Небесно-синие губы

Смерть так же сложна, как и жизнь. Если не больше. Когда Саймон получил задание найти Первого Восставшего, он знал, что это будет непросто, но был настроен на достижение цели. Вдохновленная и полная энтузиазма, Эми была готова последовать за ним и стать надежным партнером. Она никогда не ставила под сомнение его требования или требования Пророка — он изменил ее и каждого из коммуны. Эми была такой же прекрасной, как и цветы, которые ей так нравились. Оптимистичная и жизнерадостная — такая, каким он никогда не был. Она смогла подарить ему надежду на дружбу, впервые за долгое время в его жизни, и стать той, о ком он смог бы позаботиться. Его первой ошибкой была уверенность в том, что он больше ничего никогда не почувствует. Его второй ошибкой — слепая вера в фальшивых кумиров. Когда он еще был жив, мир казался гораздо более бессмысленным, чем теперь, и тогда Саймон выбрал самый простой путь — потеряться в толпе и буквально вычеркнуть себя из жизни. Он находился в непрерывном ступоре, так что было почти невозможно выбраться из него невредимым. Он никогда не избавится от следов своей прежней жизни на теле — шрамы, которые не исчезнут, никогда не заживут до конца. Дорожка отметин на коже как упрямое напоминание о человеке, который влачил свое существование день за днем. Он как будто просто был здесь какое-то время. Пока не пришла смерть. И сейчас все так. Он — ходячий труп. Забитый, испуганный и выделяющийся в толпе людей, которые не видят в нем ничего, кроме монстра. Немертвый мужчина не принадлежит этому миру, который по-прежнему полон ненависти и враждебности, по-настоящему. Он знал, что люди всегда с особой жестокостью ненавидят тех, кто отличается. Так что он вернулся бороться. Теперь его голос услышат. Теперь он — Саймон Монро, апостол. Тот, кто может помочь. Кто готов принять меры, насколько бы маленькими они не были. Он помнит совсем немного из того, что он делал в состоянии безумия. Его воспоминания начинаются с того, как он в последний раз закрыл глаза, и заканчиваются пробуждением в абсолютном непонимании происходящего. Нейротриптилин быстро разливается по всему мертвому телу, придавая ясность сознанию снова. Он так глупо согласился на эксперимент и стал подопытной крысой — все на радость людей, которые даже не собирались помогать ему и другим. Они просто хотели узнать, что он такое. Узнать, может ли он снова умереть. Захочет ли он сожрать их мозги, как все эти тривиальные существа в фильмах ужасов. Саймон ненавидит это время больше всего. Ненавидит эксперименты, ненавидит докторов и помещения для содержания безумных, с которыми обращались хуже, чем с животными. Оскорбленные и униженные. Привязанные к поводку, раненные снова и снова. Однако об этом периоде его воспоминания слишком ясные. Все вокруг было белым, но абсолютно обезображенным нечеловеческими условиями. Ему приходилось проговаривать про себя сотни раз: все кончено, все кончено. Повторять это до изнеможения, до тех пор, пока слова не отпечатаются в мозгу. Саймон должен был воспользоваться своим вторым шансом, чтобы сделать что-то, хоть что-нибудь. Прямо перед ним была возможность изменить ситуацию, сделать свои раны значимыми и обратить каждый ужасный шрам и каждое воспоминание в нечто большее и полезное, чем жалость к себе. Он понял, что изменения вполне возможны, если бы только он попытался что-то для этого сделать. Он был готов оставить в прошлом даже бледное лицо отца и весь ужас и боль от осознания того, что он сделал. Немертвый Пророк нашел его, Армия Освобождения стала его вторым шансом, который был предоставлен ему, чтобы, наконец, начать действовать ради высшей, благой цели: найти тех, кто пострадал от Восстания, и помочь им понять, кто они на самом деле. Люди попытаются воспользоваться этой возможностью, они будут рассчитывать на нее. Вторая жизнь для того, чтобы исцелить себя и весь мир. Концепция звучала превосходно, и Саймон поверил в новую версию себя, в слова, которые он говорил; поверил, потому что ненавидел слово «мертвяк». Потому что теперь у него есть цель. Он бы хотел сказать, что не просил об этом и вообще не планировал возвращаться, но, к сожалению, мы не всегда получаем то, что хотим. Так что он меняет все в лучшую сторону, пробует что-то новое. И это сравнимо разве что с улыбкой, которую никто не видит. Он неожиданно стал наставником для других немертвых, которые отвергли мусс и клеймо «частично умершие». Он не жертва СЧС. Он — бессмертный, восставший в ночь. Достойный ходить среди живых. Когда он встретил Эми в общине, он увидел в ней невероятное стремление бороться. С тех самых пор, как они вновь были приглашены в этот мир, она, подобно Саймону, хотела, чтобы люди услышали ее и чтобы к ней относились так же, как и к другим, здоровым людям. Она не из тех, кто отступает, — они боролись для этого слишком долго. Не удивительно, что своей общительной и открытой натурой Эми привлекла внимание Саймона, решения которого всегда поддерживала. Именно в этот момент он всем сердцем поверил в то, что говорит Пророк, в его благие намерения. Но был один противоречивый факт, который шел поперек и был очень неоднозначным для Саймона — Пророку было необходимо Второе Восстание. Он должен был знать с самого начала, что это не предвещает ничего хорошего. Голубое Забвение стало первой уликой. Он, глупо игнорируя свое предчувствие, не был уверен насчет использования этого препарата, хотя в глубине души знал, что такой способ борьбы не продуктивен; более того, это выставит их всех в плохом свете: они будут выглядеть как самые мерзкие и злые существа, которые убивают невинных людей охотно и осознанно, без малейшего сомнения. Нельзя слепо верить Пророку. Даже у сопротивления есть свои хорошие и плохие стороны. И этот случай не был исключением. Ему потребовалось время, чтобы осознать, что он не на правильной стороне. И меньше всего он ожидал, что его отправят в такой маленький городок, как Роартон; что его заданием станет мальчик, который разделяет эту гнетущую пустоту и чувствует, как тонет без возможности воспротивиться этому, кому знакома эта тьма так же, как и ему. Кирен полностью изменил его представления о жизни. Ему удалось увидеть и вытащить наружу мягкую и светлую сторону Саймона, который испытывал необходимость защищать, даже несмотря на то, что знал, что Кирен умный и сильный достаточно, чтобы дать отпор и позаботиться о себе самостоятельно. Постепенно он принял себя и понял, что ему не нужно скрывать свое бледное лицо для выхода на улицу. Похоже, в его праве считать себя человеком и требовать уважения. Его отличия не должны заставлять его находиться в вечном ожидании. Он заслуживает всего, в том числе и Саймона, который буквально поворачивается задницей к Армии Освобождения, когда его называют предателем за несоответствие инструкции, за отсутствие разрешения причинять какой-либо вред. Потому что, когда Саймон целовал его и прикасался к нему, то понял, что существует гораздо больше вариантов, чем только противостояние. И Кирен доказал это тем, что остался вместо того, чтобы бежать. Целовал его вместо того, чтобы оттолкнуть. Хотел слушать и узнавать его вместо того, чтобы оставить в одиночестве и привыкать к новому образу жизни. Все может измениться в любой момент, если ты действительно жаждешь бороться. Кирен Уокер — это самое красивое, что Саймон когда-либо видел в своей жизни, и он приложит все усилия для того, чтобы он был в целости, и главное — рядом с ним.