Memories

      Дорожка темных, едва заметных волосков с широкой груди Шерлока спускалась вниз к узкой талии и находила свой конец там, где темный кудреватый пушок вился вокруг толстого, массивного и, главное, весьма длинного члена.       Шерлок только вышел из душа и вот уже с минуту рассматривал себя в стоящее в ванной зеркало, которое было во весь его рост. Короткие темные чуть-чуть вьющиеся пряди очерчивали симпатичное лицо с утонченными серого цвета глазами, волевым подбородком, чуткими, немного резкими губами.       А длинная шея с выступающим кадыком притягивала взгляды многих девушек и дам, и сам Шерлок не раз пользовался этим в своей работе.       Широкая грудь с почти незаметными волосками, такими незаметными, что если не всматриваться, можно решить, что их там нет. А его соски смотрящиеся на всем этом фоне так и напрашиваются на небольшую ласку.       Длинные накачанные руки, имеющие весьма чувственные пальцы. Весьма плоский живот с заметными, но не выделяющимися кубиками пресса, изящная талия. Бедра как у бегуна — накачанные, готовые к прыжку, просто налитые силой. Длинные мужественные ноги, покрытые тонким слоем темных волосков.       Полюбовавшись собой, Шерлок опустил взгляд туда, где находилось одно из самых ценных его достоинств — его вторая гордость после гениального ума.       Шерлок осторожно и ласкающе, взял член в свою правую руку и провел ей пару раз. Одновременно с этим левой рукой он поднырнул к низу до яиц и схватил их, начиная не спеша массировать. Он отодвинул с головки члена кожу и стал водить по ней большим пальцем, не переставая массировать яйца.       Холмс облокотился на холодную гладь стены и, закрыв глаза, начал вновь воспроизводить вчерашний вечер, который он провел в компании Мориарти.

***

      Джим Мориарти был ростом метр семьдесят, с фигурой атлета, веселыми жизнерадостными глазами, если стараться не замечать плещущееся в них чистое безумие. Но стоило Мориарти посмотреть в глаза Шерлоку, то можно было увидеть: «Я готов к любви, детка». А его очаровательная белозубая улыбка не раз вводила Холмса в полное замешательство. Когда Джим улыбался, у Шерлока захватывало дыхание и сердце пускалось в такой бешеный пляс, что казалось, его стук может услышать целый мир.       С Джимом Шерлок познакомился более близко, когда тот подсел к нему в пабе недалеко от дома Холмса и заговорил совершенно на постороннюю тему, как будто буквально пару часов назад не надевал на Ватсона бомбу и не играл с ним, Шерлоком, умственные игры. Тогда Холмс и не заметил, как обычный разговор перетек в страстные, дикие поцелуи в какой-то левой квартире, которую, судя по всему, снимал Мориарти.       Все началось в баре, потом медленно перетекло в квартиру. Когда они добрались до душа, то оба были уже без одежды и со сбившимся дыханием от непрекращающихся поцелуев и укусов. Когда они с Мориарти ввалились в душ, Холмс всего на мгновение оторвался от таких притягательных алых губ, чтобы включить воду. Когда теплые потоки брызнули на них, Шерлок почувствовал сильные руки на своих бедрах и чужой стояк, упирающийся ему в ложбинку между ягодиц. Джим же всячески выцеловывал шею Шерлока, будто специально не замечая своего стояка.       Шерлок легко развернулся в сильных руках Мориарти и впился жгучим поцелуем в податливый рот, Джим крепко прижал Шерлока к себе и одной рукой притянул его голову сильней к себе, углубляя поцелуй, иногда отстраняясь и посасывая язык Холмса. Они целовались словно целую вечность. Когда Шерлок наконец добрался рукой до стоящего, как кол, члена Мориарти, он оторвался от его губ и, встав перед Джимом на колени, немного замялся перед красной головкой тонкого, ровного органа.       Не выдержав открывшейся картины, Мориарти легко толкнулся своим членом в руке Холмса и едва различимо проскулил.       — Ну же, Шерлок. Прошу… Шерлок в нерешительности раскрыл рот и прошелся своим языком по алой трепещущей головке, потом он сглотнул вязкую слюну и уже более решительно вобрал головку члена в свой рот, слыша, как Джим вдохнул сквозь зубы.       Шерлок, видя восторг в глазах Мориарти и уже не боясь, стал с упоением сосать этот потрясающий, по его мнению, орган. Он то налетал сверху, то, наоборот, начинал вылизывать член с основания ствола, проникая языком в ложбинку уретры, просто невероятно наслаждаясь открывающимся ему снизу видом.       Мориарти, раскрасневшийся, стоял, оперевшись спиной о кафельную плитку душевой, вода стекала по его светлой груди, а сам он, закрыв глаза, просто насаживался уже на рот Шерлока и чуть ли не кричал во весь голос от удовольствия. Через некоторое время таких игр не выдержавший Джим Мориарти, подхватив Шерлока за волосы, притянул того к себе и поцеловал: дико, страстно, почти до крови закусывая его нижнюю губу.       Мориарти одним рывком вытащил их из душевой и, натыкаясь на каждый предмет мебели в комнате, толкнул не сопротивляющегося Холмса на кровать, а сам, опустившись обжигающими поцелуями к соскам Холмса, начал их посасывать, изредка переключаясь на легкие укусы, он слышал, как с губ Шерлока срываются развратные рваные стоны, заставляющие Джима, оторвавшись от сосков, спуститься ниже и, не боясь, взять член Шерлока в рот, буквально урча от удовольствия и вырывая очередной, но уже восхищенный стон.       Для Холмса это было невероятно. Мягкий язык Джима творил просто непростительные вещи: он то опускался в ложбинку уретры, то просто невероятно спускался вниз к яйцам, вылизывая каждый сантиметр его члена. Потом Мориарти заглатывал член Холмса до самых яиц и, делая несколько глотательных движений, медленно, безумно медленно поднимался обратно к головке. Джим то осыпал член Холмса поцелуями, то держал его во рту, медленно работая языком, дразня и откровенно наслаждаясь всей гаммой эмоций на лице Шерлока. Именно поэтому Холмс и не заметил, когда в нем оказалось уже четыре чужих пальца.       Вдоволь наигравшись с достоянием Холмса, Мориарти перешел на мягкие губы мужчины и начал его целовать. Они целовались как ненормальные. Их губы вытворяли невероятное, а языки неистово боролись за первенство. Наконец насытившись поцелуем и не имея возможности все это дальше выдерживать, Мориарти, закинув ноги Шерлока себе на плечи, вошел в него одним мощным толчком до головки и, подождав немного, давая Холмсу привыкнуть, начал медленно погружать свой член в эту желанную попку. Мориарти начал медленно двигать внутри столь великолепного тела, медленно наращивая темп и слушая тихие стоны Шерлока.       Джим двигался в Холмсе осторожно, словно для того это было в первый раз, одновременно со своими движениями и, опустив ноги Шерлока себе на бедра, Мориарти то подрачивал его член, то пощипывал соски. Он опускался ниже и впивался в уже до красноты зацелованные губы новым поцелуем, медленно опускаясь ниже к шее, оставляя на ней алые следы засосов. Джим несколько раз менял с Шерлоком позы, то насаживал его сверху в позе наездника, то драл его, уже не сдерживаясь, в позе собаки. И, наконец, Мориарти последний раз вошел в Шерлока и кончил мощной струей.       Шерлок чувствовал, как бежала горячая сперма Джима из его ануса по бедрам. Джим в это время занимался тем, что уже вовсю вновь сосал член Холмса, желая почувствовать на своем языке вкус его семени.

***

      Шерлок почувствовал, что по его ладони побежало что-то горячее. Он открыл глаза и понял, что вновь обильно кончил.       «Как я его вновь хочу!» — подумал Холмс. В это время зазвонил телефон. Шерлок поднял трубку.       — Шерлок Холмс слушает.       — Привееет, Шерлок, — промурлыкал Мориарти на том конце. — Знаешь, а я вот только что думал о тебе. — Сказано это было с легким, едва уловимым придыханием. — Я ужасно хочу тебя вновь. Как насчет того, чтобы встретится снова в той маленькой квартирке, откуда ты так нагло сбежал сегодня утром?       — Конечно, — легко и быстро, даже не задумываясь, ответил Холмс. — Но я, увы, освобожусь только вечером. Если ты готов немного подождать, разумеется, то мы увидимся.       — Хорошо, — с легким разочарованием ответил Мориарти, — тогда до вечера.       — До вечера, — ответил Шерлок, вешая трубку, и даже сам для себя не заметил, как его утонченное лицо украсила безумная улыбка.