Завтра

Мне всегда нравилось место, где я жила. Такое тихое, спокойное, молчаливое. Я никогда не знала, в какой уголок нашей огромной планеты забросит меня на следующее утро непредсказуемая судьба. Бывало, я сидела на краю острова, подтянув острые колени к подбородку и, обхватив их руками, заворожено вглядывалась в такую изменчивую и таящую в себе опасность гладь моря. Мою макушку пригревали ласковые солнечные лучи, вокруг лопастей мельницы сновали туда-сюда и весело щебетали быстрые птицы, чья стихия, как и моя – небо. А бывало и по-другому. Иногда я лежала на животе в густой траве и задумчиво рассматривала города, над которыми пролетала. Разномастные крыши домов, машины, блеск от витрин и пустые, будто смазанные лица незнакомых мне людей. Знаете, сколько себя помню, они никогда не глядели в небо, скорей всего, им было просто не до этого. Лишь иногда я замечала, как детские лица удивлённо смотрят вверх, да иногда последние мечтатели рассеянно наблюдают за облаками. Раньше, в первые дни, как я здесь оказалась, я отчаянно пыталась хоть как-то привлечь их внимание – махала руками и зачем-то пела песни. Будто они с такой высоты меня услышат, глупая. Мне до безумия, до зубного скрежета хотелось, чтобы хоть кто-нибудь поднял свой взгляд именно на меня, на мой остров и просто помахал рукой, робко улыбаясь вслед. Но этого так и не произошло – может, меня просто не могли увидеть? А то, что я могу разглядеть с такого расстояния всё, что творится внизу – лишь бесполезный подарок природы, чтобы я не скучала там, в одиночестве. В те дни я бы всё отдала, чтобы просто услышать звуки голоса, и мне было совершенно без разницы, кому они принадлежали бы. Наверное, в то время меня можно было назвать одинокой. Скорее всего, это и так. Я не знаю. Сейчас ведь всё уже изменилось, я привыкла и полюбила свой корабль-остров. Каждый утренний день, который я встречала, сидя в молчании на обрыве, научил меня ценить то, что я имею. И это море, и этих птиц, и крыши домов. Я научилась получать удовольствие и от созерцания однообразных пейзажей пустынь и степей – даже в нём можно найти что-то интересное и близкое сердцу. Раньше, когда мне становилось совсем уж невыносимо, я забиралась на старый чердак моего маленького дома и рассматривала фотоальбом, который я нашла в день моего сюда «прибытия». Он лежал под подушкой, старой и пыльной, такой же, как и он сам. Может, его забыл предыдущий жилец? Я не знаю – ведь я не нашла ни одного свидетельства того, что до меня здесь жил кто-то ещё. Фотографии были совершенно обычные, было видно, что они сделаны рукой любителя-новичка, я даже не представляла, кто на них изображён. Да мне было это и не важно – главное, что когда я прикасалась к тусклым изображениям, я чувствовала себя не таким брошенной и одинокой. Я вместе со всеми смеялась, совершала глупости, веселилась и отмечала незнакомые мне праздники в компании друзей, которых мне никогда не суждено увидеть. В общем, я понимала, что стоит всё-таки жить и мечтать, хотя бы ради тех, кто жил там, в альбоме. Чёрт, похоже, я была тогда до ужаса сентиментальной. Ну и ладно, пускай я останусь тем, кем являлась тогда. Жизнь на острове меня изменила до неузнаваемости, но мне это нравилось – ведь я знала, что в моей душе ещё живут частички той упрямицы, какой я была раньше. Я не собиралась ничего менять и тогда - я уже не представляла себя без жизни на острове, затерянном в глубинах небес. Я была счастлива. Пока я могла встречать рассветы, пока вдыхала глубоко свежий утренний воздух, пока стояла двумя ногами на прохладной земле, я был счастлива. Сколько я себя помню, я была неразрывно связана с тем, что меня окружало. Никто и ничто не могло нарушить мой мир, порядок, который я в нём установила. Ничто. Боже, какой я была дурой. Всё изменилось в один день. Точнее, в одно единственное утро. Те, кого я даже никогда не видела, разрушили в пух и прах всё то, что было мне дорого. Ещё живая физически, я умерла тогда, когда увидела, как рушится моя мельница, ломаются ветки деревьев, под которыми я столько раз сидела, когда мне было невыносимо грустно, горит мой дом. Огненный ливень из пуль проделал в моей душе раны, которым никогда уже не будет суждено затянуться. «Вот и конец…» - эта мысль промелькнула всего раз, когда я, сжавшись, пряталась от обстрела. Всё вокруг смешалось – дым и гарь, щепки вперемешку с пулями. Мне нечем было ответить, я не могла себя защитить – на моём острове не было никакого оружия, кроме старого складного ножа, который всегда лежал у меня в кармане. Следующий шквал выстрелов заставил меня перебраться в последнее укрытие, которое осталось целым. В мельницу, которую я с такой любовью приводила в порядок. Резкий толчок дал мне понять, что остров уже не летит, а падает в неизвестность. Уцепившись за проём, в котором раньше была дверь, я с ужасом наблюдала, как на глазах рушится моя жизнь, исчезает всё, что было мне дорого. Мой остров падал, мельница горела. Я закашлялась и почувствовала, как дым и гарь обожгли мои лёгкие и трахею. Со следующим толчком я отлетела к стене. По велению внутреннего голоса я с трудом зажмурилась, и внезапно резкая боль молнией прошла по всему моему телу, которое уже не подчинялось хозяину. По плечу потекло что-то мокрое и горячее. Я поняла, что больше не смогу даже прятаться - меня намертво пригвоздил к стене железный штырь. «Заживо распятая». Что же, пора приготовится к самому худшему. Удар. Ещё один. Хруст ломаемых костей – на меня упала одна из балок, которые раньше держали крышу. Вот и всё. Как жаль, что я так и не узнаю, что будет завтра. «Мой остров. Мой. Как же это глупо. Я жила на нём, но разве он мне принадлежал? Я дала ему название, даже не думая о том, что у него уже могло быть имя. Чёрт возьми, как же больно. Я умираю, не оставляя после себя ничего, кроме жалкой горстки пепла. Кого я любила, кроме своих цветов да птиц, которым я отдала частичку себя? Кто обо мне вспомнит? Никто. Ведь не было никого, с кем я могла поделиться тем, что я думаю, о чём я переживаю. Мой остров, мой любимый остров» - Ээй! Пустота. Пространство без звуков, без движений. Солнечный свет, который бьёт в глаза. В чужом теле, наблюдаю чужими глазами. - Э-эээй, проснись, кому тебе говорят! Пустота. Лишь нереальное ощущение полёта, да привкус дешёвого алкоголя во рту. Уже не больно. Утро? Похоже, я всё-таки смогу увидеть, как наступает моё завтра. - Нуддл! – громкий крик наконец-то приводит меня в чувство, и я ещё долго сижу на кровати, пытаясь переступить через тонкую грань между фантазией и явью. Пахнет чужими сигаретами и отчего-то в воздухе витает аромат роз. Мне снился странный сон.