Варенье с кровью.
Мягкие лучи закатного солнца проникали в помещение, окутывая его нежной аурой. В атласном белом пеньюаре я копошилась на кухне в попытках порадовать свой голодный желудок. В это время я должна была уже спать, но постоянно бурчащий живот, чей звук больше походил на стоны умирающего животного, не давал мне покоя: уж очень я проголодалась. Когда я лежала на мягкой кровати, смотря в белый потолок, я постоянно думала о малиновом варенье, о его холодном густо-красном цвете, о сладком вкусе и приятном аромате. Мое желание было настолько манящим, что, казалось, я ощущала его вкус на кончике языка. Не в силах больше сдерживаться, я спрыгнула с кровати и поспешила на кухню. Как же хотелось намазать кусочек булочки этим изысканным ягодным изделием и откусить лакомый кусочек. И все мои желания были исполнены. Погружая в рот и откусывая мягкую булочку, обмазанную сверху малиновым вареньем, я наслаждалась этим чарующим вкусом, а губы неосознанно расплывались в довольной улыбке. Однако варенья, которое я нашла в холодильнике, было значительно мало, и такого количества мне не хватало, чтобы вдоволь им насытиться. Я знала, что в этом доме холодильник не единственное место, где могло бы храниться любимое лакомство. Открыв верхний шкафчик, что располагался над столешницами, на самой верхней полке я увидела ту самую баночку. В глазах будто заискрились звездочки, а в уголке рта поползла тонкая струйка слюны. Но так только казалось. Поднявшись на носочки, я потянулась к полке. После нескольких попыток ощущения были, будто пальцы стали на пару сантиметров длиннее, но банку я так и не достала. — Черт! — на выдохе сказала я в пустоту. Как это бесило. Надув обиженно губы и раздраженно вскинув бровями, я еще раз решила попытать удачу. Оперившись рукой о поверхность столешницы, я резко подпрыгнула и задела банку пальцем, благодаря чему она слегка сдвинулась в бок. На моем лице заиграла надежда. Проделав все то же самое, но не рассчитав силу, банка чуть не упала мне на голову, если бы не внезапно появившаяся рука, которая оттолкнула ее обратно. Я тут же почувствовала твердую металлическую пряжку ремня, что коснулась моих ягодиц, и горячее дыхание возле уха. Его длинная рука продолжала опираться об полку, и он до сих пор стоял плотно прижавшись ко мне, как бы заключая меня в ловушку, из которой мне было не выбраться. Я почувствовала, как щеки начали гореть, а сердце забилось быстрее обычного. — Как сладко ты пахнешь, — прорычал он, обжигая место за ушком. Тело охватило ознобом, а ногтями я впилась в столешницу. Он слишком сильно влиял на меня: его низкий голос, холодное тело и горячее дыхание, чей контраст безумно сводил с ума, и аромат, что исходил от него, не мог оставить меня равнодушной. Я почувствовала, как его сильная ледяная рука коснулась моего плеча, и он медленно повел ею вниз. По коже прошлось стадо мурашек от его холодного, но такого приятного прикосновения. — Чонгук, хватит так делать, — на выдохе сказала я. — Как «так»? — усмехнувшись, спросил парень, зарываясь носом в копну моих волос. — Смущать меня. Мне неловко от этого, — я посмотрела на парня через плечо, поймав на себе его пронзительный взгляд. — Если бы ты так откровенно не тянулась к этой полке и не пахла настолько вкусно, я бы так не делал, — сказал Чонгук, давая мне возможность повернуться к нему лицом. Врун. Он делал это без причины, лишь тогда, когда ему самому этого хочется. — Что ты тут делаешь? Я тебя разбудила? — Пить захотелось. В горле пересохло, — лукаво улыбнулся он, пронзая меня взглядом темно-красных глаз, что секунду назад были темно-карими. — Сейчас дам воды, — слегка оттолкнув его от себя, я подскочила к чайнику и налила в прозрачный стакан свежую воду. — Вот, держи, — дрожащей рукой протянув к парню стакан, я невинно на него посмотрела. Чонгук усмехнулся, облизав губу. Он резко выбил стакан из моих рук, отчего тот упал на пол и разбился. Парня это мало волновало. Он схватил меня за руку и с невероятной скоростью прижал к столешнице, отчего я невольно ахнула, слегка коснувшись его губ своими. Я напряглась и со страхом в глазах посмотрела на него. Не сказала бы, что я боялась Чонгука, но зачастую он вытворял пугающие вещи. — Я предпочел бы кое-что послаще простой воды, — его глаза приобрели кровавый оттенок и поблескивали от желания, а из чуть приоткрытых губ выглядывали белоснежные клыки. — Чонгук, пожалуйста, не сейчас, — пропищала я, пытаясь отодвинуть от себя настойчивого и голодного вампира. — От твоих слов мне хочется этого еще сильнее, — столь похотливые слова он прошептал мне в губы, опаляя их своим горячим дыханием. — Я… не хочу, Чонгук, — он усмехнулся, хищно смотря мне в глаза. — О, я в этом очень сомневаюсь, малышка, — снова на его лице заиграла ухмылка. — Я заставлю тебя подчиниться мне. Чонгук завораживающие медленно просунул палец к себе в рот и клыком проткнул мягкую подушечку, из которой потом потекла свежая кровь. Я испугано смотрела на его действия в ожидании. — Попробуешь меня? — похотливо промурлыкал он, просовывая свой длинный палец ко мне в рот. Обхватив его окровавленную подушечку своими губами, начала облизывать ранку, высасывая из нее кровь. Кровь этого парня была иной, в ней было что-то магическое, то, от чего мой разум туманился и я словно не владела собой. Это и называлось подчинением. Облизав кончик, я блаженно улыбнулась, смотря, как он проделывал то же самое, слизывая с пальца мою слюну. — Умница, — хрипло сказал он, когда увидел, что я полностью в его власти. Чонгук обхватил мое лицо ладонью и притянул меня к себе, жадно впиваясь в губы. Этот поцелуй чем-то напоминал взрыв. Долгий, горячий поцелуй, в котором Чонгук закусывал мою нижнюю губу, а языки и зубы встречались в бешеном танце, и он прижимал меня к себе настолько близко, насколько это было возможно. Его руки властно хозяйничали по моему телу, задирая белоснежный пеньюар все выше и выше. Когда воздуха стало не хватать, он нехотя отстранился от меня, и наше горячее, сбившееся дыхание слилось воедино. Он сжал мертвенной хваткой волосы на затылке и оттянул их так, чтобы я выгнула шею в сторону, давая возможность прильнуть к ней. Чонгук прошелся цепочкой влажных поцелуев от подбородка вниз по шее, оставляя на светлой коже красные засосы. А после я почувствовала, как он вонзил острые клыки, разрывающие кожу, проникая ими в горячую плоть. Пронзительный стон, больше похожий на визг, сорвался с моих губ, заполнив пустое помещение. Я почувствовала, как тело начало гореть, а кровь забурлила, стекая теплыми струйками по моей коже. Тело тряслось от передозировки эмоций, ноги подкашивались, и, казалось, что еще немного — и я упаду, если бы не сильные мужские руки, держащие меня в своих властных оковах. Я закрыла глаза, вонзая ногти в край столешницы, и наслаждалась болезненными, но такими возбуждающими ощущениями. А где-то возле уха слышались звуки насыщения, когда Чонгук с удовольствием высасывал из моего тела густую жидкость. Его отрада была настолько велика, что он неосознанно прижимал меня ближе к себе, а длинные пальцы впивались в мое податливое тело так, что я уже представляла, как на утро увижу маленькие синяки. — Она такая… горячая, — хриплым голосом отозвался Чонгук, прошептав столь провокационные словечки мне на ухо. — Кажется, я не смогу остановиться. Я лишь в ответ выдавила сдавленный стон, когда снова почувствовала его клыки в себе. С трудом отрываясь от мраморной кожи на шее, он слизал багровую струйку крови, стекающую от шеи по ключицам, а потом впился в мои, слегка опухшие губы грубым, властным, не требующим пререканий поцелуем, скорее похожим на укус. Он был голодным хищником, а я бедной овечкой, попавшей в лапы кровожадного зверя. И все, что я могла — это подчиняться ему. Его дурман, что так яро подействовал на мое сознание, заставлял мою голову кружиться, а тело доводить до судороги от неистового желания и возбуждения. Пока я парила где-то в своей чарующей вселенной, почувствовала на себе что-то прохладное и жидкое, липкое. — Что ты делаешь? — унюхав сладкий аромат варенья, я удивленно вскинула бровями, увидев размазанную сладость на своей коже. — Хочу, чтобы мой тортик был еще слаще и вкуснее, — проведя языком по своим острым зубам, вампир, не раздумывая, вновь прильнул к шее. Я чувствовала, как его мокрый язык слизывал варенье, как его клыки оставляли очередные проколы на мягкой коже, из которой появлялись струйки крови. Это уже, право, чистой воды мазохизм: получать удовольствие от жгучей боли, что причинял мне этот парень. Это словно наркотик, без которого я не могу жить. И пусть, пусть он продолжает терзать и мучить меня. Мне нравится это! — Чо… Чонгук, — простонала я, и услышала довольную усмешку. — Что? — он продолжал приятно поглаживать мое тело, слизывая стекшее варенье с моего тела: его язык касался ключиц, плеч и ложбинки меж грудей. Он явно провоцировал меня, разжигая внутреннее пламя похоти. — Я… хочу тебя. — Какая нетерпеливая, — усмехнулся он, выдыхая мне в губы. Чонгук, не желая больше ждать, принялся за дело. Бесполезные куски материи с треском порвались, и разорванный пеньюар полетел на пол. Сбивчивыми, суетливыми движениями Чонгук начал избавляться от одежды, демонстрируя свою атлетичную, слегка худощавую фигуру. Когда он наконец закончил с этим, я тут же прильнула к желанному мертвенно-бледному телу, покрывая его жаркими поцелуями, оставляя багровые отметины. Вампир был возбужден до предела; прикосновения его холодных рук с моим горячим, буквально обжигающим телом, сносили крышу. Он блаженствовал от ласк, что я дарила ему: проводила теплым языком по его ледяной коже, не упуская момента обсосать горошины мужских сосков, спускалась вниз по крепкому прессу и через штаны раззадоривала его возбужденную плоть еще сильнее; водила рукой вверх-вниз, слегка подворачивая. Ему очень нравилось, ведь Чонгук, закрыв глаза и закинув голову назад, наслаждался ласками, обрывисто постанывая и закусывая губу. Не в силах больше сдерживать себя, он резко повернул меня задом и грубо вжал в столешницу. Послышался щелчок ремня, сменившийся на скрежет ширинки. Чонгук спустил с себя тесные штаны и облегченно выдохнул мне на спину. Буквально за секунду сорвав с меня кружевную ткань, направил затвердевший орган к влажной промежности и медленно погрузился в узкое, жаркое тело, пальцами хватаясь за округлые бёдра. — О да-а… — стоном протянул парень, войдя во всю длину. Буквально несколько секунд, и Чонгук беспощадно вдалбливался в меня. С уст срывались громкие и вульгарные стоны. Он грубо надавил на поясницу, ускоряя темп. Глубокие, жёсткие рывки давали понять, насколько он возбужден, насколько сильно Чонгук чувствует свое превосходство и власть, насколько велико его желание овладеть мной. Вампир наклонился так, что моя влажная от пота спина соприкоснулась с его не менее мокрым и рельефным торсом. Длинными пальцами Чонгук схватил меня за горло слегка придушивая, немного запрокидывая голову на свое плечо. Он нарочито стонал и рычал мне на ухо, отчего оргазм накрывал меня быстрее обычного. — Такая узкая… — прорычал он, смазано целуя в шею и немного задыхаясь, — в тебе так горячо… — жарко выдыхал он. — Прошу… быстрее. — Громче, — прорычал он, проводя клыками по плечу, — скажи это громче. — Еще быстрее, молю! — громко взмолила я, толкаясь навстречу его движениям. Движения Чонгука были точные и быстрые настолько, что каждая клеточка моего тела плавилась от слишком сильной услады. Все это время он не переставал смотреть, как я извивалась под ним, как дурела от его пылких и страстных движений; ему нравилось слушать громкие, столь сладчайшие для него звуки, что срывались с моих губ. В какой-то момент я начала сдерживать свои стоны, лишь бы отчетливее расслышать хриплое, судорожное дыхание Чонгука, то, как он шипел от нескрываемого удовольствия. — Давай... кончи для меня, — сказал он, словно прорычав, и впился в мою шею клыками, высасывая очередные миллилитры крови. Перед глазами появился туман, голова кружилась, но я чувствовала, что была на пике оргазма, что накрыл меня своей шелковой вуалью страсти, и я исполнила просьбу Чонгука, громко и протяжно застонав, сжимая внутренними мышцами пульсирующий во мне мужской орган. В миг перед глазами воцарилась кромешная тьма, мое сознание отключилось, и я уже не помнила, чем все закончилось.***
Медленно раскрыв глаза, я ощутила приятную мягкость и тепло собственной кровати. Распластавшись на чистом белоснежном белье, я вспоминала сегодняшнюю ночь, отчего на лице расплылась довольная улыбка. Шея ужасно ныла и горела, я легонько дотронулась пальчиками до болезненных мест и ощутила гладкость пластыря, который был аккуратно наклеен, закрывая маленькие ранки, причинённые от острых клыков. В горле пересохло, хотелось пить, и, как ни странно, повернувшись, я увидела на прикроватной тумбочке стакан с водой. На мне был совершенно новый бежевый пеньюар. Все эти знаки внимания не могли не порадовать меня. После завершения нашей бушующей страсти, он любезно отнес меня в спальню, переодел и залечил ранки, оставленные после себя. Чонгук был замечательным любовником, и несмотря на то, что он кровососущее чудовище, его гуманности и доброте мог бы позавидовать любой другой человек.