la douleur

Зейн всегда был тем, кого называют «типичный гик»: он любит отдыхать дома, носить закругленные очки в тонкой оправе, читать книги под теплым пледом, покупать рюкзаки и, самое главное, безумно любит рисовать комиксы. Брюнет занимается этим с самого детства, изрисовывая стены родительского дома и даже туалетную бумагу, за что получал порицание от отца и одобрительную улыбку от матери. Именно она помогла юному Зейну Малику, студенту третьего курса художественного университета, попасть на стажировку в небольшое агентство, где люди, частично похожие на него, занимаются изобретением новейших компьютерных игр. Отличие их деятельности от того, чем хочет заниматься Зейн – это то, что они создают персонажей исключительно на компьютерах или планшетах, в то время как Малик хочет рисовать от руки простым карандашом или черной ручкой на белой бумаге. Но студент не мог отказать матери, тем более, что в компании согласились платить, хоть и полставки. В любом случае, Зейн был рад научиться создавать эскизы на портативных устройствах. Единственное, что всегда волновало лучшего друга Зейна, Луи – брюнет редко куда выбирается из своей уютной маленькой квартирки, в которой постоянно царит бардак. «Творческий бардак», - всегда поправляет его Малик. Луи, должно быть, его единственный друг, который всегда приносит горячую пиццу, пиво и травку. После отличной травы фантазия Зейна разыгрывается очень бурно, и Томлинсон оказывается выгнанным за дверь, но на следующий день компания получает нечто новое, а очередной блокнот Малика - (может, тринадцатый за всю жизнь) следующую главу его комикса. И, да, Зейн создает свой собственный комикс. В детстве он рисовал по три-четыре страницы какой-нибудь краткой вымышленной истории об инопланетных существах или злобных собаках, захвативших мир, в которых разные супергерои спасали планету. И этими супергероями не всегда оказывались люди, как Супермен или Бэтмен. Родители тогда очень волновались за психику ребенка. Но это было лишь богатое воображение и умение изложить его на любой вещи, где будут отчетливо видны рисунки и реплики героев. Зато сейчас у Малика есть возможность покупать себе альбомы любых размеров, блокноты с любым количеством листов, карандаши, маркеры, краски и прочие художественные наборы. Поэтому в каждом углу квартиры, на каждой поверхности лежало что-то, что четко описывало жильца. Комикс Зейна называется «La Douleur*». Он о сильном, всемогущем и привлекательном супергерое (на этот раз, это человек), который выглядит настолько по-доброму, что все злодеи, увидев его, тают и превращаются в хороших людей. Да, может, брюнет живет в фантазиях о «мир во всем мире» и «нет мира без добра», но если он хочет изображать это, то он будет. И никто не сможет запретить, даже Луи Томлинсон, высмеивающий его личную жизнь и каждый раз доносящий домыслы о том, что Зейн так и останется всю жизнь без секса и ласки. Малик хотел создать полноценный комикс – он его создает. Уже пять больших глав, как-никак. (И, быть может, он чуточку рисует идеал парня, который бы привлек и всегда понимал его, но об этом никто не должен знать). (Но Луи узнал). (Плюс одна издевка ко всем издевкам). По понедельникам у Зейна Малика есть традиция. Не ходить в университет. Все преподаватели об этом уже знают, но, а вообще, им откровенно наплевать. Поэтому Зейн с чистой совестью остается дома, доделывает персонажа для работы, а затем садится за свой комикс. Хоть комната в квартире и одна, она идеально подходит для того, чтобы полностью вдохновиться на зарисовку продолжения к истории. Зачастую брюнет сам не знает, как будут развиваться события дальше, чем закончится глава. Это все просто приходит к нему в голову постепенно либо вперемешку, но в итоге всегда получается логический рассказ с логически построенными рисунками. Поэтому сейчас Зейн не имеет понятия, что он рисует, и какие фразы возникают в голове, но на то и изобрели черновики. Малик полностью погружается в работу, включая приглушенную музыку и вооружаясь простым карандашом со стиркой в виде Халка. Одержимость комиксами и супергероями у него в крови. Это реальная одержимость, а не просто увлечение: плакаты с «Мстители», куча маек со всеми супергероями и даже злодеями, карандаши, на которых стирки, изображающие героев, все выпуски комиксов, несколько статуэток, что он смог перевести из дома, кружка с Бэтменом, которую подарил Луи и полотенце с Железным человеком от мамы. Есть еще много вещей, которые остались в родительском доме в его комнате. А сейчас, в дополнение к стирке с Халком, Зейн лежит на полу в грязной майке с надписью «Keep Calm And Love Comics». Да, он определенно гик. Вытирая очередную неправильную деталь, которая не получается у него уже больше часа, Малик начинает заметно раздражаться. Тело его супергероя до сих пор выглядит не так идеально, как ему нужно, а оно должно быть идеальным. - Ведь это парень моей мечты, - бормочет себе под нос Зейн и фыркает, тщательно вырисовывая детали и высовывая кончик языка. Резкий грохот на балконе заставляет его руку дернуться, из-за чего рисунок опять испорчен. Но сейчас парня волнует то, что произошло на его собственном балконе. Поэтому со страхом внутри он поднимается и медленно направляется вперед, осматриваясь по сторонам, чтобы взять какой-нибудь тяжелый предмет. Им оказывается, конечно, статуэтка. Статуэтка с Бэтменом. Но Зейну нет времени бежать за ножом или топором (у него его все равно нет), поэтому он просто медленно подходит и приоткрывает дверь балкона. - Твою же мать! – кричит Малик, расширяя глаза, и остается стоять на месте, как вкопанный. – Ты…Я сегодня не курил, не пил. Я уже проснулся. Я не принимаю наркотики. Но ты…Блять! Парень забегает обратно в комнату и хватает комикс, открывая самую первую главу, и бежит обратно на балкон, начиная тараторить с легкой отдышкой: - Он выглядел словно Аполлон, сошедший с лучей солнца: его волосы, слегка отросшие и приподнятые вверх, были цвета темной карамели, широкие брови, больше похожие на две гусенички, придавали его лицу с молочной кожей еще большей доброты, карие глаза сверкали, и, казалось, «улыбаться глазами» он тоже умел. Слегка курносый, с четко выраженными скулами и легкой щетиной лицо с идеальными чертами дополняли пухлые розоватые губы, которые всегда растягивались в широкой светлой улыбке. Именно лицо стало главным его оружием. Зейн заканчивает читать и смотрит на свой рисунок, затем снова поднимает голову с изумленным взглядом. - Привет? – раздается негромкий голос того, на кого, не отрываясь, пялится брюнет, периодически посматривая на тот эскиз, что собственноручно нарисовал пару месяцев назад. - Не может быть, - шепчет Зейн и роняет статуэтку, которую до сих пор держал в руках, падая следом за ней в постыдный обморок.

***

Когда во сне на Зейна «рушится» прохладный водопад, он вскрикивает и резко открывает глаза, хватая ртом воздух. - Я не умею плавать! – выпаливает Малик, думая, что находится во сне, где тонет. Но он лежит на своем потертом диване, который всегда укрыт пушистым черным пледом вместо специальной накидки, а напротив стоит тот самый человек, точнее парень с кружкой в руках, из-за которого брюнет упал на холодный кафель. - Боже, - шепчет Зейн, снова уставившись на гостя? парня? супергероя из его комикса? - Только не отключайся снова, прошу, - говорит тот и строит те самые «щенячьи глазки», которые по комиксу растапливают сердца злодеев. Зейн не злодей, но к его щекам подступает жар, и дышать становится труднее. - Ты…О, Боже. Дай воды, - брюнет протягивает руку и потирает ладонью лицо, пытаясь унять мысли, которые перемешиваются в голове и доставляют неприятные ощущения. Выпив целый стакан воды, Малик глубоко вздыхает и медленно выдыхает, чтобы успокоиться и разобраться во всем, что произошло за последние несколько минут. Парень все это время стоит, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая кружку с Бэтменом, ожидая, что Зейн первый что-то скажет. - Итак, - Малик поднимает голову и его дыхание опять сбивается, ведь перед ним стоит парень его мечты, тот, кого нарисовал, придумал, черт возьми. - Итак? – отвечает тот, быстро меняя взгляд с кружки на самого Зейна. - Ты…откуда? То есть, как ты оказался на моем балконе? - Я почти ничего не помню. Помню, как падал и, бум! я тут. - Падал, типа с неба? - Ага, я ангел. Зейн давится воздухом и начинает кашлять, стуча ладонью по своей груди. - Тише-тише, я пошутил, извини, - парень немного наклоняется вперед, чтобы проверить, в порядке ли Малик. – Я приехал сегодня из Австралии, где прожил около двух лет, и мой друг, живущий этажом выше, предложил погостить у него, так как мой дом еще обустраивают. Мы нашли вчера целый сверток травки и решили ее скурить, а потом я, правда, помню только то, как падал. Извини, что так сильно напугал тебя. Я не хотел никому навредить, прости. Глаза Зейна все это время осматривают каждую черту лица парня с, черт возьми, карамельными волосами, а уши слушают тот голос, который он представлял себе, произнося мысленно реплики из его комикса. - Это невозможно, - шепчет брюнет, покачивая головой. - Да, я понимаю, что упасть на чужой балкон выглядит странно и глупо, и я очень хочу загладить свою вину перед тобой. И я заплачу, если что-то сломал там, не волнуйся. - Нет, нет, нет. Ты не понимаешь! – Зейн вскакивает и ищет глазами эскизы, - Ты – это он. Блять, в точности. Как это возможно?! Я сошел с ума. - Как кто? Ты говорил про какого-то Аполлона перед тем, как упасть, но я не особо понял. - Да вот же! Зейн берет в руки отдельный лист бумаги, на которой отдельно изображен супергерой его комикса, которого брюнет нарисовал еще задолго перед созданием всей истории. Малик тычет рисунком в лицо шатена, затем приставляет лист рядом с лицом парня, сравнивая, и отдает бумагу ему. - Невозможно, - шепчет Зейн, смотря на своего «супергероя» и мотая головой. Лицо парня меняется, и его глаза становятся такими же, как глаза Зейна в тот момент, как он его увидел. - Это я? – произносит парень, неотрывно смотря на рисунок. - Ты. - Откуда ты меня знаешь? Ты следил за мной, узнал, что здесь живет мой друг, что я приеду и поселился на этаж ниже? Рисуешь меня, преследуешь? - Что?! – Малик нервно усмехается и запрокидывает голову, вздыхая. – Я не слежу за тобой. Я не знаю ни твоего друга, ни тебя. А живу я здесь уже три года, с тех пор, как поступил в университет. - Но ты нарисовал меня! Значит, ты меня видел. И не раз, ведь ты нарисовал меня чертовски хорошо. Со всеми изъянами и прочее. Щетина даже такая! - Я тебя не видел! И какие изъяны? Ты себя видел? – Зейн прикусывает губу. - Ты явно следил за мной. Что тебе нужно? – шатен отдает рисунок и пристально смотрит на Малика. - Мне ничего не нужно! Блять, - говорит брюнет и потирает переносицу, - Если я скажу, что изображал парня своей мечты, парня полностью из моей головы, выдуманного персонажа, для того, чтобы создать комикс про супергероя, ты мне поверишь? - Это невозможно, - шепчет незнакомец, качая головой. - А я о чем говорю? Я знаю, как это звучит и понимаю, что ты думаешь, будто я сумасшедший сталкер, но я, правда, не он. Я не знаю тебя, никогда не видел в реальной жизни. Ты всегда был образом в моей голове, который я использую в комиксе. - Я верю тебе, но…не знаю, как переварить все это. То есть, кто-то, с кем мы никогда не встречались, кто-то, кто выдумал персонажа, выдумал в его роли меня? Таких совпадений в жизни не бывает! Зейн кивает несколько раз и снова смотрит на рисунок, устало вздыхая: - У меня есть только рисунок и комикс, который я рисую каждый день, придумывая новые приключения для супергероя. То есть, для тебя. Ну, для него, похожим на тебя. Нет, для него, полностью как ты. Черт, это нелепо, прости, но я не знаю, как доказать тебе! - Знаешь, я верю тебе, потому что ты был напуган до смерти. Я даже подумал, что выгляжу как-то устрашающе, а тут оказывается, что я тот парень, о котором ты мечтаешь, - шатен улыбается, заставляя Зейна покраснеть. - Заткнись. И не улыбайся так, Боже, за что мне это? – Малик закрывает лицо ладонями, пытаясь унять сильно стучащее сердце. - Мне нравится, что ты сравнил меня с Аполлоном в своем комиксе, но меня зовут Лиам. Брюнет убирает руки и поднимает голову, смотря парню в глаза. - Я Зейн. - Так и думал, что с такой необычной внешностью тебя зовут как-то по-особенному. Зе-ейн, - Лиам растягивает его имя и улыбается шире. Волна мурашек пробегает по телу Малика, заставляя его вздрогнуть и качнуться от снова подступающей слабости. Он не ожидал, что парень, хоть и его идеал, тот, о ком он так мечтал, столько грезил, окажет на него такое влияние. - Тебе снова плохо? – шатен делает шаг вперед и придерживает его за локоть, тем самым давая почувствовать теплоту пальцев и головокружение. - Я упал…не из-за тебя, - Зейн качает головой, прикрывая глаза, и бормочет: – Вероятно, надо питаться не только, когда приходит Луи с пиццей. - Ты ничего не ел?! Я приготовлю что-нибудь. Ложись на диван. Лиам аккуратно доводит Зейна до дивана и укладывает на мягкую поверхность, подложив под голову подушку. Шатен сразу исчезает, быстрым шагом выйдя на кухню, и напоминает о своем присутствии только шумом посуды, а вскоре и приятным запахом. Зейн не знает, сколько лежит в ослабленном состоянии, пока Лиам не приходит с большой тарелкой чего-то с восхитительным ароматом. - Надеюсь, ты не против, что я вот так пошел орудовать на твоей кухне. Я так не делаю обычно, но ты выглядишь очень бледным, а это из-за меня, и я хочу сделать все, чтобы тебе стало лучше. Поэтому, вуаля! фирменное блюдо Лиама Пейна – макароны с сыром. Шатен широко улыбается, показывая на тарелку, и Зейн медленно перемещается в вертикальное положение и говорит с легкой улыбкой: - Никогда не думал, что макароны с сыром будут пахнуть так, как еда в ресторане. - Любое обычное блюдо можно приготовить так, что оно окажется ничуть не хуже ресторанного. Малик берет тарелку и начинает кушать, тихо простонав из-за обалденного вкуса, не замечая того, как Лиам смотрит на него, широко улыбаясь. - А ты можешь рассказать о комиксе, что рисуешь? Я, может, шокирую тебя снова, но у меня дома лежат все выпуски, а комната, когда я жил у родителей, чем-то напоминала твою сейчас. Обожал проводить там время. - Я шокирован, но не на столько, чем был раньше, - Зейн улыбается, прожевывая. - Я уже не буду изумлен в этой жизни ни чем. Уж поверь. - Да уж, я, видимо, тоже. Доедая макароны с сыром, Малик излагает суть истории своего комикса, а Лиам по-доброму смеется, когда узнает, какое главное «оружие» супергероя. - Это гениально, правда. Использовать в неком роде магическое добро, чтобы бороться со злодеями. Я уже хочу почитать это. - Правда? – удивленно спрашивает Зейн, изогнув бровь. – У меня есть пять глав, которые уже написаны, и я хотел отдать их отцу, но он не очень любит подобные вещи. Поэтому я могу дать их тебе. - Было бы замечательно! – Лиам кивает и продолжает улыбаться, из-за чего Зейн думает, что «оружие» из его комиксов тоже существует. - Только, если ты говоришь это из вежливости, а сам ни черта не прочитаешь, то я найду тебя и ударю, несмотря на то, что твое лицо - само совершенство. Малик поднимается и ищет в полке комикс, только через несколько минут осознавая, что сказал. - Блять. - Знаешь, я тоже умею краснеть, между прочим, - шатен улыбается, прикусив губу и рассматривая те рисунки, что лежат на полу. Зейн подходит через пару секунд и отдает комикс, по размеру чуть меньше обычного, на обложке которого красивыми буквами выведено название «La Douleur*» и изображение главного супергероя с его фирменной улыбкой. - Зейн? – шатен смотрит на обложку, проводя пальцами по буквам названия, и затем поднимает голову к брюнету. - М? - Название твоего комикса переводится как «Боль»? - Да, а что такое? Глупое название? Я могу изменить, - тараторит Малик, пожимая плечами. - Нет, нет. Дело не в этом. Моя фамилия Пейн**. Брюнет снова стоит, не двигаясь, и постепенно расширяет глаза: - Я думал, что меня ничем уже не удивить. - Я тоже. Парни одновременно смотрят то друг на друга, то на обложку комикса, и в один момент начинают громко смеяться. Зейн валится рядом на диван и опрокидывает голову, чуть морща нос при смехе, а Лиам смотрит на него, также заливисто смеясь. Когда скулы начинают болеть, они оба еще тихо посмеиваются и вытирают слезы с глаз, выдыхая. - Если я расскажу это Луи, он скажет, что я свихнулся из-за своих рисунков и страдаю галлюцинациями. - А Луи…это твой парень? – Пейн прикусывает губу и опускает глаза, скрепляя пальцы в замок. Зейн снова начинает смеяться, кивая и тыча в Лиама пальцем. - Отменная шутка, ничего не скажешь. Если бы он был моим парнем, то я бы умер от передозировки травой и поедания пиццы. Мне хватает видеть его несколько раз в неделю. Да и он не в моем вкусе, - говорит Малик и слегка улыбается, смотря прямо на свою стену. Пейн старается не выдавать огромную радость и хмыкает, рассматривая татуировки на своих руках из-за смущения, пока неловкую паузу не заполняет звонок телефона. - Ой, это мой, - говорит Лиам и достает его из кармана джинс, - экран разбил. Алло? Я жив, спасибо, что решил узнать спустя несколько часов. Я у Зейна. Это твой сосед снизу вообще-то. Скоро вернусь. Шатен убирает телефон под смешки Малика, который смотрит на него, приподняв брови. - Не один я не знаю своих соседей. - Энди почти не появляется дома. Поэтому жить у него самый оптимальный вариант для меня сейчас. - А ты…еще долго будешь тут? – тихо спрашивает Зейн и кусает губу изнутри, оттягивая край майки. - Думаю, что да. В доме, что я купил, только недавно начали ремонт, поэтому это может затянуться и на месяцы. - Хорошо, - кивает брюнет, улыбаясь, - То есть, нет, это плохо. Долго, это плохо. Хорошо, в смысле, дом, это хорошо. А плохо, что долго, да. Черт. Лиам смеется, смотря на Малика, и поднимает пустой лист и карандаш с пола. Он пишет что-то пару секунд и отдает Зейну. - Позвони мне, когда будет скучно или просто захочется поболтать. Или когда увидишь, что я все-таки что-то сломал там. Я обязательно все возмещу. - Оу, ты, вряд ли, - Малик мотает головой и смотрит на бумагу с цифрами, не веря своим глазам. – Тебе можно, ведь это…ты. - Зейн, - шатен поднимается, держа в руках комикс, - обязательно позвони мне. Я буду ждать. Он уходит, оставляя брюнета сидеть на диване и услышать хлопок двери. Осознание к Зейну не приходит и через пятнадцать минут, и через полчаса. Он бьет себя по щеке, старается как можно сильнее ущипнуть себя за ногу, из-за чего взвизгивает и наконец-то понимает, что это не сон. - Черт возьми! – кричит Малик и вскакивает, хватая мобильный и начиная прыгать на диване. – Луи сукин сын Томлинсон! Живо ко мне! Луи, блять, приезжай. Луи! Я умираю! Луи, это невероятно!

***

После проведенного вечера с Томлинсоном, Зейн начал проклинать себя за то, что рассказал все другу, ведь без подколов не обошлось. Но Малику было уже откровенно все равно на то, что думает несносный Луи, ведь его мечта живет этажом выше и его номер аккуратно выведен на листе бумаги. Поэтому Зейн, обкуренный и счастливый, смело берет телефон и набирает заветные цифры. Спустя пару гудков, звучит хриплое «Алло?», из-за чего брюнет гулко сглатывает. - Приве-ет, - тянет он, сидя на полу и откинув голову на сиденье дивана. - Зейн! – Лиам звонко кричит, заставляя Малика вздрогнуть. - Хей, потише, я не хочу оглохнуть раньше времени. - Да, прости. Соскучился? Зейн хихикает и прикрывает глаза, облизывая губы: - Очень. - Оу, это так мило. Прошло всего несколько часов. - А ты не соскучился по мне? Ах, ты какашка. Лиам смеется и отвечает: - Я тоже очень соскучился. Честно. Думал все это время о тебе. Малик перелазит на диван и обхватывает одной рукой подушку, крепко обнимая ее и широко улыбаясь. На щеках парня образуется румянец, а ноги сами дрыгаются от радости. - Ты сейчас занят, Лиам? У меня осталось немного травы и две коробки апельсинового сока. - Откуда ты знаешь, что я обожаю апельсиновый сок? - Я пишу комикс о тебе. - Скоро буду у тебя, Зи. Сердце Малика пробивает несколько быстрых ударов из-за того, как звучит его сокращенное имя из уст Лиама, и Зейн начинает думать уже не о тех милых вещах, которые Пейн мог бы говорить ему. Спасибо, Луи, за косяк. Проходит ровно десять минут (Зейн считал), как в дверь звонят, поэтому Малик вприпрыжку подбегает к двери и открывает ее. Напротив стоит само совершенство, от которого коленки снова начинают дрожать, а глаза не верят, что это наяву, а не плод его воображения, запечатленный на бумаге. Лиам выглядит великолепно во всем черном, из-за чего в горле Зейна образуется комок. - Привет? – шатен машет ладонью перед его лицом, смущенно улыбаясь. Зейн моргает несколько раз и сам начинает глупо улыбаться. - Черт, ты выглядишь изумительно. То есть, проходи, да, - он отходит в сторону, пропуская Лиама и закусывая губу. Парни проходят в комнату, где уже нет разбросанных по полу рисунков и карандашей. Возле дивана лежит пушистый плед, а на нем две подушки и коробочки сока с трубочками. - Хочу сказать, что ты тоже выглядишь прекрасно, - говорит Пейн, усаживаясь на плед, - Хоть мне больше нравилась та майка с каплями краски и грифеля от карандаша. - Эй, я работал, а ты внезапно свалился на мой балкон, - Зейн улыбается и садится рядом, открывая фольгу с травкой, чтобы сделать косяк. - Кстати, хотел спросить, почему ты не выпускаешь свой комикс? Он же шикарный! Рисунки потрясные и реплики достойные. В некоторых местах я смеялся до слез. - Ты уже прочитал весь комикс? - Почти. Осталось совсем немного, но ты позвонил. - Не думал, что ты так сразу начнешь его читать. Спасибо, - поджигая косяк, Малик хихикает и затягивается, передавая скруток Лиаму. Шатен делает большую затяжку и задирает голову, медленно выдыхая дым. Зейн зависает, смотря на пухлые губы, и думает о том, что они очень мягкие. - Так почему ты не выпускаешь его? - Эм, кого? – шепчет брюнет, медленно моргая, из-за чего Лиам тихо смеется. - Комикс, Зи. Почему не выпускаешь свой комикс? - А-а, - Малик улыбается и поправляет волосы, пожимая плечами, - Я не так уверен в том, что это станут читать люди. - Ты заблуждаешься. Твой комикс не похож на те, что я читал. В нем есть нечто такое, что выделяет его, понимаешь? - Говоришь так, потому что хочешь подкатить ко мне, мистер Пейн, - Зейн хихикает и облизывается, забирая у парня косяк и затягиваясь. - Я бы подкатывал к тебе и без комикса, - Лиам откидывает голову на диван и смотрит на Малика, который качает головой и щурится, устремляя свой взгляд на него. - Хочешь сказать, что я нравлюсь тебе, мистер Пейн? - Да. - Блять, - Зейн поднимается, чтобы взять ноутбук для музыки, все еще качая головой. – Ты врешь, мистер Пейн. Начинает играть Dopamine группы Borns и Зейн поворачивается к улыбающемуся Лиаму, который пьет сок из трубочки. - А еще ты накурен, поэтому иди танцевать со мной, мистер Пейн. - Ты несешь милый бред, Зи, но я иду. Лиам поднимается и подходит к Зейну, который уже двигается под музыку и затягивается новой порцией дыма. Пейн тоже начинает танцевать и смеется, когда брюнет врезается в стену. Они оба заливаются смехом, но продолжают двигаться, делая музыку громче. Лиам кладет ладонь на талию Зейна, чтобы тот больше не ушибся, а Малик сунет ему косяк, выдыхая в его лицо дым. В этот момент, как и во всех сопливых романтических фильмах, музыка будто замедляется, и они смотрят в глаза друг другу. Лиам делает затяжку, пока Зейн обвивает руками его шею. Проходит пару секунд, их разум затуманен. Они не понимают, что происходит, но оба начинают просто громко смеяться, прижимаясь друг к другу и соприкасаясь лбами. - Я хотел поцеловать тебя, но так захотелось смеяться, - кричит Зейн сквозь музыку, смеясь и откидывая голову. - Я тоже хотел, - отвечает Лиам и утыкается в шею Малика, хихикая так, что в уголках глаз собираются слезы. Зейн резко перестает смеяться и хватает парня за руку, выбегая с ним на балкон. - Чудеса случаются, да? – шепчет Малик, смотря на Лиама и впиваясь в его губы. Шатен отвечает сразу же, обхватывая талию Зейна двумя руками, пока тот прижимает его к каменной стенке. - Так и знал, что они такие мягкие, - стонет брюнет и снова целует, под тихий смех Лиама. - Сейчас узнаешь еще кое-что, - бормочет Пейн и переворачивается, уже прислоняя Зейна к стенке. Он прикусывает его нижнюю губу и наклоняет голову, целуя смуглую шею, пока Малик закатывает глаза от удовольствия. Лиам расстегивает штаны парня, оставляя на коже багровый засос, и опускается на колени, спуская штаны вместе с боксерами. Он обхватывает стоящий член двумя пальцами и медленно проводит языком по всей длине, смотря на Зейна, который блаженно стонет и вплетает пальцы в его волосы. Лиам улыбается и присасывает головку, после чего убирает руку и хватается за бедра Малика, чтобы взять член полностью в рот. Шатен начинает сосать, добавляя больше слюны и впиваясь ногтями в кожу на бедрах. - Боже, Лиам, ты, а-ах, - Зейн громко стонет и давит ладонью на голову Пейна, толкаясь в его рот. Лиам сам постанывает, посылая вибрации по члену парня и сильнее обхватывая его губами. Зейн опускает голову, чтобы посмотреть на лицо парня и бормочет: «Блять, блять, блять» с протяжными стонами, начиная кончать, оттягивая волосы Лиама. Пейн глотает сперму и облизывает член, после поднимаясь на ноги и застегивая штаны, еле стоящему на ногах, Зейну. - Детка? – спрашивает шепотом Лиам и придерживает парня, который стоит с прикрытыми глазами и учащенно дышит. Зейн открывает глаза и видит перед собой шатена с красными, более пухлыми губами, растрепанными волосами и глупой улыбкой, который смотрит на него и гладит его спину. - Я хочу выйти за тебя замуж, - хрипит Малик, переводя взгляд от глаз Лиама к его губам. Пейн смеется и проводит носом по носу брюнета, крепче обнимая парня. - Я согласен. - Ахуеть, - глаза Зейна расширяются, и он начинает щипать себя за руку. - Не сон это, не сон, - Лиам все также смеется и целует ошарашенного Малика. – Может, ты тоже парень моей мечты, - говорит шатен спустя пару секунд, получая в ответ смущенную улыбку.

«Чудеса случаются», - напишет Зейн на первой странице напечатанного комикса.