You stare at me while I stare at you

— Вечеринка? — переспросил Альфред, когда сел на скамейку, где он только что занимался. Он был с Людвигом на физкультуре, и их поставили в пару тягать тяжести. — Да, вечеринка, — подтвердил Людвиг. Он рассказывал Альфреду о том, как Гилберт горел желанием устроить вечеринку после долгого и кропотливого месяца работы над своей рукописью, чтобы уложиться в сроки. Родерих довольно счастливо его поддержал, потому что знал, как упорно трудился его муж, — Гилберт всегда был любителем тусовок. Ты же там будешь, верно? Альфреду нравилось ходить на вечеринки, но Артур всё ещё будет в течке к вечеру пятницы, а ему совершенно не нравилась идея идти без него. Но с другой стороны, это же не так, будто он не сможет просто оторваться с друзьями из-за упущенного танца с Артуром, так что он подумал, что действительно сможет там развеяться. — Ага, я приду, — ответил Альфред с улыбкой. Людвиг немного улыбнулся в ответ. — Хорошо, потому что если бы ты сказал «нет», Гил надоедал бы тебе, пока ты не передумал. — Ты просто не можешь отказать Гилберту, — рассмеялся Альфред, — Наверное, будет весело. Последняя вечеринка, на которой я был, та, что устроил Иван, когда мы закончили школу для Альф, и конечно, очень плохо, что Артура там не будет, но должно быть весело. Ты уже пригласил Фели? — Да, — хмыкнул Людвиг, улыбнувшись, — Он весь обрадовался и объявил, что пойдет по магазинам, чтобы купить себе что-нибудь новенькое, — он посмотрел влюбленным взглядом в ту сторону, где Феличиано разговаривал с Кику. Было так много всего, что он любил в Феличиано. Без Артура в школе было одиноко, но Альфред постоянно помнил, что Артур скоро вернётся. Он решил провести время со всеми своими близкими друзьями, и начал с Ивана. В одно мгновение ему подумалось, что это хорошая идея, но она совсем не оправдала ожиданий, когда он был в библиотеке с Иваном и Яо. Во-первых, он удивился, почему они проводят обеденный перерыв в библиотеке, и, конечно, он хотел провести немного времени с Иваном, хоть он и ничего не имел против Яо, но они были самой странной парочкой, которую он когда-либо видел. Они сидели и читали, даже не разговаривая. С первого взгляда вы бы даже не подумали, что они встречаются, если бы не заметили, что рука Ивана уверенно лежит на бедре Яо, медленно поглаживая. Альфред тоже взял книгу, с крошечным шрифтом и самым скучным названием в мире. Он взял ее чисто наугад, и теперь мечтал, чтобы ему повезло немного больше, и он достал бы что-нибудь получше. — Ну так, вы, эм, ребята, уже ходили на свидание? — спросил Альфред, поглядывая на своих друзей из-за книги. — Нет. — ответил Иван, не поднимая взгляда. Альфред кивнул и понял, что из Ивана ему вытянуть ничего не удастся. — Итак, Яо, а где ты познакомился с Артуром? — В школе для Омег. — сказал Яо, не пытаясь даже поддерживать дальнейший разговор. Альфред скользнул на своё место, и ему больше нечего было сказать, поэтому он просто кивнул: — Эм, круто, чувак. А потом наступила странная тишина, очень, очень странная тишина. Альфред глядел то на Ивана, то на Яо, они едва ли признавали друг друга, но при этом всё ещё выглядели очень близкими. "Ну, по крайней мере, они счастливы" подумал Альфред с улыбкой на губах. На следующий день он провел немного времени с братом. Обычно Мэттью проводил время с Альфредом, Людвигом, Феличиано и Артуром, в большей степени просто следуя за ними без лишних слов. Сегодня же они сидели на диване, пока Мэттью листал журнал для беременных. — О, Ал! Посмотри на эту! — воскликнул Мэттью. Альфред надулся. — Мэтт, это же уже, эм… семнадцатая! Семнадцатая, черт побери, кроватка, которую ты показываешь мне за последние десять минут! Ты думаешь, они все миленькие, чувак, но выбери уже одну! А ты ведь ещё даже не беременный, а если бы и был, то у тебя имелось бы в запасе ещё девять месяцев, чтобы разобраться со всем этим детским барахлом! Мэттью засопел и положил журнал себе на колени. — Боже, Ал, мог хотя бы притвориться, что тебе интересно будущее своей племянницы или племянника. — Мне интересно! — защищался Альфред, — Но ещё слишком рано выбирать кроватку и коллекционировать всяких плюшевых зверей. Они смотрели друг другу в глаза какое-то время, прежде чем недовольно сжатые губы Мэттью задрожали, а его лиловые глаза наполнились слезами. Альфред запаниковал и схватил журнал, открывая на случайной странице и указывая на самую лучшую кроватку, которую смог заметить. — Э-эй, Мэтти, разве эта не миленькая? А? Как думаешь, ребёнку она понравится? Мэттью сморгнул слезы и начал всматриваться в картинку, и Альфред с облегчением вздохнул, когда его брат улыбнулся. — О, она очаровательна~ Альфред облегченно выдохнул, иногда он забывал, что Мэттью был довольно чувствителен к некоторым вещам. Не было причин, чтобы говорить Мэттью о том, что слишком рано об этом думать, в конце концов, завести детей — это всё, о чём когда-либо он мечтал. Альфред просто улыбался и соглашался со всем, о чём спрашивал его брат, и если ему нравилось что-то, что он показывал, это делало Мэттью счастливым. Не то чтобы он не любил своих друзей, но все они не были Артуром. Он чувствовал себя виноватым, думая об этом, но он уже достаточно был в разлуке с Артуром, чтобы знать, насколько сильно он волнуется за него. Альфред был рад, когда пятница подходила к концу, он надеялся, что вечеринка ненадолго поможет ему не думать об Артуре. Конечно, пару дней были интересными, но в большинстве своем Альфред ждал конца недели. Он смог бы оторваться в пятницу и увидеться с Артуром в субботу, когда его течка закончится. Альфред стоял напротив зеркала рядом с Мэттью, и они оба укладывали волосы. Ну, Альфред называл это укладкой, а Мэттью настаивал, что пару раз провести рукой по волосам нельзя считать за укладку. Мэттью взял расческу и расчесывал волосы, пока они не лежали идеальной волной, отливая золотом (кроме одного волоска, который он не мог контролировать). — Как же плохо, что Артур не может пойти. Теперь я должен глядеть на все эти тошнотворные парочки всю ночь, — пожаловался Альфред. — Прости, Ал, это просто неподходящее время, но ты в любом случае должен повеселиться, мы же можем оторваться, — улыбнулся Мэттью. Альфред насмешливо фыркнул. — Конечно, Мэтт, — сказал он саркастично, — Я уже предчувствую, что ты и Фрэнни будете полностью отвлечены друг на друга на танцполе, как только мы приедем. Отличная попытка, но я не собираюсь напрасно надеяться. Мэттью почувствовал, что Альфред прав — он и Франциск будут слишком потеряны друг в друге, чтобы волноваться за него. Альфред оделся так же, как и всегда (кроме куртки, которая была у Артура), он просто чувствовал, что ему не для кого наряжаться, и хоть Мэттью пытался убедить его надеть что-нибудь другое, кроме голубых джинс, ковбойских сапог и футболки с героем из комиксов, это было бесполезно. Мэттью же был в узких красных брюках, обтягивающей белой футболке и жилетке сверху, ну и естественно Франциск думал, что он выглядит чертовски сексуально. Франциск зашел за ними в черных штанах и белой рубашке. Мэттью понравилось, как он свободно уложил волосы, откинув их назад. Франциск довез их до дома Гилберта и Людвига, и как только они вышли из машины, они смогли услышать громкую музыку, которая лилась из окон. Это была просто энергичная танцевальная музыка, Гилберт запомнил с прошлых вечеринок, что вкусам всех гостей не угодишь, так что лучше включать что-нибудь простенькое. Он запомнил этот урок два года назад на дне рождении своего друга Тино, где играл зубодробительный тяжелый рок на полную катушку. Гилберт-то думал, что это он любитель чего-то потяжелее, но Тино и Бервальд были на совершенно другом уровне. Он помнил как выглядели все те люди, которые не знали, как под это танцевать или хотя бы реагировать на эти душераздирающие вопли. Гилберт готов поклясться, что он никогда не устраивал плохие вечеринки (так и есть), даже если это означало, что он пожертвует своим музыкальным вкусом ради спасения друзей. А ещё он никогда не пускал Тино на место диджея. Гилберт и Франциск поздоровались в дверях, и, будучи всю жизнь друзьями, не стеснялись показать свои чувства путем объятий. — Эй, Фрэнни! Рад, что вы, ребят, пришли, чувствуйте себя как дома, — улыбнулся Гилберт им троим, когда они зашли. Мэттью и Франциск автоматически подошли к Антонио и Ловино, чтобы сказать «привет» своим друзьям, оставляя Альфреда одного. Он хмыкнул и решил найти Людвига прежде, чем тот слишком напьется, чтобы думать о ком-то, кроме Феличиано. Он увидел, как Гилберт возвращается к Родериху и обнимает его одной рукой за талию. Родерих выглядел так, будто бы собрался идти на какой-то изысканный званый ужин, но опять-таки — он всегда выглядел, будто собирается на изысканный званый ужин. Гилберт запечатлел на губах Родериха поцелуй, и они посмотрели друг на друга так, словно у них был какой-то общий секрет, но Альфред решил на этом не зацикливаться. Людвиг стоял и разговаривал с Феличиано, но они оба повернулись, когда увидели Альфреда. — Привет, Альфред! — ярко улыбнулся Феличиано, — Я рад, что ты здесь, потому что я волновался, что ты не придешь, потому что Артура здесь не будет, но все хорошо, ты ведь тоже можешь повеселиться- — Спасибо, Фели, — прервал Альфред, немного сдержанно рассмеявшись. Людвиг покачал головой и улыбнулся. — Хочешь что-нибудь выпить? — предложил он. Альфред заметил, что у них у обоих были в руках напитки, но он не чувствовал, что хочет к ним присоединяться. — Не, чувак, не сегодня, — Альфред улыбнулся и провел рукой по волосам, — Как Гилберт уговорил ваших родителей устроить такую огромную тусовку? — Они в отпуске, — ответил со вздохом Людвиг, — Гилберт решил, что это самый лучший вариант… он даже спросил разрешения, правда он сказал, что это будет лишь «небольшой ужин». Альфред ничего не смог с собой поделать и рассмеялся. — Чувак! Ты думаешь они до сих пор не знают, что Гилберт не устраивает чего-то «небольшого», не говоря уже о вечеринках! Людвиг весело фыркнул. — Его единственное достоинство в том, что он отличный уборщик, и он приведет это место в безупречный порядок к тому времени, как вернутся родители. Большинство гостей развлекались либо на открытой кухне, либо в столовой, в которой они подвинули стол к стене, чтобы освободить комнату для танцев и парочки стульев, где они могли передохнуть. Альфред видел Яо, сидящего на коленях Ивана, и они оба шептали друг другу что-то на ухо, прерываясь лишь на неуместные приступы смеха. Людвиг отвлекся на Феличиано, как и предполагал Альфред, поэтому он решил провести немного времени с хозяином вечеринки. Гилберт стоял около двери, ожидая последних гостей, которые должны были прибыть с минуты на минуту, и Родерих дежурил рядом с ним. — Эй, Гил, классная вечеринка, мужик, — сказал Альфред с улыбкой, когда подошел к ним двоим. Гилберт гордо усмехнулся. — Ага, все мои вечеринки самые лучшие. Родерих закатил глаза. — Его лучше не хвалить, Альфред, с него уже хватит повышать свою самооценку. Альфред рассмеялся и уже собрался еще что-то сказать, но тут в дверь постучали. Гилберт открыл её с большой дружелюбной улыбкой, и в дом вошёл большой, но уже не совсем дружелюбно выглядящий блондин, и маленький, но чрезмерно дружелюбный блондин. — Приятно видеть вас, ребята- Эй, Ал! Иди познакомься с Бервальдом и Тино. — Всегда приятно знакомиться с друзьями Гилберта, — Альфред пожал им обоим руки. — Нам тоже очень приятно, — улыбнулся Тино, — А ты старшеклассник? У тебя с собой есть пара? — Как бы да, но как бы нет. Моя Омега в течке, так что он не смог прийти. Тино понимающе кивнул. — Тогда я должен познакомиться с ним в другой раз. Бервальд и я пообещали, что будем почаще выбираться куда-нибудь. — У Тино и Бера родился ребенок пару месяцев назад, — пояснил Гилберт, — С тех пор вас мало где замечали, ребята. Высокий Альфа, Бервальд, выглядел так злобно, будто его глубоко оскорбили, и Альфред немного начал переживать за него. Пока Тино был занят общением с Родерихом, Альфред случайно услышал, что он шептал Гилберту. — Не могу сказать, как я бл’гдарен за эту вечеринку, у нас не б’ло секса м’сяцами, и я д’маю это мой шанс. Гилберт серьезно кивнул и прошептал в ответ: — Без проблем, только помни про мои правила: если собрались развлекаться, то делайте это в прачечной или хотя бы не на моей кровати. Прошло совсем немного времени, прежде чем все собрались. Комната была наполнена громкой музыкой и ещё более громкими голосами, которые пытались перекричать её. Несколько парочек попросили включить что-то медленное, чтобы у них появился повод пообжиматься друг с другом. Альфред заметил, что Бервальд, казалось, повсюду поглаживает Тино руками, и он был рад, что этим ребятам удалось куда-то выбраться, но вот что совсем не придавало ему радости, так это то, что с его близнецом и Франциском происходила аналогичная ситуация. Людвиг и Феличиано всё ещё пили, и Альфред подсчитал, что это их пятый напиток за ночь. Альфред разговаривал со всеми, с кем мог, он до сих пор был общительным человеком, даже если рядом не было Артура. Хорошо, что ему удалось поболтать с людьми. Где-то примерно через час Гилберт выключил музыку и встал в центре главной комнаты, призывая всех к тишине. Люди прекратили разговаривать и повернулись к нему. Он встал на стул, чтобы все могли его видеть, пока он толкает свою речь: — Хочу сказать спасибо вам за то, что пришли, но я же знаю, что вы здесь только ради того, чтобы покупаться в лучах моего великолепия. Несколько людей дружелюбно освистали его, заставляя Гилберта фыркнуть и махнуть на них рукой. — В любом случае, — продолжил он, — Я ждал только двух причин устроить эту вечеринку: во-первых, как все вы знаете, я напрягал свои сексуальные булочки за работой, поэтому мне нужен был перерыв, но к тому же у меня, и под «меня» я подразумеваю себя и Родериха, есть ещё одна причина, — он слез со стула и притянул к себе Родериха. Родерих застенчиво улыбнулся, когда Гилберт обнял его за талию. — У нас будет ребёнок. Они мгновенно были сбиты волной похвал и пожеланий. Их обоих поздравляли и обнимали. — Ну и как долго, а? — спросил Тино с сияющей улыбкой. — Только месяц или около того, — ответил с такой же улыбкой Родерих. — Хорошая работа, большой мальчик, — поаплодировал Альфред. — Ага, я усердно трудился, и вот результат, — хмыкнул Гилберт, и Родерих закатил глаза. — Зачатие ребёнка наилегчайшая часть, теперь тебе надо научиться заботиться о беременной паре и, в конце концов, ребёнке. — Не волнуйся, детка, у меня все под контролем, — уверенно сказал Гилберт, — Я уже прочитал большинство книжек, так что я великолепно о тебе позабочусь. Непоколебимая уверенность Гилберта всегда с легкостью успокаивала Родериха, он чувствовал, что ничего не может пойти не так, если Гилберт рядом. Вечеринка снова набрала обороты, но большую часть времени Альфред подпирал собой стену. Он смеялся, когда Мэттью смог перепить Гилберта; он смеялся, когда Антонио и Франциск начали спорить, у чьей Омеги задница лучше. Франциск победил только потому, что Ловино начал угрожать Антонио, что выкинет его на помойку, если тот не прекратить говорить слова вроде «мягкая», «аппетитная» и «округлая». Ночь уже давно вступила в свои права, и Франциск пришел к Альфреду с вырубившимся Мэттью на руках. — Я думаю, пора идти, Матьё уже определенно отвеселился. — Ага, — согласился Альфред, — Я бы сказал всем пока, но они разбежались. И я не собираюсь их искать. Пока эти трое уходили, Людвиг и Феличиано отчаянно целовались на диване. Феличиано сидел на Людвиге, оторвавшись от его губ для вдоха. Он слегка наклонился и невнятно прошептал: — Думаю, нам надо подняться наверх. Феличиано невесомо провел пальцами по груди Людвига, и он кивнул, прикрыв глаза. — Полностью согласен, — сказал он низким голосом. Людвиг взял Феличиано за руку, и они прошли через весь дом, не привлекая внимания оставшихся гостей, и сумели незамеченными подняться по лестнице. Они промчались по лестнице, всё ещё держась за руки, и Феличиано хихикнул, чувствуя себя непослушным ребёнком. Может быть, это был алкоголь, а может нелепое количество сексуального напряжения между ними, но они решили позабыть обо всей ответственности и просто выпустить напряжение, которое держалось в них. Они ворвались в комнату Людвига и захлопнули дверь, готовые полностью отдаться дикой страсти. Людвиг подхватил бёдра Феличиано и приподнял его, и Омега обхватил своими ногами талию Альфы. Они поцеловались с такой же страстью, как и до этого: пьяно и беспорядочно сталкиваясь языками и зубами. Людвиг прижал Феличиано к стенке, прижимаясь ещё ближе. Феличиано двинул бёдрами, дразнясь, пока Людвиг доминировал над его ртом сильным собственническим поцелуем. Феличиано отвечал как мог, но в то же время он был слишком взбудоражен тем прекрасным ощущением, когда твой Альфа прижимает тебя к себе, оказывая такое восхитительное внимание. Они оба простонали, прикрыв глаза и продолжая отдаваться охватившим их чувствам. Как только Людвиг сумел достаточно сосредоточиться, он оторвался от стены и бросил Феличиано на кровать, всё ещё оставаясь в стороне. Людвиг зарычал, наблюдая как Феличиано наспех пытается стянуть с себя футболку, обувь, носки и штаны. Теперь в одних трусах уже Феличиано смотрел, как Людвиг выскальзывает из рубашки, медленно показывая свое идеальное, словно высеченное из камня, мускулистое тело настоящего Альфы. Феличиано застонал, когда Людвиг расстегнул ремень, ни разу не нарушив зрительного контакта, который они держали уже долгое время. Людвиг совсем не чувствовал стыда, стягивая с себя брюки и трусы одним быстрым движением. Ему понравилось, какой полный похоти взгляд был у Феличиано, когда он впервые увидел член Людвига. Альфа сделал несколько медленных шагов, чтобы показать как он признателен за то, как сильно сейчас возбужден его Омега. — Ты хочешь меня, Фели? — спросил он низким голосом. Феличиано прикусил губу, чтобы сдержать жалкий стон, который угрожал вырваться с его зацелованных губ, и кивнул, трясущимися руками потянув вниз своё бельё и позволяя ему бесцеремонно упасть на пол. Людвиг больше не тратил времени: он забрался на Феличиано, охватывая гибкое Омежье тело своим. Он мгновенно прижался своим разгорячённым телом к его и соединил их губы, но они оба застонали так сильно, что поцелуй тяжело было назвать поцелуем. Их мысли потерялись в мешанине алкоголя и желания. Феличиано закинул одну ногу на бедро Людвига, прижимая его к себе ближе. — О, Людди~ Я хочу тебя~ — взмолился Феличиано, корчась от удовольствия. Людвиг застонал и скользнул одной рукой между ног Омеги. Вход Феличиано уже был мокрый, не так сильно, как если бы он был в течке, но возбуждения должно было быть достаточно, чтобы помочь процессу. Людвиг ввел пару пальцев, наслаждаясь теснотой и теплотой, но он не мог долго ждать, чтобы войти в него чем-то большим. Такое ощущение, будто мокрый сон Людвига стал реальностью; он никогда не думал, что под ним будет такая прекрасная Омега, которая хочет его и просит поскорее трахнуть её, и он был просто счастлив выполнить просьбу. Он на какое-то время вдохнул запах сексуального желания, что исходил от его возлюбленного Феличиано. — Фели, я собираюсь трахнуть тебя, — объявил он низким голосом. Людвиг вытащил пальцы и запечатлел ещё один поцелуй на сладких губах Феличиано. Они были на вкус как сладкий алкоголь, который они пили до этого. Их дыхание перехватило, когда Альфа вошел одним длинным плавным толчком, теряя свои мысли от охватившей страсти. Людвиг слегка двинул бёдрами с громким стоном. Феличиано воскликнул и крепко схватился за широкие плечи блондина, впиваясь ногтями в его кожу и оставляя на ней маленькие короткие отметины. За всю свою жизнь он ни разу не чувствовал себя таким заполненным, Людвиг был идеального размера. Он был практически парализован от мурашек удовольствия, что бегали по его спине. Это было великолепно, Людвиг никогда себя не чувствовал так, и он хотел больше! Он почти вышел из Феличиано, мгновенно толкаясь обратно, заставляя их обоих застонать. Он сжал бёдра Феличиано и зарычал как бешеный пёс. Феличиано был немного напуган, но одновременно с этим он хотел увидеть, что же этот заведённый Альфа собрался делать — глаза блондина были сужены и сосредоточены, а его опасный блеск в глазах Феличиано мог описать только как первобытный. Хватка Людвига была железная и почти болезненная, пока он двигался в своем грубом темпе, он просто не мог насытиться этим: желанное тепло, сладкая симфония стонов в исполнении его любимого, непревзойденное удовольствие, которое он чувствовал. Кровать скрипела под мощными толчками Людвига, и это смешивалось со сладким скулежом Феличиано и их мягкими стонами. Они были потеряны друг в друге, потеряны в непередаваемом чувстве их единения. Это настигло их почти одновременно: Феличиано кончил, громко выкрикнув имя Людвига, он чувствовал на своих глазах слезы, а его тело совершенно обмякло. Людвиг издал задушенный стон, потеряв весь свой ритм, и с последним толчком он кончил, полностью наполняя Феличиано. Они тяжело дышали, чувствуя дрожь и измождённость от их пылкого занятия любовью. Людвиг вышел из него и откатился, чтобы не раздавить Феличиано своим весом, его разум все еще был затуманен из-за судорожного удовольствия. — Фели… — начал было Людвиг, но стоило ему взглянуть на тело рядом с собой, он понял, что Феличиано уже уснул, усталость поборола его сознание, как только Людвиг из него вышел. Несмотря на то, каким грубым был Людвиг, Феличиано выглядел полностью удовлетворенным и спокойным, что заставило блондина улыбнуться. Он уложил Феличиано на свою грудь и накрыл их одеялом, сквозь пьяную дымку засыпая с насыщенным вздохом. Ничего не могло разрушить этот момент. Кроме пробуждения.