***
Однажды Нацу сказал мне: «Люблю тебя». Я не помню, когда именно это произошло, какой это был день, какое время суток. Не помню даже, было ли тогда холодно или жарко. Что мы в тот момент делали, где находились. Сам день совершенно не остался в моей памяти. Остался лишь миг. Короткий миг, где тихо-тихо, еле слышно, звучала эта фраза. И тепло на сердце, несдерживаемая улыбка на губах в ответ. Слова оказались неожиданными. Но слишком долгожданными. Я помню второй раз. Это было поздним вечером, можно сказать, ночью. В конце лета. После очередной ссоры. Тогда мы знатно поругались. Не могу сказать, что именно он был виноват. Или кто-то другой. Или я сама. Думаю, виноваты в тот день были все. И причин, поводов к тому оказалось предостаточно. Мы плохо ладили в те времена. Я старалась, но было бесполезно даже надеяться на благополучный исход. Сердце подсказывало, что рано или поздно все закончится — я не выдержу. То обстоятельства, то вредные характеры обоих, то старые обиды. И в конце-концов, окружающие. Все было не так. Не так, как мне хотелось. Не так, как должно было быть. И в итоге пришлось уйти. Отпустить. Да только не захотел он отпускаться. И не захотел, чтобы я уходила. Характер у Нацу, прямо скажу, не сахар. И иногда он просто забывает об окружающих, думая только о себе. Вот только с другой стороны, кто этим не грешит? Ведь я такая же. Да и все такие. Это нормально. Но в те времена, в тот день, мне показалось его поведение неправильным. Его слова несправедливыми, а его поступки эгоистичными. Мне было обидно. Не за какой-то конкретный поступок. А за все. За все, что накипело на душе, и о чем пыталась сказать ему, но он не слушал. «Зачем ушла? Ты совершила ошибку, что собрала вещи. Вернись, пока не поздно», — вот что я услышала от него тогда. Он пришел ко мне и сказал это. Осудил. Пронзил осуждающим взглядом. Недовольным. Словно во всей этой истории были виноваты все, кроме него. А ему, в итоге, пришлось чужие проблемы взвалить на свои плечи. Отчего в душе еще больше выросла уверенность в правильности своего поступка. Меня это возмутило. Во мне играла большая обида. Очень большая обида. А на сердце была тоска. И усталость. Тот день и та ночь очень хорошо отпечатались в моей памяти. Потому что людям свойственно запоминать плохие вещи. Но в темноте, под черным, скрытым в облаках небом, среди деревьев, где стояла старая площадка для детей, было и хорошее. В тот момент, когда он снял свою маску осуждения с лица и устало выдохнул, уткнувшись носом в мои волосы. «Ты любишь меня?» — спросил, осторожно прижимая к себе все ближе. «Нет», — таков был мой ответ. Ответ, пропитанный горечью. «А я люблю. Люблю тебя». Он извинился. А потом еще раз. И еще. Он извинялся, не жалея слов. Не жалея тепла. Не жалея нежности и ласки. И сердце мое билось чаще, разрывая тиски обиды. Как бы глупо это ни звучало, но мне не хотелось прощать его. Хотелось преподать урок. Головой я понимала, что мне нужно делать. Да только в душе из-за него был сущий бедлам на тот момент. А в итоге я просто не устояла. Поддалась. И тепло внутри тут же захлестнуло, распространяясь по всему телу. Вместе с кровью до самых кончиков пальцев. Нацу эгоистичен, это факт. Но стоит ему понять свою ошибку — сразу пытается ее исправить. Усваивает, запоминает, признает, что был не прав. И впредь старается не совершать подобного. Мне нравится это в нем. Такой дар не каждому дается. И большинству людей не помешало бы научиться у него. Даже мне. Та ночь была печальной. Ведь осознав, что натворил, Нацу будто испугался. «Если не будем жить вместе, то вскоре обязательно разойдемся, — тараторил он, все сильнее прижимая к себе за плечи, — Я привел тебя в дом, потому что знал, что не смогу так часто видеться. У меня работа, у меня куча проблем. Я не могу разорваться». Но возвращаться мне не хотелось. «Еще не поздно начать все сначала». «Нет. Не вернусь». Я сделала правильный выбор. И до сих пор не жалею об этом. Жалеет лишь он. Что вовремя не спохватился. Вовремя не выслушал. Вовремя не понял, к чему все может привести. «Я люблю тебя, — повторил он в ту ночь дважды, — И даже если разойдемся, если найду другую, буду вспоминать. И постоянно думать». Тогда мы не расстались. Я лишь провела черту. Черту, которую он до сих пор пытается преодолеть, стараясь вернуть меня в свою семью. Не могу сказать, что у нас все, и правда, стало плохо, как он и говорил тогда. Есть свои минусы, но есть и плюсы. Когда поддавалась я, у нас ничего не получилось. Когда начал поддаваться он — в итоге, тоже ничего хорошего. И сегодня, вспоминая ту ночь, вспоминая собственные слезы, вспоминая его мягкие прикосновения и теплые поцелуи, могу сказать одно: быть может, лучше не поддаваться никому?***
— Ты что там пишешь? — послышался любопытный голос за спиной. — Опять про меня? И Люси обернулась с улыбкой, понимая, что теперь ей точно не отвертеться. Не отвертеться хотя бы потому, что голос его был не просто любопытным, а бодрым, веселым и слишком заинтересованным. Читать ее рассказы? Никто до Нацу не делал этого. Не считал нужным узнать девушку поближе. Ведь в рассказах была вся она. Как на ладони. — И почему он такой догадливый?! — пробубнила в потолок, зная, что услышит. — Ты, еврейская душа, деньги на мне делаешь. Сколько людей тебя уже читает? — парень посмеялся, наблюдая за тем, как Люси недовольно морщит лоб. Хотя нет. Не недовольно. Скорее наигранно. Чтобы потом в ответ тоже посмеяться. Она помнила, как тот признался, мол, ненавидит книги. С детства ненавидел. А больше любил спорт, движение и жизнь. Книги — пустая трата времени. Но она также помнила, как впервые тот попросил рассказать одну из ее историй. И как впервые сел за ноутбук, чтобы прочесть. А затем похвалил. — Не виновата я, что этот жанр пользуется такой популярностью! — Писала бы что-то полезное, например… — Ты не вдохновляешь меня на что-то полезное, вдохновляешь только на это. Люси помнила их первый поцелуй у окна под музыку. Помнила, как Нацу шептал ей на ушко, обнимая и прижимая к себе так, словно сломать боялся. Аккуратно, осторожно. И помнила, как удивлялась тому, что это происходит с ней. Что милые и заботливые парни отнюдь не сказка. Что они существуют. И что именно этот вдохновляет ее на нечто особенное. «Я люблю тебя», — фраза, которую теперь они говорят друг другу чаще. Говорят искренне, улыбаясь и дивясь, насколько она может быть волшебной.***
— Дай почитаю. — Ни за что! — Хорошо, сама почитаешь.