумаги. Вот он, его приговор. Омер смотрел на него, не находя в себе сил, чтобы открыть и прочитать прощальные слова любимой. Но все же потом пересилил себя и, развернув письмо Дефне, стал читать. Казалось, все чувства в нем обострились до самого предела. Сердце гулко стучало, грозясь выпрыгнуть из груди, а сам Омер жадно ловил каждое слово, написанное женой. «Любимый, как странно, я говорю тебе в последний раз… Да, я знаю, что наша история закончилась… и я все еще люблю тебя… ничуть не меньше, чем в день нашей свадьбы. Для меня ничего не изменилось, мои чувства все те же, но это сейчас не важно. Главное, что я теперь знаю, что надежды нет. Я больше не обманываю себя. Ветер стих, испарившись в поисках новых влюбленных. Мы же с тобой потерпели поражение, не смогли его сохранить, вернее, я сделала тебе слишком больно и нашей любви не хватило. Ее было мало, недостаточно, чтобы преодолеть всю ту ложь, что столько времени шла рука об руку вместе с нами. Рана, что я тебе нанесла, рассказав правду, стала смертельной. Я не смогла излечить. Не получилось. Не справились. Я отдаю себе отчет в том, что сама во всем виновата. Слишком долго скрывала, слишком боялась тебя потерять и в призрачной надежде сохранить нашу любовь, оставив в тайне горькую правду, множила и множила свои ошибки. Я не оправдываюсь, я знаю свою вину и не прошу тебя меня простить… но прошу простить других, свою семью и своего лучшего друга. Я хочу, чтобы твоя жизнь снова стала такой, какой быладо меня- без лжи, недомолвок, без страхов и неразберихи. Я хочу , чтобы ты снова шел по своему пути рядом с теми, кого любишь. Читая эти слова, ты, наверняка, сейчас усмехнешься и скажешь: « Ну уж нет! Не может быть такого!» А я скажу, что может! В глубине души ты всех их любишь: Неджми бея, госпожу Нериман , Синан бея и господина Корая. Я знаю, что со временем ты сможешь их простить. Просто дай себе и своим чувствам время. Они всегда были твоей семьей, теми, на кого ты опирался, твоя поддержка и опора. Да, сейчас ты зол на всех них и хочешь наказать, но постой, дай своему гневу ослабнуть. Не делай того, о чем будешь потом сожалеть. Я прошу тебя- не торопись. Это последнее , о чем я молю. Ты скажешь мне: «Как ты смеешь что-то требовать от меня?! Так долго обманывающая, причинившая своей ложью мне столько боли…» А я отвечу, что прошу этого от тебя потому что знаю тебя, твою душу. И ухожу сейчас, чтобы не ранить тебя еще больше, чтобы больше не мучить, напоминая своим присутствием о проступке твоих близких людей. Мое каждое утро после дня нашей свадьбы начиналось с надежды, что ты простишь меня и снова полюбишь, и каждую ночь она умирала, не найдя взаимности. Сейчас я понимаю, что ничего из того, что между нами было, уже не вернуть. Но я хочу, чтобы ты вернул самого себя – милосердного, благородного, снисходительного и понимающего. У тебя прекрасная душа. Не очерняй ее местью, не пачкай. Знаю, что ты решил по – другому… Я видела те документы… но, надеюсь, еще есть время все остановить. Видишь, я ушла. Меня больше нет рядом. Я не буду тревожить тебя, искать с тобой встреч, ровно как и не буду надеяться, что ты захочешь меня видеть. В этом больше нет смысла. Это слишком больно для нас двоих. Из лекарства друг для друга мы превратились в отраву. Я не хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Прошу тебя, забудь все, прости и будь снова счастлив. Я хочу, чтобы на твоем лице снова появилась прекрасная лучезарная улыбка, чтобы в твоей душе наступил мир и… чтобы в твоем сердце снова поселилась любовь. Прости… мои последние слова… я пишу нечетко… слезы застилают мне глаза, но я ничего не могу с ними поделать. Даже если хочу их остановить, то не в силах. Они текут из моих глаз помимо моей воли. Сегодня они оплакивают нашу ушедшую любовь. Я же хочу, чтобы та, которую ты встретишь, была лучше меня. Она не будет лгать и притворяться. Она станет для тебя опорой, нужной тебе как воздух. Пусть она сделает тебя счастливым. Пусть сделает то, что не смогла я. Прощай, мой любимый. Твоя Дефне» Омер с трудом прочитал последние слова. В его глазах стояли слезы. Слезы осознания того, как много он потерял в эту самую минуту. Дефне решила уйти, чтобы не делать ему больно. Своим уходом она попыталась сделать единственное, что могла - подтолкнуть его к правильному пути, заставить еще раз подумать, атак ли ему необходимо наказание его родных и близких людей. Что оно ему даст? Зачем? И станет ли он счастливей, сделав это? -Мне ничего не нужно, Дефне, - прошептал Омер. – Я больше ничего из этого не хочу. Мне нужен только мой мир, а мой мир- это ты. Дрожащими пальцами он взял со стола два оставленных любимой кольца и зажал их в своей ладони. Она ушла, оставила его, чтобы он не оставлял свою семью. Омер в очередной раз восхитился любимой. Она никогда не думала о себе, только о нем, всегда любила его больше, чем себя, всегда была рядом, когда нужна, была поддержкой. Она вдохновляла его, заставляла радоваться жизни, делала счастливым. Она успокаивала его душевных демонов, наполняла смыслом его существование. Только рядом с ней он чувствовал красоту мира и видел во всем только прекрасное. Ничто не было важным, никакие проблемы и невзгоды не были по-настоящему непреодолимыми, потому что рядом с ним была она- его Дефе. С ней он был непобедим, с ней он мог все… и черт возьми, он сделает все, чтобы снова одеть эти два кольца на ее хрупкие пальчики. Он снова заставит ее поверить, что никогда не отказывался от нее, что безумно любит и что по своей глупости позволил любимой усомниться в этом и дал уйти. Ни за что и никогда он ее не отпустит. -А вдруг она не захочет со мной говорить?- подумал Омер и по его спине пробежал холодок. – Нет-нет. Я должен добиться, чтобы она меня выслушала. Но поверит ли она мне, когда я так долго ее обижал, когда столько раз отталкивал? Она действительно потеряла в нас веру, если ушла. Нет, я должен все исправить. И начну прямо сейчас. Я не могу потерять мою Дефне. Омер резко встал с дивана и, взяв с собой документы, вышел из дома. Он сел в машину и решительно повернул ключ в замке зажигания. Он уже знал, куда отправится, и чем раньше сделает это, тем будет лучше… *** Дефне стояла возле мастерской и не смела зайти. Как переступить порог и сказать, что все, о чем говорил ей Исо в их прошлую встречу, все, что он подозревал, оказалось правдой. Да, их с Омером больше нет. Теперь каждый из них сам по себе, и от этого так мучительно больно. Ведь невозможно оторвать себя от человека, в которого ты врос всем своим телом и душой, образ которого, казалось, навечно пустил в твоем сердце корни и в одночасье, вот так вот…вдруг попрощаться с ним- с тем, кому ты отдала все свои мечты, кому ты, как на исповеди, рассказывала о своих надеждах и чаяниях, о своих страхах и сомнениях, который стал твоей ежеминутной необходимостью, твоей опорой и стеной. Как было сладостно и спокойно в самые тяжелые и, казалось бы, безвыходные моменты ее жизни прислониться к груди Омера, положить свою голову на его плечо, такое надежное и сильное. Омер казался несбыточной мечтой. -Неужели такие бывают? - задавала себе вопрос Дефне. – Неужели он мой? И каждый раз боялась поверить в реальность этого, что он есть, с ней, и он ее любит. Сколько раз она спрашивала его: -Ты настоящий? И сколько раз он с улыбкой на устах заставлял ее поверить, что это, действительно, правда. Есть он, есть она, и они вместе. -Никто не разлучит нас, - говорил Омер, смеясь над ее глупыми страхами потерять его. – Ты моя душа. Я не мыслю жизни без тебя. Отныне ты везде, в каждом уголке, в каждой частичке моей жизни. Ты повсюду, Дефне… Мы пойдем по одной дороге, не будем смотреть и слушать, что скажут другие, не будем обращать на них внимание. Есть только мы… И вот этого «мы» не стало… Как сказать об этом? Как озвучить, когда Дефне сама все еще боится признаться себе в этом. Да, она ушла, но еще очень много времени пройдет до того момента, когда она поймет, что уже больше никогда не будет с Омером… И тогда только Аллах знает, как она сможет вынести это. И тогда единственное, что сможет ее спасти - это любовь близких и бесценный маленький ветерок, живущий в ней… прощальный подарок мужа, о котором он даже не подозревает. Именно это будет держать ее в этом мире, будет лечить ее раненую душу до тех пор, пока боль потери не притупится и не перестанет разрывать ее на мелкие кусочки изнутри, пока новая жизнь, которая зародилась в ней не появится на белый свет и не станет для нее важнее и ценнее, чем ее собственные переживания, надежды и мечты. Дефне не знала сможет ли она быть храброй и стойкой перед лицом горького одиночества, осознания того, что их с Омером любовь осталась в прошлом, но она надеялась, что в этот момент Исо протянет ей руку и подставит свое плечо, на котором она сможет выплакаться и излить свою душу. Поэтому Дефне решительно переступила порог мастерской и произнесла имя друга. -Исо, - позвала девушка, и тот тут же откликнулся. Он оторвал взгляд от фигурного лекала и с улыбкой посмотрел на подругу. -О, кто к нам пришел. Дефоджим, проходи, дорогая. Прошу. Исо махнул призывно рукой, приглашая девушку пройти внутрь мастерской. Дефне зашла и села на стоящий рядом со столом Исмаила табурет. -С чем пожаловала, дорогая подруга? Помню, когда последний раз тебя видел, ты спешила навстречу своей любви. Так горела, чуть машину искрами не сожгла. Что, потушили любовный пожар? – посмеиваясь, спросил Исо. Но Дефне не улыбнулась в ответ. Она с невыразимой тоской посмотрела на лучшего друга и ответила: -Не просто потушили, мы погасили его навсегда… Руки Исмаила, крепко держащие пачку кожаных лоскутов, на мгновение замерли. Молодой человек пристально посмотрел на Дефне, и та не в силах больше скрывать свою душевную боль кинулась в объятия друга и расплакалась навзрыд. -Конец, Исмаил, конец. Нас больше нет. Я все рассказала ему, и он не простил. Он разлюбил меня. Он закрылся от меня, ушел и больше не вернулся. Я теперь совсем одна, Исо. Я больше не нужна ему и ничего не могу с этим поделать. -Тс,тихо, девочка моя, - успокаивал, как мог Исмаил подругу. Он гладил девушку по непослушным кудряшкам и чувствовал, как с каждым словом Дефне его собственной душе становилось все горче от того, что он ничем не мог ей помочь. Он не мог облегчить боль расставания, не мог склеить разбитое сердце. Он мог лишь стоять, обнимая близкого, родного его сердцу человека и шептать ей на ушко, что все будет хорошо, со временем все пройдет и ей станет легче. Как ни странно эти слова Исмаила подействовали как бальзам на душу Дефне, и пусть, возможно, все сказанное им – неправда, но сейчас ей так хотелось верить, что вскоре ей станет легче, что она забудет о потере любимого, что найдет в себе силы жить дальше.. Понемногу она перестала плакать и, наконец, спустя некоторое время затихла в крепких объятиях друга. Исмаил усадил Дефне, приготовил ей сладкий чай и заставил рассказать подругу о том, что произошло между ней и Омером. Дефне вытерла припухшие от слез глаза и медленно шаг за шагом открыла Исмаилу всю правду их совместной жизни с Омером. Когда она закончила, Исмаил еще несколько минут не смел нарушить тишину. -Ты уверена, что это все? – спросил он, наконец, Дефне. -Да, - ответила та. – Я видела документы. Он все решил. Все эти месяцы я сражалась за нас. Но безуспешно. Он больше не доверяет, он не любит. -Почему ты так уверена? – задал вопрос Исо. -А ты смог бы любить человека, которому не доверяешь?- ответила вопросом на вопрос подруга. -Ох, Дефоджим, не доверять – это еще не значит разлюбить, - произнес Исо. – Любовь такая штука… даже если обманула, унизила, растоптала, кажется, всю душу из тебя вынула, предала, всадив в сердце нож по самую рукоять… все равно любить будешь. Потому что нет ничего сильнее этого. Можешь расстаться, можешь уйти, бросить все, но все равно не закончится… пока время не заглушит, не притупит, не убьет… а, может, и оно не в силах будет остановить это чувство, стереть его из твоего сердца. -О, Аллах, Исо, прошу тебя, не говори так, - взмолилась Дефне. -Почему?- спросил Исмаил. – Правду же говорю. Как душа чувствует, так сюда и пишу, - сказал друг Дефне, щелкнув пальцем по столу. -Не надо. Не давай мне ложной надежды. Я еле нашла в себе силы, чтобы уйти. Заставила себя собрать вещи и сбежала, - прошептала Дефне. -То есть…- недоумевающе произнес Исо. – Вы что не виделись? Не говорили? Ты просто так ушла? -Нет,- ответила Дефне. – Я написала ему письмо. Решила, что так будет лучше. Да я и не смогла бы сказать ему «прощай», глядя в лицо. Слишком тяжело. Слишком люблю, как сумасшедшая, и не знаю, когда это пройдет. -Видит бог, я тоже не знаю, - произнес Исо, – но я всегда рядом. Вместе справимся. Дефне кивнула и еще раз обняла Исмаила. Как же хорошо и спокойно быть в крепких объятиях друга. Он- то всегда будет рядом. Он не будет осуждать. Он всегда поймет и поддержит. Исмаил теперь единственное ее утешение… и еще крошечный малыш в ее хрупком теле. Дефне слегка отстранилась от Исо и, потупив взор, тихо произнесла: -Есть еще кое-что, что ты должен знать… -О, Аллах, я надеюсь нет больше ничего страшного. Прошу тебя, Дефне, я не хочу никаких интриг, смертей и болезней. Это же не что-то из этого? – с надеждой в голосе произнес Исо. -Ничего, кроме последнего, - ответила Дефне. -Что? – ошеломленно произнес Исмаил. –Дефне, только не говори, что ты больна. Что-то серьезное? Скажи мне немедленно. -Да, я больна, больна самой лучшей в мире болезнью и это очень серьезно, - улыбнулась счастливо Дефне. -Сумасшедшая, чего ты улыбаешься? Разве можно такому радоваться?! – воскликнул Исо. -Мне можно, - хихикнула Дефне. -Да что случилось? Что с тобой? Рассказывай! – вскочив с места, произнес Исо. Дефне, не желая больше испытывать терпение лучшего друга, посмотрела счастливыми глазами на Исо и с довольным видом произнесла: -Я беременна. У меня будет ребенок. Несколько секунд Исо переваривал то, что сказала ему Дефне, а потом счастливая улыбка озарила его лицо. -Вай бе, - произнес он. – Это точно, да? -Да, - кивнула Дефне. – Ты скоро станешь дядей. -О, Аллах! – воскликнул Исо. –Я стану дядей прекрасной маленькой принцессы! О, боже, Дефне, поздравь меня с этим. Исмаил сгреб подругу в охапку и прижал к себе что было сил. -Дефнеджим, моя Дефо… - произнес он. А затем вдруг отпустил девушку и спросил с серьезным видом: -Омер знает? -Нет, - покачала головой Дефне. -Когда скажешь? -Никогда… - ответила девушка. – По крайней мере не сейчас… -Но так нельзя. Ты должна сказать, да ты и не сможешь долго скрывать. Он сам все увидит и поймет. -Нет! – резко ответила Дефне. – Он не увидит. Я уеду. -Куда? –ошеломленно спросил Исмаил. -Французская фирма «Chaussure» … Они предлагают мне контракт. Хотят поработать со мной. Я даже не могла о таком мечтать. Они звонили сегодня… и я соглашусь. Я скажу им- да! Я уеду и Омер не узнает… Сказать ему, когда мы расстались, когда наша история закончилась… Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным мне, чтобы был со мной только ради ребенка. Это будет нечестно по отношению к нему. Я хочу, чтобы он был счастлив, пусть даже без меня …. Со временем, когда боль от разлуки стихнет, наши чувства улягутся, я скажу, но не сейчас… Я не могу быть эгоистичной и принуждать его быть с нелюбимой, с той, которая его так долго обманывала. -Глупенькая моя, - сказал Исо. – Ну почему ты решила, что не любит. Ты ведь даже не поговорила с ним, когда оставляла, не видела его взгляда. Не знаешь, что он тебе сказал бы, как посмотрел бы…. Поговори с ним и тогда уже решишь как поступить… -Нет, Исо. Ни к чему это… Он не придет, и я не хочу на это надеяться. Мне нельзя об этом думать. Уже не будет как тогда… в Манисе. Между нами не размолвка… Между нами стена, через которую уже не перебраться ветру. Исмаил обнял подругу и, ласково погладив ту по кудряшкам, произнес: -Дефо, ветра не то, что стены - горы в пыль обращают. Не умаляй их силы… Но если ты так говоришь, возможно, и не стоит надеяться. В любом случае я всегда буду рядом с тобой и с моей маленькой племянницей. -Откуда ты знаешь, что это будет девочка? – удивленно приподняв бровь, произнесла Дефне. -Ну так маленькому Исо нужна же такая подруга, как у меня. Как же он будет без своей Дефоджим. Нельзя. Ни в коем случае! На что Дефне весело рассмеялась. -Хорошо. Будь по- твоему. Я постараюсь, но ничего не обещаю. -Старайся, старайся, - ответил Исо. - Нельзя нам в районе без маленькой рыжей непоседы… *** Синан сидел на диване в просторной гостиной и смотрел в одну точку. Смеркалось, и уже давно было пора включить в зале высокий длинный торшер, но хозяин дома не спешил это делать. Почти в полной темноте он на ощупь находил стакан с виски и маленькими глотками один за другим пил обжигающий желудок напиток. Синану чертовски хотелось напиться и забыть все, что произошло с ним с утра. Каким-то странным непостижимым образом правда о залоге имущества Ясемин выплыла наружу, поставив лицом к лицу двух влюбленных, его самого и женщину, которая стала для него подарком судьбы, его сбывшейся мечтой, его любовью. И в одно мгновение он потерял ее. Всего один день, который перевернул его жизнь. Все, чего Синан больше всего на свете боялся, вышло на поверхность. Хотя нет. Оставалась правда о договоре Дефне с Нериман ханым, которую он никак не мог открыть Омеру. Синан шумно вздохнул. -Слава богу, хотя бы он ничего не знает, - подумал Синан. – Я не вынесу, если еще и это свалится сейчас на мою голову. Синан сделал большой глоток виски, но так и не почувствовал долгожданного опьянения. Будто организм отказывался воспринимать спиртное, как спасительное лекарство от проблем… или, может, просто этот алкоголь ни к черту не годится. С досады Синан замахнулся бокалом с недопитым спиртным и запустил его в дальний угол комнаты. Послышался звон разбитого хрусталя. Бокал разлетелся на сотни мелких осколков. -Отлично, - горько усмехнулся мужчина, - прямо как моя личная жизнь. Синан покосился на лежащий неподалеку сотовый телефон. Кажется, он уже раз сто позвонил Ясемин, но та не отвечала на его звонки. Он приезжал к ней, стучал в дверь, просил, умолял, чтобы она открыла, но та была глуха к его просьба. Он точно знал, что она была дома. Он видел ее профиль в окне. Ее опухшие от слез глаза, грустное лицо. Как он мог это исправить? Никак. Даже если бы захотел, у него не получилось бы. То, что он сделал, не имело никаких оправданий. И хотя он и молил Ясемин, чтобы та открыла ему двери и выслушала… он не смог бы объяснить… Вернее, пришлось бы сказать ужасные вещи: что он поставил заботу о «Passionis», о своем кошельке выше, чем любовь к Ясемин. И никакие слова о том, что он совершил ужасную ошибку, поддавшись панике и чувству страха за свое «детище», свой «Passionis», не могло изменить правды - он предал Ясемин и разбил ей этим сердце. -Может, даже и лучше, что она не захотела со мной говорить, - произнес Синан. – Что она почувствовала, смотря на те злополучные бумаги?… Что он оценил их чувство в стоимость ее имущества… -О, Аллах, что я натворил, - сокрушался мужчина. – Теперь уже ничего склеить, не поправить свершившегося. Синан закрыл лицо руками и склонил голову к коленям. Ему бы так хотелось, чтобы кто-то положил руку на его плечо и ободряюще похлопал, чтобы сказал, что все будет хорошо, но никого не было рядом. Синан вспомнил слова матери, когда звонил поздравить родителей с новым годом. -Дорогой, я, конечно, понимаю, что ты весь в отца, но, прошу тебя, не забывай жить. Пойми, что компания и ее прибыль- это еще не все. Найди любовь, обзаведись наконец-то семьей, детьми. Поверь, твой «Passionis» тебе их не родит. Не думай все время о работе, не хочу, чтобы ты остался совсем один. Даже Омер уже женился, давай, и ты последуй его примеру. Что ж, он так и хотел, но не получилось. Он все испортил, и казавшаяся вот-вот исполнившейся мечта о семейном счастье разбилась вдребезги, прямо как лежащий в дальнем углу комнаты хрустальный бокал. -Черт возьми, ну почему я всегда все порчу? Почему у меня не получается?- спрашивал он сам себя и не находил ответа. -Кажется, единственное, что я умею- это работать,- подумал угрюмо Синан. – Может, именно этим мне и стоит заняться, чтобы не сойти с ума окончательно. Он встал с дивана и шатающейся походкой подошел к столу, где лежал кожаный портфель. Синан открыл его и достал оттуда кипу бумаг, которые у него все никак не получалось до сих пор просмотреть. Эфеджан прислал их сегодня вечером посыльным. После разрыва с Ясемин работа - было именно то, что нужно. Синан открыл документы и стал смотреть на цифры. -Как хорошо, что хотя бы вы у меня есть, - подумал мужчина. – Можно погрузиться в этот строгий мир арифметики и просто складывать, отнимать, делить и перемножать… хотя бы на время заставить свой мозг отключить чувства и не думать больше ни о чем, кроме доходов, чистой прибыли и расчетов очередных затрат на производство новой умопомрачительной коллекции Омера Ипликчи. -Не думать, только не думать, - говорил себе Синан.- Просто рассчитывай, проверяй, подписывай очередные счета, и завтра, когда ты проснешься один в холодной постели и вспомнишь, что Ясемин больше нет в твоей жизни… возможно, ты сможешь с этим справиться. Возможно, завтра будет легче, но сейчас… нет, нет, только не думай о любимой, о ее заплаканном грустном лице, о том, как разбил ее сердце, о том, что сделал это своими руками… вот так вот бездарно распорядился счастьем, которое так долго ждал. От накатившего отчаяния Синан застонал и закрыл лицо руками. Он отодвинул от себя кипу документов и, облокотившись спиной на мягкую обивку белого кожаного кресла, откинул голову назад. -Ах, Омер, брат, если бы ты был здесь, если бы только знал, как мне плохо. Мне так нужна твоя поддержка… Кстати, где мой брат? Почему он не отвечает? – удивленно произнес Синан. Он оглянулся в поисках сотового телефона и через мгновение, найдя хмельным взглядом свой аппарат, довольно улыбнулся. Он потянулся к нему, взял в руки и в очередной раз набрал друга. Но Омер не ответил. -Странно, подумал Синан. – Только длинные гудки. Может, ты меня тоже бросил, брат? Прошу, не поступай так со мной…Я знаю, что заслужил… но все же.. Вы не можете все…так сразу… так нельзя. Потом словно пытаясь избавиться от непрошеных мыслей, мужчина тряхнул головой. -Черт, что я несу. Хватит уже. Омер ничего не знает, и не стоит ворошить прошлое. Они с Дефне женаты, и у них все хорошо. Ничего нет… нет. Он просто занят и от того не отвечает. Хватит об этом думать. Просто возьми себя в руки и продолжай работать…да… документы… Синан снова склонился над кипой бумаг и, сделав несколько расчетов, стал подписывать счета на оплату и просматривать банковские переводы. Он почти закончил, когда ему на глаза попался документ о переводе двухсот тысяч лир со счета компании на имя Фикрет Гало. -Черт возьми, что это? Сказал вслух Синан. – Фикрет Гало? Мы же с ней уже давно не работаем… двести тысяч. Откуда такая сумма? Почему? Я ведь не давал распоряжений о переводе… Синана вдруг бросило в жар, ладони вспотели, и накатил приступ паники. -Надо разобраться, -сказал он себе и в лихорадочной спешке стал набирать номер главного бухгалтера. -Эфеджан, здравствуй. У меня на столе лежит перевод на имя Фикрет Гало. Двести тысяч. Я не помню, чтобы… Что? Омер бей распорядился… сказал, мне не сообщать… Как давно?... Понятно, спасибо…. Нет, нет, я все понял. Синан нажал кнопку отбоя и обессиленно рухнул на диван. В голове вдруг зашумело. -Личное распоряжение Омер бея… Запретил вам говорить… личное распоряжение…, - повторял как заведенный Синан. Перед глазами вдруг всплыла картина разговора с отчаянно ревнующей и переживающей Дефне. -Фикрет мне одолжила… Я отдала Нериман ханым, думала, со всем покончено…но, вдруг она расскажет Омеру… Она так на него смотрит… Я больше так не могу. Только кажется, что нашла выход, как снова становится еще хуже. -Ну что ты, Дефне, - смеялся тогда Синан над опасениями девушки. – Ты напрасно беспокоишься. Знаешь что, возьми ключи от моего загородного дома. Поезжай туда, подумай. Если захочешь рассказать Омеру, то я не буду тебя отговаривать. Решать тебе… Она тогда не сказала, но осталась должна Фикрет...ровно ту сумму, что перевел Гало Омер. Эфеджан сказал, что это был личный платеж… личный… -Он знает, - прошептал вслух Синан. – Его коллекция, его модели, он так странно назвал их «Обман», «Предательство»…А его взгляд… Синан довольно часто ловил на себе прожигающий взгляд Омера Ипликчи, настороженный, пристальный… порой как будто осуждающий, а иногда… словно вопрошающий, пытливый. Синан всякий раз отмахивался от этого странного ощущения, что Омер его в чем-то подозревает. Ему казалось, что у него просто паранойя. Друг женился и счастлив в браке с Дефне… - Черт возьми, как я мог быть таким слепым, - простонал Синан. – Почему я не заметил? … Скорее не хотел замечать, пропускал все мимо ушей, отмахнулся, желая только одного- быть с Ясемин и наслаждаться любовью… Слепой глупый дурак… Омер уже давно все знает…просто не говорит тебе… Возможно, он думал, что ты догадаешься, возможно, хотел, чтобы ты сам сознался, сам рассказал… -Боже, ведь столько было признаков, что он знает, а ты все пропустил, Синан, - говорил себе мужчина. –Столько тревожных маячков зажигалось в поведении друга. Сколько раз слова Омера заставляли тебя чувствовать это отчаянное, опасное «SOS». Чего только стоил их разговор об умирающем друге и праве знать истину, пусть горькую, но правду. Как же ты мог, Синан, так пропустить?! Быть таким непонимающим, не осознающим? Позор на твою голову, Синан. Позор тебе! – громко произнес мужчина и, обхватив голову руками, в отчаянии стал раскачиваться из стороны в сторону. – Омер все знает… Что ему сказать? Как оправдаться?... а стоит ли… он, наверняка, уже вынес свой приговор… и бесполезно пытаться что-либо объяснять. -Он, наверное, сейчас ненавидит меня. Я бы точно был в гневе и рвал, метал, что есть силы, - подумал про себя Синан. – Боже, я спалил бы весь мир вокруг себя, если бы узнал, что мой лучший друг столько времени обманывал меня, умалчивая, каким путем в моей жизни появилась любимая женщина… Я бы захотел отомстить… Синан вдруг нервно сглотнул. Он вспомнил, как пришел к Омеру и признался, что перезаложил все имущество Ясемин и не представляет, как теперь выпутаться из этой жуткой ситуации. Своих средств на выкуп имущества любимой нет, но того, что сделал, уже не воротишь… А сегодня она каким-то непостижимым образом узнала все, что он так долго скрывал от нее… Папка о всех его неприглядных действиях оказалась на столе у Ясемин. И невозможно было что-либо отрицать. -Черт возьми, - простонал Синан. – Это Омер. Он рассказал ей и, учитывая то, как его предали, имел на это полное право…. Глупо было бы думать, что Омер обрадуется, узнав, что его лучший друг так подло поступил с ним, ни разу не признав своей ошибки, позволяя Нериман ханым играть чувствами и сердцем Омера. Более того ты не дал признаться Омеру самой Дефне, когда она так хотела все рассказать. Ты играл его судьбой , теперь он сыграл твоей, Синан, - горько усмехнулся мужчина. – Теперь у тебя нет ни лучшего друга, ни любимой… *** Омер видел пропущенные звонки от Синана, но не хотел отвечать. Зачем? Если ровно через десять минут он припаркуется возле его дома и, наконец-то, открыто поговорит с лучшим другом. Пора покончить со всеми этими ужасными вещами, что им обоим пришлось совершить. Пора все простить, забыть и быть снова счастливыми. Возле Омера лежали папки с документами, которые заставили его любимую поверить, что он больше не любит ее, что превратился в бездушное, одержимое местью чудовище, что больше нет надежды на будущее, между ними все кончено. И теперь он обязан сделать все, чтобы разубедить в столь ужасных вещах свою любимую. Но одних слов будет недостаточно. Слишком часто он ее обманывал, слишком долго отталкивал от себя, не подпускал к своему телу и душе… за исключением того раза, когда он сам не выдержал и пришел к ней по собственной воле взять у нее нежность, любовь и силы для своего возмездия… Он хотел отомстить другим, а сделал только хуже себе и уничтожил веру своей Дефне в его любовь. Теперь нужно все исправить, но не словами, а делом… В свете уличного фонаря показалась резная высокая ограда дома Синана, и Омер с облегчением вздохнул. Он припарковался и, взяв одну из злополучных папок с документами, вышел из машины и направился к порогу дома Синана. -Я сделаю все как надо, любимая, не сомневайся, - произнес Омер и несколько раз нетерпеливо нажал на звонок. *** Синан бросил взгляд на часы. Семь вечера… -Ясемин! –была первая мысль, которая пришла ему в голову. Но,не успев вспыхнуть, она тут же погасла. -Не тешь себя напрасной надеждой, - сказал себе Синан. – Теперь ты уже никогда не увидишь ее на пороге своего дома… Мужчина медленно поднялся с дивана и пошел открывать дверь. Стоящий снаружи, по-видимому, был очень нетерпелив, так как входной звонок ни на секунду не замолкал. Это не на шутку встревожило Лайлу, и собака, навострив уши, громко лаяла и переминалась с лапы на лапу возле двери. Синан увел собаку в сад, приказав ей успокоиться, затем вернулся к двери и, распахнув ее, замер. Два прожигающих друг друга взгляда встретились в немом разговоре. -Ты знаешь…. – говорили светло-карие глаза. -Да, - подтверждали черные как ночь. -Прости, - извинялся взгляд Синана. -Как ты мог мне не сказать?!- вопрошал в ответ горящий взгляд Омера. Синан молчал. Он не знал, что сказать другу, как начать разговор. Единственное, на что он нашел в себе силы, это произнести: -Омер, - и, приглашая того пройти в дом, отступил в глубь прихожей. Тот молча переступил порог. Он прошел в гостиную и сел на диван. Синан последовал его примеру и расположился в кресле напротив друга или, возможно, уже врага, - он не мог сказать точно кто они теперь с Омером друг другу, но на то, что все будет как и раньше - у Синана уже больше не было надежды. Они сидели молча, не решаясь начать разговор. Наконец, Синан не выдержал и спросил: -Ты давно знаешь? -Да, ответил Омер, нервно потирая руки, - со дня свадьбы с Дефне. Синан не смел поднять на друга глаза. Он только кивнул и затем задал вопрос, на который уже знал ответ. -Ясемин… она узнала … Это ты сделал, да? -Я, - угрюмо произнес Омер. -Понимаю, - тихо сказал Синан. – Я даже не имею права злиться и что-то возражать. Знаю, что заслужил. -Синан, - произнес Омер, - я сделал, но, поверь, собой совсем не горжусь. Это было ошибкой. -Нет, Омер, - ответил Синан. – Ты правильно поступил. Понять мой обман очень сложно, а простить… для тебя уж точно немыслимо. -Почему не сказал? - спросил Омер. -По многим причинам, - ответил Синан. – Хотя… зачем я вру, - вскочив с дивана, произнес друг Омера. – Я просто человек, Омер, понимаешь, человек. Я не такой, как ты. Я боялся, я хотел, даже порывался несколько раз все открыть тебе, - говорил Синан, расхаживая взад – вперед и размахивая перед собой руками, – но я не смог, не получилось. -Хорошо, - кивнул Омер, пытаясь успокоить друга и указывая тому на диван. Но Синан отказывался сесть. Поток слов, который из него лился, становился все быстрей и яростней. -Ты же знаешь свою тетю. Она так все представила, словно игра, ничего серьезного. Ты находишь любовь, я наконец-то получаю Ясемин. Много позже я узнал про договор и деньги. Сказать тебе было тогда?... Я подумал: – Зачем? Когда вы оба так старательно изображали безразличие. А потом уже было поздно что-либо объяснять… двум по уши влюбленным с разбитым сердцем и растерзанной душой. Это было ужасно… знать причину вашей разлуки и не мочь тебе об этом рассказать. Ты спросишь меня: - Почему? Я тебе скажу. Мы рядом с самого детства. Ты для меня больше, чем друг. Ты - мой брат. Я знаю, какой ты, твой характер, привычки и даже мысли. Да, ты сложный, очень сложный, но это никогда меня не пугало. Наоборот. Я всегда восхищался твоей прямотой, силой духа, строгостью, порой бескомпромиссностью, то, как ты не давал спуску обидчикам, не прощал ошибок тем, кто пошел на сделку с совестью…до тех пор, пока я сам не оступился. Я прекрасно понимаю Дефне. Она так безумно любила тебя и так боялась тебе обо всем рассказать. Я сам сказал ей: - Не делай этого, не говори. Он не простит. Я знаю своего брата. Промолвишь слово, и он не взглянет на тебя больше. Вычеркнет всех нас из своей жизни и больше никогда не посмотрит в твою сторону… -Омер, ты лучший из людей, но иногда ты внушаешь мне страх… потому что я знаю, чего о тебя ждать…Ты не даешь вторых шансов, а в этой ситуации…было бы наивно и глупо думать, что ты все простишь и забудешь. Ты всегда был бескомпромиссен в делах чести и совести… чего, конечно, не скажешь обо мне и твоих дядей с тетей, - тихо произнес Синан, виновато взглянув на друга,… - хотя я всегда старался поступать по совести… Омер не шевелился. Он сидел на диване, сцепив руки в замок и с угрюмым выражением лица слушал Синана. Тот же, чувствуя свою вину перед другом, пытался оправдаться. -Да, я оступился, признаю. И твоя семья тоже. Никто не знал, что все будет именно так. Я никогда не хотел для тебя этого, не желал, чтобы ты страдал, но ты влюбился, да еще как…Любовь рука об руку со слезами и разлукой, - горько усмехнулся Синан. –Видимо, за настоящее чувство всегда приходится платить столь высокую цену…. Теперь я понимаю это как никто другой, потому что только что потерял любовь всей своей жизни. Правда, здесь я сам виноват, - ухватившись за спинку кожаного кресла, - произнес Синан. –Вам же с Дефне пришлось играть по чужим правилам… Словно два слепых котенка во тьме… каждый раз брели на ощупь к друг другу и терялись в лабиринте договорных обстоятельств… Такое сложно простить. Так что ты во всем прав, друг мой, - кивал головой Синан. – Ты самый лучший из людей и не заслужил… -Синан, я не хочу быть лучшим, - перебил вдруг каявшегося друга Омер. – Я всего-навсего хочу быть счастливым. -Что?- непонимающе произнес Синан. -Да, ты прав. Я ненавижу ложь. Не выношу этого и всегда старался не иметь дело с людьми, которые изворачиваются, лгут и делают подлости. Я старался создать свой идеальный мир, отгородившись от того, что мне не нравится и жил в нем по своим собственным правилам… но какой в этом толк, если в нем нет той, что делала его лучше, чем он есть на самом деле. -Что? О чем ты? – все еще не понимал Синан. -Дефне,… она ушла, - сказал Омер, устало проведя по лицу тыльной стороной руки. Синан огорошено посмотрел на друга. Затем он направился к барному шкафу, налил два бокала крепкого алкоголя и сел рядом с Омером. -Причина? – коротко спросил Синан. -Их много, - ответил Омер. – Моя одержимость справедливостью, моя холодность к ней, грубость, порою жестокость… -Жестокость? Ты? К Дефне? Нет, не может быть такого, - покачал головой, не веря словам друга, Синан. -Может, - кивнул Омер. – Я был так несправедлив к ней. Я делал и говорил ей такие ужасные вещи, Синан… С тех пор как я узнал, меня обуяли гнев, обида. Я был возмущен, уязвлен. Вот здесь поселилась огромная пустота, - произнес Омер, показывая на собственную грудь, а в сердце, словно открытая рана… Я был похож на раненого зверя. И только одна она была всему этому свидетелем, только на нее я вымещал всю свою злость от того, как со мной поступили самые близкие мне люди. Ей досталось больше всех. Она видела меня таким, каким даже я себя никогда не знал. Синан ободряюще положил руку на плечо друга и произнес: -Вы помиритесь. Омер грустно улыбнулся. -Я разрушил ее веру в нашу любовь. Я столько раз за эти месяцы от нее отказывался, что она просто перестала верить в нас. Своими поступками я уничтожил то, что мне казалось незыблемым. Поэтому не говори мне, что я лучший из людей. За эти полгода я сделал много ошибок, и я так же, как и ты, теперь хочу получить прощение. Какой толк в ненависти, гневе и злобе, если они не помогают, а только все разрушают. -Ты прав, - ответил Синан, - но ты все же имел на них полное право. Два друга сидели в полной тишине, держа в руках хрустальные бокалы с виски, и думали каждый о своем. Синан все еще не верил, что его друг решился простить его, а Омер о том, как долго он шел к прощению и как мучительно болен и труден был этот путь, и как в один день, решившись все забыть и, наконец, обретя душевное равновесие, он потерял единственное, что имело смысл- его Дефне. Но он во что бы то ни стало вернет свое счастье. По- другому просто не может быть. Омер отодвинул бокал со спиртным и положил перед Синаном папку. -Возьми, - произнес он, кивнув головой на документы. -Что это? – спросил Синан. -То, что в данный момент тебе нужнее всего, - пояснил ему друг. Синан открыл папку. Он просматривал документы и не верил своим глазам. -Омер, это же… это, - запинаясь, ошеломленно произнес Синан. -Да, - кивнул Омер, - заложенное имущество Ясемин и ее акции. Я все выкупил. -Но,… но это же огромные деньги… Откуда ты взял? -Иногда у непрошенного наследства есть свои плюсы, -улыбнулся уголком рта Омер. -И что теперь будешь со всем этим делать? – нервно сглотнув, спросил Синан. -Вопрос, что будешь делать ты? – слегка толкнув друга в бок, произнес Омер. -Не понял… -Синан, если любишь Ясемин, если уверен, что это любовь всей твоей жизни, то не теряй ее. Не отпускай. Бери эти документы и беги скорее к своей любимой. В них нет моего имени, можешь вписать свое или Ясемин… как захочешь. Предъявитель акций нигде не оговорен… Я не знаю, что ты ей скажешь, как все представишь. Возможно, скажешь, что это изначально был твой план- все перезаложить, а потом выкупить под ее или твое имя. Я уверен, ты что-нибудь придумаешь. Главное- больше никогда не позволяй своему счастью ускользнуть из твоих рук. -Брат, мой брат, спасибо тебе, -кинулся обнимать друга Синан. – Я не верю. Этого просто не может быть, мой лев… -Поверь, поверь уже, - похлопав Синана по плечу, произнес Омер. -Нет, не могу, - счастливо улыбался Синан, все еще сжимая друга в объятиях. Я не смел надеяться на твое прощение, а то, что держу сейчас в руках… -Будем считать, что это мой свадебный подарок, - произнес Омер. – Женитесь уже, и я надеюсь на маленьких племянников. -О, я только «за». Осталось только уговорить Ясемин, - довольно произнес Синан. – Я даже знаю, что буду читать моим сорванцам на ночь. -Надеюсь, ты не собираешься им декламировать отчет о прибылях и убытках, - усмехнулся Омер. -Очень смешно, - фыркнул Синан. –Кстати, отличная идея. Я возьму на заметку. Пусть с детства знают цену деньгам,… но прежде всего дружбе. Синан враз вдруг посерьезнел и, снова кинувшись в объятия Омера, произнес: -Прости меня. Эта тайна меня так мучила. Я рад, что ты знаешь, правда. Возможно, если бы я был смелей, то смог бы сам рассказать… но я так боялся лишиться твоей дружбы и твоего доверия…. -Я прощаю, - тихо ответил Омер. –Не скажу, что мне далось это легко, но я решил оставить все позади. Я не хочу больше страдать Синан, я просто хочу быть счастлив с моей Дефне. -И ты будешь, обязательно будешь, - произнес Синан. – Возможно, станешь опять сейчас возражать, если я вновь скажу, что ты лучший из людей, но я все же еще раз повторю это. Ты – лучший. Вы оба с Дефне – самые лучшие. Два прекрасных человека с красивой душой… И она обязательно вернется, твоя Дефне. -Да, моя сладкая Дефне, - вторил с улыбкой Синану Омер. – Я сделаю все, чтобы заполучить ее назад. -А я Ясемин. Сделаем это, брат, вернем наших любимых! - победно воскликнул Синан. Омер накинул на себя куртку и вытащил из кармана ключи от машины . -Мне надо идти, - сказал он Синану.- Я должен поговорить с дядей, прежде чем предстать перед Дефне. Тот понимающе кивнул и еще раз на прощание обнял друга. -Спасибо тебе, - произнес Синан, с благодарностью смотря на Омера. -Иди к Ясемин, - ответил он другу. – Не заставляй ее больше страдать. Омер вышел в темноту ночи, а Синан, закрыв за ним дверь, застыл в коридоре. Он все еще не верил тому, что с ним произошло. Омер не просто простил его, он подарил ему шанс снова быть счастливым с Ясемин, и сейчас он собирался пойти и в последний раз солгать ей во имя их любви, сказать, что специально заложил ее имущество, чтобы потом выкупить все его ко дню их свадьбы… Он сделает это сейчас, но впредь больше никогда не позволит себе предать доверие своего друга и любимой. Синан прикоснулся губами к папке с документами, что вручил ему Омер и тихо произнес: Надеюсь, для нас с Ясемин еще не поздно… Затем он набрал номер Неджми бея и сказал ему: Брат Неджми, Омер едет к вам … и он все знает. *** Омер притормозил возле дома четы Ипликчи, но не спешил выходить из машины. Он сидел в ней уже несколько минут и обдумывал, что хотел сказать дяде с тетей. Всю дорогу к их дому он представлял их разговор. Потребовать признаться во лжи? Заставить просить прощения? Обличать и в очередной раз на них злиться?... Пожалуй, нет. Он понял, что ничего этого не хочет. Заставить раскаяться грешника, когда он не чувствует, что сделал что-то плохое, что-то низкое? А то, что Нериман ханым не чувствовала своей вины, в этом Омер был уверен на все сто. Его тетя всегда была авантюристкой, как часто признавался племяннику дядя, и она никогда не сожалела о том, как поступает с людьми, что порою ведет себя грубо и неприглядно… Омер понимал, что сущность Нериман ханым не изменить, но то, что она заставит их с Дефне играть в жестокую игру, каждый раз вырывая сердце Омера из груди, заставляя Дефне бросать его, то, что она будет шантажировать бедную девушку, попавшую в безвыходную ситуацию и нисколько об этом не сожалеть, даже не пытаясь скрыть своего равнодушия и жестокости, видя как больно Дефне и Омеру… нет, это почти невозможно простить… и все же он должен… ради Дефне, ради их любви и ради самого себя, потому что невозможно двигаться дальше, не оставив позади горестный багаж прошлого. А он обещал себе, что больше не позволит росткам гнева взойти и цвести в его душе. Он должен прийти к Дефне свободным от злости и ненависти, с открытой душой, желающей только любви и ничего более. Омер тяжело вздохнул и, взяв документы , в которых заключалось все состояние Неджми и Нериман Ипликчи, вышел из машины. -Пришло время. Покончим уже с этим, наконец, - сказал себе Омер и направился к дому дяди. Он едва коснулся кнопки звонка, как входная дверь тут же распахнулась, и перед взором Омера предстал виновато смотрящий Неджми бей и переминающаяся с ноги на ногу в глубине гостиной тетя. Даже слова были не нужны, чтобы понять - они знают, что правда выплыла наружу, и что для них пришло время расплаты. -Омер, сынок, я понимаю, что ты сейчас очень на нас зол, - начал Неджми бей, - но, прошу тебя, не руби сгоряча, дай нам все объяснить. -Зол?- приподняв бровь, усмехнулся Омер. – Пожалуй, это слово не отражает и мелкой толики того, что я чувствовал, узнав правду о договоре, который заключила моя любимая тетя с Дефне. Скорее это были гнев, ярость и непонимание: за что?! За что ты так поступила со мной, тетя? Почему?! Нериман ханым нервно сцепив руки и жалостливо смотря на племянника, пыталась оправдаться: -Омер, дорогой, единственный мой, я не думала, что так все выйдет. Я не хотела, не предполагала… -Не хотела?!- воскликнул Омер. –Почему тогда не отпустила Дефне? Не перестала требовать вернуть долг? Нет, тетя. Ты очень даже хотела и делала это намеренно. Ты прекрасно знала, что каждый раз, когда Дефне, зажатая в тиски твоих требований, вынуждена была меня покидать, мое сердце разбивалось на тысячу кусочков, но тебе было все равно. -Нет, это не так, дорогой, - пыталась вставить слово Нериман ханым. – Я не предполагала, что вы так влюбитесь. Думала, для тебя это будет просто увлечением. Поверь мне, я не хотела ничего дурного. Ты же мой племянник, мой единственный. -Вот именно, - ответил Омер. – Племянник, на чувства которого тебе плевать. -Омер, - пыталась возразить Нериман ханым, но тут Неджми бей остановил жену. -Довольно, Нериман, - сказал он. – Ты во всем прав, Омер. Действительно, мы совершили большую ошибку, и не было дня, чтобы я не раскаивался в том, что мы закрутили всю эту историю. Никто не знал, что все так далеко зайдет. А когда дело приняло серьезный оборот, я просил Нериман оставить вас в покое… Я даже ушел из дома тогда… Она обещала остановиться. -Но не сделала этого, так ведь, тетя, - сказал Омер. – Ты требовала обратно долг и уже мысленно видела, как вышвыриваешь Дефне из моей жизни, ведь так? -Все было не совсем так, оливка моя, - заламывая руки, произнесла Нериман ханым. –Мы были в безвыходной ситуации. Твой дед хотел выставить нас на улицу. Он угрожал, что, не раздумывая, сделает это, если мы тебя не женим. Что мне оставалось делать? Но я не могла просто так отдать тебя в руки какой-то первой встречной из бедного района, ничего не зная о ней… -Конечно, тетя. Как можно было? – произнес Омер. – Хорошая попытка, но я тебе не поверил. У тебя было тысяча возможностей все прекратить…позже, когда ты узнала Дефне, ее душу, ее прекрасное доброе сердце. Но нет. Ты ни разу не остановилась, ни разу не подумала обо мне, о ней, о наших чувствах. Главное было получить дом и остаться на высоте, продолжая вершить судьбы других людей. -Омер, да, мы поступили неправильно, - вмешался снова Неджми бей, - и я клянусь тебе, что и я, и Нериман раскаиваемся в этом. Мое сердце до сих пор болит, вспоминая, как вам было тяжело. Хотел тебе рассказать, честно, но что-то все время останавливало. И потом Дефне просила не говорить. Не хотела делать тебе больно. Я умолял Нериман оставить все так, как есть, чтобы вы сами разобрались. Но я всегда знал, не смотря на то, как Дефне вошла в твою жизнь, я всегда был уверен, что у вас все получится, потому что видел, как эта девочка хорошо влияет на тебя. Она стала для тебя большой любовью. Я видел, как тебе хорошо с ней, как ты счастлив. Да, мы нашли ее, привели в твою жизнь, но потом оставили вас плыть по течению, по крайней мере, я… Если двоим суждено быть вместе, то ничто не заставит их сойти с выбранного пути. Так или иначе они обязательно соединятся, найдут друг друга. Вы с Дефне стали прекрасной парой, любящей, понимающей, заботящейся друг о друге.. И пусть мы с Нериман сделали неправильно, вот так вот вторгнувшись в твою жизнь, но все же признай, что если бы мы не сделали Дефне твоей ассистенткой, возможно, ты никогда бы так сильно не влюбился. Прошу тебя, поверь, мы не хотели для тебя ничего плохого. Я всегда желал тебе только счастья, и я так рад, что вы с Дефне стали одним целым, создали семью. В целом мире нет девушки, которая подходила бы тебе больше… Омер, прости нас. Знаю, ты злишься, но… -Оффф, дядя, тебе даже трудно представить, что я почувствовал, когда узнал… Самые ужасные месяцы в моей жизни. Я был раздавлен этой правдой, и мне до сих пор тяжело смотреть на вас с тетей. Каждый раз, когда думаю, как вы собирались поступить с Дефне… -Милый, оливка моя, прости нас, - подойдя к Неджми, произнесла Нериман ханым. -Обещаю, я больше никогда не буду вмешиваться в вашу жизнь. Только прости меня. Я же хотела как лучше, я… -Нериман,- снова оборвал жену Неджми бей, - помолчи. Ты делаешь только хуже. Сынок, мы все понимаем. Виноваты и примем любое твое решение. Если ты не захочешь больше нас видеть, общаться… мы поймем. Тебе трудно простить нас, но знай, что мы тебя любим. Возможно, сейчас ты не видишь этого, говоришь – обманули меня, поступили нечестно, вычеркну их своей жизни, пусть уходят, пусть не показываются мне на глаза.. Все это поймем, но никогда не перестанем любить тебя, не откажемся. Всегда будем надеяться на твое прощение. -Знаете, я много думал по ночам, -сказал Омер, прочистив горло, - как поступить. Очень хотел воздать по заслугам. Говорил себе- поступлю с ними так же, как они со мной. Лишу всего. Но потом понял, что не хочу. У меня есть то, что не купишь ни за какие деньги - это любовь, это слияние наших душ с Дефне и ценнее этого нет ничего в этом мире. Возможно, когда-нибудь вы с тетей поймете это. Вот, возьми это, - сказал Омер, протянув папку дяде. - Что это? – непонимающе спросил Неджми бей. -Ваше с тетей состояние… Тот участок, про который я говорил… Все неправда, мыльный пузырь. -Дорогой, о чем это он? – с любопытством спросила мужа Нериман ханым. Но тот не стал отвечать, лишь понимающе кивнул в ответ на слова племянника. -Я возвращаю тебе все деньги и акции. Можешь быть спокоен, вы не разорены. При последних словах Нериман ханым ахнула и чуть не потеряла сознание. -Нет нужды, тетя, падать в обморок, - произнес Омер. – Твое состояние в целости и сохранности. Поначалу мне хотелось оставить людей, что ценят деньги превыше всего без гроша в кармане, но сейчас мне это совсем не нужно. Я просто хочу быть счастливым с моей Дефне и все. Омер повернулся, чтобы уйти и услышал от тети робкое: -Омюш, единственный мой, ты когда-нибудь нас простишь? Прошу тебя, скажи-да! Умоляю. Омер медленно обернулся и, смотря прямо в глаза Нериман ханым, произнес: -Мне нужно время, тетя. Потому что это непросто- вот так вот все забыть, переступить через твою ложь и обман. Еще бы полгода назад я бы сказал, что никогда не прощу. Но не теперь. Теперь я знаю, что могу простить все, кроме потери Дефне. Потому что смысл жизни не в деньгах, тетя, а в любви. Жаль, что ты этого до сих пор не поняла. Нериман ханым расстроено потупила взор и, ухватившись за плечо мужа, смахнула с глаз несколько непрошенных слезинок. -Единственный мой, не говори так, - жалобно произнесла женщина. -Пока не могу сказать по-другому, - ответил Омер. – Но я стараюсь вас понять и простить. Я обещал себе, обещал Дефне, что не стану жить прошлым. Не хочу вязнуть в болоте обиды и злости… и все же мне нужно время, всем нам… -Хорошо, сынок, - произнес Неджми бей. – Мы сделаем, как ты захочешь. Нам всем, действительно, нужно немного побыть на расстоянии, дать тебе время прийти в себя, все обдумать. Ты только знай, что мы всегда будем ждать твоего звонка, прихода. Двери нашего дома всегда открыты для тебя. Надеюсь, что ты простишь нас и впустишь снова в свою жизнь. Ты- самое ценное, что у нас есть. Единственное, что осталось от Ахмета и Эмине. Не лишай нас счастья быть частью твоей семьи, прошу тебя. -Хорошо, - кивнул Омер. – Я постараюсь, дядя. Молодой человек уже стоял на пороге, когда услышал, как Неджми бей произнес ему вслед: -Я горжусь тобой, сынок. Ты вырос прекрасным человеком, самым лучшим из всех. Омер вздохнул: -Осталось теперь вновь стать самым лучшим для моей Дефне… И с этими словами он покинул дом старших Ипликчи. *** Дефне словно беспокойный мотылек кружила по дому, перебирая пальчиками по складкам кружевных салфеток, сплетенных заботливыми руками Тюркан тезе. Девушка ходила из комнаты в комнату и в сотый раз пыталась запомнить расположение всех вещей в доме. Почему-то ей казалось это очень важным... Ее последние дни на родине. Потом она уедет, покинет этот дом, эту улицу и эту страну на долгие дни и месяцы. Она оставит все позади. Она будет в разлуке с семьей, с друзьями и самое главное- с Омером. Она больше не увидит его лицо, не услышит смех, не будет любоваться его умопомрачительной, сбивающей с толку улыбкой. Его губы больше не прикоснутся к ее, его темные как ночное небо Стамбула глаза… они никогда больше не посмотрят на Дефне с любовью. Дефне тяжело вздохнула и медленно опустилась на диван. Хотелось лечь на него, закрыть глаза и тихо умереть… Но она не могла. Внутри нее билась маленькая жизнь и ради нее она сейчас возьмет себя в руки, встанет и заварит себе чай. Дефне поднялась и пошла на кухню. Она приготовила стакан крепкого чая и, достав из холодильника варенье, заставила себя съесть несколько ложек. Сначала она ела с неохотой, но потом вишневое лакомство вдруг показалось ей самым вкусным на свете, и спустя несколько минут на столе осталась пустая банка из-под варенья. -Охо, - воскликнула Дефне. –Похоже, малыш, у тебя отменный аппетит. Если так и дальше пойдет, то мы с тобой за ночь прикончим весь холодильник. Дефне улыбнулась и погладила себя по животу. -Мое маленькое счастье, прошептала девушка. –Моя принцесса, а может быть, принц. Ты будешь с такими же как у папы глазами, с его улыбкой и характером.. ты… нет, нет, лучше не надо, - спохватилась вдруг Дефне.- Не знаю как выдержу это. Смогу ли справиться… угадывать в малыше привычки и образ Омера, его взгляд, характер… так тяжело. И все же она ни за что не откажется от этого счастья- иметь ребенка от Омера. Она будет каждый день рассказывать малышу о его отце, о том, какой он замечательный и прекрасный человек, о том, как они когда –то любили друг друга, и пусть у них ничего не вышло, и теперь они за тысячу километров друг от друга, все же их любовь была самым лучшим, что случалось с ней в жизни. То, что они прожили, что прочувствовали, их счастливые моменты, родство душ, их редкие, но полные страсти и любви ночи, ее дрожь и трепет от его прикосновений…. Это стоило всего. Она любила, любит и, пожалуй, уже никогда не разлюбит самого лучшего человека на земле, ее мужчину, отца ее ребенка, ее маленькой тайны, что посреди океана боли, которую Дефне испытывала сейчас, стала ее спасительной лодкой надежды на лучшее. Да, она обязательно расскажет своему малышу о его отце, но это будет потом, спустя много месяцев, а сейчас… сейчас она должна попытаться забыть его, перестать мечтать о том, что в эту самую минуту он придет к порогу ее дома и позвонит в дверь. -Глупая Дефне, перестань на это надеяться, хватит мечтать,- сказала себе девушка. – Ты теперь одна, совсем одна. Словно в подтверждении своих слов, Дефне обвела кухню взглядом. Тишина, полная и безысходная. Она наполнила весь дом и вызвала в сердце девушки приступ щемящей тоски. -Может, так и лучше, - подумала Дефне, -что родные уехали в Измир, и ей не пришлось никому объяснять почему вдруг она так внезапно вернулась домой… со всеми своими вещами. Солгать им, чтобы не беспокоились? Нет, она бы не смогла. Это было бы слишком жестоко, да они бы и не поверили, что между ней и Омером все хорошо. А рассказать всю правду… у Дефне не было бы сил. Она представила, как расстроилась бы бабушка, и сердце девушки неприятно сжалось. -Нет, все же хорошо, что я одна, -решила Дефне. –Осталась наедине с самой собой, со своей болью. Еще несколько дней и ее далеко-далеко отсюда унесет большой крылатый самолет… и Омер останется только воспоминанием, таким сладким и невыносимо прекрасным, но запретным. -Забудь, забудь, - повторяла себе Дефне, но перед ее глазами то и дело представал образ Омера. -О, Аллах, я так сойду с ума, - сказала себе девушка.- Надо чем-то заняться, отвлечься от своих грустных мыслей. И Дефне не нашла ничего лучше, чем взять в руки карандаш и большой лист бумаги. Рисование всегда творило с ней чудеса. В тот момент, когда ее рука касалась белого холста, она забывала обо всем на свете и безропотно отдавалась образам, что приходили ей в голову. -Да, я буду рисовать, - сказала себе Дефне. Она расположилась на скамеечке в летней кухне и с улыбкой принялась за любимое занятие. Она не знала, что выйдет из –под ее рук, какой рисунок она получит в итоге, но смело чертила карандашом по бумаге. Она рисовала уверенными отрывистыми линиями. Одна за другой они выстраивались в ряд… много-много темного цвета, высокий лоб, слегка нахмуренные брови, черные глаза, такие теплые и живые, с ироничными искорками, пухлые губы, слегка приподнятые в уголках, изображали такую знакомую до боли сердцу Дефне улыбку. Девушка прорисовала острые ключицы, расстегнутый ворот рубашки … и тут вдруг ее словно ударило током. Она смотрела на портрет и не верила своим глазам –Омер! Это был Омер! С белого холста на нее во всей своей красе смотрел образчик мужской красоты, ее мужчина, ее любимый. -Омер, - тихо прошептала Дефне и почувствовала, как тело покрывается мурашками. *** Он стоял и, не шевелясь, уже которую минуту любовался своей любимой. Только резная калитка отделяла его от Дефне. Он мог бы уже давно войти в дом, но ему хотелось увидеть, что она рисует. Поэтому он просто стоял и смотрел на нее, такую прекрасную, любимую и родную. Она сидела на скамейке, укутавшись в старый коричневый кардиган, а по плечам, словно шелковистый ковер разметались прекрасные рыжие кудряшки, скрывающие тонкую фигурку девушки до самой талии. Она наклонилась к холсту и что-то увлеченно рисовала, закусив нижнюю губу. Омер как зачарованный стоял и наблюдал за женой. Боже, как давно он не видел ее такой –довольной, радостной, без печалей и горестей, без душевных метаний и слез в ее прекрасных глазах. Омер прислонился лбом к железной калитке и в очередной раз сказал себе, что больше никогда не допустит, чтобы она страдала по его вине. Но примет ли Дефне его? Захочет ли говорить? Он так боялся, что уничтожил своими ужасным безрассудным поведением тот ветер, что всегда был между ними. Вдруг она больше не откроет ему дверцы своей души, не захочет снова отдать свое хрупкое сердце в его руки… О, Аллах, Омер впервые так волновался. Он просто обязан все исправить, вновь сделать ее счастливой, потому что в счастье этой рыжеволосой красавицы весь его мир. Она подарила ему свою душу, а он ее растоптал. Имеет ли он права на второй шанс? Дефне закончила свой рисунок и с громким возгласом:-Ох! Вскочила на ноги. Омер с любопытством посмотрел на холст и просиял: -Имел! Определенно имел! Он медленно открыл калитку, впустив в дом порыв холодного ветра и заставив лежащий на столе портрет, упасть к ногам Дефне. -Ветер, - на автомате произнесла Дефне и подняв голову замерла. -Да, -подтвердил, улыбаясь Омер. –Наш с тобой ветер. Неужели ты думаешь, что он когда-то перестанет дуть? Это никогда не было возможным и сейчас тоже не будет. -Ты…, - нервно перебирая складки кардигана, - произнесла Дефне, - ты здесь? -Да, - ответил Омер. – Моя милая, нежная, моя сладкая Дефне. Я так долго шел к тебе, так долго брел во тьме. Ты хотела подать мне руку, так старалась вытянуть меня на свет, а я каждый раз отказывался, что вскоре ты совсем потеряла веру в нас. Ты отчаялась вытянуть меня из водоворота гнева и злобы, который с каждым днем все сильнее и сильнее затягивал меня… -Я не смогла, я не справилась, - со слезами на глазах прошептала Дефне. -Как раз наоборот, - ответил Омер. -Нет, - покачала головой Дефне. – Я видела те документы. Они все мне сказали. Дефне наклонилась поднять портрет Омера, но муж опередил ее. Он поднял рисунок, положил его на стол, а сам так и остался стоять перед Дефне на коленях. Он взял ее тонкие холодные пальчики в свои теплые ладони и легонько поцеловал их. -Я понимаю, - произнес Омер. – Сегодня рано утром, уходя из дома, я, действительно, собирался воспользоваться ими, но взяв их в руки, вдруг понял, что ты была во всем права, любимая. Мне это не нужно. Я не такой, я не должен и больше не хочу никого наказывать, не хочу тонуть в злости и гневе. Все эти долгие месяцы со дня нашей свадьбы…я был грубым, жестоким. Я обижал тебя, отгородился от всего и лелеял свою обиду. Ты предлагала мне свою любовь, а я отмахивался, я заковал твое хрупкое любящее сердечко в льды моей холодности и безразличия. Я был ужасным мужем- грубым, злым и жестоким. -Нет, милый, это не так. Ты просто был ранен в самое сердце, а мне никак не удавалось исцелить тебя, - шептала Дефне, нежно касаясь руками лица любимого. -Возможно, - кивнул Омер, - но это не давало мне права так поступать с тобой, моей любимой, единственной. А я поступал, раз за разом заставляя тебя поверить, что больше не люблю. Твои слезы убивали меня, но я ничего не делал, чтобы остановить их из твоих прекрасных глаз. Каждый раз я был их причиной и делал тебе все больней и больней. Мне нет прощения, Дефне, но я все же прошу его у тебя. Только сегодня я понял как чудовищно поступал, как ошибался и что весь мой мир- это ты. Мне ничего не нужно кроме тебя и твоей любви. Я ехал сказать тебе это, а когда днем вернулся домой, то нашел там твое письмо. Я опоздал. Ты ушла, оставив меня одного. Ты написала, что хочешь, чтобы я был счастлив, чтобы забыл обо всем и вновь влюбился. Неужели ты думаешь, что это возможно? Разве я смогу быть счастлив с кем –то кроме тебя? Нет. Ни за что. Мне нужна моя Дефне со вздорным упрямым характером, с таким любящим добрым сердцем, с самой прекрасной душой и самыми красивыми глазами, губами, нежная моя, любимая. Ты так нужна мне. Ты обещала протянуть мне свою руку и больше никогда не отпускать. -Я помню, - прошептала Дефне,- но захочешь ли ты этого завтра? Не передумаешь? Те документы… -Да, я знаю, -ответил Омер. – Я со всем покончил, Дефне. Отдал Синану все, что выкупил и дяде тоже. Мы поговорили. Я простил друга, а с дядей и тетей сложнее. У меня еще не получается, но ты же поможешь мне, любимая?- спросил Омер. –Помнишь, что мы обещали: в болезни и здравии, в горе и радости. -Да, - с улыбкой произнесла Дефне, касаясь лбом лица мужа и шепча, - я все помню. -Тогда ты наденешь их снова?- спросил Омер, вытаскивая из кармана брюк два кольца, которые Дефне оставила, уходя из дома. Та кивнула и протянула мужу свой безымянный пальчик. Омер со счастливой улыбкой надел на ее руку оба кольца и поцеловал хрупкие пальчики любимой. -Я клянусь, что больше никогда не заставлю тебя пожалеть, что ты снова надела их, - произнес Омер. - Моя любимая, единственная, сладкая моя Дефне, если бы только знала, как я скучал по твоим нежным губам, прекрасным глазам, по твоим непослушным кудряшкам и твоему сладкому запаху. Моя лесная рыжая нимфа, я так тосковал по тебе. Так мечтал к тебе прикоснуться, если бы ты только знала… Омер притянул Дефне к себе и стал покрывать легкими нежными поцелуями ее шею и плечи. -Ох, - выдохнула от восторга Дефне. -Моя?- словно спрашивая позволения любить ее, прошептал Омер. -Твоя, - едва помня себя, ответила Дефне. Тогда Омер подхватил жену на руки и, не отрываясь от ее сладких губ, стал продвигаться в глубину дома. Он то и дело задевал какую-нибудь деталь интерьера, с грохотом обрушивая ее на пол, но сейчас им было на это наплевать. Долгожданный ветер любви снова подул и разжег нешуточный костер страсти изголодавшихся друг по другу влюбленных. Наконец-то они могли прикасаться, любить, дарить свою нежность и ласку, отдавать всего себя любимому человеку и знать, что завтра ничего между ними не изменится. Они все так же будут любить друг друга и так же гореть и плавиться от малейшего прикосновения, шепота и взгляда любимых глаз. Омер поднялся на второй этаж и нетерпеливо спросил: -Куда? Он не видел ничего вокруг себя- только его сладкую Дефне. Дефне махнула рукой в сторону спальни и толкнув старенькие двери плечом, Омер распахнул их настеж. Дальше было обладание друг другом, горячий шепот любимых губ и ненасытные жаркие объятия, нежные касания и вырвавшаяся наружу столь долго томившаяся в глубине души страсть…Они заснули в обнимку, тесно прижавшись к друг другу, счастливо улыбаясь во сне от того, что наконец-то после долгих скитаний двух неприкаянных душ, они вновь соединились, испытав ни с чем несравнимое блаженство. Губы к губам, тело к телу, душа к душе… Омер проснулся от громкого сигнала машины, проехавшей рядом с домом Дефне и вздрогнул. Он распахнул сонные глаза и, сев в постели, с тревогой в голосе произнес: -Дефне. Через мгновение он увидел спящую жену лежащей возле себя и с облегчением выдохнул. Он осторожно лег на подушку и с улыбкой на устах стал рассматривать родные черты любимой. Эти тонкие брови, точеный носик, подрагивающие во сне ресницы и копна непослушных кудряшек- как все это он любил, как тосковал, как мечтал прикоснуться к своей сладкой Дефне. Он позволял себе это только во сне, а наяву был груб и холоден. Он смотрел на спящую жену и все еще не верил, что она его простила, что сегодняшняя ночь была не миражом. Он ни за что ее больше не обидит, он сделает самой счастливой на свете. Какой же он был дурак , что столько месяцев потратил на бездарную месть. Дефне вдруг заерзала на кровати и, счастливо улыбнувшись, открыла глаза. Первое, что она увидела, был смотрящий на нее с серьезным выражением лица Омер. -Милый, - обеспокоенно прошептала Дефне. -Давай поженимся, - произнес тот. -Что? – непонимающе переспросила Дефне. – Но мы ведь и так женаты. -Я знаю, -ответил Омер, - но в прошлый раз я все испортил. -Нет, нет. Это я испортила, - возразила Дефне. – Вывалила на тебя всю правду в такой момент… -Уже без разницы. Мы оба все сделали не так. Я хочу все исправить, - произнес Омер. – Хочу, чтобы у нас был настоящий медовый месяц. Нам так и не удалось никуда поехать. Хочу, чтобы ты была самой счастливой в день нашей свадьбы и все дни, месяцы и годы после нее. -Я уже счастлива, любимый,- с улыбкой произнесла Дефне. -И все же,- сказал Омер, - сделаем это снова. Я каждый год буду брать тебя в жены, а ты снова и снова говорить мне: Да! -Хорошо, поженимся, - сказала, хитро улыбаясь Дефне, но давай подождем со всем этим хотя бы месяцев девять. Боюсь, скоро свадебное платье не будет мне в пору….- закончила девушка, потупив взор. -Что? О чем ты? – нахмурив брови, произнес муж Дефне. – Зачем ждать де…девять месяцев, - вдруг стал запинаться Омер. –Дефне, ты хочешь сказать, я…мы… я стану отцом, да? – всматриваясь в лицо любимой, спросил Омер и с замиранием сердца стал ждать ответа. Он весь обратился в слух, мечтая услышать, что понял жену правильно, и она, действительно, беременна. -Да, -наконец кивнула Дефне и тут же была поймана в кольцо крепких мужских рук. Омер притянул жену к себе и стал осыпать ее лицо поцелуями. -Милая моя, любимая, единственная, ты сделала меня самым счастливым на всем белом свете. Спасибо, любимая,- прижимая к себе жену, шептал Омер. Затем он вдруг счастливо расхохотался, закружил укутанную в одну простынь жену по комнате и завопил на весь дом: -Отцом! Я скоро стану отцом! Они бы так и стояли посреди комнаты, предаваясь своему счастью, если бы вдруг в комнату не влетела размахивая увесистой скалкой Нихан. -Охааа, - произнесла та и застыла с открытым от удивления ртом. Затем пожаловал Сердар, вооруженный плоскогубцами и выдал вслед за женой очередное: Оха Дефне тут же поспешила натянуть простынь до самого подбородка и спрятаться за широкую спину мужа. -Это вы, - наконец придя в себя, произнес Сердар.- А мы думали, в дом забрались воры. Что вы здесь делаете?- прищурив глаза, спросил брат Дефне. -Насекомые,- произнесла та первое, что взбрело ей в голову. -Забор, - спохватился Омер. -Не понял, - ответил Сердар. -Я тоже, - произнесла Нихан. – Что-то случилось? Почему вы приехали сюда? Что-то с домом? Забором? Все в порядке? Рассказывайте давайте, а то я сейчас лопну от любопытства, - потребовала подруга Дефне. А та прислонилась лбом к спине Омера и выдала нервное: -Оффф -Все в порядке, Нихан,- пришел на помощь жене Омер. – Просто у нас дезинфекция в саду, да и забор недавно покрасили. Очень сильный запах, вот мы к вам на денек и приехали. -О, ахха, -понимающе произнесла Нихан. –А чего тогда весь дом как после землетрясения? Кстати, вы сломали любимый бабушкин торшер. -Так мы ночью приехали. Света не было. Вот, пришлось на ощупь наверх подниматься. -Ладно, Нихан, хватит. Устроила допрос тут, -сказал жене Сердар. –Видишь, они смущаются. И так не одеты, а ты тут со своими расспросами. Наконец Сердар увел с собой жену, а Дефне залилась веселым смехом. -Значит, дезинфекция, - улыбаясь, произнесла девушка. -Да, а еще и забор, - обняв жену, прошептал Омер. - Беременным нельзя вдыхать вредные запахи. -Тссс,- приложила Дефне палец к губам мужа, - а то услышат. -Значит, они не знают,- тихо произнес Омер. -Нет. Только ты и я, ну еще и Исо, - прошептала Дефне. -Пусть побудет нашей тайной, говоришь,- обнимая жену, произнес Омер. -Пусть, насладимся только вдвоем, вернее, втроем, - тряхнув рыжими кудряшками, сказала девушка. -Ох, милая, мы вчера… скажи, я не навредил ребенку? – спохватился вдруг Омер, обеспокоенно посмотрев на жену. -Нет, все в порядке, - заверила мужа Дефне.- Нам двоим было очень хорошо, - призналась, она смущаясь. На что Омер, встав на колени, бережно коснулся губами плоского животика жены и тихо произнес: - Малыш, я обещаю, что вы с мамой будете самыми счастливыми на свете. Я очень вас люблю, до бесконечности. -Я тоже тебя люблю… до бесконечности,- прошептала в ответ Дефне. *** Омер зашел тихонько в комнату, чтобы в очередной раз полюбоваться своими девочками. Дефне сидела на мягком пуфике с развязанными лентами на корсаже, скрывающим тугую пышную грудь рыжеволосой красавицы. Она кормила дочь грудью и напевала той своим нежным голосом какую-то колыбельную. Омер как зачарованный смотрел на эту картину и мог с уверенностью сказать, что никогда не видел ничего прекрасней на всем белом свете. Вот оно-счастье! И оно только его! Только что там внизу при огромном количестве гостей Дефне сказала ему снова:-Да! И он в очередной раз мысленно воспарил к облакам, прикоснувшись к ее нежным губам в ответ на ее сладкое согласие. Многие посчитали чудачеством, данью модной традиции- снова пожениться, заново произнеся брачные обеты, но только не Омер с Дефне. Только они знали, почему так сделали и в чем смысл этого действа. Для них сказать друг другу снова-Да!- было правом на второй шанс, на прощение, на признание своих ошибок и желанием их искупить. Они не просто говорили -Люблю! Они говорили- Я верю, я доверяю тебе. Я отдаю тебе свою душу, кладу тебе на ладони ключи от моего хрупкого сердца и я не боюсь это сделать. Я знаю, что ты сбережешь все то, что я тебе отдаю, все без остатка и до бесконечности… Омер подошел к Дефне и произнес шепотом: -Как тут моя сладкая маленькая принцесса? -Объелась и теперь спит как сурок, -улыбнулась Дефне, поправив на платье белоснежные ленты. Она осторожно положила девочку в колыбельку и повернулась к мужу. -Ты так и не сказал почему все-таки Эльчин, а не Эмине. -Есть несколько причин, - ответил Омер. -Например… -Ну, для начала – это очень красивое имя. -А еще.. -А еще Эльчо прекрасно рифмуется с Исо и Дефо. Я не мог прервать такую славную традицию. На что Дефне весело рассмеялась. -А потом, - вдруг посерьезнев, сказал Омер, - я хотел, чтобы она была счастливее моей мамы. Хочу для нее другой судьбы. Хочу, чтобы она встречала в своей жизни только хороших добрых людей. Не хочу страданий и горестей для нее, не хочу того, что пережила мама…. Я пока не готов к Эмине. -Понимаю, - погладив мужа по лицу, произнесла Дефне. -Но вполне возможно, что сразу после мальчика, мы снова перейдем к планированию дочери…, - расплывшись в хитрой улыбке, сказал Омер и попытался чмокнуть жену в тонкую шейку. -Офф, какой ты нехороший, - состроив гримаску, произнесла Дефне. -Это ты во всем виновата, - обнимая жену, прошептал Омер.- Не надо быть такой сладкой и умопомрачительно красивой. Муж склонился к губам Дефне и стал с едва сдерживаемой страстью целовать их. -Мммм, моя сладкая дневная Дефне, как хорошо…- промурлыкал он довольно. -Это запрещенный прием, - выскальзывая из объятий мужа и пытаясь восстановить сбившееся дыхание, произнесла Дефне. -Ты сводишь меня с ума,- продолжал осаду жены, Омер. –Дефне, скажу кое-что. Давай, пока все заняты банкетом, сделаем для Эльчо маленького братика. В конце концов, я помню, как ты обещала мне десятерых. И он с интонацией, присущей его жене продекламировал: -О, я восхищаюсь этим мужчиной. Я его фанатка.Было бы у него десять детей, мир был бы спасен. -Ох, - округлив от удивления губки, произнесла Дефне.- Так значит, ты за мной тогда следил. Бессовестный. -Неправда,- с улыбкой произнес Омер. – Я не следил. Меня просто магнитом тянуло туда, где была ты. И я уже тогда хотел спасти с тобой этот неидеальный сумасшедший мир. -Любимый, внизу гости,- пытаясь урезонить мужа, произнесла Дефне. – В любой момент может кто-нибудь зайти. Например, Нериман ханым. -Офф, в таком случае мне не стоило снова пускать тетю в свою жизнь, - криво улыбнулся Омер. -Милый, ты же помнишь, мы обещали быть понимающими и научиться прощать,- сказала Дефне. -Хорошо, любимая, - согласился Омер .- Ты права. -Так что давай лучше спустимся к гостям. -Ну ладно, - сдался Омер, вытянув вперед руки. – Подождем пока, но после…,- произнес он и подмигнул озорно жене. Потом вдруг обернулся и спросил: Скажи, ты чувствуешь это? -Что? – волнуясь и трепеща от слов мужа, прошептала Дефне. -Закрой глаза и отдайся этому ощущению. Чувствуешь, как он дует? – склонившись к губам жены и почти касаясь их, спросил Омер. -Наш ветер,- улыбнулась Дефне. -Да, - ответил Омер. Дефне потянулась было к мужу губами, но тот хитро улыбнулся и, крепко прижав к своему телу, произнес: -Что мы сказали, Дефне? Подождем. -Оффф, - вырвалось у Дефне. –Ты такой… такой… оффф. Омер рассмеялся и поцеловал пальчик, на котором было ее обручальное кольцо. -Я люблю тебя, - прошептал Омер. -Я тоже тебя люблю,- вторила мужу Дефне. -До бесконечности… -До бесконечности… Они счастливо улыбнулись друг другу и больше слова им были не нужны… Конец.Часть 1
30 января 2017 г. в 12:46
2-ой сезон ЛН
«Подует ли ветер?»
Омер не помнил, что ответил регистратору, но, судя по тому, что все дружно захлопали, расплылись в улыбках и бросились их поздравлять, он сказал «Да!». Все то время, что длилась церемония, Омер с Дефне вели немой разговор взглядами.
-За что ты так со мной?!- вопрошал Омер.
-Прости,- отвечала ему жалобным взлядом Дефне.
Голоса, звуки, движений людей: все было как в тумане. Омер взял новоиспеченную жену за руку и потянул ее на танцпол. Их первый танец… он так мечтал держать её в своих объятиях и медленно таять от прикосновений ее нежных ладошек к его плечам. Сейчас же он чувствовал совсем иное. Рука Дефне, зажатая в его ладони, была холодной, как лед. Они медленно двигались в такт прекрасной мелодии, но оба почти не слышали её. Дефне била мелкая дрожь. Озноб овладел всем ее телом.
-Ты должен был жениться… Нериман Ханым нашла меня, предложила 200 тысяч, - эти слова снова и снова эхом отдавались в голове Омера.
Дефне не смела поднять на него глаза, но когда всё же собралась с духом и сделала это, то увидела тень отвращения, пробежавшую по его лицу. Всего мгновение, всего миг, но она увидела то чувство, что сейчас он к ней испытывал и ее мир рухнул. В ее хрупком теле не осталось больше надежды, что он простит ее. Словно загипнотизированная, она смотрела в его черные, как ночь глаза и видела, как в них с каждой минутой растет гнев. Омер с такой силой сжал ее ладонь, что Дефне непроизвольно ахнула. Гримаса боли исказила ее прекрасное лицо. Омер тут же опомнился. Он выпустил жену из своих объятий и, резко развернувшись, направился к столику с аперитивом.
-Мне надо выпить, - сказал он себе, - иначе я просто сойду с ума.
Омер взял фужер с шампанским и резким движением опрокинул содержимое бокала себе в горло.
В первый раз в жизни он пожалел, что на свадьбах не принято подавать виски. Сейчас оно было бы в самый раз. И чем крепче, тем лучше.
Тут же на горизонте возник дядя и обеспокоенно спросил:
-Омер, сынок, все в порядке? Что-то случилось?
Племянника как ножом полоснуло - «сынок». Омер пристально посмотрел на дядю и медленно произнес:
-Ничего. Все в порядке. Просто голова разболелась. Не беспокойся, скоро пройдет.
-Хорошо, - удовлетворился таким ответом Неджми. – Но ты все же много не пей. Это сейчас лишнее,- продолжил дядя.
-Да, да. Я знаю. Лучше иди к невестке,- кивнул в ответ Омер.
Дядя похлопал племянника по спине и удалился за свой столик, где его ждали Нериман с дочерью.
Омеру же нестерпимо хотелось напиться, напиться до беспамятства, забыть все те слова, что сказала ему его «душа», его «смысл жизни», его Дефне, Дефне Омера. Кто-то подошел к нему, пожал руку, начал поздравлять. Сначала один, потом другой, вереница людей потянулась к новоиспеченному мужу. Омер словно стойкий оловянный солдатик принимал поздравления и дежурно улыбался.
-Еще немного и все это закончится,- говорил он себе.
Дефне незаметно подошла к мужу и тихонько произнесла:
-Может, поговорим… пожалуйста…
Омер повернулся к жене. Под его яростным взглядом она вся сжалась и словно превратилась в маленький дрожащий комочек. Их обмен взглядами прервал Синан. Он подошел и со своей неизменной улыбкой во все 32 зуба выпалил:
-Эй, влюбленные, чего стоим, киснем? Давайте быстрее, машина уже ждет у выхода. Вперед, в счастливое будущее!
- Повеселитесь там в Италии, - подмигнул Синан Дефне.
Та вздрогнула, и, почти не скрывая слез, катившихся из прекрасных глаз, произнесла:
-Синан Бей, мы… эээ… я…
Омер не дал ей продолжить. Он резко схватил Дефне за руку и произнес:
-Она хотела сказать, что мы так и сделаем. Оторвемся на полную катушку, Синан. Пойдем, дорогая, нас уже ждут,- добавил он, обратившись к жене, и увел за собой прочь с шумного празднества.
Они приехали в дом Омера. Переступив его порог, хозяин тут же произнес:
-Надеюсь, ты понимаешь, что ни о какой Италии не может быть и речи. Медовый месяц мы проведем здесь. Никто не должен знать об этом, впрочем, как и о том, что ты мне все рассказала.
-Хорошо, - покорно согласилась Дефне, - но, позволь мне все объяснить…
-Я не хочу,- холодно отрезал Омер. – Мне даже видеть тебя тяжело, не говоря уже о том, чтобы слушать. Так что будь добра, в ближайшие дни постарайся не попадаться лишний раз мне на глаза.
Он снял бабочку, расстегнул ворот рубашки и устало опустился на диван в гостиной.
-Я буду спать здесь,- произнес он. – А ты иди наверх в мою спальню. Все твои вещи уже там. Можешь располагаться.
Дефне с болью взглянула на любимого и медленно побрела прочь из гостиной.
В ту ночь они оба не спали. Сон просто не шел, не мог прийти. В голове Омера заведенной шарманкой повторялись слова признания:
- Меня нашла Нериман Ханым, ты должен был жениться, Корай бей знал, Синан…я лгала тебе…
Дефне же беспрестанно вспоминала взгляд Омера во время танца. Она чувствовала в нем презрение, почти что отвращение… Боже, а когда он сказал, что больше не может ее видеть, она словно получила сильный удар поддых. Она была одна, в его спальне, но ей и сейчас казалось, что он где-то рядом и смотрит на нее испепеляющим взглядом своих черных глаз, наполненным осуждением и яростью.
Прошло несколько дней. Они почти не виделись и не общались, даже на кухне старались не пересекаться. Омер ничего не делал и никуда не выходил. Чаще всего он смотрел в одну точку, уставившись на какой-нибудь предмет. В такие моменты он не замечал ничего вокруг. Он вел сам с собой безмолвные разговоры, задавал кучу вопросов и не мог найти на них ответы. Он не хотел, чтобы кто-то знал о том, что он «знает», потому что не имел понятия, на какое место в своей жизни он может поставить всю эту чудовищную правду, в какую часть своей души ее запихнуть.
Омер усмехнулся про себя:
- А есть ли она еще - его душа? Осталась ли? Не сгорела ли дотла в день свадьбы?
Именно за этими размышлениями и застала его Дефне.
-Омер, любимый, пожалуйста, давай поговорим,- жалобно произнесла девушка.
Тот вздрогнул и резко ответил:
-Никогда. Больше никогда не называй меня так.
Слезы брызгнули из прекрасных янтарных глаз. Дефне развернулась и убежала к себе в спальню.
Даже внизу в гостиной Омер слышал рыдания девушки. Но он ничего не мог сделать. Ему так же больно, как и ей. Боль засела очень глубоко, где-то возле сердца и никак не хотела утихать. Скорее, наоборот, с каждым днем она становилась все больше и больше. Взгляд Омера упал на шторы, которые они с Дефне с такой любовью выбирали для его дома, вернее, для их дома, для их уютного гнездышка. Омера, словно океанской волной, накрыла злость. Он вскочил с дивана, подошел к окну и одним резким движением сорвал тяжелые цветные шторы. Затем выволок их во двор, сгреб в кучу и со всех сил стал пинать ненавистную ткань ногами.
-Будьте вы прокляты!- кричал он, не помня себя.- Пусть все катится к черту!
Омер опустился на колени и начал бить шторами оземь. Он даже не заметил, как из его глаз полились слезы. Они катились солеными струйками по его щекам и падали крупными каплями вниз на землю. Омеру захотелось кричать, и из его горла вырвался дикий стон, наполненный душевной болью. Словно зверь, он поднял лицо к ночному небу и зарыдал в голос. Омер помнил, что последний раз так плакал очень давно. Тогда умерла мать. Сейчас же он оплакивал самого себя, свою счастливую жизнь с Дефне, друзей, семью, мечты, надежды. Все это было похоронено заживо, зарыто в сырую землю. Небо словно услышало, почувствовало его боль и заплакало вместе с ним. Омер подставил лицо внезапно хлынувшему дождю. Рыдания сотрясали его тело, но вместе с ними из груди уходила, поселившаяся в ней со дня свадьбы боль. Словно в сердце, в самую душу вонзили нож, и рана саднила, не затягивалась, пока не вылилась в приступ гнева на заднем дворе дома. Ему стало легче. Он весь насквозь промок. Омер поднялся с колен и пьяной походкой побрел наверх в ванну. Нужно было принять горячий душ и переодеться. Но его словно магнитом тянуло к спальне. Омер осторожно, на цыпочках подошел к стеклянной перегородке, отделявшей его от Дефне, и заглянул за нее. На постели, прижав к себе одну из его сорочек, лежала его заплаканная Муза. Омер тихонько приоткрыл дверь и зашел в спальню. Рыжие волосы жены разметались по подушке. Она крепко спала. Даже сейчас с припухшими и покрасневшими от слез глазами Дефне была прекрасна. Омер невольно залюбовался ею и произнес про себя, – Любимая. Она словно услышала его, еще крепче прижала к себе мужскую рубашку, словно это был ее любимый плюшевый мишка, которого вот-вот норовят отобрать и тихо во сне прошептала, – Омер.
Тот глубоко вздохнул и нежно дотронулся до волос жены. Он сел на пол возле ее кровати и стал осторожно гладить золотистые пряди. Омер не помнил, сколько времени так просидел, но точно знал, что ему это было нужно. Живя целую неделю вместе, они почти не виделись и он безумно по ней соскучился. Конечно, между ними не будет все как прежде. Все будет по-другому. И он еще не знает как именно, но он был готов выслушать ее и попробовать понять. Завтра они поговорят, сядут друг напротив друга и поговорят. Омер горько усмехнулся, последний раз коснулся рыжих волос и тихо произнес:
- Похоже, мы опять остались на полпути. Что же ты натворила, любимая, что ты сделала со мной? Не могу уйти, и не могу расстаться….
Омер легким поцелуем коснулся лба Дефне и тихонько вышел, затворив за собой дверь. В коридоре он остановился и вздрогнул от осознания того, почему тогда, в день свадьбы сказал – Да!
Даже несмотря на все ее обманы и ложь, он не готов был отказаться от нее. Она должна быть его- его жизнь, его Муза, его душа, его Дефне, Дефне Омера, и, похоже, она навсегда останется для него «всем»…