«Скажи мне сладкую ложь,
Глядя прямо в лицо.»
Она тонет в его глазах цвета опустошающей бездны, безысходно вглядываясь в искорки шоколадных омутов. Руки сами тянуться к его щеке, пальцы нежно обводят родинки на его лице, кожа мягкая, гладкая как шёлк. Волосы пахнут морским бризом, чем-то по-своему, таким приятным и освежающим ароматом, напоминающим запах апельсина или же грейпфрута. Он молча сжимает губы и отводит взгляд в сторону, всматривается в макушки деревьев на горизонте, плавно уходящее солнце. Куда угодно, только не на неё.
«Скажи, что ты любишь меня,
Даже если это неправда.»
Он не скажет, потому что сам до сих пор не признал это. Не признал, что способен на что-то большее, чем просто трахнуть-забыть. Не признал, что её блядские слёзы могут заставить его переживать, волноваться, а желание набить рожу тому, кто её огорчил — резко возрастает. Не признал, что от одного её вида с другим парнем сердце сжимается до неприличия больно, грудную клетку будто обжигает, а мозги кипят и, блять, он ничего не может с этим поделать.
«Потому что мне абсолютно всё равно.»
Но ему не всё равно, ведь на улице сентябрь и лёгкое летнее платье девушки совсем не соответствует погоде и отметке в 10 градусов на термометре. Но Ева всё же упорно продолжает делать вид, что чувствует себя превосходно и ей очень тепло, когда мурашки пронзают её тело вот уже в сотый раз за последние пять минут. Он вовсе не хочет показаться заботливым или нежным, ибо статус бэд-боя без чувства совести и стыда не позволяет, но когда её губы начинают синеть, всё же накидывает свою куртку на хрупкие плечи, ведь
«не хватало ещё внезапной простуде испортить это прекрасный вечер, когда он сможет вытворять с её телом всё, что ему захочется, и вряд ли туда входят обязанности мальчика на побегушках, который будет вытирать ей сопли платочком и пичкать таблетками каждые 30 минут».
«Тебя не было всю ночь,
Я не знаю, где ты была.»
Та ночь, когда она была не с тобой. Когда отключила телефон, лишь бы не получать твои сообщения. Когда топила жгучую боль в красном вине, после того, как ты назвал её
«недостойной»,
«девушкой не его уровня». Когда позволила эмоциям выйти наружу и дала волю горьким слезам катиться по румяным щекам, в то время, как ты кусал чьи-то чужие губы в своей спальне. Ту, от которой пахло приторно-сладкими дорогими духами, а не сочными персиками. Ту, у которой были коротко стриженые волосы цвета платины, а не огненно-рыжие длинные кудри. Ту, что царапала крепкую спину ногтями, а не страстно целовала в шею и опаляла кожу своим горячим дыханием где-то на уровне ключицы. И было до безумия больно, потому что она любила его и не могла контролировать свои чувства. Но Крис уверен на все 150 процентов, что и в подмётки не годится этой обворожительной пай-девочке.
«Ты не можешь даже внятно говорить,
И все твои слова не имеют смысла.»
И ведь Ева чертовски права, когда говорит тебе эти слова. Но, чёрт, эта рыжая бестия понятия не имеет, как трудно ему чётко и внятно формулировать свои мысли и фразы, когда девушка облизывает свои обветрившиеся губы и поправляет тоненькую лямку своего топа, будто провоцируя его, так, что ком застревает где-то в горле, и всё нутро обжигает диким пламенем, ведь нельзя быть такой красивой и совершенной, просто-напросто краснея и улыбаясь при одном только мимолётном прикосновении к её талии. Мун слишком чувствительная девочка и ему это безумно нравится.
«Потому что у меня к тебе сильные чувства.
Я веду себя так, словно мне всё равно,
Словно ничего не испытываю.»
Но Крис думает, что никогда не признается ей в этом, ведь считает, что она достойна лучшего. Достойна ласкового и заботливого парня, который будет окружать её вниманием и любовью, а не наглый ублюдок с завышенной самооценкой. Уж точно не того, которого обычно называют
«ходячим клише» или
«зажравшимся богатеньким сыночком, живущим только за счёт папенькиного счёта».
Только вот почему её мнение никто не учитывает?
«Я веду себя так,
словно мне всё равно,
Потому что мне капец как страшно.»
Только вот Еве ещё страшнее, когда она смотрит в твои глаза и видит пустоту. И горечь застилает её разум, а глаза становятся влажными за несколько секунд. Чёртов Шистад, разве ты не можешь стереть это равнодушие со своего лица хотя бы раз? Хотя бы раз снять эту грёбанную маску бесчувствия со своего смазливого личика и быть настоящим с ней? Хотя бы раз, неужели это так сложно? Сколько можно вести себя как мудак, разбивать её сердце раз за разом, плевать в душу, плевать на её чувства и ту грёбанную любовь, что она готова дарить тебе безвозмездно?
Остановись. Ты убиваешь её, и эта боль несравнима ни с чем в этом чёрством мире.
Разве это так сложно, Шистад?
Только вот Мун не берёт в внимание один факт:
Если он откроется перед ней раз, то больше никогда не сможет закрыться. Не сможет снова нацепить ухмылку — а-ля
«мне похуй на ваши чувства, так что катитесь к чёрту». Ему чертовски страшно, что хоть кто-то увидит его реального, настоящего, со множеством фобий и страхов. У Кристофера Шистада не существует уязвимостей — думают все, когда самая большая из них смотрит на него прямо сейчас, широко распахнув глаза. Он до безумия влюблён в свою слабость, в её еле заметные веснушки, изумрудные глаза и румяные щёки. Влюблён в её копну огненных кудрявых волос, в её заливистый смех, в её детскую искренность и доброту, до безумия, до электрического напряжения на кончиках пальцев.
«Я просто запал на тебя.
Может, ты слишком хороша для меня.
Я просто запал на тебя,
Но мне абсолютно всё равно.»
Ты разрываешься между чувством ненависти и огромной силы любви к этой девушке.
Называешь ничтожной, затем прижимаешь к своей груди.
Обзываешь дурой и вдыхаешь персиковый аромат её волос.
Прогоняешь её, но прижимаешь к себе ещё сильнее, потому что не хочешь, чтобы она уходила.
Говоришь, что ненавидишь и страстно целуешь, будто она кислород, которым ты дышишь.
Шепчешь, что не нужна тебе, а затем обхватываешь руками её лицо, стирая большими пальцами горькие слёзы.
Отталкиваешь её и касаешься горячими губами нежной кожи на шее.
Любишь и ненавидишь всей своей сущностью.
Может быть, ты не способен подарить ей ту ласку и заботу, нежность и понимание, которого она достойна. Но ты способен подарить ей всего себя, такого, как есть. Все чувства, которые переполняют тебя с ног до головы, всю страсть, эмоции, всю грёбанную, заставляющую медленно и мучительно умирать внутри себя любовь. Она уверенна, что чёртов Кристофер Шистад способен подарить ей весь мир. Уверена, что ему вовсе не плевать, она верит в него.
Просто нужно лишь немного подождать.
