Ветер стылый, на петле дверь. Снег окутал Москву и Пермь. Огонь чадит, изнывает, Пес цепной безумно лает. Рвутся позвонки снежинок, — Кто-то топает на рынок. Белым и солнечным утром, Пушкинским стилем и гуртом, Все мимо и мимо плыло. Ну а дальше, там, за селом В чащобе сырой, прогнившей, Ютилась жена под нишей. Рычит и ядом плюется. И с мясом срывает кольца. Бледный муж. Святой отец здесь. А женушку мучает бес. Крест крестом, на ложе кожа. Дьявол изгнан, черт бдит лежа. Вздохнули все, расслабились. Черт шкодливо оскалился. В руки ножик, ножик в шею. Можно в сердце иль трахею. Кровь рекою, тело — лодка. Хохотали во всю глотку. Пушкин вряд ли бы одобрил: Молоко в кровавой роли...
Пушкин вряд ли бы одобрил
31 января 2017 г. в 14:59