Как приручить тигра

I. — У него остались только вы, — отчаянно повторяет социальный работник, сидящий за захламленным столом. Однако Виктор смотрит только на маленького мальчика в углу комнаты в ярко-оранжевом балахоне с накинутым на голову капюшоном. Мальчик, не моргая, смело встречает взгляд Виктора. — Мне только недавно исполнилось двадцать, — отнекивается Виктор, думая о своей скудно обставленной квартире и пустом холодильнике. «Молоко, — вспоминает Виктор. —  У меня молоко скисло». — Если вы не возьмете его, мы будем вынуждены отправить его в приют, — говорит социальный работник, будто бы из-за этого Виктор точно захочет оформить опеку над двоюродным братом, которого видел только пару раз. — Я, — начинает Виктор и тут же затихает. Он поворачивается к мальчику («Двоюродному брату», — мысленно поправляет себя Виктор) и растягивает губы в виноватой улыбке, — мне правда жаль, но я не могу тебя взять. Я едва ли могу о себе позаботиться. Тебе будет гораздо луч… — Заткнись, — его двоюродный брат («Юрий», — запоздало подсказывает память). Маленький Юра из Москвы, тот самый младший двоюродный брат, о котором Виктор мельком слышал от родителей, когда они говорили об их дальних родственниках, живущих где-то очень далеко. — Ты мне не нужен. Мне вообще никто не нужен, — его зеленые глаза свирепо блестят от бурлящей в них злости. — Я сам со всем справлюсь. Социальный работник неловко опускает руку, но Виктор только шире и искреннее улыбается. — И как ты это сделаешь? Сколько тебе лет? Шесть? — Мне восемь, — возмущенно шипит Юрий. Мальчик буквально кипит от праведного гнева, и Виктор чувствует, как внутри него рождается что-то теплое. — Давай ты будешь жить со мной, — предлагает Виктор мальчику, игнорируя удивленные вздохи социального работника. — Я не умею готовить, и мы скорее всего сведем друг друга с ума, но зато у меня есть собака. Юрий засовывает руки в карманы и опускает голову так, что теперь челка падает ему на лицо. — Ненавижу собак, — бормочет Юрий. — Значит, ты говоришь «нет»? — интересуется Виктор, наклонив голову и внимательно смотря на мальчика. — Нет, — насмешливо отвечает Юрий и плюхается на хлипкий офисный стул рядом с Виктором. Стул тут же угрожающе заскрипел, стоило только Юрию начать качаться на нем. Почувствовав на себе взгляд Виктора, Юрий поворачивается к мужчине и подозрительно спрашивает: — На что пялишься? Виктор не может сдержать улыбку. — Ни на что. Правда, ни на что. II Виктору скучно, скучно, скучно, и он правда не понимает, что делает на этой вечеринке. Ему тринадцать и он уже почти взрослый, и сейчас должен заниматься другими, более интересными вещами, а не сидеть здесь с кучкой взрослых, воркующих над ребенком. У Виктора нет большого опыта общения с маленькими детьми, но они кажутся безумно хрупкими, и ему не очень-то хочется быть рядом с кем-то, у кого на голове есть так называемый «родничок». Хотя, с неохотой признает Виктор, его двоюродный брат не кажется хрупким. Юрий сидит на коленях у своей матери, яростно сосет большой палец и с вызовом смотрит на всех присутствующих. Взрослые (их не так уж и много; они маленькая семья — родители Виктора, тетя и дядя) думают, что это лучшее из всего что они когда-либо видели. «Лучше бы картошки почистил», — с тоской думает Виктор. — Витенька, — внезапно произносит мама. — Не хочешь подержать Юрочку? Виктор удивленно моргает. Мама смеется, и отец, сидящий возле нее, делает тоже самое. — Он не кусается, — подначивает папа, забирает малыша у тети и осторожно кладет на руки Виктора. — Уверен? — спокойно спрашивает Виктор. Юрий безразлично смотрит на Виктора, все еще посасывая большой палец. — Ого, Витенька, ты ему нравишься! — восхищается тетя, в то время как Виктор начинает импровизированную игру в гляделки с Юрой. — Обычно Юрочка не сидит спокойно на руках у тех, кого он только что встретил. — Понятно, — немного нервно отзывается Виктор. Дети всегда так пристально смотрят? Виктор попытался поудобнее устроить Юрия у себя на руках, но тот решил, что с него хватит Никифорова, и нетерпеливо вывернулся из его рук, практически соскальзывая с колен парня. Виктор полузадушено вздыхает и резко оборачивает руки вокруг пухлого живота Юрия. Парень облегченно выдыхает, когда ребенок снова сидит у него на коленях. Виктор случайно ловит приятный запах детского шампуня и решает, что все прошло не так уж и плохо. Юрий снова начинает извиваться, и Виктор сажает его так, что теперь они оказываются лицом к лицу. Ребенок удивленно смотрит на парня, и на долю секунды Виктора захлестывает теплая волна любви к этому маленькому существу. Однако скоро Юрий уже корчит лицо, и Виктор хмурится. «Пожалуйста, не плачь, — умоляет он. — Пожалуйстапожалуйстапожалуйста». Что же, Юрий не плачет. А вот Виктору немного хочется. Мама забирает Юрия и тихо посмеивается над сыном, который в ужасе смотрит на пятно, медленно расползающееся на рубашке. Пятно из детской рвоты, желудочного сока и комочков свернувшегося молока. Именно тогда Виктор твердо решил, что у него никогда не будет детей. III. Солнце в Лос-Анджелесе не щадит никого. Виктор выходит из аэропорта и сдвигает солнцезащитные очки на кончик носа просто так. Никифоров тащит за собой дизайнерский чемодан и в одной руке несет переноску, где жалобно скулит и просится на волю Маккачин. Виктор растерянно бормочет что-то под нос, и Юрий сзади него выкатывает свой тигровый чемодан прямо под чистое, светло-голубое небо и ослепляющее солнце. Парень бросает взгляд на одну из пальм, растущих на аллее, и фыркает. — С чего ты вдруг захотел сюда переехать? — бормочет Юрий, когда они садятся в машину, к которой их подвел водитель Виктора. Мужчина многозначительно постукивает пальцем по ремню безопасности, и Юрий, закатив глаза, щелкает пряжкой. Виктор протягивает водителю их с Юрием новый адрес, написанный на фиолетовом листке, и откидывается на кожаное сидение. Он выпускает из переноски Маккачина и утыкается носом в его мех. Мех затхлый и пахнет совсем как первый класс самолета, в котором они застряли на четырнадцать часов. Виктор смотрит на пальмы и холмы, проносящиеся за окном, и что-то очень похожее на восторг щекочет ребра. — Ты не ответил, — раздраженно говорит Юрий через пару минуты тишины. — М-м? — Виктор поворачивается к парню. — Я задал тебе вопрос! — огрызается Юрий и припечатывает Виктора тяжелым взглядом. Несмотря на то, что Юрий еще довольно мал, под его взглядом даже взрослым бывает неуютно, но Виктор уже давно привык и выработал довольно сильный иммунитет. — А-а-а, — тянет Виктор. — Не знаю. Думаю, настало время что-то поменять. — Что-то поменять, — подозрительно повторяет Юрий. — Ты отправился на другой край света, просто потому что захотел перемен. — Ты мог не лететь со мной, — жестокие слова легко срываются с губ Виктора. — Ты мог остаться. Юрий, одиннадцати лет и трех месяцев от роду, стиснув зубы, плотнее укутывается в свой свитер. За окном восемьдесят пять градусов, если верить дисплею на приборной панели. Восемьдесят пять по Фаренгейту [1], и Виктор должен будет привыкнуть к этому. Виктор возится с кнопками кондиционера, пока поток холодного воздуха не врывается на задние сидения. Юрий тут же расслабляется, но все равно продолжает молчать. — Дело в том, — неуклюже начинает Виктор. Он кладет подбородок на спину Маккачина, и Юрий поворачивается к мужчине, ожидая продолжения. — Просто, э-эм. В России стало слишком холодно. Юрий пренебрежительно фыркает и надевает наушники. Оставшуюся часть поездки они молчат — никто не пытается снова завязать разговор. — Итак? — спрашивает Виктор, когда водитель высаживает их возле большого многоквартирного дома. Маккачин уже исследует территорию: обнюхивает все укромные уголки и внимательно смотрит на все щели. Их квартира залита солнечным светом, падающим из огромного французского окна, откуда открывается впечатляющий вид на центр Лос-Анджелеса. Квартира полностью меблирована, и, кажется, будто бы она сошла со страниц дизайнерского каталога. Здесь нет домашнего уюта, но Виктор никогда не строил себе иллюзий по этому поводу. — Что думаешь? Юрий откидывает волосы назад. «У Юры отросли волосы, наверное, пора его отвести в парикмахерскую», — рассеянно замечает Виктор. — Слишком жарко, — выплевывает парень, грохоча тигровым чемоданом по пути в свою комнату. IV. — Я хочу записаться на уроки фигурного катания, — ни с того ни с сего заявляет Юрий. Виктор сонно моргает над своей чашкой кофе. У Виктора давняя зависимость от кофеина, и мужчина честно признается, что ему нужно выпить две чашки кофе с утра, чтобы хоть отдаленно напоминать нормально функционирующего человека. — Прости? Юрий театрально закатывает глаза. — На уроки фигурного катания, — повторяет он. Виктор снова моргает. — Очень по-русски, — поддевает мужчина, и Юрий многозначительно показывает ему средний палец. Виктор улыбается в ободок кружки, прежде чем ставит ее на гранитную столешницу с тихим звоном. — Ну, почему бы и нет. Давай посмотрим что-ниб… — Я уже выбрал, — бормочет Юрий, протягивая телефон. Виктор берет в руки телефон и прокручивает веб-страницу. В самом верху страницы ярко выделяется гордая надпись «Ледяной дворец Ю-топия», хотя внешне здание ничем не отличается от сотни других в центре Лос-Анджелеса, если не брать во внимание передний фасад, чем-то напоминающий традиционный замок. В целом, здание не производит сильного впечатления, и Виктор вопросительно смотрит на Юрия. — Этот? — уточняет Виктор, отдавая Юрию телефон. Юрий забирает телефон и смело смотрит в глаза. — Ладно, признаю, я был там пару дней назад, — защищается он. — И там… Мило. Виктор задается вопросом, должен ли он следить за тем, чем занимается Юрий после школы. Хотя мужчина понимает, что если он озвучит свои мысли, Юрий наверняка будет кричать и ругаться. — Хорошо. Может, пойдем туда сегодня? Мы можем записать тебя, и, может, даже получится немного покататься. Интересно, у них много народа по субботам? — Не очень, — бурчит Юрий, засовывает в карман телефон и идет в ванную. Виктор задумчиво смотрит вслед парню. Что ж, для подростков нормально иметь какое-то хобби. По крайней мере, так Виктору говорили. Он и сам брал пару уроков фигурного катания, хотя это никуда не привело. Через час они уже стоят возле невзрачной вывески Ледяного Дворца «Ю-топия», который выглядит таким потрепанным и старинным, как и на фотографиях. Юрий, расправив плечи, решительно входит в здание, и Виктору ничего не остается кроме как пойти за ним. — Ты вернулся, — тепло приветствует Юрия девушка в темно-синем костюме. Юрий тычет пальцем в сторону Виктора. — Я хочу записаться на уроки, — говорит Юрий. — Он платит. — Ага, — согласно кивает Виктор. — Я его спонсор. Девушка — Юко, если верить бейджику — посмеиваясь, ищет нужные бумаги. — Держите, — говорит она, протягивая Виктору бумаги с клипбордом и синюю ручку. — Дайте мне знать, если у вас появятся вопросы. Вы можете оплачивать каждое занятие или оплатить сразу за месяц, и получить скидку. О, и сейчас как раз идет занятие, может, вы хотите посмотреть? — Конечно, это было бы, — Виктор замолкает, когда немного покрасневший Юрий быстро уходит в сторону катка. Любопытство берет верх и Виктор, зажав под мышкой бумаги, спешит за Юрием, оставляя улыбающуюся Юко в холле. Юрий останавливается у входа на каток и сосредоточенно смотрит вперед (Виктор видел Юрия таким только тогда, когда тот играл в Xbox). — У тебя замечательно получается! — из-за восторженного голоса Юрий только сильнее краснеет. Виктор смотрит по сторонам, чтобы понять, кто говорит — молодой мужчина держит маленького мальчика за руку и не спеша делает круг по катку. Его черные волосы заправлены за уши, и очки почти соскальзывают с кончика носа. — Хорошо, Минами, я отпущу тебя через три, две, одну, — мужчина отпускает ладонь мальчика и медленно откатывается назад, готовый в любую минуту подхватить своего ученика, если тот оступится и упадет. Виктор понимает, что задержал дыхание: Минами продержался чуть больше десяти секунд, потом опасно наклоняется вперед, но его тут же подхватывает инструктор. — Это было великолепно! — инструктор хвалит мальчика и поворачивается к трем девочкам. «Наверное, они тройняшки», — думает Виктор. — Скажите же, что у него потрясающе получилось! Девочки делают как велено, и учитель поправляет почти спадающие очки, попутно поворачиваясь к двери. Он замечает Виктора, а затем и Юрия. — Привет, Юрио! Юрий потрясенно смотрит на инструктора. Виктор невольно растягивает губы в улыбке и делает мысленную пометку, чтобы позже расспросить Юрия о прозвище. Когда Юрий, накинув на голову капюшон, осторожно прячется за спину Виктора, мужчина уже не может сдерживать смех. Улыбка (очаровательная улыбка, как подмечает Виктор) брюнета меркнет, но он тут же возвращается к занятию. Если честно, Виктор понимает Юрия. Мужчина красивый, высокий (не такой высокий как Виктор, но все же) и у него стройное мускулистое тело, хотя этого почти не видно под черным свитером. Он грациозно скользит по льду и всегда быстро в нужный момент протягивает руку детям, которые смотрят на него восхищенными глазами. «Почти как Юра», — весело думает Виктор. — Ого, какое милое место, — отстранено говорит Виктор, вовсе не имея в виду то, как напрягаются бедра инструктора, когда тот поднимает вверх девочку. Она восторженно кричит, и мужчина низко и хрипло смеется в ответ. Инструктор немного кружится вместе с малышкой, прежде чем мягко опускает ее на лед. — Очень милое место, — бормочет Никифоров, когда инструктор поднимает глаза и случайно встречается с ним взглядом. Виктор медленно улыбается, искренне наслаждаясь ярко-красным румянцем на щеках мужчины. Может, он чуточку волнуется, потому что люди не должны так сильно краснеть, но инструктору это очень к лицу. Виктор улыбается шире, когда инструктор случайно спотыкается и падает. — Юра, Юра, скажи мне его имя. Юрий сдавленно шипит. — Ты… Нет, о Боже мой, — отчеканивает Юрий, смотря с чем-то средним между ужасом и ненавистью. — Нет, нет. Ты не можешь больше приходить сюда, ты худший из худших, ты просто позорище, ты… Я ненавижу тебя, — заявляет Юрий, а потом разворачивается на пятках и с громким топотом уходит. Виктор смотрит ему вслед и честно пытается не засмеяться, но получается из рук вон плохо. Никифоров снова бросает взгляд на каток, где инструктор изо всех сил пытается не смотреть на Виктора и сосредотачивает все свое внимание только на учениках. Виктор пожимает плечами и идет к стойке регистрации, где подписывает пару бумаг и выписывает чек на месяц занятий. — Было приятно познакомиться, — говорит Виктор Юко, когда та забирает бумаги. — И кстати, чисто из любопытства, как зовут вашего инструктора фигурного катания? — Вы имеете в виду Юри? — имя она произносит с небольшим акцентом, словно на другом языке. — Он замечательно ладит с детьми, правда? Сейчас он занимается с моими девочками. И, кажется, Юрио он тоже нравится. — Юри, — повторяет Виктор, пытаясь повторить акцент Юко. Как только Юко говорит про Юрия, Виктор смеется. — Ох, точно. Юрио? — А-а, — немного робко посмеивается Юко. — Мы никак не могли их различить, так что решили дать Юрию прозвище. Надеюсь, вы не против. Юрио много ворчал из-за этого, но я не думаю, что он ненавидит прозвище так сильно, как говорит. — Нет-нет, — задумчиво качает головой Виктор. — Он больше лает, чем кусает. Кстати, вы не видели, куда он пошел? — Думаю, в кафе-мороженое по соседству, — говорит Юко. Виктор машет ей рукой на прощанье. Юрий сидит на оранжевом вращающемся стуле и сердито ест шоколадное мороженое в вафельном рожке. Виктор опускается на стул напротив. — У меня вопрос, — тихо и серьезно начинает Виктор. Юрий приподнимает бровь и откусывает кусочек мороженого. — И я хочу чтобы ты был на сто процентов честен со мной. Хорошо? Юрий пожимает плечами. Виктор наклоняется вперед, точно собирается рассказать очень важный секрет. — Как думаешь, Юри даст мне парочку приватных уроков? Взглядом, которым Юрий награждает Виктора, можно было бы даже горы сравнять с землей. — Фу, — красноречиво кривится Юрий, бросая в Виктора вафельный стаканчик, и пулей вылетает из кафе. V. Отабек — интересный малый. Отабек тоже берет уроки фигурного катания в Ю-топии (однажды Виктор обязательно спросит о названии ледяного дворца), но уже занимается в группе со среднем уровнем. Так как эти занятия начинаются сразу, после того как заканчивают новички, Виктор, когда приезжает забрать Юрия, иногда видит, как Отабек делает разминку. Заметить его несложно — он самый высокий в группе и в отличие от других фигуристов, катающихся с улыбкой на лице, скользит на льду с железной решимостью. Сегодня с новичками занимается Пхичит и у него выходит превосходная пародия на утку, поскальзывающуюся на льду. Некоторые дети смеются, но Юрий, как, впрочем, и ожидалось, безразлично смотрит на мужчину, скрестив руки на груди. Однако потом случается что-то из ряда вон выходящее: Юрий радостно смотрит на противоположную сторону катка. Виктор щурится: там, на первом ряду, сидит Отабек и зашнуровывает свои коньки. Юрий и Отабек стоят слишком далеко, и мужчина не может ничего расслышать, но Плисецкий весело о чем-то болтает и, кажется, наслаждается происходящим. Виктор не может сдержать смешок: обычно Юрий отмалчивается во время разговора, но сейчас именно Отабек изредка вставляет пару слов в рассказ Плисецкого. — Знаю, я тоже был удивлен, — сообщает Юри, подходя к Виктору. Мужчина тепло приветствует его улыбкой и наслаждается тем, как краснеют кончики ушей Юри. — Недавно они после занятий пошли за мороженым, и Лутц тут же начала причитать, что Отабек похитил их фею. — Уверен, Юре понравилось, — Виктору остается только догадываться. — Надеюсь, он, эм, ничего не сломал? Юри смеется, качая головой. — Юрио любит тройняшек больше, чем говорит, — пожимает плечами Юри. — Он забавный: кричит, сжимает кулаки, смотрит на всех с вызовом, но стоит только поговорить с ним чуть дольше, и ты понимаешь, что он милый ребенок, — Юри замолкает. — У меня когда-то был такой кот. Виктор чувствует, как влюбляется в этого человека все сильнее и сильнее. — Ты очень хорошо его понимаешь. — Он мне нравится. Юрио хороший парень и отлично катается. — Я рад, — улыбается Виктор. — Не думаю, что я бы смог встречаться с тем, кого не одобряет мой кот. — Твой кот? — шокировано переспрашивает Юри, и это даже немного очаровательно. — В-встречаться? Виктор наклоняется ниже, но Юри тут же, краснея, отпрыгивает назад и размахивает руками. — Эй, отвали от моего учителя, — кричит Юрий, быстро скользя по льду. Отабек с нечитаемым выражением лица смотрит ему вслед. Юри нервно посмеивается. — У тебя хорошо получается, Юрио, — Юрий горделиво поднимает подбородок из-за похвалы, когда выходит с катка. Юри жестом подзывает к себе Отабека. — Я, эм, должен начинать занятие. Увидимся на следующей неделе! Виктор смотрит ему вслед. Слишком долго, судя по раздраженном тычку от Юрия в голень. — Юра, у тебя появился друг? — интересуется Виктор, специально переходя на русский. — Оставь Беку в покое, ты… — Беку? — восторженно повторяет Виктор, и Юрий бледнеет. — Заткнись, — шипит Юрий и с громким топотом идет в раздевалку, чтобы снять коньки и забрать портфель. Виктор достает телефон, чтобы заботливо сделать запись в документе «Достижения Юрочки!!!». Совсем скоро прямо под «Первая любовь: Юри Кацуки» и «Первое падение на тренировке: июль» появляются слова — «Первый друг: Отабек Алтын». +1 Виктор и Юри женятся, когда Юрию исполняется шестнадцать. На церемонии произошло многое и Юрий хотел бы забыть самую смущающую часть, но не получается. Например, то чертово соревнование по танцам или то, как Виктор и Юри решили станцевать свой первый танец на свадьбе — это был идеально поставленный танец под какую-то итальянскую арию. В конце все присутствующие расплакались. Все, кроме Юрия, разумеется. Он никогда не расплакался бы из-за чего-то столь нелепого как первый танец (черт бы побрал фотографии, доказывающие обратное). Еще Юрий решил забыть все связанное с танцами на шесте, о Господи, те самые танцы на шесте. — Я несовершеннолетний! — крикнул Юрий на вечеринке. — Вам всем на это плевать?! Отабек, Господи, храни его душу, мягко потянул Юрия за рукав, и Плисецкий пошел за парнем к его мотоциклу, на котором они поехали в ближайшее кафе-мороженое за Ben & Jerry [2]. (Отабек потрясающе выглядел в своем костюме, а еще он всегда хорошо смотрится на своем мотоцикле, и, может, иногда единственное, что с нетерпением ждет Юрий, это встреча с Отабеком на выходных, когда он возвращается домой из колледжа, и они могут немного покататься в «Ю-топии». Может, Юрию нужно что-то с этим делать, но точно не сегодня, да и дело не в этом). Дело в том, что… Дело в том, что теперь у Юрия есть не один, а два родителя, которые любят частенько ворчать на него, напоминать о домашней работе и о том, что нужно убраться в комнате. Это вовсе не так ужасно, как некоторые могут подумать. Потому что какими бы отвратительными не были Виктор и Юри, они несомненно любят друг друга, и Юрий уже знает достаточно, чтобы понять насколько редко люди чувствуют к друг другу подобное. Юрий видит это, когда Виктор и Юри бессознательно тянутся к другу другу, когда смотрят дерьмовые реалити-шоу, когда ведут свои Диалоги: просто молча смотрят на друг друга, немного приподняв брови. Юрий видит это, когда Виктор и Юри сонно ходят возле друг друга на кухне по утрам, пытаются проснуться и с тоской ждут, когда кофе сварится. Юрий видит это, когда они готовят что-то новое: Юри учит Виктора готовить кацудон, а Виктор в ответ показывает, как нужно делать пирожки. В такие моменты Юрий подначивает Виктора где-то рядом, а Маккачин спит на его коленях. Сегодня Юрий проснулся поздно (в воскресенье ведь можно чуть дольше поспать), и завтрак (холодные яйца, хлеб и кружка едва теплого кофе) уже давно остыл. Юри и Виктор в похожих фартуках и с перчатками на руках тихо смеются над раковиной. Маккачин нежится в лучах солнца у открытого окна и лениво бьет хвостом по деревянному полу. Юрий внезапно вспоминает, что когда-то он мерз в кабинете социального работника и думал, что у него никогда больше не будет всего этого. Виктор замечает Юрия, стоящего в дверном проеме. Мужчина приветственно поднимает мыльную перчатку. — Юра, — тепло улыбается Виктор. — Доброе утро. Юрий едва заметно приподнимает уголки рта в улыбке. — Доброе, — кивает Юрий и заходит на кухню.