Пухлик

Мы встречаемся уже две недели. Это так здорово, когда рядом с тобой любимый человек. Когда есть, с кем разговаривать по телефону до самого утра; есть, кому посылать смски, пусть он и сидит рядом; когда есть тот, кому можно положить голову на колени, кого можно взять за руку, обнять… Алексу и в голову не пришло скрывать наши отношения от окружающих. В первый же день, после того, как он предложил мне встречаться, он поцеловал меня на виду у всего универа. Шептались, конечно. Придумывали всякое. А мне первый раз в жизни было сугубо фиолетово на чужое мнение – я просто был счастлив. Почти счастлив… Ну не знаю как вам, а для меня одной из составляющих любви всегда была физическая близость. Вот с ней, как раз, у нас и были проблемы. Вот уже несколько раз всё дело шло к сексу, но в последний момент я ускользал. Алекс всё понимал, не торопил меня. А я… я хотел, очень хотел! Но до обморока стеснялся своего тела. Мне казалось, что как только Алекс увидит весь мой холодец, так мигом растеряет всю боевую готовность. Я даже снова в тренажерку стал ходить… - Эй, медвежонок, ты чего такой задумчивый? – Алекс погладил меня по колену. – Что-то случилось? - Нет, всё в порядке, спасибо, – я улыбнулся и положил свою руку поверх его. - Пойдем в столовую? Ум? - Да что-то не хочется… - уклончиво ответил я. - Ген, ты вообще ешь? Я что-то ни разу не видел! Мы уже три пары сидим! - Ладно-ладно, не ворчи. Перекусить действительно можно. Карпов удовлетворенно улыбнулся. - Пойдем в кино сегодня? – спрашивает, когда мы идем домой. – Комедия, говорят, смешная. - Эм, нет, прости, у меня дела… - понимаю, что звучит глупо и неправдоподобно, но Алекс делает вид что верит: - Ну что ж, значит, в другой раз. Погуляем завтра? - Конечно! Зайдешь за мной? - Ага. Ну что, товарищ Геннадий, целоваться на прощание будем? - Будем, а как же? – со смешком отвечаю я, прижимаясь к нему. Поцелуй вышел страстным. Алекс жадно впивается в мой рот, сжимая волосы на затылке. Я с энтузиазмом отвечаю, судорожно гладя спину парня и тихонько постанывая ему в рот. - Ммм… Ты быстро учишься… - хрипловато говорит Карпов, отрываясь от меня с явным сожалением. - У меня хороший учитель, - улыбаюсь я. *** - Офигенские у тебя дела, Гена, - раздается подозрительно знакомый голос за спиной, когда я выхожу из тренажерного клуба. - Алекс? – я с паникой в глазах смотрю на тебя. – Что ты здесь делаешь? - Это я должен тебя спрашивать. Зачем ты ходишь сюда? - Я… ну… - Ген, ну сколько раз я могу тебе говорить: ты устраиваешь меня такой, какой ты есть. С этими дурацкими лишними килограммами! Да ты! Если ты похудеешь, я тебя любить не буду, понятно?! - Повтори, что ты только что сказал, - неверяще прошептал я. - Ты устраиваешь меня… - Нет, позже. - Я люблю тебя. - Правда? – я подхожу к тебе, заглядываю в глаза. – Ты правда любишь меня? - Кривда, блин. Я целую его. Сам. Нежно, осторожно. Любит… Он меня любит… *** - Не бойся, я не сделаю ничего такого, чего бы ты не захотел, - шепчешь, прижимая меня к стене. - Я не боюсь… - Ты такой… Такой сексуальный… Сам не представляешь, насколько… И поцелуи, поцелуи, обжигающие, возбуждающие… Твои руки, которые умудряются быть везде… Когда ты снимаешь с меня футболку, я по привычке пытаюсь прикрыться, но ты убираешь мои руки: - Ты прекрасен, Генка… - Только если с гастрономической точки зрения… - В смысле? - Вон сала сколько! В ответ Алекс рычит и заваливает меня на кровать. - Ты красивый! - Как мерин сивый! Больше он не пытается меня переубедить – просто целует, ласкает. Я забываю не то, что про лишние килограммы – про то, как меня зовут. Его язык у меня во рту, зубы несильно прикусывают губы, и я даже при очень большом желании не могу выдавить из себя ни слова. В который раз убеждаюсь, что Алекс просто охренительно целуется, а в следующий момент его ладонь уже скользит по внутренней стороне моего бедра, все выше и выше, ложится на пах и… - Алекс, постой! – задыхаясь прошу я, но он снова впивается в мой рот, отнимая всякую возможность ему возразить. А потом его пальцы начинают расстегивать ремень на моих джинсах – очень ловкие и умелые пальцы – и желание возражать и говорить глупости исчезает напрочь. Они ласкают, сжимают, гладят, и я понимаю, что кое-какие части моего тела начинают недвусмысленно реагировать на все эти манипуляции. А он стягивает с меня джинсы вместе с бельем, смотрит на мой гордо стоящий член. Сумасшедше улыбается и берет его в рот… Я покраснел, мне безумно стыдно, но приятно больше. Я выстанываю его имя, вцепившись пальцами в его волосы. Бедра сами по себе подаются навстречу безжалостным и неумолимым ласкам, голова обессилено откидывается на спинку кровати. Под закрытыми веками бешеным хороводом скачут мелкие мушки, горло рвет раскаленный воздух. - О, Боги, прекрати, немедленно, иначе я прямо сейчас… - почти скулю я. - Генаааа! – хрипит Карпов, глядя на меня потемневшими от страсти глазами. - Давай, - решаюсь я. - Уверен? Я не смогу остановиться, если… если ты… - Заткнись и трахни меня уже, наконец! Он подготавливает меня - это похоже на изощренную ласку, я плавлюсь под его руками. Когда приходит время я сам раздвигаю перед ним ноги и он, помедлив, устраивается между них. - Я люблю тебя, Генка… А дальше… больно только первые пару минут. Он держит неторопливый, размеренный ритм, тихонько, почти неслышно стонет мне в ухо, прихватывает губами мочку, чуть сдавливает ее зубами и именно это окончательно сносит крышу, заставляет взорваться в его горячую ладонь, и снова, громко и в голос, выстонать его имя. Он вздрагивает и кричит – его тоже накрыло. Спустя десять минут, когда мы уже немного пришли в себя, он говорит, поглаживая меня по груди: - Мне всегда говорили, что пухлики в постели страстные, но чтоб настолько… - То есть, всё это только чтобы проверить? – улыбаюсь. - Конечно, - пожимает плечами Карпов. – Теперь ты мой собственный пухлик, и я никуда тебя не отпущу… - А я и сам от тебя никуда не денусь, - вздыхаю счастливо. – Хоть в форточку выкидывай… Спустя два месяца У нас всё замечательно. Мы вместе, а больше ничего и не надо. И ещё – не поверите, я похудел. Наверное, это так витамин «ХЭ» на меня подействовал, который в обилии предоставлял мне любимый. Правда, когда он обнаружил, что старые вещи начали на мне подвисать - устроил истерику и не успокоился, пока не откормил меня до прежнего состояния. И вот, я 20-летний пухлик, которого зовут Геннадий. И я абсолютно счастлив…