Всё о семействе кошачьих

— Неужели ты только сейчас заметил, что Джон принёс в вашу квартиру котёнка? Порой Шерлок очень сильно удивлялся наблюдательности миссис Хадсон. Казалось, именно она должна была бегать по улицам Лондона и блистать своими дедуктивными способностями вместо того, чтобы заваривать травы для бедра и постоянно напоминать «Я не ваша домработница!». Но в такие моменты Холмс всегда напоминал себе о том, что живёт в одном доме с миссис Хадсон уже большое количество лет и не удивительно, что женщина уже давным-давно выучила все его привычки и заморочки. Как ещё один человек с комплексом геройствования. — Я был погружён в работу, — ответил детектив, не желая признавать свою невнимательность касательно пушистой точки, что уже три дня носилась по их квартире. Мужчина стянул со своей шеи синий шарф, желая поскорее в тёплом помещении снять с себя и тяжёлое пальто, но вежливость перед престарелой женщиной не позволяла ему быстро вбежать на второй этаж. Поэтому Шерлок стоял в коридоре и, когда представилась возможность, помог миссис Хадсон надеть её пальто. — Опять, скорее всего, набрал множество дел и занимался их раскрытием одновременно, — сказала женщина, поправляя на себе одежду. — У Фишера есть жена, и я бы порекомендовал Вам задать ему вопрос насчёт этого, — заметил Холмс, как ни в чём не бывало, надеясь отвести разговор от темы, которая уже раздражительно проводила пером у самого уха. Женщина вопросительно приподняла бровь, смотря в точеное лицо детектива. Скорее она была удивлена не тем, что Холмс определил то, что она собирается на свидание со старичком из соседнего магазина автомобильных запчастей, а тем, что она сама не заметила утаённого от неё факта. — Это свидание он точно не забудет, — с хитрой улыбкой произнесла женщина и, открывая входную дверь, добавила: — Не думаю, что тебе удастся выиграть в этом споре. Дверь захлопнулась, и Шерлок с силой сжал челюсти. Как будто он не знал, чем закончится этот спор. Все аргументы, которыми хотел воспользоваться детектив, уже не казались такими блестящими и неоспоримыми. Самый главный из них — кошка будет мешать при работе. Джону будет достаточно лишь напомнить, что мозг Холмса отлично расправился со всеми загадками и с котёнком под боком. Всё. Спор будет окончен, а детектив почувствует неприятное чувство поражения, которое будет всплывать при каждом взгляде на пушистое животное. Как бы то ни было, Шерлок не позволит Ватсону любоваться выражением капитуляции на своём лице. Он проиграет уверенно и ещё заставит доктора в душе сомневаться в своём решении. Расправив плечи, мужчина поднялся на второй этаж. Ожидала его довольно-таки комичная картина: Джон сидел в своём кресле с котёнком на коленях и поглаживал того по шёрстке. В голову сами собой начали проникать картины из старых боевиков, где обычно злодеи при встрече с главным героем сидели в кресле и как-то по-особенному злодейски перебирали пальцами кошачий мех такого же злобного кота, сидевшего на коленях врага. Видимо Джон успел заметить короткую усмешку, так как в глазах его тут же блеснул вызов. И Холмс успел пожалеть о том, что не смог сдержать эмоций на своём лице. Всё-таки Ватсон не выглядел именно как злодей, а совсем наоборот. Рядом на столике лежала газета, которую доктор недавно читал с пометками возле графы «фильмы» и «программы», которые он хотел бы посмотреть сегодня вечером. Пустая кружка, в которой был чай из ягод, и если приблизиться к лицу Ватсона, то можно было бы уловить запах малины и клубники, спрятавшийся в уголках рта. Серый свитер необычайно мягкий на ощупь. Короткие, но, в то же время, отнюдь не грубые пальцы, что нежно гладили кремовую шёрстку и поддерживали котёнка на коленях. Последнее было не таким уж приятным замечанием, но в целом картина крайне домашняя и настолько привычная, что Шерлок перестал обращать на неё внимание. — Сначала выкладывай свои аргументы, — начал Джон, уверенно приподняв подбородок — уже знак того, что детектив в проигрыше. Холмс хмыкнул и вначале медленно снял с себя пальто, а потом неторопливо отправился на кухню, чтобы заварить себе чай. Для чего это было сделано? Конечно же, это последняя бравада перед поражением, и на это Ватсону оставалось лишь вздохнуть. — Теперь можно начать, — произнес Шерлок, когда уже, наконец, перестал проводить, по предположениям Джона, чайную церемонию и уселся в кресло напротив. — Ну, так начинай уже, — ответил на это доктор, и детектив заговорил. Погрузившись в воспоминания о своём детстве, Шерлок начал рассказывать Джону, что, будучи совсем маленьким, он в пятилетнем возрасте подвергся нападению жестокой и толстой кошки по имени Лидия. Это «отродье Сатаны» жило у их бабушки и никогда не выказывало никаких признаков добродушия к детям. Скорее по кислой персидской морде можно было подумать, что Лидия придумывает план, где тёмной ночью своими когтями снимает скальп с детишек. Но Холмс всё же отважился приблизиться к этому зверю, ведь шёрстка её так манила своими переливами на свету, да так что невозможно было удержаться. И за свою ошибку Холмс-младший поплатился сполна — Лидия оставила на его невинном теле бесчисленное множество кровавых следов. После этого его вера в кошек была полностью разрушена, не способная вновь возродиться из руин. — Теперь, как ты понимаешь, мне крайне тяжело находиться в обществе… этого создания, — закончил Холмс свою не самую хорошо придуманную, но эмоциональную историю. Он даже гордился тем, что в конце смог подавить наигранный всхлип. Всё-таки Шерлок был твёрдо убежден, что театр так и желает заполучить его к себе в качестве актёра первого плана, но видимо Джон не был такого мнения. На его лице во время всей истории не промелькнуло ни капли сострадания, хотя доктор готов был жалеть всё и вся. Примером этому служил котёнок, сидящий у него на коленях. Вывод был один — Ватсон не поверил ни единому слову. — Я, конечно, ожидал, что ты что-нибудь подобное придумаешь и даже, признаюсь, поверил бы, если бы перед нашим разговором не поговорил с Майкрофтом. При упоминании старшего братца Шерлок скривился. Ну, конечно же, только старший Холмс мог любовно рассказывать о детстве своего брата. — Я бы предпочёл, чтобы он уминал пудинг вместо того, чтобы трепаться всем и вся о моём детстве, — с раздражением заметил детектив, положив ногу на ногу. — Мне кажется, он этим и занимался, когда я позвонил, — с лёгкой улыбкой сказал Ватсон, продолжая гладить Зефирку, которая, кстати, тоже имела не впечатлённый вид от истории Шерлока. — И что же он наговорил тебе? — спросил Холмс. Он неспешно попивал чай, и только это действие помогало отвлечься от той мысли, что выглядел он как полный идиот, рассказывая свой трагичный опус, в то время как Джон отлично всё знал. — Я спросил у него, на всякий случай, есть ли у тебя аллергия на кошек, если ты вдруг вздумаешь мне это сказать, что было бы крайне глупо, но он сказал, что её нет и что ты просто больше любишь собак, чем этих животных, — говорил Джон, аккуратно разбирая историю Холмса по кусочку. — У вашей бабушки вправду была кошка, но звали её Снежинка… — Я не обязан запоминать клички каких-то животных. — И ты предпочитал дразнить её, отчего тебе часто попадало от неё, — закончил Джон. Мужчины долго смотрели друг на друга, в глазах одного только так и читалось «Перестань, наконец, Шерлок», а в глазах другого «Может, ты ещё всё про мою подростковую жизнь узнаешь?». — Я понимаю твоё недовольство, но Зефирка не останется же у нас навечно, она явно чья-то и я хотел бы найти её хозяина, — высказал свои планы Джон и даже наклонился вперёд, чтобы быть к Холмсу поближе. Он заглянул к нему в глаза, и в застывшей синеве с серыми завихрениями северных ветров Шерлок увидел обещание. Поставив на столик кружку, детектив откинулся на спинку кресла. — Хорошо, но я не собираюсь возиться с ней. Если мы отправимся на расследование, то с кем ты собираешься её оставить? С миссис Хадсон? – Она не возражает, — пожал плечами на это Джон. — Она смотрела за Зефиркой, когда я уходил на работу. А так, за ней слежу я. — Тогда быстрее распечатай объявления, — бросил Холмс, вставая и направляясь на кухню к своему незаконченному эксперименту. — Значит, мы уладили этот вопрос? — послышался вопрос Ватсона, и Холмс не сомневался, что на лице доктора читается победоносная улыбка. — Это не означает того, что я в любой момент не могу не выставить это животное на улицу. — Тогда знай, что ты последуешь за ней, только Зефирку-то я впущу обратно, а вот тебя — нет. — Неужели «Мать Тереза Ватсон» не сможет сыскать сострадание к бездомному детективу? К тому же, я хочу заметить, к консультирующему детективу, что говорит о крайней ценности данного вида, — поинтересовался Холмс, натягивая резиновые перчатки и оглядывая кухонный стол – поле своей работы. — Только если этот самый детектив перестанет прожигать наш кухонный стол во время своих опасных экспериментов и перестанет угрожать Зефирке, — с улыбкой в голосе ответил Джон. От медового тона доктора Шерлок не удержал той улыбки, которую обычно предпочитает не показывать окружающим. — Второе ещё хоть как-то возможно, а вот насчет первого ничего обещать не могу. В ответ зазвучал тихий мягкий смех Джона, и детективу уже не казался свой проигрыш таким уж значимым.