Бэкхён был дома один в эти праздники. Мать опять где-то пропадала, так что он отмечал Рождество в одиночестве дома, большую часть времени просто бродя по квартире и ощупывая всё, что попадалось ему на пути. Он всё ещё привыкал жить в темноте. Весь день перед Рождеством он не выключал телевизор, слушая новости за день всемирного праздника. Колокольный перезвон создавал уютную праздничную атмосферу, но его не отпускало чувство одиночества. Он спал один на диване, всё ещё боясь подниматься по лестнице в свою комнату вслепую. Два дня спустя он сидел на лавке перед их маленьким домом, дрожа от холода, в одном лишь свитере с котом и жёлтой рубашке. Пальцами он нервно теребил разошедшийся шов на кайме, думая, как тяжело ему будет зашить его. Он даже думал, что лучше подождать мать, возможно, она вернётся сегодня. С каждым шагом, что звучал рядом с ним, он старался не потерять надежду. Молитвы были услышаны. В один момент на него накинули что-то тёплое, а рядом прозвучал голос матери, заставляя парня спрятать лицо в воротнике, чтобы скрыть восторг. - Какого чёрта ты здесь делаешь, мальчик? Быстро внутрь! Я не собираюсь прятать замерзший труп на крыльце моего чёртового дома, – входная дверь открылась и закрылась с оглушительным хлопком. Его мать вернулась. Бэкхён тщательно ощупывал то, что мать надела на него. Растерянный, потому что он не мог понять, что это, парень повернулся к тому, чьи шаги услышал первыми. - Эм, мистер? Мэм? Вы не могли бы сказать мне, что я держу в руках? – шаги стали ближе. - Я скорее уже дедушка, мальчик мой. И это красный шарф. Симпатичный красный шарф. Кто дал его тебе? – ответил голос пожилого человека. Бэкхён старался сдержать счастье в голосе, но не смог. - Моя мама! Старик рассмеялся, увидев чистое счастье на лице парня. Он аккуратно взял шарф из рук мальчика и обмотал его вокруг его шеи. - Вот так. Красный тебе очень идёт. А сейчас иди домой, пока не замёрз до смерти, – он помог Бэкхёну подняться и проводил до крыльца. – Будь осторожен, хорошо? - Спасибо, дедушка. Я постараюсь. Счастливого Рождест… Я имел ввиду… - Бэкхён замер, понимая, что рождество было два дня назад. - Нет-нет, дитя. Твоя мама только что подарила тебе подарок. Дата – всего лишь цифра в календаре, сегодня Рождество! Счастливого Рождества, дитя моё, – и он слышал, как шаги удалились.
Бэкхён почувствовал объятия, а мгновение спустя тёплые пальцы стёрли дорожку слёз с его щеки. Он даже не понял, когда начал плакать. Чанёль подвинулся ближе, успокаивая. Шарф был отодвинут в сторону, и Бэкхён вернулся к разбору вещей. Пак аккуратно подал ему один из дневников. - Могу я прочитать его, Бэкхён? – парень кивнул. Чанёль открыл последний разворот дневника и начал читать вслух.13 декабря, 2011 Я не могу писать сам, так что хочу для начала поблагодарить мед брата, который сидит сейчас рядом со мной и записывает всё, что я говорю. /Всем, кто решит это прочитать, Привет – мед брат Кёнсу/ Сейчас я в больнице. Прошло уже почти два месяца, с того дня, как я попал сюда. Я больше не могу видеть. Я слепой. Всё, что вижу – темнота. Я скучаю по цветам… и по лицам. Я скучаю по тому, как выглядит мир вокруг меня. Мне просто не хватает… зрения. Но лечение прошло хорошо, несмотря на то, что я потерял зрение. Я ведь всё ещё жив, да? /Он очень оптимистичен/ Хотя здесь в больнице очень одиноко, мед сёстры, врачи и другой персонал очень хорошие. Я познакомился с дружелюбными людьми, как Кёнсу. Он всегда тратит своё время, чтобы описать для меня всё, что он видит. Хотя, иногда выходит слишком сумбурно, и мне тяжело представить. /Просто у него проблемы с воображением/ Завтра я отправляюсь домой. Мне очень страшно. Я не знаю, как функционирует слепой человек, мне ещё предстоит это выяснить. Надеюсь, кто-нибудь поможет мне, несмотря ни на что. /Кто бы это ни читал, пожалуйста, поддержите его/ Я знаю, я должен быть сильным. Ведь если что-то случится, я могу полагаться только на себя, чтобы выжить. Скорее всего, это будет моей последней записью. Не думаю, что когда-нибудь снова смогу писать. Теперь слепой Бэкхён Тем, что прочитал эту запись. Я первый раз встречаю пациента, который остаётся таким жизнерадостным после потери зрения. Но я думаю, это лишь маска, которую он надевает. Он не знает, что медсёстры и врачи иногда застают его плачущим. Поэтому, пожалуйста, кто бы ты ни был, хорошо позаботься о нашем милом Бэкхёне. Он стал для нас, работников больницы и некоторый пациентов, настоящей музой. Мы очень жалеем о том, что с ним произошло, но мы благодарны судьбе за то, что у нас был шанс встретить его. Его родителям, если вы читаете эту запись, ваш сын любит вас обоих, несмотря на то, что вы ни разу не пришли к нему. Пожалуйста, позаботьтесь о нём, когда он вернётся домой. Он так нуждается в вас сейчас. То, что у вас такой прекрасный и чистый душой сын, это настоящий дар. Мед брат Кёнсу
Чанёль почувствовал, как Бэкхён дрожит в его объятиях. Он снова плакал, стараясь сдержать всхлипы. Бэкхён не имел понятия о том, что Кёнсу оставил послание после записи. Его сердце переполняли грусть и волнение. Ни Кёнсу, ни кто-то другой из персонала, с кем он подружился за время пребывания в больнице, не знали о его ситуации с семьёй. Он замер, когда услышал, как Чанёль шептал «мне жаль». Мне жаль, что в больнице у тебя появились друзья, с которыми ты никогда больше не встретился. Когда Бэкхён успокоился, он вернулся к разбору вещей, положив руки на то, что, как он думал, было альбомом его отца. Он не заглядывал в него уже три года, воспоминания словно подёрнулись дымкой. Парень попросил Чанёля описать для него, что нарисовано на этих страницах. Пак открыл первую страницу. Он педантично описывал каждый рисунок, каждый штрих, который видел. Отец Бэкхёна, кажется, был хорошим художником. Здесь три человека. Мужчина, женщина и маленький мальчик, одетый в… во что-то радужное. Они все держатся за руки. Крепко. На заднем плане дом. Словно игрушечное дерево. Большое жёлтое солнце с тремя лучами в углу…. Бэкхён? Ты это нарисовал? Всё такое кривое. -Ёёёёль! Мы можем пропустить это и продолжить? Это смущает. - Неаааа. Это слишком мило. Это кот. Серый кот с волнистыми коричневыми линиями поперёк него. - Это моя вина. Я испортил отцовский рисунок. - Не думал, что ты был такой непослушный. Портрет спящей женщины. Это… твоя мама. - Отец нарисовал его, когда она спала. Я помню, как сам уснул у него на коленях. Здесь подросток, одетый в вязаный свитер с оленем. Очень мило. Единственное, что мне не нравится – хмурое выражение на его лице. - Я был зол, когда он нарисовал это. Он подарил мне этот свитер, чтобы посмеяться, потому что я сказал, что люблю красный, но ненавижу оленей. Уф! Портрет прекрасного парня со щенячьими глазами, вишнёвыми губами, милым курносым носиком и одетого в розовую рубашку на пуговицах. Мой Бэкхёни был тогда даже прекраснее, чем сейчас. Теперь я понял, что твой отец видел тебя таким же, каким вижу тебя я. Бэкхён вспыхнул от смущения после этого замечания. Бэкхён взял в руки последний предмет, который забрал из дома. Кассетный проигрыватель. Он ещё ни разу не слушал эту запись. Когда он получил её после смерти отца, ему просто не хватило смелости включить её. Чанёль видел сомнения Бэкхёна. Он не торопил, просто ждал, когда его парень сам соберётся с силами. Бэкхён передал кассету Чанёлю и дрожащим голосом попросил поставить её в проигрыватель.Але? *стук* Запись пошла? Где этот красный ог… *стук стук* А. Окей. Эм-эм *кашель* Привет, Бэкхён! Мой малыш Бэкхён, как ты? К моменту, как ты послушаешь это, я скорее всего уже буду в раю. Хотя мы не знаем, может моя душа попадёт в ад, потому что я заставлял своего малыша плакать так много раз. *смех* Так как ты? Надеюсь, у тебя всё замечательно. Нет-нет…Я уверен, что у моего сына всё просто супер. Он ведь пошёл в меня. Хех. *длинная пауза* Бэкхён? Прости отца за то, что он должен оставить тебя. Я не хотел покидать тебя так рано. Если бы я только мог, я остался бы, чтобы посмотреть, как ты вырастешь. Никогда бы не ушёл от тебя. Но прости меня, сын. Я становлюсь всё слабее, и чем сильнее я борюсь с болезнью, тем сильнее устаю. *длинная пауза* Бэкхён, сынок, моё прекрасное дитя, послушай меня, хорошо? Не думай, что я ненавижу тебя или я не горжусь тобой. Твоя мать иногда говорит ужасные вещи, но не принимай эти слова близко к сердцу. Ты прекрасный ребёнок. Такой замечательный. Никогда не меняйся, ты вырастешь мужчиной с прекрасным сердцем, я вижу это уже сейчас. Никогда не изменяй себе. *всхлип* Я звучу слишком высокопарно. *пауза* Я хочу извиниться за то, как ведёт себя твоя мать. За всё, что она сделала. Я не думаю, что она никогда не любила тебя, Бэкхён. Это не так. Прости меня за то, что я не смог защитить тебя. Я знаю, что она делала с моим сыном. Я останавливал её несколько раз. Не переживай, я поговорил с ней и попросил перестать так себя вести. Если она не послушается, просто скажи мне, и я накажу её за все ошибки. *горький смех* Я надеюсь, ты найдёшь своего человека в этом мире. Я уверен. Мой сын просто замечательный, как в него можно не влюбиться? Но да, мне уже пора идти, сынок. Ты скоро придёшь, не хочу, чтобы ты застал меня записывающим тебе сообщение. *смешок* Я люблю тебя, сын. Я очень-очень сильно тебя люблю. *звуки поцелуев* Папа Бэкхёна отключается.
Бэкхён сотрясался от рыданий, Чанёль обнимал его, поглаживая по спине и укачивая на своих руках, как маленького ребёнка. Парень судорожно сжимал полы его рубашки, а левое плечо было мокрым от крупных слёз. Так его отец знал. Он всё знал. Он пытался остановить её. Он только не подумал, что она никогда не остановится. Сердце сжималось, причиняя почти физическую боль. Боль от грусти. Он хотел, чтобы отец вернулся. Как же сильно он этого хотел. Сердце Чанёля переполняла боль. От записи, которую они прослушали, да, но больше от вида совершенно разбитого возлюбленного. Он никогда не сможет познакомиться с его отцом, но ему казалось, что он только был здесь и говорил с ними. Он должен быть сильным. Ради Бэкхёна. Он старался контролировать себя, но не смог сдержать пару слезинок, скатившихся по щекам. Он обнимал любовь всей своей жизни и тихо плакал вместе с ним. Если он, человек напрямую не вовлечённый, чувствовал такую боль, то он не знал какого сейчас было Бэкхёну, который пережил всё это. Той ночью они спали крепко прижавшись друг к другу. Все вещи так и остались лежать на диване, абсолютно забытые. Запись была проиграна ещё раз и мягкий голос отца убаюкал измученного Бэкхёна.