У темноты есть глаза

Я свою красную дверь покрашу в чёрный цвет, Любой цвет радуги замазать в чёрный цвет. Я вижу в летних платьях гуляющих юных дев, Я должен отвернуться, пока моя тьма при мне. Я вижу ряд машин и все они черны, С цветами и любовью, что не вернутся ко мне. Гляжу я на людей, те быстро отводят взгляд, Как и рождение ребёнка - происходит каждый день подряд. Я заглянул в себя - в сердце чёрный цвет, И красная дверь, окрасилась в чёрный цвет. Может исчезнуть мне и не мириться с реальностью. Нелегко жить, когда весь твой мир сплошная тьма. Не быть морской волне зелено-голубой, Я не могу предсказать, случится ли это с тобой. Заходит солнце, и опять всё как вчера И смех любви своей я слышу до утра. Я свою красную дверь покрашу в чёрный цвет, Любой цвет радуги замазать в чёрный цвет. Я вижу в летних платьях гуляющих юных дев, Я должен отвернуться, пока моя тьма при мне.

The Rolling Stones - Paint It Black. (Из коллекции Дока Диллана)

Журналист Док Диллан не догадывался, к чему приведёт дождливый четверг сегодняшней ночи. Пока его жена Гвен спала, он, в соседней комнате, стоял в своём повседневном костюме, оперевшись на подоконник, выпивал Скотч и непринуждённо смотрел на проливный дождь сквозь оконное стекло и не завидовал прохожим, которые бегали по улице промокшие до нитки. Никто не ожидал дождя. Эта осень в Луизиане выдалась аномально сухой. Док даже подумывал написать об этом, провести аналитику, хотя, что стоит за этим он не знал. Ночью на улице почти нет прохожих. Хотя временами можно встретить не меньше, чем днём. В 20 веке в Луизиане днём было невыносимо жарко, поэтому люди в массе своей выходили на улицу рано утром или ночью. С тех пор климат изменился, но не все люди были готовы меняться.       По безлюдной улице плелась одинокая девушка, каждый шаг ей будто давался с трудом. Она была в белой ночной рубашке, босая, и держалась обеими руками за свой большой живот. Доктор с лёгкостью бы определил, что она на 9 месяце. Она была вся мокрая, ноги в грязи по колени, словно она вышла из леса, немытые и мокрые, из-за дождя, волосы словно прилипли к плечам. На противоположной стороне, на траве в парке, сидел молодой человек, но увидев полуголую, промокшую беременную девушку он тут же вскочил и бросился к ней. - Мисс, что с вами? Давайте я вас доведу до дома. - в его голосе чувствовалось сильное обеспокоенность. Но она продолжала идти, словно не слышала его, смотрела вперёд безразличным взглядом. Парень шёл рядом, и не дождавшись ответа, понял, что нужно действовать решительнее и встал перед ней. Девушка на автомате врезалась в него и остановилась. - Вам нужна помощь. Давайте я отведу вас домой. Или в больницу. - он заглянул в её глаза, они были пустые, бесчувственные, она не обращала на него внимания, просто стояла, смотря куда то вперёд. - Мисс? - он неуверенно дотронулся её плеча. Она тут же обратила голову к нему, в её глазах появилась ярость, она со всей силой толкнула его. Оторвать руку от живота было для неё болезненно, оттолкнув его, рука вернулась к животу. Парень рухнул на землю. Она поплелась дальше с таким же пустым взглядом. - Сумасшедшая! - крикнул парень ей в след, вставая с мокрого асфальта. Он не стал её догонять, перебежал дорогу и вернулся в парк.       Босая девушка дошла до больницы. Её ноги уже подкашивались, она не первый день идёт. Идёт без отдыха, без сна, без еды. За входными дверями горел свет, медсестра сидела в приёмной и заполняла бумаги; невзначай подняв глаза к дверям, она обнаружила стоящую на улице беременную девушку в ночной рубашке, которая стояла перед дверями и сверлила взглядом. Медсестра пришла в ужас от этого и рванула к ней, крича что-то на испанском, в этот момент английский у неё просто выветрился, хотя уже двадцать лет живёт в Соединённых Штатах. У дверей спал уставший охранник, но сквозь сон услышал крики и нехотя проснулся в тот момент, когда Аделита пронеслась мимо. Он тут же вскочил, посмотрел на улицу. "Матерь божья" - подумал он, увидев беременную девушку, и побежал вслед за медсестрой. Аделита взяла девушку под одну руку, охранник под другую и они провели её в больницу. Под ней образовывались лужи, пока они вели её к креслу, девушку можно было выжимать. Медсестра с охранником посадили её. Девушка сидела, всё ещё держась за живот и смотря вперёд тем же отрешённым, пустым взглядом. - Сидите здесь, я позову доктора. Фрэнк, присмотри за ней. - шепнула Аделита охраннику. Он проводил спешащую медсестре взглядом и сев на корточки напротив беременной стал изучать её взглядом: немного запачканное лицо, красные глаза, не грязная, но запачканная ночная рубашка, женственные руки, которые были на животе сочетались с длинными ногтями, они было запущенные, их не стригли и не ухаживали за ними много месяцев, волосы были мокрые от дождя, но этого было не достаточно, чтобы смыть всю грязь, можно было разглядеть даже небольшую ветку в волосах. Наркоманка, хотя очевидных уколов на руках видно не было, или жертва какого-нибудь маньяка - такой вывод сделал старик Фрэнк. - Как вас зовут? - наконец спросил он. Ответа не последовало. Фрэнк кивнул и поднялся со словами: - Всё будет хорошо. Сейчас вам помогут. Ему было неловко, даже неприятно рядом с ней. Он не мог объяснить эти чувства. Она выглядела безобидной девушкой, но старик чувствовал что-то зловещее от неё. И когда он, наконец, услышал пару шагов, то вернулся на свой любимый стул около двери и встретил глазами медсестру и доктора Эрика Уотсона, которого Аделита явно только разбудила. Он задержался заполнить бумаги; эта волокита - бич современного общества и порой врач не знает что важнее - вылечить человека или заполнить бумагу о приёме. Эрик вечно откладывал бумажную волокиту, чтобы потом сделать всё за раз. Он встал перед беременной и остолбенел. Никогда в жизни он не видел подобной картины. Эрик посмотрел на медсестру, потом на охранника, потом вновь перевёл взгляд на беременную женщину. Она просто сидела и смотрела куда-то вперёд, не обращая ни на кого внимания. - Меня зовут Эрик Уотсон. Скажите, что с вами произошло? - спросил Эрик, не отрывая глаз от её лица, оно не выражало абсолютно никаких эмоций. Ответа не было. - Я спрашивал её имя, но она так же не ответила. - вмешался Фрэнк. Эрик еле заметно кивнул, мгновение подумал, что делать дальше и сел на корточки напротив пациентки. - Такое ощущение, будто она в шоке. Или под наркотой. Конъюнктивит - это у неё точно можно диагностировать. Тут он перевёл взгляд на живот. - Похоже ребёнок на подходе. Ещё месяц. или... пару недель. Он поднялся и положил руку ей на плечо: - С вашим ребёнком всё будет хорошо. Я обещаю. А сейчас пройдёмте в палату. Вас немедленно нужно осмотреть. Но реакции не последовало. Эрик тяжело вздохнул и потёр отходящие ото сна глаза. - Будем тащить её силой? - спросил Фрэнк. - Если придётся. Оставлять её так нельзя. И нам нужны её данные! Родственники могут её искать. Доктор наклонился, приблизился к девушке и уставился прямо ей в глаза. - Пройдёмте. Нам необходимо ваше сотрудничество иначе я не смогу вам помочь. Девушка тут же перевела взгляд на него, и Эрик отпрянул назад с ужасом на лице. Фрэнк вскочил со стула, увидев это, но доктор показал рукой, чтобы тот стоял на месте. - Нужно вколоть ей седативное. Следите за ней. Эрик с испуганным взглядом быстро поднялся по лестнице. Никому и никогда он не расскажет, что увидел в её глазах. Его бы приняли за психа, или лжеца. Но он видел, он видел, как её зрачки, чернее самой ночи, разделились надвое, в них ничего не отражалось. Как только он это заметил, то они снова стали прежними. Эрик был чётко уверен, что это ему не показалось, это не отголосок сна, это что-то страшное. Он никогда не верил в мистику, но готовя шприц с седативным препаратом смотрел на крест, висевший напротив него, и просил только спасения от нечто ужасного, отвратительного, принявшего облик девушки. Он только что понял, что не помнит ни одной молитвы. Хотя мог хоть сейчас защитить свою дипломную работу, которую писать много лет назад. Не веря в бога всю свою жизнь, в один момент всей душой, в наличии которой не верил, надеялся, что был не прав. Так всегда и бывает - когда прижмёт, поверишь во что угодно. Эрик посмотрел на шприц с препаратом и подумал - хотя бы усыплю эту тварь. Спустившись вниз, он обнаружил всех на своих местах, никто даже не пошевелился: Фрэнк сидел на своём стуле, а Аделита стояла рядом с креслом, на котором сидела беременная девушка и смотрела в никуда. Эрик тяжело выдохнул, он так не хотел подходить к ней, боялся опять увидеть... Но деваться было некуда. Его сердце сжалось, он встал напротив неё, сжимая шприц с такой силой, что он мог его раздавить. - Я вколю тебе успокоительное. - сказал Эрик, указывая на шприц. - Это не больно. Пожалуйста, сиди спокойно. Она никак не отреагировала. Но лучше так, чем снова отозвалась чем-то ужасающим. Фрэнк подошёл ближе, он уже понемногу успокаивался. - Дай руку. - попросил Эрик. Но она по прежнему держала обе руки на животе. - Я сейчас возьму твою руку и вколю успокоительное. - предупредил доктор. Он подался вперёд и взял её за руку, попытался оторвать от живота, но она сопротивлялась. - Доверься мне. Расслабь руку. Она всё ещё не поддавалась, Эрик вцепился в неё и со всей силой оторвал от живота руку. В этот момент девушка, словно испуганная тигрица зашипела не него, вскочила и оттолкнула; доктор, потеряв равновесие упал на пол и выронил шприц. Аделита не успела среагировать и сдержать девушку. Пациентка стояла и озлобленно смотрела на ошарашенного врача. Тут у ней резко затряслись ноги, она испуганно посмотрела вниз - по ним стекала вода, и она рухнула в кресло. - Дьявол! - воскликнул Эрик - Это... - выдавил из себя ошарашенный Фрэнк, он никогда подобного не видел. - У неё отошли воды. Аделита, готовь операционную, она собирается рожать. Эрик не был акушером, он специализировался на удалении опухолей. "Удалить ребёнка не сложнее, чем удалить опухоль" - подбодрил он себя. В ней он больше не видел зла, она предстала перед ним беззащитной, напуганной девушкой. Она сидела в кресле, с глазами, наполненными страхом, возможно страхом за своего ребёнка, за своё будущее. Эрик не знал, что с ней случилось, возможно, её изнасиловали и долго держали где-то, а потом её отпустили, и она, как настоящая мать, пошла на поиски больницы, ибо знала, что скоро ребёнок захочет появиться на свет. Была ли в этом правда? Эрик не знал, но хотел всё выяснить, когда всё закончится. - Так, встаём! - он взял девушку за плечи и помог встать. - Ребёнок... - промолвила девушка. Она смотрела на Эрика жалобным взглядом, вся сгорбилась, как испуганный котёнок. - Я приму его, только спокойнее. У тебя будет ребёнок, я не допущу, чтобы с ним или с тобой что-то случилось.       У тебя будет ребёнок... Док Диллан не рассчитывал этого услышать. По крайней мере, в ближайшие лет десять. Он не был "чайлдфри", прост понимал, что его образ жизни не подходит для ребёнка. И он был рад, что его жена поддерживала его в этом, она было чудо. Помогала ему в журналистских расследованиях, а в свободное время писала сайты на заказ. Она и мужу сделала сайт, где была его газета "Подпольная правда" в электронном виде, и однажды спросила "Зачем ты хочешь её печатать? В наше время это бессмысленно", на что Док ответил "В сети много хлама. Повезёт, если люди, которые хотят правду, наткнутся на меня. А я хочу, чтобы о правде знало как можно больше людей, нас неплохо раскупают". В этом был весь Док Диллан. Он был из тех журналистов, кого интересовала только правда, и он был готов пойти на всё ради неё. Многие его бывшие однокурсники имеют места в престижных изданиях, хорошую зарплату, но Док знал, что там правды нет, там есть только то, что тебе скажут. Его назовут шутом и неудачником? Пусть, но его совесть будет чиста перед собой и перед людьми. Эта непоколебимая борьба за справедливость очаровала Гвен, очаровывает и спустя десять лет. Ради него она забыла о детях, которых хотела с конца учёбы в школе. Док знал это, и ценил. Она сейчас сладко сит, а он лежит рядом, вдыхает запах её волос и засыпает.       Эрик же уже и не думает о сне. Он стоит, уставившись на влагалище девушки, и ждёт ребёнка, пока Аделита держит пациентку за руку и говорить тужиться. Давно он так не нервничал, от него зависит жизнь будущего человека. Вдруг что-то пойдёт не так? Нет ,он старался об этом не думать. И то, что он примет жизнь, впервые увидит его, наполняло сердце радостью и предчувствием этого момента. Тут он увидел ,что пошёл процесс "изгнания плода". - Та-а-к! Умничка! Продолжай тужиться! Сильнее! - скомандовал взволнованный Эрик. Тут из влагалища потекла струйка крови. Это его напугало. Испуганными глазами посмотрел на медсестру, потом снова на кровь. "Так должно быть?" - спросил себя, но ответ не знал. Влагалище ещё больше расширилось, Эрик уже был готов увидеть головку, но вместо неё вытекла кровяная, мясистая жижа. Эрика охватила паника, он не мог соображать, ноги подкосились и он упал, истерично ловя ртом воздух. Девушка начала трястись, готова была закричать от боли, внутри словно было сотня раскалённых ножей, но как только она попыталась - раздался лишь еле слышимый хрип и рот наполнился кровью. Аделита испуганно смотрела на доктора и отпустила руку пациентки, пошла взглянуть что там такое, но как только увидела... огромный сгусток кровавого месива на полу, завопила во всё горло и выбежала с криками из палаты. Фрэнк, который стоял снаружи около двери тут же влетел внутрь и остолбенел, схватившись за своё больное сердце. Кровавое месиво, похожее на фарш стекало на пол. Не разобрать чего было больше - крови или мяса. Эрик потерял себя. Он уже не понимал где находится, кто он. Лишь с ужасом смотрел на то, что лежало на полу, и немного на кушетке, с которой струилась кровь. И этот запах... Сначала это был просто запах крови, потом становился всё сильнее, и перерос в зловоние. Которое и вырвало Эрика из фрустрации, и он закрыл нос рукой. Увидя, что его ботинки обволокла зловонная кровь, он судорожно отполз, схватился рукой за сидение кресла-каталки, на которой привезли девушку, и рывком встал. То, что лежало на полу выглядело, словно десятки распотрошённых коровьих внутренностей. "Боже, храни всех нас... Что это такое?" - пробормотал Эрик. С видом, полным отвращения он подошёл к изголовью девушки. Изо рта на подушку, на шею стекала кровь. Её глаза были чуть выпавшими из орбит, из глазниц стекало несколько кровяных дорожек. "Боже" - Эрик проверил её пульс - на шее и на запястье - девушка скончалась. Фрэнк всё понял по его лицу и поспешил удалиться из палаты. Эрик ещё пару мгновений стоял и смотрел на мёртвую красавицу, и думал. Ей же не суждено было выжить, она сама знала, что умрёт. Ребёнок... Она пыталась сказать что-то о ребёнке. Который оказался зловонным кровавым месивом. Уже тогда Эрик почувствовал, что это нечто нечистое, богохульное, проклятое. Уже собравшись уходить он метнул взгляд на кушетку, около раздвинутых ног девушки что-то было. Помимо бесформенного мяса. Это было такое отчётливое. Эрик подошёл ближе, и выхватил из кровавого фарша заинтересовавший объек - это была шерсть. По его телу побежали мурашки. На подсознании он понял что-то, но объяснить даже себе этого не мог. Он взял с раковины тряпку и завернул кусочек шерсти в неё, и сжав в руке вышел из палаты. Снаружи был такой свежий воздух. Было приятно им вздохнуть. Его ожидали охранник и медсестра. - Она умерла, да? - Спросила Аделита. Эрик кивнул. - Нужно позвать священника, чтобы тот освятил эту палату. То, что там находится это зло! Зло! Вы же знаете это, мистер Уотсон. То, что там произошло это не от мира сего. - истерично произнесла медсестра. И она тоже это почувствовала. Зло. - Нужно вызвать полицию. - сухо заключил Фрэнк. - Да. Но сначала мне нужно позвонить кое кому. Он разберётся. Я уверен. - Кому вы собираетесь звонить? Тут нужна полиция! Вы видели что там! - у Френка началась истерика. Сначала он пытался сдерживать себя, но сорвался. - Спокойней, Фрэнк. Мы вызовем полицию. Потому что так надо, а не потому что они помогут. А я хочу узнать правду. И, думаю, каждый из вас этого хочет. Они молчали, но знали, что Эрик прав. Они хотели узнать правду, но слишком боялись, что узнав её они не смогут спать, а будут ждать монстра, который обитает в темноте.       На двухкомнатную комнату раздался телефонный звонок, он был словно вой сирены и не думал прекращаться. Док резко очнулся с сильно бьющимся сердцем и попытался прийти в себя. Телефонный звонок слишком давил на мозги. Гвен начала елозить и потихоньку просыпаться. Док приобнял её и шепнул на ушко: - Ш-ш-ш. Спи, малыш. Я подойду. - Ага. И не забудь убить этого засранца. - сквозь сон пробубнила она. Док легко улыбнулся "Ох уж эта моя малышка". Он протёр глаза и побрёл к телефонной трубке. В своей небольшой квартире он в темноте отлично ориентировался и без труда нашёл телефон, и снял трубку. О да, это облегчение - наконец то этот долбанный звонок прекратился. Док приложил трубку к уху: - Слушаю. - сказал он сонным голосом. - Док, это я. - Эрик?! - его то он ночью точно не ожидал услышать, от этого сон спадал быстрее. - Приезжай ко мне в больницу. Сейчас же! - голос у него был дрожащим, немного на взводе. Док включил подсветку на часах, которые стояли около телефона и простонал: - Боже, Эрик, четыре утра, ты мне звонишь в четыре утра... - Мне нужна твоя помощь! Тут...произошло кое что странное. Пугающее. - последнее словно явно заинтересовало Дока. - Приезжай. Ты тут очень нужен. - Ладно. - Эрик его убедил, и интерес взял вверх. - Оденусь и выезжаю. - Спасибо, друг. В трубке зазвучали гудки, и Док положил её; вернулся в спальню и сел на край кровати, пытаясь отогнать сон и прийти в себя. - Кто звонил? - хриплым голосом спросила Гвен. Док слегка вздрогнул, не ожидая, что нечто прорежется сквозь эту тишину. - Эрик. У него был взволнованный голос. Попросил приехать к нему в больницу. Дальше диалога не последовало. Гвен моментально отрубилась. Док легко улыбнулся и заставил себя встать - кровать в четыре утра очень манила. Четыре утра и три бокала Скотча. Он взял со стула синие джинсы, которые со временем уже поизносились, застегнул на себе клетчатую бордовую рубашку, он не очень её любил из-за цвета, но ткань была неописуемо приятна. В прихожей посмотрел в зеркало - ну и видок: взлохмаченные волосы, круги под глазами, была неизменна хороша лишь его любимая борода. Перед выходом накинул на себя кожаную куртку, спустившись по лестнице, и открыв металлическую дверь спустился к своей машине - чёрный Мерседес Benz GL-klasse серии. Его гордость и первая, и последняя крупная покупка на свои деньги. Признаться, из него механик был никакой, если случались какие-то сбои в машине, то он сразу обращался в сервисный центр. Док просто любил наслаждаться ездой на своей, это важно, машине.       Ночью можно было добраться до больницы на машине минут за пятнадцать, благо дорога была пустая. Лишь на тротуарах, и рядом с магазинчиками его встречали редкие жители Луизианы, и большинство из них - пьяные. Сам Док пил, чтобы расслабиться, дать мыслям отдохнуть; они не давали ему покоя, поэтому пользователи сайта несколько раз в день находили всё новые статьи, которых можно было не встретить в газете, или они там будут, но запоздало, так как газета выходила два раза в месяц; порой это были просто его мысли "Мне не нужен Твиттер, не хочу облеплять себя соцсетями, у меня есть сайт, этого достаточно" - говорил Док. Пока журналист на всех парах мчался к больнице, Эрик вызвал полицейских, специально подождав от звонка друга минут десять, чтобы у того было время всё осмотреть и не встретить их. Он стоял перед входом в больницу и смотрел в темноту, сквозь остеклённые двери, ожидая, когда ослепительные фары машины друга прорежут тьму. В левой руке доктор всё ещё сжимал клок шерсти, завёрнутый в тряпку. Тут раздался резкий визг шин, приближающихся к больнице, в темноте, будто спасательными лучами прорезался свет фар. Беспокойство на лице Эрика сменилось надежной, он тут же выбежал наружу и прикрыл глаза от ослепительных фар. Док поставил машину рядом с входом и пошёл навстречу товарищу. - Спасибо, что приехал так скоро. - с еле скрываемой улыбкой сказал Эрик. - Я рад помочь. К тому же... - Док обратил внимание на тряпку в руке Эрика и тут же перевёл взгляд на глаза. - Ты меня заинтриговал. - Пройдём внутрь. - пригласил Эрик. Они вошли в больницу. Медсестра тихо стояла на своём месте, охранник стоял у дальней стены и косо поглядывал на незнакомца. - Тихо у вас тут. - заметил Док. - Нас трое было сегодня ночью. До того как... - Эрик вздохнул. - Пришла девушка. - Проблема с ней, да? Эрик кивнул. - Давай пройдём в палату, где проходили роды. - Стоп! - они уже шли к лестнице, но Док внезапно остановился. - Роды? Ты хочешь, чтобы я посмотрел на ребёнка? - В каком-то смысле да. Но не только... Не всё так просто. Ты увидишь. - Эрик жестом показал другу идти за ним. Док ещё раз обратил внимание на тряпку, с которой Эрик не расставался, даже прятал в кулаке, и прошёл за ним внутрь. Войдя в больницу Док сразу обратил внимания на лица медсестры и охранника. Они были в ужасе, чуть ли не тряслись от холодящего кровь страха. Направляясь в больницу, он думал, что здесь ничего серьёзного, Эрик преувеличивает. Но похоже, что нет. Скептицизм сменился серьёзным настроем. Они пошли к лестницу, Фрэнк проводил журналиста взглядом, который словно орал: "Не иди туда! Беги назад!". Они начали подниматься, внезапно Эрик остановился: - Ты взял фотоаппарат? - Само собой. - фотоаппарат лежал в небольшой сумочке, за плечом, в которой находилось и прочее барахло. Эрик кивнул и продолжил подъём. Он не хотел вновь заходить в ту палату, но в то же время желал побыстрее показать её Доку, чтобы кончился этот кошмар. Полиция увезёт тело на экспертизу, он вызовет уборщиков, не больничных, частных, они отмоют палату до блеска. Но останется ещё одно - вызвать священника, чтобы тот освятил палату, ибо сейчас Эрик чувствовал, что внутри распространилась скверна. Эрик остановился перед дверью в палату. Кажется, он уже отсюда чувствовал запах крови. Он не мог протянуть руку к дверной ручки и открыть её. Рука внезапно стала неподъёмной. - С тобой всё в порядке? - озабоченно спросил Док. - Нет. - ответил Эрик; его лицо преобразилось, изображало тот же самый страх, что и у охранника. - Док, после того, как я попросил тебя приехать, позвонил в полицию. Так что у тебя не слишком много времени. - Хорошо. Ну что, мы входим? - Драматизировали они? Док не знал, но нутром чуял, что за дверью что-то есть. Эрик молниеносно докоснулся ручки двери, немного подержал, и распахнул её, сразу же отвернув лицо, чтобы вновь не видеть весь этот ужас. Док застыл на месте. Его дыхание участилось. Он уставился на кровавое месиво на полу, с кушетки всё ещё стекали струйки крови. Сразу понял откуда всё это. Ноги девушки свисали по бокам койки. - Что это, чёрт возьми? - сорвался Док, не отрывая взгляд от кровавой картины. - Я не знаю. Господи, не знаю. - Эрик закрыл глаза ладонью, но даже сейчас видел ту бесформенную гору мяса на полу, кровь от которой лужей растекалась, и он боялся, что она вытечет за пределы палаты. Дрожащей рукой Док потянулся к сумке, расстегнул молнию и достал фотоаппарат. Несмотря на скромный доход, фотоаппарат был дорогой. Журналисту нельзя было экономить на этом. Качественные фото - один из пластов, на котором зиждется его деятельность. Он зашёл в палату и начал делать снимки: общий план мёртвой девушки и то, чего из неё вышло, крупный план мясистых отходов. Подходя ближе, он всё с большей жадность нажимал на кнопку. Нужно было больше материала. Но подойдя впритык к месиву на полу, его чуть не стошнило. Никогда ещё но не чувствовал такого зловония, а ему приходилось бывать и в канализациях. Его фотоаппарат нацелился на лицо девушки. Бедная... Кровь, которая вытекала из глазниц, уже засохла, глазные яблоки были все в венах, и эти ужасно красные распухшие глаза... Снимок, ещё один. Док не мог больше находиться в палате. Этот ужас давил на него, ему было неприятно, он никогда не верил в энергетику, но чувствовал, что здесь она тёмная, зловещая. Он поспешил уйти, как перед ним заскрипела дверь и слегка шелохнулась, словно собираясь закрыться перед ним. По его тело пронеслись мурашки. "Сквозняк... Но почему я дрожу?". Журналист вылетел из палаты и захлопнул за собой дверь. Облегчение. Он выдохнул и подошёл к другу, который всё это время смотрел в пол, даже не думал ни о чём, все думы об этом он хотел возложить на Дока; этот случай напугал его, закрывая глаза доктор видел повтор как принимает роды, как из девушки, словно из мясорубки вылезает непрерывным потоком эта смердящая мясистая жижа. - Эрик. - но доктор стоял как изваяние, его взгляд застыл в одной точке. - Эрик! - Док потормошил его за плечо. Доктор резко вздрогнул, словно очнувшись ото сна. Первое мгновение он вообще не понимал где он, но разум быстро вернулся. - Расскажи мне что случилось. - Док пристально смотрел в его глаза, так он переживёт этот случай вместе с ним, глаза лучше всего передают эмоции. - Девушка пришла в больницу. Она была не в себе. Что-то случилось с ней, я точно знаю, она была в шоке, замкнутая. Потом она начала проявлять агрессию. - тут Эрик вспомнил про зрачки, но не стал говорить, он запихнул воспоминание о них подальше. - Она была беременна и собралась рожать. На кресле мы довезли её до палаты. Всё было хорошо. И вдруг, когда я думал, что вот-вот появится ребёнок, начало выходить это... - Эрик скривился и еле сдерживался, чтобы не сблевать на пол. - Я никогда ничего подобного не видел. Это что-то не человеческое, Эрик. - сказал Док, не глядя на закрытую дверь в палату, но словно даже через неё видел эти мерзкие сгустки мяса. Эрик перевёл взгляд на друга, ведь он и сам это почувствовал: - Я человек науки, но сейчас... Я не знаю. В ней был не ребёнок это уж точно. Док похлопал его по плечу. - Наверняка скоро приедет полиция, мне нужно идти. Ты держись тут, я обещаю, что не оставлю это дело. И Эрик... будь на связи. Не пропадай. Эрик спустился вместе с Доком, он не мог находиться рядом с той палатой, ему хотелось домой. Но не спать. Не заснёт он ещё очень долго. Он хотел отмыться от всего этого зловонья, от сегодняшней ночи. Они дошли до машины Дока и тут Эрик раскрыл тряпку перед его глазами. Он чуть было не забыл о ней, уже так привычно было её сжимать в руке. - Что это, чёрт возьми? - удивлённо спросил Док. - Я нашёл это в той... куче фарша. - выдавил из себя Эрик. - Это шерсть? - спросил Док, скривив лицо в отвращении. - Да, но не знаю чья, нужно будет выяснить. Возьми. Полиция наверняка конфискует это как улику. У тебя она будет в безопасности. Эрик вновь завернул кусок шерсти и протянул тряпку. Доку хотелось отказать, брать это в свой дом - слишком. Посмотрев на друга, который просто молил взять это, он не мог пойти на попятную - если помогать, то полностью. К тому же Эрик был прав на счёт полиции, этот кусок затеряется или копы просто плюнут на него. А ведь "Дьявол кроется в деталях". Дьявол... Громыхнул раскат грома, и сердце у Дока чуть не выпрыгнуло из груди. Эрик понимающе на него посмотрел; у самого нервы уже сдали. Журналист схватил тряпку. - Эта ночка пугает меня всё больше. - сказал он, садясь в машину; клочок шерсти бросил на соседнее сидение. Эрик наклонился к нему и чуть слышно сказал: - В такие моменты хочется начать молиться. Док, вспомни несколько молитв. Журналист кивнул и вскоре красные фары его машины скрылись за поворотом. Эрик стоял под дождём, выставив руки вперёд. Он хотел омыть их от той скверны, что держал последние пол часа; всё в нём не сомневалось, что это была козлиная шерсть. Ливни часто проходили над Луизианой, были и с громом, с молниями. Но таких оглушительных раскатов Эрик за свою жизнь не слышал. От них сигнализацию машин было слышно за несколько кварталов. Эрик обратил свой взгляд к небу, капли дождя так приятно ударялись о кожу лица, и прошептал: "Господи, помоги нам".       Док изо всех сил гнал домой. Дворники усиленно работали, смывая капли дождя с лобового стекла. Его не покидало ощущение, будто за ним кто-то гонится от самой больницы, но регулярно посматривая в зеркало заднего вида - никого не видел, на дороге лишь он. И темнота. Которую разгоняли фары машины и редкие молнии. Журналист словно участвовал в гонке, но сам не знал с кем. Дом уже был рядом - за поворотом. Он резко повернул руль, на скорости, и машину занесло. Док дал по тормозам и машина встала. У него бешено колотилось сердце - чуть не влетел в стену дома. "Никогда резко не поворачивать на скорости" - напомнил он себе. Выпрямив пальцы, и снова обхватив ими руль, он сдал назад, вернулся на дорогу и надавил на педаль газа. "Пятнадцать лет за рулём и чуть не разбил машину. Боже... Гнать в дождь" - он ругал себя всю оставшуюся дорогу, даже позабыв о страхе. Припарковавшись, он глянул на соседнее сидение, чтобы забрать тряпку - её не было. - Что это... - пробормотал Док. Вспомнив, что машину занесло, он понял, что свёрток мог упасть. Он вытянулся вправо, пытаясь посмотреть более тщательно, что под сиденьем - но не смог ничего разглядеть и пустил в ход правую руку и чувство осязания - начал шарить пальцами под сиденьем. Ничего, опять ничего, и тут нащупал что-то мягкое - шерсть, которую искал, и тут же одёрнул руку. Брать это голыми руками более, чем противно, он даже не хотел об этом думать, а тряпка Эрика валялась неведомо где. Док вытащил из кармана куртки платок и им достал кусок шерсти. Взглянув на него, журналиста, охватило внезапное любопытство: он внимательно его рассмотрел - этот клочок целый, его не вырывали, скорее отрезали от какого-то животного; отрезали и потом он каким-то образом попал внутрь девушки... Эрик достал этот клочок из кровавого месива, хоть большую часть крови тряпка в себя впитала, от застывшей крови на шерсти, Док, словно ещё улавливал то зловоние. Он поспешил свернуть шерсть в платок и убрал в карман куртки. Журналист уже знал, что будет делать с этим клочком - отдать на экспертизу верный способ узнать, кому он принадлежит. Но это завтра, а сейчас пора домой, в кровать; глаза у него уже начинали болеть и закрываться, уставшее тело двигалось непослушными рывками.       Док направился у входной двери, и протянув руку к ней услышал хрип, тут же оглянулся - никого не было. Хрип становился всё громче, и доносился он из-за двери. Хрип подхватил болезненный кашель и шаркающие шаги. Пульс отдавал в висках Дока, он отошёл назад, не сводя взгляда с двери. Похоже, эта ночь не хотела заканчиваться, и оставлять нервные клетки бедняги в покое. Стальная дверь начала открываться, медленно, с отвратительным скрипом. Журналист застыл. Дверь отварилась, и Док почувствовал облегчение - это была Нора - пожилая, иссохшая женщина, с растрёпанными волосами. Неподготовленного прохожего она могла напугать, и частенько пугала, не желая этого, конечно; она живёт в маленькой комнатушке на первом этаже, хотя почти всё время проводит на улице, не зависимо от погоды, сидит на лавочке, или на земле с подстеленной картонкой, из-за чего многие принимают её за бездомную. Нора странная, но эта странность и нравится Доку, и порой он жалеет, что не знает её лучше. Однажды он пытался узнать её прошлое, но старушка всегда крайне неохотно идёт на контакт. - Доброй ночи, Нора. - сказал Док, подходя к двери. Она кивнула, проходя мимо него, и проскрежетала: - Вам тоже, мистер журналист. - Может вам лучше домой? Погода просто отвратительная. - сказал Док, поёжившись под дождём. - Нет. Я люблю дождь. С ним приходят воспоминания... Док хотел расспросить её, сейчас она вроде бы была сговорчивее обычного, но посчитал, что она вновь уйдёт в себя, и он ничего не добьётся, сколько бы ни бился с расспросами. Войдя внутрь, он потряс намокшую голову и бегом поднялся до своей квартиры. Как же в ней уютно... Сухо и тепло. За закрытыми окнами даже не слышно капель дождя. Он швырнул ключи на тумбу, снял ботинки, повесил куртку и первым делом поспешил в ванную отмыть руки от загадочной шерсти. Заразная она или нет, но уж точно приятного в ней мало. Щедро намылив руки, он опустил их под приятную, тёплую воду. По всему тело пошло тепло, он прикрыл глаза, и с удовольствием бы так и стоял часами. Но в кровати рядом с любимой теплее. Он вытер руки и побрёл в спальню. Его милая Гвен спала. Док любяще улыбнулся, быстро разделся, разбросав вещи, и лёг в кровать - медленно и тихо, чтобы не потревожить любимую. Он набросил на себя часть одеяла и сомкнул глаза, отправившись в затягивающие грёзы.       Док редко запоминает сны, а которые на утро помнит, те быстро выветриваются из памяти. Но этот сон он будет помнить до конца своих дней. Он словно оказался в другой реальности, зеркальной; стоял в спальне, но не видел ни кровати, ни любимой, ни интерьера, лишь темнота. Темнота словно была осязаема, она заполняла всю комнату. Док подошёл к стене и с любопытством протянул руку сквозь пелену из тьмы, и просунув почти по локоть, резко одёрнул, почувствовав нестерпимый холод. Тут же посмотрев на руку он ужаснулся - она была в чёрной жидкости, которая словно живое существо ползла по руке. Док судорожно начал оттряхивать её, он не помнил, что сейчас спит и всё это происходит не в реальности. И как бы сильно он не старался избавиться от жидкости - она не собиралась покидать руку, словно плоть дня неё была чем-то вроде магнита. - Проклятье, что же происходит?! - надрывно произнёс Док. В панике он побежал к дверному проходу, и как только добежал до него - свалился на пол и взвыл от боли - его кости в ногах переломались, он отчётливо услышал хруст. Он посмотрел на ноги - из правой и левой торчали многочисленные переломанные кости. Его трясло от боли, на глаза навернулись слёзы, он пополз вперёд, прочь от комнаты. Но остановился, услышав рык. Где-то впереди, в темноте. Он был еле слышим, но Док уловил его и больше не мог ползти, он застыл и смотрел вперёд, пытаясь различить хоть какой-то силуэт. Но темнота его скрывала. Или рык был от сущности, которая часть этой темноты? Медленно Док решил продвигаться вперёд, перебирая руками - ноги он уже не чувствовал, лишь слышал противный звук трения костей о деревянный пол. Но внезапно ноги жутко зачесались. Док перевернулся на спину и увидел, как кожу разрывает сероватая шерсть, а ступни деформируются, превращаясь в копыта из мяса и костей. Сердце бешено колотится, Док не понимает, что происходит, он хочет во всю глотку закричать, но не может - голос, словно внезапно пропал. Он начал панически вырывать шерсть, которой полностью покрылись его ноги, но на месте вырванного куска шерсть вырастала заново. - Боже! - заорал Док. - Твой Бог тебе не поможет. - отозвался рычащий голос. Док тут же повернул голову и резко очнулся, разглядев лишь гнилые клыки.       Его глаза встретили белоснежный потолок, и Док понял, что всё это был лишь сон. Он поднял правую руку перед собой, разглядел её - чёрной жидкости нет. Закрыв глаза, он начал шевелить пальцами ног. "Боже, как же это было реалистично" - подумал он. Тут его внимание привлекло что-то мягкое рядом с ногой, он достал это и тут же швырнул в стену. Это была шерсть, которую ему дал Эрик. Его тело вновь начало трясти, ведь помнил, что оставлял клочок в кармане куртки. "Я ходил ночью" - первое, что пришло ему в голову. Но он знал, что никогда не страдал лунатизмом. "Проклятая ночь..." - гневно проворчал герой. Он взглянул на другую сторону кровати - любимой не было. На её подушке лежала записка, которую он тут же взял. "Соня, мне пора преподавать занятие. Удачного расследования. Люблю." Эти слова заставили Дока улыбнуться. Осмотрев комнату он не увидел своих разбросанных вещей - умница Гвен всё убрала. Доку стало немного стыдно за это, но такой уж он есть - за порядком вещей никогда не следит. Он положил записку на тумбочку рядом с изголовьем и побрёл к своему рабочему месту. Сев на стул, он сразу взял сотовый и набрал номер Эрика. Но раздавались лишь гудки, и голос автоответчика "Это Эрик Уотсон. Я не могу сейчас подойти, оставьте сообщение." - Как ты там? Перезвони мне как можно скорее. - голос у Дока был взволнованный - сначала сон, теперь Эрик не подходит, ему казалось, что всё на свете желает уничтожить его нервные клетки.       Компьютер у него был, как обычно включён, а если выключен, то означает, что сломался. На мониторе красовалась главная страница его сайта. В шапке сайта, где обычно Док указывал какое дело сейчас расследует, находились пять фотографий, и под каждой имя с фамилией: короткостриженая молодая девушка, лицом похожая больше на парня - Мэгги Райан; роковая красавица, студентка, желанная девушка для всех парней - Кейт Старк; мужчина, тридцать пять лет "Мой одногодка" - впервые подумал Док, короткостриженый шатен - Ник Рамос; привлекательная женщина, за тридцать лет, с пучком на голове - Ванда Гамбл; и маленький мальчик семи лет Билли Роджерс, его Доку было жалко больше всех. Пять лиц, пять имён, пять пропавших за два месяца. Два месяца поисков, но ни он, не полиция не смогли найти закономерности в местах похищений, Дока это жутко бесило, он чувствовал своё обязательство перед пятерыми похищенными, ведь если не он, то кто. Хотя, на его удивление в этот раз полиция работает более активно, он не сомневался, что это из-за похищенного мальчика. Дети всегда задевают за живое. Док перевёл взгляд на фотоаппарат, который сейчас лежал на столе - видно, Гвен специально приготовила. Затем он перевёл взгляд на монитор, на фотографии "Я найду вас". Он принялся писать на главной странице новость: "Дорогие друзья, как вы знаете, я в данный момент пытаюсь найти пятерых пропавших людей - для меня это первостепенное дело. Но на пару дней я обязан его отложить. Не надо мне писать гневные сообщения! Дело, которое я получил ночью пугающее до кончиков пальцев, за этим делом скрывается что-то гораздо большее. Я сомневаюсь, что в газете напишут о том, о чём я вам поведаю в ближайшие дни. Сегодня будет затравка - фотографии. Беременная девушка с выкидышем. Но то, что вы увидите, это не будет похоже на выкидыш, это не похоже вообще ни на что. Готовьтесь." Док чувствовал себя подлецом, что откладывает дело, но девушка в больнице его ни на шутку заинтриговала. Он взял фотоаппарат и принялся смотреть на отснятые ночью фотографии. И каждый раз, когда мотал на следующую всё больше искривлялся в лице. Это было противно, мерзко, не естественно. Он вернул фотоаппарат на стол и тяжело вздохнул - это слишком. Но тем дело его так и цепляло - он не видел ничего подобного ранее. Журналист подключил фотоаппарат к компьютеру и перенёс фотографии. А затем выложил их на свой сайт под новостью с заголовком "Ужасная смерть в больнице. Это не выкидыш!" Он вновь взял сотовый и позвонил другу. Длительное время, продержав трубку у уха и выслушав гудки - сбросил и позвонил главному врачу больницы - Норману Штольцу. Главный врач подошёл практически сразу. - Добрый день, мистер Диллан. - голос у врача был спокойный. - Да уж, добрый... - Док сделал паузу. - Подскажите где сейчас Эрик Уотсон, я не могу до него дозвониться. Норман кашлянул, будто специально и ответил, полушёпотом: - Вы же знаете, что произошло ночью? - Да. - Так вот, Аделиту, Фрэнка и Эрика забрали агенты ЦРУ. Для дачи показаний. "ЦРУ. Как я не догадался!" - Док был расслаблен, но сейчас словно взорвался. - Вам оставили номер, по которому можно с ними связаться? - Док пытался сдерживать возбуждённый голос. - Конечно, запишите. Док взял ручку, и в этот момент раздался звук ключа в замочной скважине и дверь открылась. Док привстал и вытянулся вправо - это была Гвен. Он улыбнулся ей и вернулся к листку - записал номер агента и фамилию "Спейси". - Спасибо, я свяжусь с ними. - Я рад вам помочь, Док. Удачи. Док отложил телефон, Гвен уже стояла рядом, он тут же вскочил и обнял её, заключив в крепкие объятия. - Почему ты так рано? Я думал, ты будешь дома к восьми вечера. - Он отменил занятия как раз тогда, когда я почти до него доехала. Я была, мягко говоря, в бешенстве. Но да ладно... - Я люблю тебя. - сказал Док, поцеловав её в губы. - Так, ради чего Эрик вытянул тебя так поздно? Док взял фотоаппарат. - Предупреждаю, то, что ты увидишь, очень мерзко. Хуже "Человеческой многоножки". Гвен заметно изменилась в лице, он протянул ей фотоаппарат. Посмотрев на первое фото она от ужаса закрыла ладонью рот и тут же вернула фотоаппарат. Док вкочил со стула и заключил её в объятия. - Всё нормально, нормально. Успокойся. - То, что на фотографии не нормально! - истерично произнесла Гвен. - Там всё было не нормально. Ради этого дела я отложил расследование о пяти пропавших. Ты бы видела Эрика... Он был безумно напуган. - Ты звонил ему? - она говорила уже более спокойным голосом. - Да, но не дозвонился. Его, охранника и дежурную медсестру увезли на допрос агенты ЦРУ. - ЦРУ?! Ты думаешь это их рук дело? Они сделали такое с девушкой... - Ты знаешь, что я о них думаю. Они способны на всё. Эксперименты над людьми это в их духе. Док обратил внимание на гитару у стены. - Гитара. Как там зовут твоего нового ученика? Гвен слегка растерялась от неожиданного вопроса. - Я помню какое имя ты мне называла две недели назад. - он смотрел ей прямо в глаза. - но нового ученика нет, ведь так? Ты всё ещё ездишь к Питеру Питрелли! Она опустила свой виноватый взгляд. Док взял её за руку и подвёл ближе к столу, указав второй рукой на монитор. - Пять человек пропало! Недалеко от того района! Ещё там болота, о которых люди шепчут разное... Любимая, не надо там появляться, я боюсь за тебя. Гвен чувствовала его заботу, но сейчас он был больше взбешён. - Ты же знаешь ситуацию Питера... - Знаю. Но он мне никто. А ты моя жизнь. Он поцеловал её, сел на стул, взял сотовый и набрал номер, который ему дал главный врач. - Я сейчас позвоню им. Журналист перевёл звонок на громкую связь, Гвен стояла рядом, слегка грызя безымянный ноготь левой руки - она всегда это делала, когда сильно нервничала.       Гудки, и ещё гудки - агенты не торопились подходить, Док подумал, что и не подойдут, специально дали этот номер, чтобы звонили, но не дозванивались, но тут на другом конце взяли трубку. - Вы агент Спейси? - резко начал Док. - Да. - отозвался безразличный голос. - Вас беспокоит газета "Подпольная правда". Скажите, по каким причинам вы задержали Эрика Уотсона, Аделиту Альварез и Фрэнсиса Кейджа? Допрос? Уже прошло восемь часов. - он пытался не сорваться, хотя всё больше переходил на повышенный тон. - Назовитесь. Полностью. - перебил его агент. - Док Кристофер Диллан. Газета "Подпольная правда". Раздался звук клавиш - агент что-то набирал на клавиатуре, "Пробивает меня" - подумал Док. - Подождите. В трубке всё затихло, не было слышно даже малейших шумов, кроме шума вызванного связью. Через полминуты - Док засёк - в трубке вновь раздался шум, который даже немного оглушил. - Док. Диллан. По какой причине ты звонишь? - голос был жёсткий, размеренный, журналист сразу узнал его. - Хантер... Ты мой личный куратор ЦРУ? - язвительно спросил он. - По какой причине ты звонишь? - более жёстко спросил агент. - Вы задержали троих: Эрика Уотсона, Аделиту Альварез и Фрэнсиса Кейджа. По каким причинам? Для допроса как-то слишком долго. - Их отпустят через пару часов. Ты не понимаешь, как это работает, журналист. Они дают показания. На этом всё? - Нет! Почему ЦРУ их забрали для дачи показаний? Вы сделали это с бедной девушкой, да? - возбуждённо налетел Док. Хантер издал лёгкий смешок. - Нет. - спокойно ответил он. - Ага. Конечно. Уже поверил. - Знаешь, что я знаю точно, Диллан? В 4:55 ночи ты зашёл в больницу, прошёл в палату, где проходила операция. С фотоаппаратом. Камеры там пашут как часы! Док заметно занервничал, но пытался не показывать это в голосе. - И что, вы заберёте у меня эти снимки? - Нет. Тем более ты уже выложил их на свой сайтик. В час дня! Не оперативно, журналист. - И за моим сайтом следишь? Да ты мой латентный фанат! - Должен же я держать тебя в узде. Расследуй это дело. Но! - Хантер сделал паузу, сделав акцент на следующих словах. - Ни слова о ЦРУ. На этих словах агент повесил трубку. Док не ожидал его услышать. В этот момент у него вертелось в голове одно - "Они следят за мной", а это пострашнее всяких ночных кошмаров. В любой момент он может стать слишком не угодным, и агенты будут тут как тут. Его это пугало. Вот как раз такое и является издержкой правды. - Это был тот самый Хантер? - спросила Гвен. Док кивнут. "Тот самый Хантер". О да. У Дока была целая папка на компьютере под названием "Хантер Донаван". Агент ЦРУ, цепной пёс. Гвен села на корточки, перед любимым, и посмотрела в его растерянные глаза. - Что с тобой, милый? - Я знал, что за мной следят. Но осознавать это - совсем другое. Я хочу дарить людям правду, они этого заслуживают. Но... Я боюсь за наше будущее... Она обняла сего за плечи и подарила поцелуй. - Люди будут за тебя. И я тоже. Он обхватил её руки и поцеловал их. - Я так люблю тебя. Ты придаёшь мне сил. Тут он заметил платок, тот самый, в который он заворачивал шерсть, он валялся на полу под курткой. Док встал, поднял платок и перешёл в спальню, Гвен проследовала за ним. И застала его за тем, как Док заворачивает кусок шерсти в платок. Он посмотрел на неё: - Это часть моего дела. Боюсь, ты не захочешь знать, что это за кусок шерсти. - Док слегка поразмыслил. - Даже я не знаю. И пора выяснить всё об этом жалком клочке. Док перешёл в прихожую, натянул на себя футболку и схватил джинсы. - Ты куда? - озабочено спросила Гвен. - В больницу. Там мне помогут разобраться с этой шерстью. Я убеждён, что это важный кусок паззла. - ответил Док, одевая свою любимую кожаную куртку, засунул платок в карман, в котором он и должен был быть всё это время. Гвен обняла его и поцеловала на прощанье. - Вперёд, рыцарь правды! - О да, только вперёд! - наигранно воскликнул Док. Он ответил ей поцелуем и вышел из квартиры, встал у двери, пытаясь засунуть ключ в замок. "Ну же, давай" - он всегда делала это не глядя - "Да!". Он запер дверь, повернулся к выходу и тут же подпрыгнул на месте - перед ним стояла старая Нора. - Извините, Док, я вас напугала. - её иссохшее, без эмоциональное лицо растянулось в подобие доброй улыбке. - Да нет, просто это было слегка неожиданно. - У вас много неожиданностей. И некоторые плохие... - Я журналист. В моей работе редко бывают хорошие неожиданности. Док направился к выходу, как Нора схватила его за рукав. - Я видела его. Он прошёл вчера за вами. Док недоумевающе посмотрел на неё, ведь за ним вчера никто не проходил: - Кто? Я вроде вчера один зашёл в дом. - Он не позволит назвать его. - Ладно... Мне пора. - Док попытался изобразить улыбку. Но она всё ещё его держала своей холодной, худощавой рукой. - Я видела вас в церкви пару месяцев назад. Вы не заходили с тех пор... Почему? - Я тихонечко верю дома. - ответил Док. Норма кивнула и добавила: - Наденьте крест. Ему не понравился ваш кабинет, потому что на стене висит крест. Док уже хотел вырваться с силой, но она его отпустила. - Спасибо. - ответил он и поспешил к машине. Нора побрела дальше по коридору, её руки тряслись, они почти всегда тряслись. Она шла и приговаривала: - Он с тобой, он уже с тобой. Надень крест. Крест... Выйдя наружу, Док встретил ослепительный поток света в лицо. Прикрывшись рукой, он прошёл к машине, снял с сигнализации и сел за руль. "Сумасшедшая старуха" - пробубнил он. Док не знал, что сильнее его напугало - её слова или её поведение. Она всегда была спокойная, ни к кому не прикасалась, и внезапно схватила за рукав. Но проматывая в памяти их разговор, он понял, что Нора тоже была напугана.       Он завёл машину и поехал в больницу. Дороги в Луизиане просторные, хотя машин хватало. Люди бродили по улицам, журналист заметил, что стало заметно больше полицейских. "Вылезли, наконец, из своей конуры" - подумал Док. Но он подозревал ,что, когда дело о пропавших закроется, то всякие подонки вновь активизируются - Луизина была не самым спокойным штатом; взять хотя бы болота - на юге их было полно. Самые известные это болота Манчак - давнее мистическое место, но Дока больше пугали не страшилки о призраках, а крокодилы - давние жители болот Луизианы, в 19 веке, наверное, даже раньше, бандиты любили избавляться от трупов с помощью этих милых зубастиков.       Подъехав к больнице, в глаза Доку сразу бросилась камера наблюдения, и он вспомнил слова агента ЦРУ. Журналист вошёл в дверь, внутри было много народа. И никто из них даже не подозревает, что произошло ночью... Док прошёл дальше по первому этажу и вошёл в кабинет с табличкой "Главный врач Норман Штольц". В это время врач что-то писал, но услышав, что дверь открылась, поднял глаза, не прерывая заполнение бумаг. - А-а-а, Док! Ждал, ждал. - лысеющий мужчина средних лет, в очках с круглой оправой жестом предложил сесть. - Неужели? - Док сел на удобный стул, с мягким сидением, перед врачом. - Ты же проводишь расследование о случившимся в этой больнице. - Штольц отложил ручку и перевёл взгляд на журналиста. - Чем могу помочь? - Мне нужно провести экспертизу... Кое-чего. - Загадочный! Но, надеюсь, речь идёт не о крови убитой. Это было бы пустой тратой времени - доктор Уотсон взял у неё кровь перед операцией, чтобы узнать группу, если что. Журналист заметно оживился, его глаза заблестели: - То есть вы знаете имя убитой?! - Да. Имя, фамилию, адрес - всё. - Это самая хорошая новость за сегодня! - радостно сказал Док. Норман улыбнулся, начал разгребать бумаги на столе и отрыл папку, пробежался глазами по ней и вручил журналисту. Радостный Док схватил её - на папке было написано "Имя: Алекса Бёрк. Год рождения: 14.03.1993. Группа крови: Вторая отрицательная. Родители: Томас Бёрк, Джоан Бёрк (мертва)." Док раскрыл папку - информации было не много - всего три листа, но информация весьма ценная. На первом же листе было приклеено её фото - красивая шатенка с курносым, но милым носом, тонкими бровями и красивыми карими глазами. Ту Алексу, которую он увидел сегодня ночью, была лишь мрачной тенью, уродливым близнецом, этой, на фотографии. - Я могу забрать папку? - Конечно! - Спасибо. - Печально всё это... Девушке всего двадцать лет. И такая смерть... - произнёс Норман печальным голосом. - Да. Но я в этом разберусь. Это не просто смерть. - Я видел фотографии на вашем сайте... После этого хочется закрыться на неделю в церкви. - сказал главный врач, отпив воды из своего стакана. В церкви... Док тут же вспомнил слова Норы про церковь, про крест. - А что ЦРУ? Они с вами ещё связывались? - спросил любопытный журналист. - Нет. И надеюсь не свяжутся. Не хочу, чтобы больница получила плохую репутацию. - Я не буду упоминать название больницы в деле. И куда же мне пройти, чтобы сделать экспертизу? - Да, экспертиза! Кабинет триста тридцать шесть. Там сейчас работает интерн Джош Уиллис, он хороший специалист. - Интерн... Надеюсь, он сделает свою работу хорошо. - Я ручаюсь за него, мистер Диллан! Не зря же он у нас уже работает за полставки. Док протянул руку и Норман потряс её.       Выйдя из кабинета главного врача, Док пробежался по лестницу до третьего этажа, у него даже и в мыслях не было заглянуть в тот самый кабинет. Конечно, наверняка там уже было чисто, но этот запах будет выветриваться неделями. Док буквально нёсся по коридору, ему не терпелось узнать тайну этого клочка шерсти, и увидя нужный кабинет ворвался в него. Молодой интерн тут же оторвался от микроскопа и ошарашено посмотрел на гостя. Не ждал он таких вот внезапных гостей. Док взглянул на его бейдж - это был тот самый Уиллис. - Джош! Времени крайне мало, и Норман Штольц сказал, что ты лучший и поможешь мне. Док вытащил из кармана злосчастный платок и раскрыл его. Интерн перевёл взгляд на неизвестный объект: - Это странно. - сказал Джош, рассматривая шерсть. - И мерзко. - добавил взглянув на посетителя. - Ты не представляешь насколько! И поэтому мне нужна экспертиза, чтобы выяснить, что это вообще за шерсть. - Ясно. Но... Вы кто? - спросил Джош, прочищая халатом свои очки. Док кивнут и вытащил из заднего кармана джинс визитку: - Журналист Док Диллан. Газета "Подпольная правда". - он произнёс это крайне гордо. - А-а-а... Да-да. Я почитываю ваш сайт. - Фанат? - с улыбкой спросил Док; он всегда блестел, когда находил очередного фаната, всегда приятно находить человека, которому нравится твоё творчество. - Нет. Просто, чтобы развлечься. Честно говоря... Вам бы книгу писать. - Развлечься... - улыбка пропала с лица Дока; он откашлялся. - Ну, так ты поможешь мне этим? - взглядом он указал на шерсть. - Доктор Штольц не предупреждал о вас. - интерн явно не жаждал помогать журналисту. - Я только что от него. Если хочешь - спустись к нему в кабинет. Но ты потратишь время, а его у меня нет. И... ты же не хочешь лишиться этой пол ставки. - Док не любил прибегать к шантажу, но когда необходимо решить проблему - все средства хороши. Интерн изменился в лице, его напыщенность пропала. Он натянул на руки перчатки и схватил шерсть, поместил её под микроскоп. - Хм... - произнёс интерн. - Что-то не так? - Док начал нервничать. Джош оторвался от микроскопа: - Я сначала подумал, что это шерсть волка или козла. Но ни того, ни другого. Насколько я могу судить... А я лучший в этом деле! - интерн сделал акцент на этом. - Эта шерсть не принадлежит живому существу, живущему на Земле. Опережая ваш вопрос - нет, это не искусственная шерсть. Это шерсть живого существа - всё, что я могу сказать. Док был в растерянности. Он ожидал получить другой ответ. Более понятный. Но этот ответ добавил лишь новый вопрос. - Спасибо, Джош. Ты помог. - Док протянул руку к микроскопу, чтобы забрать клочок шерсти. - Я хотел бы провести на нём несколько опытов. - тут же сказал Джош. Док вопросительно на него посмотрел. - Вы меня заинтересовали. Но это не быстро. Через пару дней я смогу сообщить вам о результатах. Это предложение оживило Дока - "Может он найдёт что-то более внятное" - Конечно, изучай! Только... никому не сообщай об этом. Пожалуйста. - Секретность. В духе вашей газеты. Хорошо. Док оставил ему номер своего сотового и вышел из больницы, выкинув платок в мусорное ведро на первом этаже.       Он вернулся в машину и стал думать... "Что же мы имеем... Труп девушки и неизвестную шерсть, которую обнаружили в ней. Алекса." Он вновь начал просматривать папку с её делом, и нашёл на последней странице записи о её пропаже. Она пропала полтора года назад. "Проклятье... А что если дела связаны?" - энтузиазм вновь подхватил Дока - раскрыть два дела разом это великолепная, крайне редкая возможность. На лицевой стороне папки, среди прочих записей, был её адрес; отец наверняка всё ещё живёт там. Журналист завёл мотор и решил поехать к мистеру Бёрку, надеясь, что отец прольёт свет на исчезновение Алексы и поделится большей информацией о ней. Надежда - вот она какая.       Томас Бёрк жил в доме, который так же являлся и автомастерской, на Хорсшу-Лейк-роад. Доку придётся туда добираться на машине пару часов. Благо погода была чудесная и благоволила для долгой поездки. Через открытое окно лицо журналиста продувал лёгкий ветерок, а где-то над машиной висело солнце. Мимо Дока проносились зелёные деревья, высокая трава. Зелень красиво блестела на солнце после дождя. Журналист на мгновение перевёл взгляд на соседнее сидение - как хорошо, что клочка шерсти нет - с ним он чувствовал себя не уютно, будто что-то мерзкое и грязное прицепилось к нему и не срывается; да, Док сразу вспомнил сон и ту чёрную жидкость, похожую на нефть, она была одновременно жидкой и густой, и никак не хотела слезать с кожи. Он тут же посмотрел в окно - Луизианский успокаивающий пейзаж вернул его из мрачных размышлений. Природа была настолько красива, свежа и невинная, несмотря на людские постройки, что Доку не хотелось думать об ужасах. На дороге было свободно, и он решил достать сотовый, чтобы позвонить Андрее; левой рукой он крепко держал руль, а правой быстро достал сотовый из кармана джинс, набрал любимую, поставил на громкую связь и вставил сотовый в держатель. После нескольких гудков Гвен взяла трубку: - Да, милый, что такое? - А что, я не могу позвонить просто так? - игриво спросил Док. - Можешь, но я слышу, что ты сейчас едешь куда-то. - Раскусила. Найди в сети, в новостях Алексу Бёрк. Она должна числиться пропавшей. - Хорошо. - Гвен села за компьютер и Док услышал стук пальцев о клавиши. - Та-а-к. Да, есть. Алекса Бёрк. Пропала 15 мая 2010 года. До сих пор не найдена. - Пропала полтора года назад... - вычислил Док. - О Боже! Не она ли на твоих снимках?! - Она. - сухо ответил Док. - Получается, Алекса где-то была все эти полтора года и внезапно объявилась беременной. Мне это не нравится... - голос Дока был как никогда серьёзный - Людей или не находят вообще, находят спустя, ну максимум полгода, или находят мёртвыми. Это очень не типичный случай. - Исключения случаются. - Да. Но она была живая. Эрик сказал, что она была в шоке, но живая. И умерла из-за беременности. - Может её мучали, что-то сделали с её организмом? - Наверняка что-то сделали с организмом. То, что из неё вышло - ни капли не напоминает плод. Это какой-то эксперимент. Хотели бы, чтобы она родила - держали бы, где держали все эти полтора года. Нет, тут что-то не так. - Эксперимент ЦРУ? - Сомневаюсь. Они выполняют свою работу чисто. - Не всегда. - перебила его Гвен. - Да. Был один случай... Но тогда всё раскрылось не из-за их халатности. И было бы это работой ЦРУ, то Хантер остановил бы моё расследование. - Будь осторожен милый. Твои слова меня начинают пугать. - Конечно буду, всё хорошо. - А куда ты вообще направляешься? - В отцу Алексы - Томасу. Главный врач больницы дал мне её карту, там был адрес. И разные записи. У неё случались частые депрессии, перемена в настроении, она была импульсивным человеком. - Ну, это можно сказать о многих. - Да. Но я знаю этого Томаса Бёрка. Помню дело, когда он хотел спалить дом мужчины, который не доплатил ему. Он не сахар. - Думаешь это было не похищение, а просто побег от родителя-тирана? - Всё может быть. Я выясню у него всё. - Подожди. - резко произнесла Гвен и побежала куда-то, через мгновение она вернулась. - Малыш, я тут готовлю, и мне пора. - нервно произнесла она. Док засмеялся: - По твоему голосу меня ждёт что-то подгореле? - Я тебя удивлю. - ответила Гвен и отключилась. Она хорошо готовила, её блюда выходили вкусными. Но частенько забывала про еду, которую готовит и блюда выходили горелыми. Док всегда делал ей язвительные замечания, но ел, ибо еда всё же оставалась вкусной.       Журналист пересёк мост, и уже справа мог любоваться поблёскивающей рекой Уошито. В такую погоду хочется раздеться и прыгнуть в воду. Дорога до Бёрка была извилистая и достаточно узкая. По левой стороне расстилался заказник Боуф - огромная область в двести десять квадратных километров, раньше Док там гулял; любил лежать у деревьев, никуда не спешить. Сейчас же он постоянно гонится за делами.       С очаровательной природой время пролетело незаметно - Док уже припарковался у дома Бёрка. Он подошёл к металлическим воротам, наверху встречала вывеска "Автомастерская Бёрка". Он прошёл дальше - впереди был средних размеров двухэтажный дом, покрашенный в оранжевый цвет, краска уже начала облупляться, в некоторых местах её и вовсе не было - это было видно не вооружённым взглядом на значительном расстоянии. Чуть поодаль от дома стояла небольшая постройка, вся из металла - видимо там он и ремонтирует машины. "Интересно, много у него клиентов?" - задался вопросом журналист, посмотрев на эту невзрачную мастерскую. Док подошёл к красной металлической двери и вдавил в дверной звонок. Внутри было тихо. Он опять позвонил, продержав палец дольше на кнопке. И тут раздался свирепый крик, даже слегка напугавший своей неожиданностью: - Убирайтесь отсюда! Док прислонился вплотную к двери, чтобы его было лучше слышно: - Мистер Бёрк! Мне нужно поговорить с вами! - Проваливай! - в этот раз Док разобрал, по голосу, что Бёрк был не только зол, но и пьян. Док позвонил ещё раз. Он не думал отступать; если надо было простоять весь день - он простоит. А вот Бёрк был не из терпеливых - внутри послышались тяжёлые шаги. Док встал перед дверью и сделал серьёзное лицо. Дверь отварилась, и появился рыжий, с залысинами, ирландец. Он уже был в возрасте, но цвет волос ещё был при нём. Как и бутылка скотча в левой руке. От него ужасно несло спиртным. - Кто вы? - буркнул Бёрк, слегка пошатываясь. Крепкий запах алкоголя врезался в нос Дока, так что дыхание спёрло. Откашлявшись, журналист ответил: - Док Диллан. Предполагаю, что вам сообщили о вашей дочери... Мне очень жаль! Я не хотел бы беспокоить вас в этот тяжёлый момент, но мне нужно уточнить некоторые детали. - Удостоверение покажи. - невнятно произнёс Бёрк. - Дело в том, что я не полицейский. Я журналист из... - Док не успел закончить, как Бёрк захлопнул дверь. - Послушайте меня! - воскликнул Док. - Чёртов журналист! Сюда должен был прийти полицейский. Проваливай! Ты ничего не поимеешь от смерти моей дочери! - гневно крикнул Бёрк. - Я из газеты "Подпольная правда". Полиция не найдёт всей правды, вы же знаете! Они наверняка вам не сказали, как именно погибла ваша дочь! Для них это просто работа, очередной труп! Для меня это гораздо больше. Каждый труп для меня это человек, бывшая когда-то личность. Я ищу только правду! Я видишь фото вашей дочери - она очень красивая. Она не заслуживает того, что с ней сделали. Псле его слов нависла тишина. Док не ожидал, что Бёрк потребует документы. Теперь шансы поговорить с ним были малы. Но через минуту дверь резко распахнулась, Бёрк всё это время стоял около неё. Он мрачно посмотрел на журналиста и сделал глоток из бутылки. - И как же умерла моя дочь? - Впустите меня. И мы поговорим. Бёрк окинул его взглядом, словно мог оценить человека, сделал ещё глоток, более долгий и жестом показал, что журналист может заходить.       В доме пахло ещё хуже. Такое ощущение, что он весь был пропитан алкоголем. Но хотя бы не было табачного дыма - его Док просто не переносил. Док прошёл в комнату, по-видимому, прихожую за Бёрком. Тот сел в обшарпанный диван, из которого тут и там выступала вата. - Садись. Журналист сел на стул, который стоял слева от дивана автомеханика. Садясь, журналист разглядел штук пять пустых бутылок пива, недалеко от дивана. - Так что там случилось с моей дочерью? - голос Томаса стал более внятным, более трезвым. - Я всё вам расскажу. Но... Для начала давайте проясним: я расследую это дело, я не просто очередной журналист, который хочет прославиться на горе других. Я хочу, чтобы вы это понимали. - Док разделял его горе, хоть у него и не было детей, он знает горечь потери. - Томас. Можно я буду звать вас Томас? - на вопрос Бёрк никак не отреагировал. - Начнём сначала. - Док достал диктофон из внутреннего кармана куртки, положил на круглый стол перед ними и начал запись. - Ваша дочь - Алекса Бёрк пропала 15 мая 2010 года - полтора года назад. Что произошло в тот день? Почему она ушла? - Она в тот день стала совершеннолетней, в этом всё дело. Она давно хотела уйти... Её мать умерла 4 года назад от гриппа. Долбанный грипп. - Бёрк сделал глоток. - Она любила мать больше, чем меня и это понятно. Я вечно... злой, вечно всем недоволен, но мне уже пятьдесят четыре года, поздно меняться. Я был не подарок. И ждала пол года, видимо тоже из-за меня. Я заметил её за курением травки, и с тех пор выпускал только в колледж, после учёбы пиезжал за ней - было сложно сбежать. Но она готовила план... Потом я просто устал постоянно за ней смотреть, у меня было дел невпроворот. - А вы знаете, с кем она сбежала? - Знаю! Ещё бы не знал... Она сбежала с долбанным Ником Брюером. - Бёрк сделал глубокий глоток. - Это её парень? - Что б мне провалиться, да. Взглянешь на него раз и сразу видишь кто он - не мужчина, ботаник и тряпка. У них было всё серьёзно, но я не мог видеть их вместе. - Полиция была у дома Брюера? - Ещё бы! Он тоже сбежал! - воскликнул Бёрк. - Вот как... - Сбежал, прихватив свой ноутбук и многие книги. - Интересно... Похоже там было что-то нужное ему. Его родители знают, что это были за книги? - Нет. Похоже, они были ещё в более худших отношениях. Вдобавок, он был социопатом, даже с родителями редко разговаривал. Моя Алекса тоже частенько закрывалась в себе. После встречи с ним всё усугубилось... - В каком плане? - Она стала зажатая, потом спросишь что-то у неё - и уже агрессивная, словно зверолюдка какая-то. Потом начинала плакать, просить прощения... - Это очень необычно... - Док вспомнил рассказ Эрика, как Алекса была спокойная, а потом внезапно агрессивная. - И расследование зашло в тупик... - Да. Спустя три месяца. Их нигде не могли найти. Просмотрели все камеры этого чёртово города - ничего. Я уже и не ждал никаких новостей. Но сегодня мне сообщили... - Бёрк допил бутылку. - Как умерла моя дочь? - на повышенных тонах спросил он, глядя прямо в глаза журналисту. - Она умерла при родах. - Что?! Роды?! - воскликнул Бёрк и стал учащённо дышать. - Неужели от этого убого Брюера?! Док не смог понять он вышел из себя из-за смерти дочери или из-за того, что она могла быть беременна от ненавистного им парня. - Не известно. В больнице была только она. И была она крайне неадекватна, даже набросилась на доктора. - Моя малышка... - жалобно простонал Бёрк, теребя в руках бутылку. - А что с ребёнком? - Это самое странное. Ребёнка нет. - Он умер? - возбуждённо спросил Томас. - Нет. То, что... из неё вылезло не было похоже на ребёнка. - Док не знал, как более тактично ответить на вопрос. Бёрк вытаращился на журналиста: - А на что похоже, чёрт возьми? Док взглянул на сотовый, который вертел в руке и ответил: - Боюсь, я не могу вам показать. Это шокирует вас. - Шокирует?! Я её отец! Я должен это увидеть! - воскликнул отец покойной. Тут раздался дверной звонок. Бёрк встал "Сиди тут" - приказал Доку и пошёл к двери. Распахнув дверь, Бёрк увидел мужчину в полицейской форме. Он достал документы - точно был из полиции - офицер Джон Ли. - Вас предупредили о моё приходе. - Да, да. Заходите. Они прошли в комнату, где сидел журналист, диктофона на столе уже не было, ибо Док догадался кто позвонил в дверь. - Кто этот человек, мистер Бёрк? - спросил полицейский. - Журналист. - Мистер Бёрк, не надо было его пускать. Они стервятники! Всё что угодно вам наплетут ради статейки. - Я вас попрошу... - вмешался Док. - Ты! - полицейский указал на журналиста. - Уходи из дома или будешь задержан за препятствие следствию! - Док был удивлён его резкостью. Журналист кивнул, перекинувшись взглядом с Бёрком, он понял, что отец покойной не считает его очередным стервятником, и быстро вышел из дома. В какой-то мере он был рад, что заявился полицейский - Томас точно не выдержал бы таких снимков. Открыв дверь - его снова ослепило солнце, он прикрыл глаза и увидел полицейскую машину, стоявшую напротив Мерседеса, проходя мимо он заметил внутри ещё одного полицейского, и доброжелательно кивнул. Лицемерная доброжелательность, ведь он не любил полицейских. Его частенько ловили на месте преступления за "препятствие расследованию", но как можно препятствовать тому, чего нет? Док давно понял, что превратился из журналиста в частного детектива; только никто не платит за раскрытое преступление, весь доход поступает с продажи газет и с сайта.       Сев за руль он сдал назад, развернулся и надавил на газ. Но поехал не домой. Он знал куда поедет сейчас, но не знал точного направления, поэтому ехал не очень быстро. Он вновь набрал Гвен. В этот раз ему пришлось ждать дольше - видно готовка всё ещё была в разгаре, и тут она взяла трубку: - Я вижу ты без меня не можешь. - иронично заметила она. - А как же! Я же люблю тебя. Милая, мне снова нужна твоя помощь. Послышались шаги - она куда то перешла. - Села за компьютер. - Ты читаешь мои мысли. Посмотри адрес некоего Ника Брюера. Фамилия кажется мне знакомой... - Одну минутку... Послышалось быстрое щёлканье клавиш, затем щелчок мыши. - Роберт Брюер - строитель первого храма сайентологии в Луизиане. - Точно! - перебил её Док. - У него есть жена Саманта Брюер и сын - Ник. И... о них абсолютно ничего не известно. Кроме того, что сын сбежал полтора года назад. Прямо как так девушка... - Да. Они сбежали вместе. Об этом мне поведал её отец. - Ого! Продуктивно поработал! - восхитилась Гвен. - Спасибо, милая. Дай-ка адрес их дома. - Двадцать четыре Аллен Роад. Док "прибавил газу" - быстрым темпом он доедет до Брюеров минут за сорок. - Спасибо, милая. - Я так понимаю рано тебя не ждать. - заключила она. - Да. Буду дома, когда стемнеет. Док не хотел останавливаться, он чувствовал, что дело быстро развивается, нельзя было терять темп, ибо - зачем что-то откладывать на завтра, если можно сделать сегодня. - Тогда буду ждать тебя. Целую. - она отправила любимому воздушный поцелуй и отключилась. Солнце светило уж не так сильно. Журналист посмотрел на всё ещё горящий дисплей сотового - было почти четыре часа вечера. Когда долго спишь, то день проходит просто молниеносно.       Дорога была прямая, лишь немного извилистая. Было лишь два поворот - на Райвилл и на Харпер роад. Док любил Луизиану - она расслабляла, этот штат просто любование для глаз, которые любят природу, и пускай было много болот. Он не знал, какого это - жить в мегаполисе, и даже не хотел знать. А, вот, многие его бывшие университетские коллеги живут в мегаполисах и радуются жизни. Но Доку был такой темп жизни не по душе, тем более, на что там смотреть? На однотипные серые Нью-Йоркские здания? Нет. Док ни на что не променяет Луизиану. Разве что на какой - нибудь другой такой же красивый и уютный штат.       Док уже приближался к дому. "Двадцать четыре Аллен Роад" - повторил он чуть слышно. Он остановился у большого дома. Этаж был всего один, не считая чердака, дом был очень длинный. "Может, я исповедую не ту религию?" - шутливо заметил Док. Он вышел из машины и быстрым шагом пошёл к дому болотного цвета. Рядом домов не было - лишь поле и много деревьев, следующий дом виднелся лишь вдали. Он вдавил в дверной звонок и стал ждать. Чтобы прийти из одного конца дома в другой потребуется время. Он ждал, но звуков шагов слышно не было. Док вдавил звонок ещё раз, и ещё. Ждал. Никто и не собирался открывать дверь. "Неужели даже горничной у них нет?" - Док посчитал, что семейства нет дома. Задрав голову чуть выше - он увидел камеру. "Хм. Серьёзные люди" - обычные жители Луизианы не расставляли камеры, максимум защиты от грабителей - сигнализация и дробовик. Приглядевшись получше, журналист заметил - красный огонёк не горит - камера не работает. Он решил дёрнуть ручку - и внезапно для него дверь открылась. - Не хорошо. - заметил журналист. Ещё раз кинув взгляд на камеру он решил войти. - Мистер и миссис Брюер?! - неуверенно окликнул Док. Это журналист! У вас тут открыто! Мистер и миссис Брюер! - крикнул он, но ответа не последовало. Казалось, что дом пуст. Но чем дальше он продвигался вперёд, тем сильнее начинал улавливать какой-то странный запах. Войдя на кухню от закрыл нос от невыносимого смрада. И теперь ему всё было понятно. Перед ним лежал Робер Брюер весь в крови - особенно много крови было на животе, за который он и держался, видимо туда нанесли удар, вероятно ножом, так же уже засохшая кровь была на перерезанном горле. Журналист обернулся и слегка подпрыгнул на месте от неожиданности - в углу около раковины лежала Саманта Брюер, её мёртвые глаза смотрели прямо на него. У Саманты так же была значительная потеря крови в области живота, и так же как и у мужа перерезано горло. Трупы ещё не начали разлагаться, а рана на горле ещё была влажной. Предположительно их убили ночью. Док сначала подумал, что это сделала Алекса, но она была беременна и пара дала бы ей отпор. К тому же тут камеры, сигнализация, это был знакомый человек, чужака бы они вряд ли впустили. Журналист начал оглядываться и его взгляд остановился на камере в углу - она должна была записать, что здесь случилось. "Отлично, камера. Ты, то мне и поможешь" - подумал Док. Он не любил трупы, хотя привык к ним. Работая журналистом, часто встречаешься с покойниками, фотографируешь их, не обходится и без осмотра фотографий мёртвых тел. Сейчас он наблюдал обычные трупы после довольно стандартного убийства. Но не совсем стандартного. Зачем убийце их лишать жизни одинаковым способом - наверняка множественные удары в живот, и потом перерезав горло. На первый взгляд не было других порезов, ведь жертвы должны же сопротивляться, и хотя бы случайно порезаться о нож. Неужели в Луизиану пожаловал маньяк? Он достал сотовый и сфотографировал убитую пару под разными ракурсами, и уже пожалел, что не взял с собой фотоаппарат - фотографии с телефона совсем не то. Глаза убитых, выражающие боль, как физическую, так и ментальную - ведь они видели, как умирает любимый человек. Нож был острый и оставил на шее глубокую рану, немного была видна кость. Так же сфотографировал растёкшееся и засохшее красное пятно на животе; он не трогал жертв, ведь был здесь не законно, и без перчаток.       Наконец, Док оставил трупы. Сейчас нужно было найти кабинет, где хранятся винчестеры с записями. Он обошёл кухню и его нога столкнулось с чем-то. Журналист посмотрел вниз и увидел мёртвого молодого человека. Он держал в руке окровавленный нож, шея так же была перерезана, но живот не тронут; был в белых, но давно испачканных от грязи и крови штанах, с обнажённым верхом, соски были давно срезаны, на теле присутствовали вырезанные, возможно во время убийства - выглядели свежими, непонятные иероглифы. Рядом с парнем - на стене был изображён некий символ, от которого у Дока побежали мурашки. Кровью на стене был изображён круг, внутри которого нечто похожее на козлиную голову, и какие-то неизвестные символы - три внутри круга, возле козлиной головы, ещё шесть за кругом. Док остолбенел. Этот символ его словно гипнотизировал, он сделал шаг к нему и услышал треск - он наступил на круглые очки парня. Журналист пришёл в себя и начал фотографировать Брюера младшего. Да, это был он. На входе висело дюжина фотографий, на многих присутствовала эта троица. Вот какого знакомца они впустили - сына, пропавшего полтора года назад. Возвращается Алекса, теперь он. Это не было совпадением. И ещё этот символ... Док понял, что здесь не обошлось без секты. Но какой? Алекса должна была родить, а Ник убить своих родителей и себя? Да, похоже на безумства сект. "Неужели возвращаемся во времена Мэнсона?" - мрачно подумал Док. Напоследок он пару раз, крупным планом, сфотографировал символ на стене, и поднялся наверх. Напротив находился кабинет, дверь которого была раскрыта, и Док увидел шесть мониторов, на которых были разные части дома - каждый монитор отвечал за камеру. Он вошёл в этот кабинет, не садясь за стол раскрыл ноутбук, лежащий на столе - на нём были последние записи, более поздние хранились на серверах, которые отсутствовали в этой комнате, но Док был уверен, что где-то в доме они есть. Но ему как раз и были нужны последние записи.       Журналист зашёл на сетевой диск и воспроизвёл видеозапись. На дисплее показались ролики от шести камер, и на каждой время записи и дата- 4:00 15.09.2012 - сегодняшняя ночь. Док напряжённо смотрел на видеозапись. И тут, в 4:05 часа ночи в дверь постучал Ник. Он был так же в грязных штанах и с обнажённым торсом. Он колотил в дверь, и заметив, что его снимает камера - широко улыбнулся, показав окровавленные зубы. "Он что, кого-то уже укусил?" - задался Док. Тут дверь открылась, на улицу вышел мистер Брюер и крепко обнял сына. Ник же как будто неохотно, но обнял отца и похлопал несколько раз по спине; они вошли в дом. Видеокамеры не записывали звук, а жаль - было бы интересно узнать о чём они разговаривают, пока идут на кухню. Из какой-то комнаты, не разглядеть, к ним вышла миссис Брюер. Док приготовился увидеть поножовщину. Мать обняла блудного сына, и уже в этот момент у левой руке Ника был нож - он взял его со стола, пока отец искал в холодильнике пиво. Сын обнял её и тут же резко вонзил ей нож в живот, и ещё, и ещё четыре раза, и лёгким движением руки перерезал горло. Отец в этот момент стоял ошеломлённый, к нему повернулся сын, Роберт его будто не узнал. Ник пошёл на отца, мать в этот момент хрипела на полу, зажимая раны на животе. Отец держал пивную бутылку и, когда Ник был готов воткнуть ему нож в живот, то бутылку о голову сына. На голове Ника открылась широкая рана, но это его не остановило, он лишь поправил, съехавшие с носа, очки. Он оттолкнул отца, и тот ударился головой о полку с тарелками. Ник схватил его за плечо и нанёс шесть ножевых ударов, затем перерезав горло. Он посмотрел на мать, на умирающего отца, встал на колени и начал что-то говорить - Док не слышал - губы Ника шевелились. Затем убийца начал вырезать на своём теле непонятные символы и иероглифы, а когда закончил, слизал кровь с ножа. Ник встал на ноги и взял со стола небольшую салатницу; подошёл к матери и запустил палец в её кровоточащие раны, обтер пальцы о посуду, слегка закинул её голову, кровь пошла ручьём, подставил салатницу и набрал немного крови. Затем он подошёл к отцу и проделал с ним то же самое. Дальше Ник обошёл комнату и начал что-то говорить в посуду, наполненную кровью, и выпил так жадно, словно не пил несколько дней. Отбросил салатницу он сел на колени и перерезал себе горло, сидя у стены, он запустил пальцы в кровоточащую рану и изобразил на стене тот символ, который видел Док; как только нанёс последний иероглиф, то тут же испустил дух и все камеры резко отключились.       Док был в шоке. Он сам был готов убить этого зверя. Это убийство - явно какой -то ритуал. Журналиста всегда шокировала этот непоколебимый фанатизм, сектанты никогда не останавливаются - поэтому они опасны. Он вытер платком свои отпечатки с ноутбука и закрыл его. Выходя из кабинета, на его глаза попалась фотография - Ник обнимет Алексу около какого-то деревянного, достаточно неказистого, словно сделанного любителями, дома. Док тут же сделал снимок фотографии. И ему в голову пришла мысль: "А вдруг именно там держали Алексу? Может там будут улики." Он снял фотографию сто стены, вытащил снимок из рамы, на обратной стороне снимка была надпись "Голубки Ник и Алекса. Форест Роад, рядом с Билс-Крик". Док удовлетворённо кивнул, вытер свои отпечатки со снимка и рамки, повесил фотографию на место, и вышел, наконец, из проклятого дома; трупный запах становился всё сильнее, он не мог там больше находиться.       Док сел в машину, сдал назад, развернулся, и поехал вперёд. И вновь в дороге... До хижины на фотографии ехать пятьдесят минут - Док вписал адрес в навигатор на сотовом. Вновь его окружали поля и редкие дома, мимо него пронёсся заказник Расселл Сейдж Стейт, в котором он ни разу не был, но сейчас запомнил его, чтобы в выдавшийся свободный день побывать там с любимой. Проехав заказник, поля и леса начали редеть, сменившись современными, но не высокими, домами; въехал на мост, и по бокам вновь протекала река Уошито, которая уже не блестела на солнце, а предстала тёмной, зелёной субстанцией - Док бы не рискнул там искупаться. Солнце начинало садиться. Он вспомнил о своём обещании, но был уверен, что если опоздает, то Гвен без сомнений простит; в дороге начал задумываться что же она приготовила, да и живот уже урчал, ведь после пробуждения съел лишь один сэндвич. Проехав Баукомвилл, журналиста вновь начали окружать леса и еле видимая речка Ченьер-Крик. До хижины убийцы оставалось ещё предостаточно времени, и дорога начала утомлять. Док даже включил радио - делал он это очень редко, нашёл станцию с роком и ехал дальше под запилы классических рок групп, изредка подпевая. Новый рок он терпеть не мог, за несколькими исключениями.       Доехав через пол часа его встретила лишь глушь, Док пригляделся - спереди, в кущи деревьев вроде виднелся деревянный дом. Он вышел из машины, и сильно засомневался, стоит ли её тут оставлять; хотя... тут же глушь - Форест Роад, где тебя окружает лишь сотни гектаров леса. Журналист быстрым шагом пошёл вперёд, изредка оглядываясь по сторонам - ему было не по себе, было ощущение, что где-то за деревьями за ним наблюдают, и поджидают. У Дока был пистолет, но с собой он его никогда не носил, он пылился в выдвижном ящике его стола. Оставалось рассчитывать только на свои умения - в колледже Док занимался кик-боксингом, но не долго - спорт его никогда не привлекал, хотя выглядел он подтянуто, но никогда не гнался за железными бицепсами с шестью кубиками пресса.       Журналист прошёл в лес, расчищая перед собой ветви деревьев - и правда - впереди стоял деревянный дом, хотя скорее лачуга: маленький, деревянный, не покрашенный дом, в котором было уйма щелей. Интересно с чем связано такое пренебрежение - ведь на Аллен Роад у них был огромный, красивый дом. Этот же был похож скорее на жилище серийного убийцы. Продвигаясь всё глубже в лес заметно похолодало. "Надеюсь, сегодня обойдётся без дождя" - подумал Док. Рядом с лачугой валялись бутылки из-под воды, жестянки из-под дешёвых консервов, и строительные инструменты - ручная пила, небольшая упаковка гвоздей, которых уже начинала охватывать коррозия, и молоток. Док наклонился над одной жестянкой и увидел дату изготовления - пятое августа две тысячи двенадцатого года - всего месяц назад. Это место не такое заброшенное, как кажется на первый взгляд. Но никаких табличек кому мог бы принадлежать дом, не было.       Док дотронулся до входной двери - она раскрылась с мерзким скрипом. Внутри было темно - немного света могло бы пробиваться сквозь окна, но они были практически полностью заколочены, оставались лишь небольшие щели. Док вошёл, внутри было гораздо холоднее, чем снаружи, он застегнул куртку. Рядом свисала верёвка, похожая на бельевую, журналист её дёрнул и тут же зажёгся тусклый свет. Его встретила просторная комната, со столом, четырьмя стульями и двумя железными кроватями по углам. Комната была запущена - грязная, с паутинами по углам, отсыревшими досками. Внутри смердело плесенью и тухлой едой, хотя холодильника не было, и еды Док так же не наблюдал. Он прошёл дальше под скрип половых досок, некоторые из которых прогибались, словно резиновые. Справа была дверь, Док открыл её, и перед ним предстала довольно комфортная комната, с голубоватыми обоями, небольшим камином, удобной кроватью, на полу был постелен мягкий ковёр, единственное окно было застеклено и не забито досками. Док догадывался, кто спал в этой комнате... В камине находилась зола, обгорелые деревяшки, но глаз журналиста зацепился за кусок бумаги. Он наклонился и вытащил его из золы. Кусок бумаги оказался уцелевшим фрагментом фотографии, на котором сохранилось только лицо. - О нет... Ты. - этого фрагмента было достаточно для журналиста, чтобы заставить нервничать, ведь он узнал мужчину, изображённого на фотографии. Док убрал кусок фото в карман и решил заглянуть под кровать - там валялись два скомканных листка. Журналист чуть улыбнулся - он предвкушал развитие дела, на этих листках точно что-то должно быть. Он попытался дотянуться - но не мог достать. Ему пришлось лечь на пол, и лишь тогда скомканные листки попали в его руку. Док сел на кровать и развернул их: тест был написан на желтоватых тетрадных листках в клетку, которые в спешке вырвали из тетрадки, было заметно, что их складывали-раскладывали много раз, и наконец, скомкали в единый комок. Почерк был еле различимым - записки писались в спешке, но Док всё же сумел расшифровать их и принялся читать первую: "Папа, папа, прости меня. Какая же я была дура... Сомневаюсь, что ты найдёшь эту записку. Они, папочка, они притащили меня в подвал. Ник, подонок, и какой-то мужик, он был с нами всё это время. Я вырывалась, но они сильно держали... Они бросили меня в тёмный подвал. Там никого не было, я знаю, там всегда никого нет - мы с Ником много раз там бывали, он там рассказывал мне страшные истории. Папочка, меня изнасиловали, я не знаю что это было... Но большей боли я не испытывала. Эти руки... Или что это вообще было, они были неимоверно холодными, они впивались в меня так сильно, что оставили глубокие раны. После этого Ник вымыл меня, и начал обращаться со мной как прежде, до того, как мы сбежали. Какой же это было ошибкой! Я чувствую, что во мне что -то появилось, оно растёт. Я не должна была сбегать. " Док тут же перешёл на вторую записку: "Я беременна... Уже пятый месяц. Я не узнаю себя. Слышу какие-то голоса, но не могу разобрать речь, кажется она не похожа на человеческую. Я заходила в тот подвал. Спустя несколько дней после того, как со мной там что-то сделали. Там были какие-то существа во тьме. Я не могла их чётко увидеть. И меня так тянуло к ним... Сегодня у меня выпал задний зуб, кости ужасно ломит последнее время, порой до крика. Смотрю в зеркало - в зеркале не я." По телу Дока пронеслись мурашки, дрожащими руками он сложил записки и убрал в карман куртки. Пора было убираться отсюда. Но тут в основной комнате он увидел ручку, торчащую из пола - вероятно, люк в подвал. Его охватило два чувства: он хотел спуститься и посмотреть, что за чертовщина там происходит, но с другой он чувствовал, что не осилит спуск - вдруг там правда что-то есть, что сведёт его с ума. "Я журналист" - промолвил он и встал с мягкой кровати. Но тут краем глаза увидел, что в окне что то промелькнуло, он не разглядел, но это было нечто тёмное, и словно с шерстью. Он тут же выбежал из комнаты, хлопнув дверью. "Нет, я один, один" - убеждал он себя. Тут на полу, возле люка раздалось скребление, словно кто-то когтями провёл по полу. Док ринулся в выходу, но застыл услышав кабаний рык, смешанный с человеческим. Дверь была раскрыта, журналист уставился на выход, тут в кустах, недалеко от двери что-то зашевелилось, и рык повторился, но в этот раз рык перешёл на демонический смех. Док прикинул сколько бежать до машины - она была не далеко, но добежит ли... Его вывел из анабиоза лихорадочное сотрясение люка в подвал, но стучали изнутри, словно кто-то пытался выбраться. Журналист обернулся: - Кто там? - дрожащим голосом спросил он. Но ответа не было. Вместо этого судорожный стук прекратился. Теперь идти в подвал было более заманчиво, тем более возможно там ещё похищенные люди, а снаружи... Док не хотел думать, что снаружи. Он подошёл к люку и лёгким движение раскрыл его - он был вовсе не заперт. Журналист нагнулся и крикнул в темноту: - Там кто-то есть? Можете выходить! Помощь пришла! Но ответом была лишь тишина. В подвал шла лестница. Док посмотрел на выход из дома - затем на лестницу и решил спуститься в подвал. Он медленно спускался по деревянной лестнице, но спустившись его встретила лишь темнота. Рядом на стене висел подсвечник. Док достал зажигалку из кармана и зажёг единственную свечу. Вытащив подсвечник, он решил пройти вперёд. - Здесь кто-нибудь есть? - неуверенно спросил он, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Внизу было ещё холоднее, чем в доме, и это было объяснимо, ведь это подвал, стены были сделаны из бетона. Но это был иной холод; он окутывал Дока, трогал его кожу. Тут журналист почувствовал, что идёт по чему-то вязкому, он опустил подсвечник и увидел чёрную жидкость. Он тут же вернулся в свой сон. Чёрная жидкость. Он готов был закричать, и всем дрожащим телом, дрожащим не от холода, пошёл назад. Тут свет свечи выхватил из темноты стены - они все были в этой жидкости. Не окрашены ею, она текла по стенам, по полу, словно в подвал её сливают. Док выронил подсвечник и выбежал из подвала, захлопнув люк. Испуганный, он сидел на полу, и тут обратил внимание на подошвы своих ботинок - они не были в чёрной жиже, хотя Док помнил, как во сне она ни в какую не отходила от его кожи. Верить снам; его это даже слегка смешило. Но тут он задумался "А была ли там чёрная жидкость?" - до этого момента он был точно в этом уверен, но сейчас не мог вспомнить точно. - Боже, что же со мной? Память была нечто драгоценным для журналистов. Нужно было помнить каждую деталь, пусть они и пользовались блокнотами - это подстраховка.       Док перевёл взгляд на выход, смотрел между деревьями, и прислушался - никого и ничего не было видно. Рыка так же не было слышно. "Но он то точно был!" - уверил себя Док.       Он встал, дошёл до выхода, высунул голову, посмотрел по сторонам - никого, и тут же рванул сквозь деревья. Журналист бежал так быстро, словно за ним гналась стая собак, но он не оборачивался, чтобы удостовериться, что за ним есть погоня. От страха ноги становились ватными. Лишь бы добежать до машины... Он бежал к родной Гвен от всего этого безумия.       Док запрыгнул в машину и воткнул ключ в замок зажигания, повернул его. В машине он чувствовал себя в безопасности - хотя бы не схватят неожиданно сзади. Посмотрев вглубь леса, между деревьями он увидел фигуру, глаз он не видел, но был уверен, что фигура так же смотрела на него. Разглядеть кто это он не мог - фигура стояла слишком далеко, в темноте. Но этого было достаточно, чтобы у Дока тряслись руки от нервов.       Журналист сдал назад, развернулся и поспешил домой. Солнце уже село. До своего дома - убежища ехать пол часа. И всё оставшееся время дороги он чувствовал листки в кармане куртки, которые доказывали, что Алексу держали в том мерзком доме, листки с доказательством того, что Ник замешан в чём-то ужасном. "А что если содеянное им преследует меня?" - Док был готов поверить сейчас во что угодно; красивая флора его уже не прельщала, он смотрел строго в лобовое стекло и ждал, когда доедет до Третьей стрит. Это был трудный день. Но и продуктивный. Хотя все эти сраные звуки, чёрная жидкость, страшные истории его пугали. Док всегда был впечатлительный; любил смотреть ужастики, но в то же время боялся их. И никогда бы в жизни не хотел встретить нечто сверхъестественное, он знал, что не переживёт этого - если нечто его не убьёт, то он тем не менее сойдёт с ума.       Наконец доехав до своей крепости, адреналин спал и на Дока напала усталость - весь день в дороге ужасно выматывает. И сейчас он хотел лишь поужинать и сразу в кровать, уйти от реальности, забыться. Выходя из машины, он надеялся, что в этот раз не встретит старую Нору. Нужно хотя бы хорошо закончить этот долгий день. Он вошёл в дом и поднялся в свою квартиру - никого не было, лишь где -то вдалеке был слышен звук телевизора - кто-то из жильцов смотрел передачу, коих по ящику было полно; Док уже несколько лет не смотрит телевизор, все новости есть в интернете, а телевидение любит фальсифицировать действительность - спрячь ложь среди правды, и никто не заметит.       Уставший путник вошёл и перед ним предстала недовольная Гвен, манерно скрестив руки на груди. - Оу, поджидаешь меня? - растерянно спросил Док. - Видела твою машину из окна. - да, голос у неё был так же суров, как и лицо. Док закрыл дверь и повесил куртку. - Малыш, ты же знаешь как важно это расследование. - Я звонила тебе. Звонила раз девять! Док тут же достал сотовый из кармана - на дисплее высветилось девять пропущенных вызовов от Гвен. Хотя, когда он вернулся в машину их не было, и когда он возвращался ему никто не звонил - мелодию звонка он точно бы услышал. "Технологии..." - Док осознавал своё положение. - Их не было малыш, клянусь. - оставалось только оправдываться. - Восемь вечера. - Я спешил домой как мог. - Я раздала ужин бездомным. - Что?! - Дока этот поступок очень удивил. Она легко улыбнулась и ответила: - Шучу. Он на столе. Док тут же кинулся к ней и крепко обнял. - Я так скучал. - Да что ты. - тон Гвен начал меняться. - Да. И наконец-то я с тобой. - он поцеловал её в губы, затем нежно в шею; она поцеловала его в ответ. - Ладно... Пойдём ужинать? Заодно всё мне расскажешь. Они прошли на кухню и перед Доком предстал чудесный стол: вино, салат Цезарь, стейки. - О, милая, я обожаю тебя! - невольно его лицо охватила улыбка, и он набросился на еду; Гвен же спокойно села рядом и не спеша ела свою порцию. - Ну, начинай. На что ты меня променял? - спросила она, отрезая кусочек стейка. - Милая! - Ладно, ладно. - изначальный гнев сменился на милость. - Итак, отец Алексы поведал мне о том, что она сбежала со своим парнем - Ником. Типичные подростковые выкрутасы. Я поехал в дом его родителей, узнать что-нибудь от них. Но они были убиты. Убиты собственным сыном. - Их точно он убил? - Да. У них по всему дому напичканы камеры. Я посмотрел запись. Он жестоко их зарезал, затем себя. Но перед самоубийством нарисовал на стене символ кровью. - он достал из кармана джинс сотовый и показал ей фотографию. - Жутко... - смотря на фотографию, Гвен еле протолкнула в горло кусок стейка. - Да. Похоже, он думал, что выполняет какой-то ритуал. И я догадываюсь, с чем это связано. - С чем? - Гвен была заинтригована - оккультная тематика ей всегда нравилась. - Давай об этом не за едой. Тем более придётся вставать. - он посмотрел на оставшийся кусок стейка. - А я ещё не доел. Гвен хихикнула. - Так вот, в их доме я заметил фотографию - общую Ника и Алексы на фоне хижины. К счастью на обратной стороне снимка был адрес этого места, и я без труда нашёл лачугу. И скажу тебе... Она жуткая. Как внутри, так и снаружи. Внутри я нашёл записки Алексы, я дам тебе их, но в двух словах - там происходила какая-то чертовщина, и её изнасиловали. Итогом, как мы знаем, стала смерть. - Они просто животные... - Хуже. Люди. Вот, это всё, что я узнал. Гвен подалась вперёд и поцеловала любимого: - Ты молодец. - Я такой! - игриво ответил он, решив умолчать в своей истории про странный рык, про подвал, для неё эта информация была лишней.       После сытного ужина Док вразвалку дошёл до куртки и вытащил уцелевший фрагмент фотографии, и дал его Гвен. - Кто это? - спросила она, изучая лицо. - Саливан Хетч. Основатель Церкви Бафомета. - Церковь Бафомента?! - Гвен, как и Док была верующая, и существование церкви для подобного сатанинского идола было для неё чем-то ужасным. - Да. В своё время я читал про Хетча. Продавец, который стал проповедником для тысяч сатанистов. Не знаю как он пришёл к этому, но за ним последовало немало фанатиков. В итоге он обосновался на ферме в Канзасе. Ферма Мозеров, если не ошибаюсь. Не знаю, что стало с хозяевами. Тем не менее его культ стал разрастаться ещё больше. Он сам принимал роды у своих людей, они сами выращивают еду, ибо все они отвергли всё мирское. Этот культ жив и по сей день, они до сих пор занимаются жертвоприношениями и Бог знает чем ещё. - И почему до сих пор они на свободе? Если этот культ так известен, то почему полиция их всех не остановит? Власти же наверняка знаю где они. - Они пытались схватить его три раза. Погибло одиннадцать полицейских. Каждый раз несчастные случаи. Связь Хетча или его сектантов с их смертями не доказали. - Но ты всё же думаешь, что это они убили полицейских. - Один раз - случайность, два - совпадение , три - закономерность. И в том доме в камине я нашёл это фото. Его лицо чудесным образом осталось невредимым. - Боже... Его сектанты добрались и до Луизианы?! - Гвен уже была напугана. - Боюсь, что да... Они постоянно ищут новых последователей. Постоянно совершают различные ритуалы. Один из который, похоже, и совершил Ник. - Док вновь достал сотовый и показал фотографию с символом на стене. - Посмотри на изображение внутри круга. Это очертание головы Бафомета. - И что ты собираешься делать? - взволнованным голосом спросила Гвен. Док тяжело вздохнул. Он уже принял решение, которое не изменит ничто. Это был его долг перед покойной. - Я поеду на их ферму. - Что?! Нет! - воскликнула Гвен. Он нежно взял её за руки и посмотрел в глаза, словно желая внушить ей: - Молодая девушка умерла. Даже если я обращусь в полицию, то они и пальцем не пошевелят. Я выведу этот культ на чистую воду. Хотя бы Хетча. Мне это нужно. - Ты говорил, что полицейские не вернулись поехав туда. - Да. Но я не полицейский. И я буду один. Я не попадусь им на глаза, пока не найду правду. Гвен кинулась на него и крепко обняла. - Нет! Я не отпущу тебя. Я не потеряю тебя! Док понимал её чувства, он и сам боялся, ибо не знал, что его там ждёт. - Я вернусь к тебе. Клянусь. Она посмотрела ему в глаза и произнесла: - Если ты поедешь, то и я. - Ни за что! - воскликнул Док. - Отлично. Если я не еду, то и ты. Гвен была упёртой, Док никогда не мог спорить с ней - всегда было легче согласиться. И уйти рано утром он не мог - это было бы подло по отношению к любимой, к тому же она наверняка бы была к этому готова. - Я не знаю... Для тебя это будет не безопасно. - Как и для тебя! - Но... Ты девушка. - И что? Это значит, что я не смогу за себя постоять? Что за очередной сексизм, Диллан? - когда Гвен была задета, то всегда называла его по фамилии. - Боже, Гвен... - Док всегда хорошо относился к девушка, хотя и обладал определёнными предубеждениями. - Я возьму пистолет, если тебе будет спокойней. Немного поразмыслив, Док ответил: - Ладно. Надеюсь, курсы по стрельбе не прошли зря. - Я была лучшей! - Знаю, знаю. Я же был на каждом твоём уроке. Док прижал любимую к себе. - Знаешь, как я буду за тебя волноваться... - А ты знаешь, как я буду волноваться, если ты будешь за тысячи километров от меня. И я не буду знать как ты там... Док нежно поцеловал её и сказал: - Тогда встаём завтра в восемь утра. На машине нам ехать двенадцать часов. Утром, пожалуйста, сделай запас еды и воды. В машине есть на крайний случай аптечка. - Надеюсь, этого крайнего случая не будет. - Я тоже... - Милый, мне тебя никак не переубедить? - у Гвен ещё была надежда на счастливый исход. - Нет. Я должен найти ответы. - в жизни человека есть решение от которого зависит последующая жизнь, это решение оказалось одним из таких; Док не знал, что его ответ окажется роковым.       С сильным волнением перед завтрашним днём они легли в кровать. Док долгое время смотрел на свой телефон, лежащий на тумбочке у изголовья, словно ждал очередного звонка. Гвен же быстро заснула, с желанием, чтобы эта ночь продлилась как можно дольше. Док не мог заснуть. Пойти бы к компьютеру, написать статью... Но он так же не мог заставить себя вылезти из постели. Оставалось лежать и размышлять, обычно под это вскоре наступает сон. На словах "Проникнуть на ферму культистов и найти Саливана Хетча" - легко, но на деле он понимал, что всё будет не так просто. Они ярые фанатики, и если заметят его - это будет конец. Он лишь надеялся, что их там будет слишком много, чтобы обращать внимание на каждого человека; если понадобиться замаскироваться - он наденет что-либо из отличительных вещей культа. Док повернул голову и посмотрел на спящую Гвен - её он не возьмёт с собой на ферму; если хочет поехать с ним - пусть, но останется в машине. Это план "А" - если всё пройдёт по-тихому. Но если его заметят, без подмоги не обойтись. И он знал к кому обратиться лучше всего, хотя после этого звонка будет презирать себя, но общий враг всегда объединяет.       Док начал чувствовать, как веки начинают тяжелеть, его тело становится ватным; он повернулся на левый бок, мимоходом взглянув на порог - вход в спальню и увидел фигуру - чёрный силуэт в темноте. Он тут же скинул с себя одеяло и вскочил, но и сам не понял, когда фигура уже успела исчезнуть. Его сердце бешено колотилось. Он медленно прошёл в основную комнату и зажёг там свет - никого; проверил замки на двери - дверь заперта. "Сон, это всё сон. Мне показалось." - убеждал он себя, протерев глаза. Он встал перед настенным крестом, который висел на стене у входа в спальню, выключил свет и вернулся в кровать. На тумбочке так же лежал крест, который он давно не надевал. Его рука сама потянулась к нему, и вот - крест уже свисал на грудь. Док даже откопал в своей памяти молитву, которую читал в детстве перед сном, и прочитал её сейчас про себя. В глубине души он считал всё это глупостями, но бережённого Бог бережёт. Он повернулся на правый бок, обнял Гвен и закрыл глаза.       Из сновидений его вырвал раздражающий писк будильника. Док тяжело раскрыл глаза и отключил его. По ощущению прошло не более десяти минут, но он посмотрел на часы - уже восемь утра. "Боже, как это работает?" - Док всегда ощущал, что спит меньше, чем на самом деле. Он не мог заставить себя встать; посмотрел на правую часть кровати - Гвен не было, вместо это он начал улавливать запах блинчиков. - Неужели... - пробормотал он. Тут в проходе появилась Гвен, на ней был одет фартук. - А вот и восемь утра! - радостным голосом сообщила она. - Да... Восемь утра вдарило мне по мозгам... - Док начал подниматься с кровати. - А во сколько ты проснулась? - Минут сорок назад. Ты же знаешь, у меня привычка вставать раньше тебя. Само как-то получается. - И по запаху... - Док принюхался. - Ты заняла себя блинчиками. - Так точно! Путешествовать на пустой желудок вредно. Док подошёл к любимой и поцеловал. - Давай так: ты примешь душ, почистишь зубы и за стол. - Всё так плохо? - В душ, молодой человек! - приказала она, и пошла на кухню.       Док быстро принял душ - и правда это было необходимо, ведь вчера в дороге находился весь день; затем почистил зубы - это тоже необходимо - для гигиены, но больше для поцелуев. И чистый, свежий сел за стол, на котором его ждала порция блинов, с персиковым сиропом на них. - Персиковый сироп и блинчики. Вот, что я люблю по утрам! - сказал он, восхищённо уплетая за обе щёки. На другом конце стола стояли пищевые контейнеры с едой в дорогу. - А что приготовила нам в путь? - поинтересовался Док. - Бутерброды, салат, тосты, фрукты, овощи. - ответила Гвен, доедая свой последний блин. - Если всё пройдёт хорошо - устроим пикник. - сказал Док. Гвен легко улыбнулась и кивнула.       После сытного завтрака Док тяжело вздохнул, встал из-за стола и перешёл в общую комнату - по совместительству его кабинет. Ему было не легко принять решение о звонке. - А мыть посуду предлагаешь мне, да? - раздался из кухни голос Гвен. - Ты же чудо. Мне нужно кое-что сделать... - ответил Док. Журналист набрал номер агента ЦРУ Хантера Донавана, и в этот момент презирал себя; для него было низко обращаться за помощью к такому человеку. - Диллан. Твой Эрик, Фрэнк и Аделита давно дома. Чего ты ещё от меня хочешь? - голос агента был как обычно грубый и властный. - Хантер, как ты помнишь, я расследую дело о мёртвой девушке. Которую вы забрали из больницы. Я нашёл того, кто стоит за её смертью. - Док не язвил, не грубил, он был в этот момент крайне серьёзен с агентом. - Это Саливан Хетч и его Церковь Бафомета. - Саливан Хетч?! Ты уверен, чёрт возьми? - Хантер был то ли взбешён, то ли напуган. - Да, абсолютно. Времени объяснять нет, но ты можешь прочитать потом всё на моём сайте. - И ты хочешь, чтобы я сделал что? - Я еду туда. С девушкой. Я возьму Саливана Хетча . А ты прикроешь меня, если заметят его сектанты. - Журналист поиграет в спецагента, да... Выдвигайся. Я тебя прикрою. - Спасибо. - сказал Док и отключился; наконец-то это унижение кончилось. Гвен взяла пакеты с едой в обе руки и направилась к выходу. За спиной у неё отчётливо выпирал пистолет, "Надеюсь ей не придётся его использовать" - подумал Док. - Я готова, милый. Нам пора. - Да, я иду. - ответил Док хриплым голосом. Док взял сумочку с фотоаппаратом и накинув на себя любимую кожанку вышел из квартиры вслед за Гвен. Дойдя до выхода из дома, парадная дверь открылась и вошла старая Нора. "Пожалуйста, давай без ужасных рассказов" - пожелал Док, увидев её. Они придержали дверь, чтобы Норма смогла без проблем войти, и старуха тут же взглянула на Дока и улыбнулась своим иссохшим лицом. - Док, вы надели крестик. Хорошо, хорошо. Док в ответ кивнул и выскочил наружу. За ним вышла Гвен, еле успевая. - Значит, пока я дома ты с ней задушевно общаешься? - иронично спросила она. - Нет. Просто прошлой ночью перекинулся с ней парой фраз. - Ну-ну, Дон Жуан. - с усмешкой сказала Гвен, садясь в машину. - Очень смешно. Док сел за руль, и они отправились в двенадцатичасовое путешествие. - Так, кому ты звонил? Дока этот вопрос выбил из колеи - "Так всё-таки она слышала". - Подслушивать не хорошо. - Док старался отшутиться от неё. - Нет, нет, не увиливай. Скажи. Ты же звонил агенту Донавану? - Да, ему. - сухо ответил Док. Она дотронулась его плеча: - Это хорошо, милый. Я вижу как это было сложно для тебя. Но правильно, что ты позвонил. - Надеюсь. - Док всегда не любил просить о помощи, ещё с малых лет - такой у него характер; а просить о помощи того, кого он презирает - это совсем низко, и он не мог отделаться от этого чувства. Гвен включила радио и прокрутила колёсико до станции с роком. Док с улыбкой посмотрел на неё - так прекрасно, когда вкусы у двух любящих людей совпадают. День стоял пасмурный, пока без дождя, и Док надеялся, что так и будет, потому что ехать двенадцать часов по мокрым дорогам, и наверняка некоторые из дорог будут размыты, его не прельщало.       Док ехал строго по навигатору в сотовом телефоне. В тех местах он не был и боялся заблудиться, что так же не входило в его планы. Судя по карте, ферма Мозеров на дороге Северо Восток 50-роад, там огромная местность, сплошь поля. Сатанисты отхватили себе неплохое местечко.       Чем ближе они подъезжали, тем больше Дока пугала мысль, что он повстречает сатанистов - никогда не имел с ними дел. Они неадекватные, и журналист не знал, что от них ожидать. Но больше всего он боялся столкнуться с настоящими проявления сверхъестественного зла, "Вдруг Хетч и правда вызвал демона?" - думал он. Хотя Док и являлся верующим человеком, во всё сверхъестественное не верил, но последние события заставили его пересмотреть свою ночку зрения. Это дело с самого начала веяло чертовщиной, и вот, Док направляется в Церковь Бафомета - это не просто сатанисты, а сатанисты со своей собственной религией, церковью и пророком.       Все двенадцать часов перед Доком и Гвен проносились поля, леса, реки и минимум зданий, цивилизации. Док поймал себя на мысли, что в местах подобных Луизиане и Канзасу просто рай для всяческих убийц и сектантов: тут тихо, есть где спрятаться, тебя даже не найдут, как и тела убитых, остаётся только резать бедолаг, словно скот. Сейчас он не может считать свой дом крепостью, а район своим убежищем; если недалеко насильно держали девушку, то чёрт знает, что происходит в других районах. Пятеро похищенных. Но сколько людей кормят червей, и никто не знает об этом? Мы дожили до того, что боимся не животных, не болезней, не катастроф, а людей.       Док взглянул на экран сотового - ферма уже близко. Внезапно свет вырвал из темноты оленя, который стоял на дороге. Док посигналил, не сбавляя скорость, олень всё ещё стоял. Но вдруг он повернул свою морду к машине - на морде был козлиный череп с длинными рогами. Док в ужасе свернул с дороги. Машину понесло вниз, Гвен вскрикнула и сжала руку любимого, со страхом перед будущем смотрев на него. Машина подпрыгивала, словно по трамплинам, удар - и Док потерял сознание.       Где-то в темноте, в глубине сознания прозвучал хохот и ужасно оглушающий бас, отдалённо похожий на голос Гвен: - Ха-ха. Ты потерял меня. Док, проснись!       Журналист обнаружил себя на сухой земле. Со стном, он перевернулся на спину и наверху увидел свою машину, передняя часть которой свисала над обрывом. "Какой к чёрту обрыв..." - последнее, что он помнил это оленя с козлиным черепом, напоминавшим Бафомета, и то как резко повернул налево, как машина гнала между деревьев, а дальше темнота... Обе дверцы машины были открыты. Док взглядом измерил обрыв - он был огромен - журналист должен был разбиться, но его мучала лишь головная боль. Он попытался встать - это еле вышло, его ноги подкашивались. Док осмотрелся - рядом никого, лишь фотоаппарат, лежавший на камне, будто кем-то оставленный. Журналист его неуверенно взял, осмотрел - фотоаппарат был цел. Вдалеке виднелся большой деревянный забор - похоже вход к культистам. - Гвен... - промолвил он, в душе надеясь, что она в машине. - Гвен! - крикнул он во всё горло, и в пекло тайную операцию, главное - она. Но ответом была лишь тишина. Загробная. Даже птиц не было слышно. Он сделал несколько шагов, держась за больную голову, и тут раздался крик. Её крик. И резко оборвался. В этот момент Док словно ожил, голова тут же прошла. "Они схватили её..." Он рванул в сторону забору, в висках долбил пульс, сердце готово было вырваться из грудной клетки - его охватил неутолимый гнев. - Гвен! - крикнул он так, как никогда не кричал. В заборе калитки не было, лишь пустой проход. Док пробежал дальше, и тут вновь раздался её крик вдали. Там же находилася деревянная лачуга. Док теперь знал куда держать путь. Вокруг не было ничего - только пустыри и редкие деревья, тот ветхий дом вдали был первым укрытием.       От бега в правом плече уже начало покалывать, но он с силой буйвола вышиб дверь хижины, вбежав внутрь. - Где она? - рявкнул Док. Впереди тихо стоит старуха в лохмотьях, она оборачивается и падает на Дока со словами: - Милый, ты пришёл за мной. - но эти слова из её старого рта выходили голосом Гвен. Док с ужасом отбросил старушку и попятился назад. Старуха принялась хихикать своим старческим, глухим голосом, и кататься по полу. - Что это за розыгрыш? Где моя девушка? - взволнованно спросил Док. Но старуха продолжала кататься по полу и безумно хохотать. - Где Гвен? - истерично спросил Док. - Она просто чудо. - низкий, хриплый голос донёсся из-за спины. Док решительно обернулся - никого. Старушка вскочила на ноги, словно она молодая гимнастка и села в своё кресло-качалку. Журналист недоумевающе сверлит её взглядом, "Что ты такое?". Из её рта раздался кашель, который переходил во всё более сильный, она словно вот-вот выплюнет свои лёгкие. Старуха откашлялась, и из её рта вылез чёрный, мясистый десятисантиметровый червь. Док скривился и медленно направился к выходу. - Вы верите в Дьявола? - внезапно спросила старуха хриплым голосом. - Я верю в то, что Бог уничтожит его. - уверенно ответил Док. - Да. Но... Тебе твой Бог не поможет. - старуха вновь занеслась истеричным хохотом. Док тут же вылетает из дома. А старуха всё продолжала хохотать. Хохотать и громко кашлять. Док вытащил крестик наружу и произнёс молитву, в надежде, что более могущественные силы помогут пройти ему, через это безумие. После молитвы он увидел вытоптанную тропу и пошёл по ней, расчистил перед собой высокую траву, сделал шаг, и тут же полетел вниз - оказывается дорога вела к обрыву. Он упал на сухую дорогу, усеянную небольшими камнями. Вставая, Док увидел на небе луну, слегка скрывающуюся за тучами. Он взял фотоаппарат и стряхнул с него пыль, проверил работоспособность. "Нет уж, я засниму всё, что вы здесь творите" - пробормотал журналист. На мгновение он почувствовал боль в ноге и испугался, что сломал её, но встал, слегка прошёлся - вроде не болит, он надеялся только на ушиб.       Док осмотрелся - по сторонам его окружали каменистые холмы. По левой стороне из холмов вырывались редкие тощие деревья. Путь был очевиден - вперёд до сухой, пыльной тропе. - Гвен! - крикнул он, но ответа не было. Впереди стоял небольшой самодельный, старый забор с деревянной лачугой около него, и ветреной мельницей. И ни звука, ни души. Как только Док открыл калитку, то в его лицо врезался холодный поток ветра, смешавшийся с несколькими листьями. Журналист подошёл к двери дома и постучал: - Здесь есть кто-нибудь? Мне нужна помощь. Но единственный отзвук был - шум ветра. Внутри дома было темно, Док включил камеру и под свет от её дисплея заглянул в окно, которое хоть и было загорожено шторами, небольшая щель осталась. Но как он не пытался - внутри невозможно было кого-то разглядеть. Он ещё раз постучал в дверь и подёргал ручку - она была накрепко заперта.       Стоять не было смысла, и Док пошёл дальше. Дорога шла немного под углом, журналист старался спускать и, при этом, упасть. Внезапно он услышал позади шелест в кустах и обернулся - шелест затих. Это место пугало Дока, оно было похоже на кладбище.       Спустившись, журналист обнаружил себя окутанным туманом, словно взявшимся из ниоткуда. В тумане силуэты домов выглядели ещё более пугающими. А вдруг что-то скрывается в этом тумане... Поджидает какой-то сектант, или нечто хуже... Док старался об этом не думать и успокоить свои нервы, он медленно прошёл вперёд, будучи начеку. Справа стояла постройка, напоминающая туалет, практически разрушенная. Слева стоял дом, его окно было заколочено досками, а входная дверь - стеклянная, и довольно современная. - Здесь есть кто-нибудь? - спросил Док, открывая входную дверь. Перед ним сразу предстала ещё одна дверь, в этот раз полностью деревянная, над которой висел перевёрнутый крест. Док неуверенно прошёл налево - там похоже была кухня, и как только вошёл - обнаружил мужчину, сидящего за столом с раздробленной головой; его кровь залила почти весь стол, вокруг кружилось десяток прожорливых мух. Док потянулся к фонарику, который бедолага сжимал в руку, и вырвал его. Он его включил - работает, и тут же выключил; поднял фотоаппарат и сфотографировал тело - первое доказательство бесчинств, творящихся здесь. На кухне посуды почти не было - лишь несколько грязных тарелок. Журналист вернулся к двери, над которой висит перевёрнутый крест. Он раздумывал стучать ли... Наверняка снова никто не отзовётся. Но собрался и пару раз неуверенно постучал. Тут же раздался стук с другой стороны двери, Док практически подпрыгнул от неожиданности, и попятился назад, потом ещё стук, с такой силы, что дверь шелохнулась. Док застыл, и ожидал ещё одного, но всё затихло так же внезапно, как и началось.       Он вышел из дома. Туман начал рассеиваться. У дерева он обнаружил небольшую статую женщины. Она выглядела как обычная дева, но только вместо ног находились щупальца, словно у осьминога. - Боже, да что это такое... - пробормотав Док, поразившись ею. У дома была небольшая пристройка из нескольких опор и крыши, в которой находились вилы и небольшая куча кирпичей, глаз журналиста зацепился за "ловца снов", и пока он его разглядывал, в темноте показался худощавый мужчина в шляпе. - Эй! Можно вас? - неуверенно спросил Док. Мужчина его сверлил взглядом, и поспешно скрылся в темноте, не отрывая глаз от незнакомца. Журналист ринулся к балке, и выглянул в листву - но мужчины не было. - Чёрт, чёрт, чёрт. - паника охватила Дока, он осознал, что поехать сюда было ошибкой; с этим местом что-то не так. Он сделал шаг и в темноте увидел фигуру, которая тут же скрылась. Док успел чётко разглядеть лишь неестественный отблеск в глазах. "Они следят за мной" - Док чувствовал себя, словно в осаде и не мог понять почему они не нападают. Он не видел их, но словно чувствовал, он чувствовал неимоверную злобу, словно они больше не люди.       Док собрался и прошёл дальше. Его окружали дома, над дверьми которых висели козьи головы с большими рогами, а на дверях нарисованы символы, нарисованы чем-то красным, журналист догадывался чем - кровью. Он прошёл один дом, второй, третий - над каждым было проделано то же самое. Док побежал - он не мог больше здесь находиться, он чувствовал, что его окружает зло. Под противный, гниющих запах он наткнулся на убитую корову. Её выпотрошили. Рядом возведён колодец, над которым, как и над корой летают мухи, наверняка в колодце тоже гниющие трупы, но он не смог заставить себя проверить это. Док представил, что пьёт воду из этого колодца и его чуть не вырвало. Зажав нос, чтобы не чувствовать смердящий запах, он прошёл дальше - к дому с приоткрытой дверью, там горел свет. Док прибавил в шаге, чтобы зайти туда - вдруг внутри будет кто-то вменяемый. Как только он хотел протянуть руку к двери - она захлопнулась, он тут же взглянул в окно, сразу обратив внимание на картину с изображением Саливана Хетча в роли святого, но внутри никого. Никого кто мог бы захлопнуть дверь. Как только Док подумал об этом, раздался крик Гвен где-то впереди и он инстинктивно помчался. Он бежал так быстро, что не успел заметить перед собой стог, и врезавшись в него - упал. Док в недоумении рассматривал эту кучу, и тут понял, что это гора из убитых телят, с которых сорвали кожу, не ножом, а словно руками. Журналист скривился в лице, и отступил назад, оглянулся по сторонам - в тени, среди деревьев стояли фигуры, но как только они заметили его взгляд, то скрыли в ночи. - Трусливые подонки! - воскликнул Док. Он встал, обогнул горку из мёртвых животных, ему их даже было жалко; сектанты их убили просто так, даже не для нужды.       Пройдя дальше по мрачной тропе, Док наткнулся на закрытые ворота, сплошь из колючей проволоки, вплотную к которым стояли два деревянных крестика, несколько пузатых детских кукол, абсолютно лысых и ногих, с оторванными глазами, рядом на земле стояло несколько десятков свечей, над которыми, на заборе, висело несколько детских фотографий. - Ублюдки... Приплетают детей... - гневно произнёс журналист. Он снял фотографии с забора и взял с собой - нечего им было делать в таком месте. Остальная местность была огорожена высоким забором из колючей проволоки, рядом с которым одиноко стоял деревянный дом, над дверью которого висел устрашающий череп козла, а на самой двери символ из крови. Док решил схитрить - рядом было окно. Он открыл его и тут в его лицо из дома влетел ворон, от неожиданности журналист вскрикнул. Его сердце только начало успокаиваться, и вот опять оно бешено колотилось... Журналист вылез в окно и тут же увидел тумбочку, на которой лежала раскрытая книга, окружённая зажжёнными свечами. Он склонился и прочитал отрывок: "Благословенны сильные, ибо будут они вершить судьбу мира. Прокляты слабые, ибо наследство им — ярмо! Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Прокляты немощные и да стерты будут с лица земли! Благословенны смелые и да пребудут они властелинами мира. Прокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными копытами! Благословенны победители, ибо победа — основа права. Прокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек! Ангел самообмана утвердился в душах «праведных». Вечный огонь через радость обитает во плоти Сатаниста!" Мурашки побежали по телу Дока, люди здесь и правда до глубины души верят в это, воспитывают на этом детей, и убивают для Дьявола. Он оставил эту богопротивную книгу и прошёл по коридору, который был заставлен цветами в горшке. Впереди была парадная дверь, через которую он мог бы войти. Но где же выход... В комнате, где он стоял была разбросана одежда и стоял круглый стол, на котором лежал засохший хлеб. Док прошёл налево и увидел приоткрытую дверь; протянул руку к ней и нерешительно раскрыл - на удивление там оказалась дверь наружу, чёрный ход. "Слава Богу" - подумал Док, после прочтения отрывка из книги ему было здесь не по себе. Он открыл дверь и прошёл дальше по аномально сухой тропе, каждый его шаг вызывал поток пыли.       Из темноты показалась деревянная арка, журналист прошёл дальше и вышел на тропу, окружённую по сторонам самодельными крестами. Док в панике побежал, но кресты всё ещё усеивали дорогу, он словно бежал по кладбищу, всей душой ему была противна мысль, что сатанисты его поймают, и он будет гнить в этой проклятой земле. Но тут, наконец, наткнулся на дом, над дверью которого была выбита надпись "SATANAS, INIMICAL DEI". Док остановился перед входом, уставившись на надпись. Он не знал, как переводятся эти слова, но всеми клетками своего тела не хотел входить в это тёмное помещение. Док оглянулся назад - уж лучше вернуться по тропе из крестов, но... Нужно было найти Гвен, а она где-то впереди. Наверняка ужасно напугана, "Боже, надеюсь эти сумасшедшие с ней ничего не сделали". Док вытащил из кармана фонарик и включил его. Тёмный проход осветился, и журналист увидел каменную лестницу ведущую вниз, "В ад" - тут же подумал он. Над проходом висел перевёрнутый крест, что так же не прибавляло в герое решимости. Но он всё же сделал шаг, встал на первую ступеньку и медленно начал спускаться, освещая себе путь, но тут свет фонаря замерцал и он отключился. - Нет, нет. - волнительно протаратрил Док. Он суетливо нажимал на кнопку включения фонарика - всё впустую. Дальше он спускался в полную, непроглядную темноту. Вместе с пульсом участилось дыхание, он так и думал, что сейчас наткнётся на что-нибудь ужасающее. Спустившись он оказался в узком проходе, впереди которого был виден свет. - Так... Надо пройти... - нервным голосом произнёс Док. Он еле пробирался по этому проходу, и казалось, что стены вот-вот раздавят его, но вот он выскочил из прохода и вышел на лунный свет, который освещал самодельную колыбель, над которой кружили мухи, наполненную соломой. Рядом стояла тумбочка с книгой, журналист даже не хотел заглядывать в неё. На стене, напротив колыбели, висела пригвождённой курица, её словно вывернули наизнанку, с надетой на морду, обезображенным лицом куклы. Док подошёл поближе - солома, на которой должен лежать ребёнок окровавлена, на ней с кусками лежало мясо, оно было словно откусано от плоти. На полу рядом с колыбелью валялась небольшая кукла без ноги, в луже крови. Под колыбелью была растекающаяся лужа свежей крови. Док с ошарашенным видом еле заставил себя поднять фотоаппарат и заснять всё это. В помещении пахло кровью, будто её здесь было литры, и разлагающимися останками. Док перешагнул через кровь и прошёл дальше, сердце уже начинало болеть от этого ужаса. Перед ним опять был узкий проход, он вошёл в него и заметил след крови, журналист пошёл по нему, и вышел к ужасу, который никогда не забудет. Лунный свет освещал огромный крест на земле, выложенный из тел младенцев, многие из которых были обгорелые. У Дока подкосились ноги и он упал на колени, уставившись на множество детских трупов, он даже не мог сосчитать их. Они были убиты. Кто-то давно, некоторые свежие и обгорелые тела. Младенцы даже не успели пожить в этом мире. Дока охватила ненависть к Хетчу, это он принимает роды, он распоряжается детьми. Какой бы демон здесь не обитал, Саливан Хетч - главное зло. Дети... Док не мог перестать думать об этом, но не смог заставить себя сфотографировать их, это было слишком. - Бог, где же ты... - произнёс Док, смотря на трупы детей, выложенные в форме креста; здесь не осталось ничего святого. Журналист встал на ноги и направился вперёд, осторожно переступая через маленькие трупы, с каждым шагом всё больше желая убить Хетча. Док еле вышел из этой могилы, поднявшись по лестнице, и наконец, встретил деревья и свежий воздух. Он взял себя за голову, она словно раскалялась, бедняга не мог выносить всё это. Каким нужно быть зверем, чтобы совершать подобное... Медленно он прошёл вперёд и увидел перед собой раскачивающегося игрушечного самодельного коня. Его сердце забилось ещё сильнее, охватившись паникой, он побежал к колодцу с желанием выблевать всё из себя. Но опиревшись о его каменное кольцо начал понемногу успокаиваться. Смотря в глубь колодца он вдруг заметил, что в темноте, что - то промелькнуло, он нагнулся пониже и тут его шею обхватил огромный, скользкий язык. Док заорал и попытался освободиться. Но язык обхватил его сильнее, журналист еле вдохнул и язык утянул его во мрак колодца. Док с безумными глазами летел в бездну. Она казалась ему бездонной, но тут язык его отпустил, исчезнув в темноте, журналист продолжил падение, и рухнул на деревянный пол. Свет слепил ему глаза. На мгновение он подумал, что попал в рай. Но это не рай. Кабинет. Док встал, и осмотрелся - парты, зелёная доска, мел, карта мира, ламповый телевизор с видеомагнитофоном, несколько небольших полок с книгами. Это школьный кабинет. - Что за... - произнёс Док, задрав голову - над ним была дыра в потолке, которую по-видимому он и проделал; всмотревшись в неё он увидел лишь темноту, даже без пробивающихся лучей лунного света. Он медленно осмотрел кабинет - обычный школьный кабинет, коих в Штатах полно. "Но каким образом я попал сюда?" - задался Док, вновь взглянув на проломленный потолок - "Школа глубоко под землёй?! Или что это вообще..." Обычный школьный кабинет, но тут его взгляд зацепился за книгу, лежащую на столе учителя. Название было почти стёрто, книга выглядела очень старой, но на обложке осталось одно слово - "Ада". Он потянулся к книге, но тут же одёрнул руку - лучше её не трогать.       Журналист подошёл к двери, слева висели часы, стрелки которых хаотично вращались, и крест, чёрный, словно его достали из огня. Док обернулся, и вскрикнув тут же упав на пол - промелькнула чёрная фигура, тут же растаявшая в воздухе. Док успел разглядеть её вытянутое тело и длинные руки. У него было чувство, что на этой ферме он и умрёт. Это явно не типичные сатанисты. Здесь что-то обитает... Он поднялся на ноги, осторожно посмотрел в небольшое стекло в двери - кого-то разглядеть было нельзя, журналист видел лишь темноту. Он открыл дверь и решил всё же вновь попробовать включить фонарик. С надеждой он нажал на кнопку - фанарик включился. Док вышел из кабинета и сжимал его в руке, словно это было его оружие. Рядом находилась закрытая дверь, он подёргал ручку - заперто, и тут услышал скрип дверцы ученического шкафчика, сразу направил луч фонаря на два ряда, по обе стороны стены, из шкафчиков. Видимого движения не было. "Лучше скрип шкафчиков, чем монстры" - подумал Док. Хоть фонарь и освещал путь, журналисту было жутко находиться в заброшенной школе. Здесь словно незримо кто-то присутствовал. Кто-то следил из темноты. Док потянулся к ручке двойной двери, и тут нечто тёмное промелькнуло в узких стёклах двери. Журналист отступил назад, пытаясь светом фонаря что-нибудь высветить в кабинете. В этот момент на весь коридор раздался жуткий смех. У Дока побежали мурашки по коже, он начал истерично оглядываться. Внезапно дверца шкафчика отворилась с мерзким скрипом. - Так... Ладно. - нервно произнёс Док. Он подошёл к открытому шкафчику и между книг на верхней полке обнаружил видеокамеру, сразу признав, что такая же была у него давно, когда только начина встречаться с Гвен. Док обернулся по сторонам, и решил взять камеру; неуверенно открыл её, на дисплее было записанное видео. - Не может быть... - удивлённо промолвил Док. Он запустил видео и застыл от ужаса - это была запись, которую он сделал на их третьем свидании. Они гуляли по парку, и Док решил заснять Гвен, как она гуляла, улыбалась, кормила бездомных кошечек, заснял их вместе. Но с этой записью было что-то не так - она воспроизводилась с помехами, и на заднем фоне, о Боже, из-за деревьев, кустов, выглядывал тёмный силуэт, он словно наблюдал за ними. Или в этот момент за Доком... Тут вновь раздался жуткий смех, только сейчас более загробным голосом. От неожиданности Док выронил камеру и она тут же начала плавиться, словно на раскалённое сковородке. Дверцы шкафчиков начали безостановочно хлопать, а голос продолжал смеяться. Так спокойно, и жутко. Док сделал шаг и тут его подхватило нечто, отбросив на пол. Он не смог рассмотреть лицо, настолько жутким оно было, лишь увидел длинный свисающий язык, чёрные впалые глаза и будто неоднократно порезанную кожу. Как только журналист оказался на полу существо исчезло. Док вскочил и побежал вперёд, ворвавшись в кабинет напротив. Там стоял лишь проектор и множество стульев. Док хотел убежать, спастись от этого кошмара, хотя ему казалось, что заперт здесь, его что-то держит и не позволит сбежать. Он посмотрел на экран проектора - там красовалась голова Бафомета, её ни с чем не спутаешь: вытянутая козлиная морда с длинными рогами, и ушами, смотрящими по бокам, а на голове стоял факел с зажжённым огнём. В этом лике было что-то жуткое, неземное, это нельзя было лицезреть людям. Тут раздался детский смех, Док тут же повернулся к открытой двери - там пробежала маленькая девочка, он выбежал к ней, но в коридоре уже никого не было. Тут ему в уши впился женский крик, его Гвен. Он побежал и внезапно, словно до этого его не было, увидел в коридоре повешенное женское тело. - Нет... - Док даже не видел она ли эта, но что-то ему подсказывало, что это его любимая. Как только он подошёл поближе и уже, кажется, разглядел лицо, как на потолке из ни откуда растеклась чёрная жидкость, из которой вылезло шесть белых рук с длинными вытянутыми пальцами, они втянули к себе неизвестную женщину. - Чёрт! Что это?! - в панике произнёс Док. Пальцы всё ещё были видны, они словно ждали кого-то. Журналист решил подойти поближе и они вдруг исчезли в чёрной жидкости, он навёл на неё фонарь - это словно бездонный, непроглядный колодец, из которого где-то в глубине свисало нечто похожее на множество червей, длинных и тонких, они шевелились словно живые. Док открыл дверь, над которой образовалась чёрная жидкость, и обнаружил кабинет, в котором на койке лежало расчленённое тело. Весь кабинет был изрисован крестами. Журналист только переступил порог, не сводя глаз с отпиленных рук, ног, окровавленного туловища, как вдруг из темноты на него выбежал короткостриженый мужчина в полностью окровавленной одежде. Он схватил Дока за горло и вытащил из кармана нож. Журналист ударил его по носу головой, оттолкнул к койке, вбежал в кабинет и выскочил через открытое окно.       Не оглядываясь он бежал что есть сил, пробегая ряд из повешенных людей, он пробежал мимо, чтобы не присоединиться к ним, и выбежал на кукурузное поле, тут в темноте показались четыре луча фонарей и Док скрылся в высокой кукурузе. - Чёрт, чёрт, чёрт. - нервно помолвил он. Сатанисты что-то злобно бормотали, и судя по звукам, прочёсывали кукурузное поле. Док понимал, что если они его поймают - живым он не уйдёт. Нужно было незаметно пробраться через поле. Док медленно побрёл вперёд, раздвигая кукурузу, и тут перед ним возник луч фонаря - журналист замер. В кукурузу вошёл сектант, Док даже задержал дыхание и почти припал к земле. Сектант прошёл мимо, что-то бормоча под нос. Док медленно и осторожно пробежал вперёд, создавая как можно меньше шума, но ему всё равно казалось. что сектанты слышат его. Он начал пробираться вглубь поля - где не было фонарей, но всё же продолжал слышать мерзкие голоса сатанистов, которые говорили что-то неразборчивое, постоянно переходя на крик. Вдруг перед ним возник луч фонаря, Док тут же упал на землю. "Лишь бы не заметил" - пожелал он. Журналист отполз в сторону. Видимо сектант его заметил и подбежал прямо к нему и стал оглядываться, расчищая кукурузу перед собой. Док лежал внизу, немного поодаль от него, и не сводил от преследователя глаз. Культист стоял, осматривался. Док в страхе закрыл глаза, но сатанист что-то буркнул и пошёл дальше. Док выдохнул и приподнялся, всё ещё оставаясь ближе к земле. Он прошёл вперёд и приблизился к краю посеянной кукурузы, впереди была небольшая тропа и ещё одна плантация. Нужно было перебежать, но журналист всё никак не мог заставить себя, постоянно краем уха улавливая голоса сатанистов. "Они заметят меня, заметят..." - в страхе думал он. Тут Док услышал, что кто-то пробирается сквозь кукурузу прямо рядом с ним и сразу же перебежал через тропу и вбежал в кукурузу. "Сколько же тут чёртовой кукурузы..." - нервно заметил Док. Он обернулся - преследователей не видно, и начал пробираться вперёд, уже не слыша сектантов; сейчас желал лишь выбраться из кукурузы, пойдя налево, считая, что там находится начало посева. Тут неожиданно появилось несколько лучей фонаря по сторонам от Дока, они были направлены прямо рядом с ним. Журналист оглянулся, прислушался - вроде тихо и по-быстрому пробрался вперёд, ни смотря на то, что всё же попался на лучи, но он считал, что сектанты не смогут увидеть его. Он, наконец, вышел из кукурузы и взглядом встретился с культистом. - Чёрт... - произнёс Док. Сатанист тут же заорал, обнажив свои гнилые зубы, из которых шёл гной. Док побежал прочь, несколько лучей фонарей тут же были направлены на него. Он чувствовал, что за ним гоняться все сатанисты фермы. Док обернулся - за ним бежало как минимум пятеро. Он бежал под непрерывный стук пульса в висках, казалось ,что голоса сейчас взорвётся. Он бежал посреди запертых домов, и знал, что не сможет быстро попасть в них. Рядом с каждым домом висела лампа накаливая, будто специально освещая Дока, чтобы преследователям было легче видеть его. Он чувствовал, что сатанисты во-вот схватят, что они будто цепные псы наступают ему на пятки. Как только журналист потерял всякую надежду укрыться, то увидел возвышающуюся церковь. Он напрягся и увеличил темп бега, на всей скорости ворвавшись в церковь. Он даже не рассматривал вариант, что там будут находиться сатанисты. Но внутри было пусто. Док тут же захлопнул двойную дверь, просунув железную балку сквозь ручки. Сектанты начали бешено колотить в дверь, но неожиданно для Дока дверь, наконец, успокоилась, шум затих. Журналист медленно подошёл к двери, прислонил ухо к ней, прислушался - вроде тихо. Но сейчас выходить точно не стояло, они наверняка поджидают.       Док истерично захохотал - наконец-то в укрытии. Бешено колотящееся сердце начало успокаиваться. В первые за долгое время он почувствовал себя в безопасности. Журналист осмотрелся - это была извращённая сатанистская церковь, наверху фрески изображали нечто ужасное, невероятно омерзительных существ ,прорывающихся прямо сквозь ад. Стены были увешаны картинами Бафомета и Саливана Хетча - он был для них пророком. На одной из стен были выбиты имена высших демонов. Док подошёл к алтарю, на котором обнаружил листок с записями, и принялся читать его: "Когда-то и я был как вы, дети мои. Я был обычным продавцом. Как и все брал кредиты - меня волновали бесполезные мирские блага. Я не мог выплатить всё и стал молиться - для меня это был единственный выход. Какой же был его ответ? Вы и сами знаете, дети мои! Я отчаялся и однажды ко мне во сне пришёл наш спаситель - Бафомет, и сказал он мне "Саливан, молись, я услышу твои молитвы, я сделаю тебя самым счастливым человеком". В тот же день, когда я проснулся я начал молить ему, и он ответил! Он ответил! Я услышал его в своей голове. И, наконец, всё понял. Я отказался от своей семьи - жена и сын были незначительным взносом в веру. Я понял для чего был рождён - чтобы нести слово нашего повелителя Бафомета! Это единственная вера, все остальные ложные! Даже сейчас я слышу его, и он рад всем вам." Док отбросил листок со словами: - Псих. Голоса слышит... Тут он услышал крик Гвен, он был близко. Док широко улыбнулся, подошёл к окну, параллельному парадной двери, схватил стул и выбил стекло; подложил свою кожаную куртку, чтобы не пораниться и вылез. Он отряхнул кожанку, надел её, и что-то увидел вдали - пригляделся - двое тащили женщину, которая всячески пыталась вырваться, рядом шёл третий сектант с факелом. - Гвен! - радостно произнёс Док. Он огляделся - рядом валялась заострённая палка. Журналист взял её - время настало освободить любимую, и побежал к ним, стараясь двигаться как можно тише. Его сердце колотилось всё сильнее - ещё немного и любимая будет в его объятиях. О, да, он сделает всё, чтобы это произошло.       Док подкрался ближе, чем когда-либо, и встретился взглядом с Гвен. Он улыбнулся ей и увидел в её глазах блеск, неимоверную радость, надежду, которая уже успела её покинуть. Журналист тут же набросился на сектанта, воткнув заострённую палку ему в горло, Гвен вскрикнула, Док выхватил из его руки факел. Двое сатанистов отпустили девушку и рванули на журналиста. Он огрел одного по лицу, сильно опалив, тот с безумным криком схватился за горящее лицо. Горящая головка сломалась, упав на землю. Второй набросился на Дока и повалил на землю, начал бить по лицу. Журналист закрылся руками, отгородился сломанным факелом и нанёс несколько ударов сломанной древесиной в горло. Сатанист кряхтя, схватился за кровоточащее горло, в этот момент Док скинул его, схватил за волосы и лицом окунул в горячую головку факела. Культист начал орать и дёргаться, в надежде вырваться, но Док со всей силой держал его, и в один момент сатанист затих, и он отпустил его. Док посмотрел на другого - он лежал в стороне с обожжённым лицом, еле дыша. Что же мы готовы сделать ради любимых? Мы готовы сделать всё, переступить черту и стать монстром, коих сами ненавидим. Док подбежал к Гвен, которая лежала на земле, слегка дрожа, и крепко обнял её. - Малыш, я с тобой. Я с тобой. - нежно произнёс Док. - Что же произошло... Это проклятое место... - выдавила из себя плачущая Гвен. Док поцеловал её. - Любимая, теперь ты со мной. Я тебя никому не отдам. Всё хорошо. Она вцепилась в него и мокрыми, умоляющими глазами посмотрела на него: - Поехали отсюда. Сейчас же! Поехали! - Они меня тоже преследовали. Они нас не выпустят. Я должен найти Саливана, тогда шанс есть. - А где агент ЦРУ? - истерично спросила Гвен. - Он не будет марать руки. Ждёт пока всё выйдет из под контроля. - А ещё не вышло?! - Гвен перешла на крик. - Спокойно, малыш, спокойно... - Док поцеловал её и начал гладить её распущенные, взъерошенные рыжие волосы. Тут где-то вдалеке он услышал властный голос, который что-то кричал. Но это было похоже на проповедь, хотя журналист не смог разобрать ни слова. "Саливан" - подумал он. - Слушай, жди меня здесь. Спрячься. Я вернусь за тобой. - он вручил ей свой фотоаппарат. Но Гвен его и не думала отпускать, и повертела головой. - Малыш, слышишь этого голос? Это наверняка Саливан Хетч. Я поймаю его, и мы выберемся. Они не станут рисковать своим пророком. После этих слов она неохотно отпустила его. Док одобрительно кивнул и улыбнулся ей, Гвен же не могла выдавить из себя улыбку.       Журналист побежал на голос, который неустанно что-то проповедовал. Скрывшись за листвой деревьев, он увидел большой крест. К нему был пригвождён полный мужчина средних лет, который и говорил речь; рядом с ним стояли троя культистов с факелами. Крест обступили десятки, сотни сатанистов, которые безмолвно стояли и не сводили взгляд со своего пророка. Приглядевшись, Док узнал в мужчине на кресте Саливана Хетча. "Нет, вы же не сделаете это..." - подумал он. Журналист решил подойти ближе, чтобы в крайний случай остановить людей с факелами. Он подошёл к сатанистам в последнем ряду; они как заворожённые смотрели на своего пророка. Док заглянул в лицо одного из них и ужаснулся - они были похожи на людей, но в них что-то было зловещее. Эти кровавые глаза, вены, просвечивающиеся сквозь кожу, выпирающие зубы, которые, кажется, были заострены; они дышали так быстро, словно загнанные псы, и совершенно не обращали внимание на него. Док прошёл дальше, протискиваясь сквозь них, и одновременно опасаясь, что вот сейчас они обратят на него внимание, но нет, они были будто зомбированы. Журналист вырвался в первый ряд, между двух сатанистов, с опаской поглядывая на них, те же не обращали на постороннего никакого внимания. Саливан Хетч продолжал свою речь, он говорил на другом языке похожим на английский, но в то же время потусторонний. Внезапно Док заметил, как к Хетчу из темноты тянутся чёрные вытянутые лапы, они обхватывают его сзади, Саливан слегка морщится и продолжает свою речь. Чёрная сущность, чернее ночи, выставила на свет от факелов своё омерзительное лицо, на которое Док даже не мог смотреть, как только переводит на него взгляд, начинает идти из носа кровь, сердце замедляет ритм и почти останавливает. Существо облизывает щёку Хетча своим длинным языком, отпускает его и скрывается в темноте.       Тут Саливан замолкает. Док начинает чувствовать, что сейчас его раскроют, что Хетч его точно заметит. Или сатанисты. Но они продолжали смотреть на него, словно на божество. Трое с факелами подошли ближе, тут Док сделал шаг, и почувствовал скованность - сатанисты по бокам схватили его за руки. - Мистер журналист. Вам тут не рады. Хотя со временем вы тоже сыграете свою роль. - Что здесь за чертовщина происходит? Хетч, ты ответишь за содеянное! - крикнул Док. - Ты не понимаешь... Но, обещаю, однажды ты перестанешь бояться. - с улыбкой сказал Хетч. С этими словами трое опустили факела и подожгли его. - Нет! - воскликнул Док и попытался вырваться, но сатанисты держали его железной хваткой. Трое подожгли сено под собой, и всю местность охватило пламя, словно земля была порохом. Двое отпустили Дока, и тот побежал сквозь огонь к Саливану. - Он не хочет править! Он хочет, чтобы мы страдали! - во всё горло заорал Хетч, его всего охватил огонь. Док смотрел на заживо сгорающего Хетча; оглянулся - сатанисты так же были в огне, но не кричали, а безумно танцевали. Внезапно раздался звук разрывающейся плоти, журналист с изумлением перевёл взгляд на Саливана - из его живота вырвались тентакли и схватили героя за руки. Рывком щупальца притянули ближе. Док потерял равновесие и полетел вперёд; поднял взгляд на лицо Хетча - тот смотрел на него кроваво красными глазами, рот растянулся в неестественно широкой улыбке, обнажив акульи зубы. Дока охватил ужас, всё его тело тряслось, он не мог произнести ни слова. Саливан своими щупальцами сжал руки сильнее, журналист закричал, почувствовав, что кости вот-вот сломаются. Док вложил последние силы в свою правую руку и дотянулся до цепочке с крестом, резким движением сорвав её. Он выставил крест перед собой, и в этот момент красные глаза Саливана потекли кровяным потоком. - Здесь нет Бога! - загробным голосом крикнул он, и крестик тут же сложился в комок, словно бумажный. Хватка щупальцами ощутимо ослабилась, Док воспользовался ситуацией и вырвался, вскочил на ноги и уже собрался бежать. Но перед ним возвышалась стена из огня. Как только Док это заметил, тут же заорал - до него добрался огонь - от ног он подбирался к телу. Саливан уже не был Саливаном, его душа перешла во власть тьмы. Его глаза вытекли, но он словно чувствовал, что журналист горит, и смеялся. Это последнее, что он испытал перед тем, как вспыхнул, словно пороховая бочка и взорвался изнутри. От болевого шока Док упал на колени, его взгляд становился всё туманнее, но он смог услышать звук лопастей вертолёта и до боли знакомый голос. Но он уже был далеко от реальности.       Сквозь темноту и забвение пробивались голоса. Веки были неподъёмные, но с каждым усилием свет пробивался всё больше, и наконец - белый свет захватил взор Дока. С каждой секундой свет рассеивался, выплывали синие стены. Журналист повернул голову и тут же встретил лицо, до боле знакомое: кожа гладко выбритая, большие, карие глаза с густыми бровями, и причёска в стиле полубокс. Хантер! Док хотел произнести его имя, но в место этого изо рта раздался кашель. - Наконец-то очнулся! - радостно сказал Хантер. - Где я? - еле слышно произнёс Док. - В больнице твоего любимого друга. - Гвен... Где она? - В соседней палате. Не переживай, с ней всё хорошо. Док дотронулся до своего лица. - Меня охватил огонь... Как я выгляжу? - Всё тот же хипстер. Не переживай, лицо не пострадало. Тело немного подрумянилось, но не сильно. - Хантер взял зеркало и держал перед ним, пока Док не удостоверился, что его волосы и борода в порядке. - Спасибо, что спас нас. - Это моя работа. Хоть ты и думаешь, что я только убиваю людей. - А что с культистами? Хантер тяжело вздохнул: - Мы нашли двадцать обгоревших трупов. Больше людей не нашли. - Двадцать?! Там огромная ферма! Там школа, под одним из колодцев детские тела! - Док мог продолжит рассказывать ужасы фермы, но Хантер его перебил. - Эй! Да, там множество домов, и они все набиты сатанинскими вещами. Нашли школу, она была пустая. Мы осмотрели всю ферму, больше людей не нашли, детские тела тоже не нашли. ЦРУ оцепили и огородили ферму. Никто не войдёт и не выйдет, если там кто - то и есть. А сейчас... Мне пора, да и твой друг заждался. - Хантер встал со стула и вышел. Тут же в палату ворвался Эрик и обнял друга. - Я переживал за тебя! - воскликнул он. - Спасибо. - Док улыбнулся. - Такая у меня работа. - Ты раскрыл это дело? - с блестящими глазами спросил Эрик. - Да. - сухо, без особой радости ответил Док; от увиденного им, радость от раскрытия этого дела никогда к нему не придёт. Эрик вдохнул с облегчением. - Это отличная новость! И что это было? - Сатанисты, Эрик. Всё-таки это не сказки. Они проводили обряды, которые... И правда работали. Я там такое видел... - у Дока затряслись руки. - Никогда не забуду этот ужас. Эрик изменился в лице, в его глазах читался страх. - Боже... - Но... Я всё уладил. - Док выдавил из себя улыбку. - Я рад, что ты цел, дружище. - Эрик улыбнулся в ответ, и похлопал друга по плечу. - Я сейчас навещу твою девушку. - Док тут же хотел встать, но Эрик движением руки не позволил ему. - Ты лежи пока. С ней всё хорошо, не волнуйся. - с этими словами Эрик вышел из палаты. Док закрыл глаза, наконец, с облегчением, пытаясь расслабиться, уйти в сон, в конце концов, он дома. Но не мог заснуть, сам не зная почему; было то слишком холодно, то жарко, то ему слышался странный шёпот. Он решил сбросить с себя одеяло, и как только это сделал, то увидел на простыне чёрное, словно уголь пятно в форме трёхпалой лапы. По телу Дока побежали мурашки, его охватил ледяной, парализующий страх. Что-то последовало за ним. Из поглощающей тьмы.