Сaptus est libidine

Эмма бежала вперед, вытянув перед собой руку так, словно ее запястье обвили не ремни, а настоящие змеи. Кровь гулко стучала в висках, а под ногами шелестела опавшая листва. Ее взгляд был прикован к склепу, что высился впереди, и она неслась, сломя голову, не обращая внимания на надгробия, что мелькали по бокам. — Реджина! — Зачем-то вскрикнула Свон, а затем с шумом побежала по ступеням, эхом отражающимся от каменных стен. — Реджина! — Вновь воскликнула она и облегченно выдохнула, как только увидела брюнетку, сосредоточенно нахмурившуюся над очередным зельем. — Мисс Свон? — Спокойно и несколько безразлично прозвучало в ответ. — Мне нужна твоя помощь, — запыхавшись, выговорила Эмма и застыла, продолжая держать руку перед собой, делая вид, что конечность ей не принадлежит. Брюнетка медленно отвела взгляд от дымящейся колбы и подняла глаза, горящие легким раздражением, на блондинку, а затем посмотрела на руку, брезгливо и с опаской висящую в воздухе. — Вы зажглись азартом к BDSM-культуре и не можете освободиться от оков своего увлечения? — Саркастично поинтересовалась мадам мэр. — Они сами вцепились мне в руку! — С жаром воскликнула Эмма и ремни внезапно вспыхнули золотом, предъявляя затейливую надпись: «Сaptus est libidine». — Плен страсти? — Насмешливо озвучила слова Реджина, изогнув бровь, а затем покачала головой и вернулась к зелью. — Мисс Свон, я не увлекаюсь BDSM, так что выход найдете сами. — Ты должна мне помочь снять их! — Свон схватилась плененной рукой за запястье женщины, и внезапно их толкнуло друг другу в объятия. Миллс дернула рукой, но ремни поползли по коже, приковывая к блондинке, комната пошла рябью, а перед глазами засияла золотая надпись: «Сaptus est libidine», пока сознание не поглотила тьма.

***

Прохладный воздух скользил по обнаженному телу, прикасаясь к шее, соскам и животу, невесомо лаская нежную кожу, изучая, временами исчезая и вновь возвращаясь к теплым ногам и рукам, повторяя чувственные изгибы тела, едва касаясь губ и начиная свой осмотр вновь. Темные ресницы задрожали, а затем глаза распахнулись, сияя огненными всполохами янтарной радужки. Реджина дернулась, пытаясь сменить позу, и тут же почувствовала, как кожаные ремни впиваются в шею, руки и ноги, заставляя застыть и не шевелиться. Несколько секунд она недоуменно моргала, желая прояснить взгляд и восстановить события произошедшего, но как только все рецепторы проснулись, она поняла, что к ее телу приковано другое обнаженное тело. Ее глаза шокировано округлились и она сделала глубокий и медленный вдох, пытаясь успокоиться, но помимо сырости склепа почувствовала весьма насыщенный аромат мяты и виноградных лоз, что был присущ всего одной особе во всем Сторибруке… — Свон! — Реджина так рявкнула, что ошейник впился в горло, а за спиной послышался хриплый кашель. — Реджина? — Сипло прозвучало в ответ. — Какого черта ты сделала? — Прорычала женщина. Хоть Эмма и была прижата спиной к спине брюнетки и не могла видеть огненного блеска темных глаз, но ее кожа все равно покрылась мурашками от жидкой ярости, растекшейся по воздуху от простой фразы. — Я ничего не делала, — неуверенно возразила Свон. — Да ну? — Скептически прищурилась Миллс. — А какого черта ты ко мне пришла со своим пленом страсти? — Когда что-то случается, все обращаются либо к Голду, либо к тебе, — Эмма мысленно взмолилась о том, чтобы Реджина не смогла ее испепелить связанной. — А так как я проникла в лавку Румпеля и эта штука обвилась вокруг руки, то осталась только ты. — Она зажмурилась, ожидая смерти, но вместо праведного огня Реджина застонала. — Свон, ты идиотка! — Я испугалась! Куда мне было еще идти? — Куда угодно! Мадам мэр, что до этого находилась в постоянном напряжении, внезапно расслабилась и смиренно рухнула на пол на сколько это было возможно. — Реджина? — Удивленно позвала Эмма, спиной ощущая изменения. — Что? — Слишком спокойно отозвалась та, удобнее устраивая голову на своей руке вместо подушки, чтобы ошейник не впивался в горло. — Я обнаженная застряла в своем склепе, привязанная к голой идиотке, которой хватило ума хватать вещи Голда. Свон по-детски надула губы, а затем сосредоточилась на своих ощущениях: их лопатки, задницы и ноги были тесно прижаты друг к другу, но если исключить неудобства в позе, то ей даже нравилось соприкасаться с нежной королевской кожей. Она сделала глубокий вдох, втягивая носом парфюм Реджины, и прикрыла глаза, наслаждаясь ароматом и близостью. — Не такая я и идиотка, — тихо сказала Эмма и начала вертеть запястьем, пытаясь выскользнуть из плотного кольца ремней, но только она смогла сдвинуться на миллиметр, как оковы стянулись туже, больно впиваясь в кожу, отчего Миллс зашипела. — Это магия! — Воскликнула брюнетка с такой интонацией, словно это было самой очевидной вещью на свете, а блондинка сотворила самую большую глупость, на какую только была способна. — Ты их не снимешь просто так! — И что же нам делать, мисс Гениальность? — Раздраженно поинтересовалась Свон. — Ничего, — безэмоционально ответила мадам мэр, пропустив колкость мимо ушей. — Ждать, пока нас найдут. — То есть, просто лежать и ждать? — А ты знаешь, как освободиться? — Вопросом на вопрос ответила Реджина, и Эмма поджала губы. — Вот и я не знаю. Нам нужен Голд. Свон уставилась в стену, зрительно ведя дорожку каждой трещины в камне, желая себя хоть чем-то занять, чтобы отвлечься от ощущений того, как соприкасается кожа к коже, и как прохладный ветер гуляет по обнаженному телу. Внезапное любопытство того, как выглядит вечно холодная и неприступная мэр Миллс без одежды, жаркой волной прошлось по телу и остановилось внизу живота. — Ты, конечно, не самая лучшая компания для того, чтобы скоротать время, но я рада, что это ты, — слова давались с трудом, словно она говорила совсем не то, что нужно было сказать. — Прекрати, Свон, а то можно подумать, будто я тебе нравлюсь. — Да, — признание с легкостью слетело с губ, а ошейник испарился. Реджина потрясенно распахнула глаза, не ощущая более впивающейся кожи в шею. — Что ты сказала? — Не веря услышанному спросила она. Эмма затаила дыхание, пытаясь понять отношение Миллс к этому признанию. — Ошейник пропал, — озвучила очевидное Свон. — Мне нравится твоя улыбка, — вдруг добавила она и замолчала. — Что ты несешь? — Я… — блондинка смутилась, радуясь, что Реджина не видит ее лица, — я подумала, что они исчезают, когда озвучиваешь признания. — Это оковы страсти, а не кружок откровений, — саркастично ответила брюнетка, начиная злиться на неуместную близость, злясь на саму себя оттого, что ей нравилось прижиматься к телу Спасительницы. На секунду Эмма нахмурилась, а затем на ее губах расцвела улыбка и она повернула голову к Миллс насколько позволяла поза. — Мне нравится злить тебя, не приносить отчеты и привозить Генри позже, чем ты того требуешь, а знаешь почему? — Свон спиной чувствовала потрясение властной мадам мэр и это доставляло особое удовольствие. — Потому что когда ты злишься и сокращаешь расстояние до непозволительно близкого, то ты настолько сексуальна, что мне хочется впиться в твои губы и содрать одежду, а затем слушать, как ты кричишь от наслаждения, — она понизила голос и закончила шепотом, — от наслаждения, что дарую тебе я. Реджина прикрыла глаза и ее тело пронзила сладкая дрожь. Она не знала отчего: от холода или самих слов, а может, от возбуждения, что взбудоражило сознание и откликнулось истомой желания внизу живота, но она отчетливо захотела всего, что озвучила Свон, так сильно, что не почувствовала, как захват ремней на ногах стал слабее. — Реджина? — Ласково позвала блондинка, не сдерживая свою триумфальную улыбку. — Все в порядке? — Да, — голос прозвучал непривычно хрипло. — Тогда твоя очередь. — Я не стану озвучивать никакие сексуальные фантазии просто потому, что какие-то волшебные BDSM-оковы не отпускают меня. Если хочешь, то сама продолжай, у тебя отлично получается, — саркастично ответила брюнетка и, поджав губы, положила голову обратно на руку, плотно сжав бедра, пытаясь унять настойчивое требование прикосновений. — Но ты же чувствуешь, что без твоих признаний нам не освободиться, — усмехнулась Эмма и поерзала, потеревшись задницей о попку Реджины, чувствуя, как та вздрагивает от ощущений. — Давай, расскажи мне о своих желаниях. — Ладно! Я хочу, чтобы ты меня поцеловала. — Где? — Улыбаясь поинтересовалась Свон. — Везде, — с вызовом ответила мадам мэр. — От губ, вниз, по груди… к центру наслаждения, — она понизила голос, принимая игру, желая завести одной лишь интонацией, прекрасно зная, как умеет играть голосом, — чтобы удовлетворить тебя своими криками, дорогая, — с придыханием закончила Королева. Эмма облизала пересохшие губы и сменила положение освободившихся ног, просунув свою меж ног Реджины. — А такой ты мне нравишься еще больше, — усмехнулась блондинка. — А ты бы мне понравилась куда больше, будь ты прикована к моей кровати. — Миллс томно выдохнула, прижавшись к женщине. — С повязкой на глазах, беззащитная и вся в моей власти. Я хочу, чтобы ты дрожала, ожидая моей ласки, я хочу, чтобы ты хотела лишь меня и представляла себя только в моей постели, потому что ты не знаешь, на что я способна, потому что не сможешь быть ни с кем, кроме меня. Свон почувствовала почти что болезненное желание прикоснуться к Реджине или чтобы Реджина прикоснулась к ней. — А говоришь, что не увлекаешься BDSM, — как в бреду пробормотала она, делая глубокий вдох, желая прояснить рассудок за пеленой возбуждения, охватившим тело. — Я и не увлекаюсь, — усмехнулась брюнетка, облизывая губы. — Просто я умею причинять боль, а ничто так не отражает это, как наслаждение. Умение одного, приводит к пониманию другого. — В таком случае, я хочу сказать, что просто так ты меня не возьмешь, потому что я тоже хочу насладиться твоим телом, а своего я добьюсь, — Реджина чувствовала, как ремни теряют силу вокруг левой руки, — и ты будешь молить меня об удовольствии. Не успели оковы спасть, как брюнетка извернулась, занеся прикованную руку над головой и перекинула ногу через талию женщины, заставляя лечь на спину, чтобы оседлать бедра. — Я Королева, а королевы не умоляют, — она заглянула в потемневшие серые глаза, и Эмма задохнулась от страсти огненных всполохов в янтарном блеске завораживающих глаз, — королевы берут, — и, упершись левой рукой в пол, брюнетка властно накрыла уста Свон своими губами, вкладывая в поцелуй весь спектр эмоций, что ощущала. Их скованные руки изменили положение и пальцы переплелись, не желая отпускать друг друга. Реджина думала, что с легкостью справится с женщиной, но та дала отпор, с легкостью играясь языком мэра, разжигая пламя желания еще сильнее. Брюнетка усмехнулась сквозь поцелуй. — Я тебя забавляю? — Спросила Эмма, усыпая кожу поцелуями, направляясь к шее. — Возможно, — улыбаясь, промурлыкала Миллс, склоняя голову в сторону, позволяя блондинке укусить себя за мочку уха, чтобы затем почувствовать, как влажный язык скользит вдоль шеи. — Даже в такой момент ты умудряешься бесить меня, — тихо прорычала Свон, набрасываясь на нежную шею укусами и лечебными поцелуями, отдающимися волнами нетерпеливого возбуждения. Свободной рукой она сжала грудь Реджины, наслаждаясь томным и тягучим стоном, пробирающим до костей в своей неповторимой сладости и страстности. Пальцы сжались на затвердевшем соске и новый стон растекся по комнате. Брюнетка навалилась вперед, вставая на четвереньки, нависая грудью прямо над лицом Эммы и та поддалась вперед, смыкая губы на втором соске, ощущая кожей, как эти ласки разносятся пронзающим болезненным удовольствием по телу, заставляя желать большего. — Ты будешь умолять, — прошептала Свон, смыкая губы на возбужденной плоти, и, играясь рукой с грудью. — Нет, — упрямо выдохнула Реджина и ртом втянула воздух в столь откровенной форме, что Эмма задрожала, сжимая бедра, и рукой заскользила по стройному королевскому телу, ведя линию из ногтей, раздражая в щекотке кожу. — Да, — хрипло ответила блондинка, поглаживая бедра, виляющие и поддающиеся навстречу ласкам. Она медленно заскользила по лобку, прикасаясь пальцами к жаркому лону, наслаждаясь влагой, что моментально окутала пальцы. — Ты такая мокрая, — промурлыкала Свон, обводя языком грудь, приближаясь круговыми дразнящими движениями к соску. Напряжение в теле Реджины накалялось все сильнее, становясь комком неудовлетворенных нервов, создавая нестерпимую необходимость в прикосновениях, но Эмма продолжала дразнить, скользя вдоль промежности к клитору, сладко задевая его, и обратно, к истекающему соком лону, сводя с ума своей сладострастной пыткой. — Эмма! — Жалобно воскликнула брюнетка, безуспешно попытавшись в очередной раз насадиться на пальцы. — Попроси, — улыбнулась блондинка, продолжая искусно играться с грудью губами и языком. Реджина зашипела и закусила губу, томно мыча, а большой палец Свон застыл на клиторе, ощутимо надавил, создавая круговые движения, а затем вновь продолжил скользить вдоль промежности. Брюнетка невольно заскулила, вновь лишенная удовлетворения. — Я прошу тебя! — Не выдержала она, ее глаза полыхнули огнями падающих звезд в ночи. — О, непослушная Королева стала послушной… — Заткнись, — прорычала Миллс, а в следующее мгновение пальцы с легкостью скользнули в жар лона и мадам мэр прогнулась в спине, запрокинув голову, ее губы раскрылись, а из груди вырвался протяжный, невероятно чувственный стон, сносящий здравый рассудок Эмме. Небольшая пауза, и Свон медленно, нестерпимо медленно, вынула пальцы, а затем столь же мучительно вошла вновь, заставляя тело брюнетки гореть. — Эмма! — Хриплый голос женщины наполнился яростью. — Я, — она внезапно задохнулась от чувственного толчка, а затем еще от одного и еще, заставившего сбиться с мысли и замолчать. — Что ты говорила, дорогая? — Усмехнулась блондинка, застывая и вращая пальцами, растягивая стенки влагалища. Глаза Реджины закатились, а губы раскрылись, с шумом втягивая воздух, чтобы на несколько секунд задержать дыхание, продлив момент удовольствия, а затем застонать, насадившись на пальцы, возвращаясь к проникновенному ритму. — Я тебе отомщу, — почти что заскулила женщина, вызывая угрозой лишь улыбку. Эмма ускорила движения руки, отчего почувствовала, как Миллс конвульсивно сжимает переплетенные пальцы, скованные в тесном плену. — Давай, девочка моя, — чуть слышно произнесла Свон. Напряжение нарастало стремительной волной, Реджина подмахивала бедрами, делая проникновения чувствительнее, а ритм все ускорялся, доводя брюнетку до предела и как только блондинка почувствовала сжатие лона, она вобрала сосок в рот, сжимая его плотным кольцом губ, а затем Миллс закричала, взрываясь от долгожданного наслаждения. Она обессиленно легла на Эмму, положив голову чуть выше груди, продолжая держать женщину, переплетя пальцы, хотя оковы пали. — Вот мы и свободны, — удовлетворенный голос Реджины сладко коснулся уха Свон, проникая внутрь и заполняя собой все. — И что же ты задумала? — Хрипло спросила блондинка, водя кончиками пальцев по нежному бархату спины от плеч до поясницы и обратно. — Задумала исполнить свои желания, — Реджина привстала на четвереньки, оставила на плече Эммы дразнящий укус и потянула ее за руку, призывая подняться. — Ты хочешь этого? — Брюнетка серьезно заглянула в глаза женщины, а та в свою очередь посмотрела в янтарные всполохи и азартное мерцание. Реджина нетерпеливо облизала пересохшие губы и Эмма потеряла голову. — Хочу. Томная чарующая улыбка коснулась полных губ и их окутал фиолетовый дым, телепортируя в спальню мэра. — Тогда я хочу, чтобы ты доверилась мне, — мадам мэр выпустила пальцы Свон и, покачивая бедрами, подошла к будуарному столику. Растягивая интригу, она медленно открыла ящик, бросила женщине легкую улыбку и достала шелковые ленты. — Ты доверишься мне? — Коварно прошептала она, возвращаясь к блондинке. — Да, — без раздумий ответила Эмма. — Хорошая девочка, — промурлыкала брюнетка, а затем, не отрывая глаз от глаз Свон, просунула руку меж бедер женщины и накрыла пальцами разгоряченное лоно, собирая влагу. Свон задохнулась от неожиданности, вцепившись в плечи Реджины, но та вернула руку себе и дразняще провела вдоль пальцев языком. — Мне нужно было знать сколько тебя мучить, сладкая моя, — она обошла Эмму, остановилась за спиной и завела руки вперед, накрывая глаза женщины черным шелком, чтобы свести концы сзади в крепком банте. — Доверься мне, — прошептала Реджина на ушко, посылая волны мурашек по всему телу. Она медленно, словно обучала Свон чувствовать, отвела волосы со спины вперед и приникла губами к шее, чуть потянув женщину за белокурые локоны, открывая себе больше простора для действий, и все нервы блондинки сосредоточились на губах, что плавно плыли вниз, а язык при этом рисовал узоры, каждым своим завитком будя что-то доселе неизведанное в теле Эммы. Она продолжала стоять не шевелясь, склонив голову в сторону, и трепетать от прикосновений, отчего мурашки бежали вдоль позвоночника, будя все нервные окончания. Дыхание стало глубже и чаще, а сердце гулко забилось в груди. Реджина стояла сзади так близко, что Свон чувствовала тепло ее тела, отчего бросало в жар. Губы Реджины дошли до плеча, оставили на нем ощутимый укус, провели по нему языком и двинулись обратно, но на этот раз они прильнули к седьмому позвонку, заставив голову Свон склониться вперед, чтобы электрические импульсы от столь интимного прикосновения расползлись по всему телу. Эмма закусила губу и почувствовала, как по внутренней стороне бедра стекает сок. Руки Миллс обвили стройное тело, накрывая упругую грудь, сжимая меж пальцев напряженные соски, и, продолжая ртом распалять тактильную чувствительность кожи. Хриплый стон слетел с губ, а тело прогнулось к ласке. А затем Реджина отстранилась, с улыбкой обходя женщину. — Реджина? — Позвала Свон, облизывая пересохшие губы. — Протяни руки вперед, — велела Королева, зажав меж пальцев черный шелк. Эмма доверчиво подняла руки, уязвимо открыв брюнетке тонкие запястья, и она почувствовала прикосновение прохладных пальцев к коже и ленту, что принялась фиксировать одну кисть, а затем и вторую, оставляя меж ними расстояние, чтобы ухватиться пальцами за шелк, не травмировав суставы. Волоски по всей поверхности кожи встали дыбом, в ожидании прикосновений; руки плавно взлетели вверх. — Я одни оковы сменила другими, — усмехнулась блондинка, скрывая за улыбкой испуг, невольно потянув за ленты, проверяя прочность своего заточения. — Страшно? — Бархатный голос мягко обволакивал. — Да, — честно ответила Эмма, затаив дыхание. — Хорошо, — улыбнулась Реджина, подошла к шкафу и достала стек, сжав в ладони хромированную рукоять. — Раздвинь ноги. Секунду Свон колебалась, но любопытство таким будоражащим томлением отзывалось внизу живота, что подчинение доставляло особое волнение, а нервы, казалось, оголились до предела и она привстала на носочки и раздвинула ноги, исполняя приказ. Королева удовлетворенно прикрыла веки, наблюдая за женщиной, как за своим гениальным произведением искусства, и взгляд ее вспыхнул страстью, прожигая блондинку своим огнем, заставляя кусать губы в волнении и ожидании. Она медленно приблизилась к Эмме, неотрывно следя за зубами, что терзали персиковые уста. — Не кусай губы, — низким угрожающим голосом сказала Реджина, вытянув руку вперед, приподнимая концом стека упрямый подбородок. — А ты заставь, — хрипло ответила женщина, улыбнулась и вызывающе провела кончиком языка по верхней губе. Брюнетка с тихим рычанием сократила расстояние и впилась в Свон, самоуверенно проталкиваясь языком в рот, сплетаясь с другим языком. Их тела прижались друг другу, соприкасаясь обнаженной грудью. Эмма невольно застонала, позволяя Реджине испить свой стон и так же стремительно, как начался поцелуй, брюнетка его прервала. — Не смей так больше делать, — прошептала Миллс и захватила зубами нижнюю губу женщины, ощутимо прикусывая, — так буду делать только я. Она резко отстранилась, прикладывая конец стека к впадинке под шеей Свон, и медленно повела им вниз, через ложбинку, рисуя узор вокруг пупка, чтобы отстранить и оставить меж ног жалящий удар. Эмма от неожиданности закричала, вцепившись пальцами в ленты, изогнувшись всем телом под пронзающим удовольствием. — Тише, дорогая, — Реджина с улыбкой начала обходить свою пленницу, любуясь нежной кожей, ведя за собой линию стеком. — Было больно? — Она отвела свою игрушку в сторону, ввергая женщину в некую прострацию. Ноги Свон подрагивали, а тяжелое дыхание вздымало и опускало грудную клетку. Она прислушилась к своим ощущениям, пребывая в некоем смятении. — Нет, мне не больно, — наконец сказала блондинка и вздрогнула, хватая ртом воздух от удара по ягодицам, а затем Реджина сократила расстояние, хватая белокурые волосы и наматывая их на кулак, потянула, заставляя склонить голову и жадно впилась в шею, втягивая кожу в рот. — Ты же оставишь засос! — Эмма попыталась дернуться, но брюнетка грубее оттянула волосы, а затем выпустила шейку, удовлетворенно облизывая губы. — Ты моя девочка, — она оставила укус, сделала шаг назад, выпуская белокурые локоны и оставила новый удар на попке, наслаждаясь сдавленным всхлипом блондинки. Реджина вновь стала обходить женщину, любуясь ей со всех сторон, ведя за собой линию, кружа вокруг Свон, временами обрушивая удары на соски и зад, разнося пронзающее болезненное удовольствие по телу, вырывающееся криками из уст. Легкие жалящие удары посыпались по соскам, спускаясь по животу вниз, заставляя все нервы обнажиться в предвкушении, затем замер на лобке. Эмма попыталась подготовиться к удару, но когда стек обжег клитор, она с криком изогнулась, цепляясь за ленты. От растекающегося молниями желания, у нее свело мышцы внутри живота. И новые обжигающие удары стали обрушиваться на нежную плоть, потрясая своими умопомрачительными ощущениями наслаждения и сладкой боли, заставляя сосредоточится лишь на ощущениях. Реджина вновь закружила, обманчиво лаская чувствительные участки кожи, чтобы ужалить их стеком, создавая музыку страсти. Внезапно кожаный конец гибкого орудия замер на щиколотке и медленно пополз вверх, ввергая тело в мучительную дрожь предвкушения. Дойдя до задницы, Реджина обвела каждое полушарие дразнящими движениями, а затем оставила новый удар меж ног. Эмма закричала, ощущая как все тело пронзает от столь противоречивых и вместе с тем сладких эмоций. — Реджина! — Заскулила женщина, чувствуя вновь мучительную ласку, кружащей вокруг брюнетки. — Я так хочу… Но договорить она не смогла под натиском жалящего удовольствия, пронзающего клитор и соски. Легкие обжигающие удары сыпались на грудь и центр наслаждения. Эмма извивалась и стонала, переходя то в крик, то в всхлипы, не успевая дышать. Между ног все пульсировало, ноги пронзила дрожь, а затем Реджина оставила особенно чувственный удар, и Свон с громким криком откинула голову назад, взрываясь и разлетаясь на миллионы частиц, повиснув на лентах. Но не успела она прийти в себя, как почувствовала, что Реджина закидывает одну ее ногу себе на плечо, заставляя стоять и держаться за ленты, сохраняя равновесие, что было практически невозможно. — Реджина, — хрипло позвала Эмма. — Тише, — только и ответила женщина, а затем провела языком вдоль лона, ведя им вверх, задевая набухший клитор, что после всех ударов, казалось, состоял из одних обнаженных нервных окончаний. Блондинка взвизгнула и дернулась, но Реджина сильнее впилась пальцами в бедра и лизнула еще раз, доставляя сладострастную мучительную пытку своими действиями, наслаждаясь громкими стонами, что рвались из груди. Миллс приникла губами к клитору и всосала его в рот, а затем отпустила и стала повторять вновь и вновь, сводя с ума. Эмма задохнулась, на ее глаза навернулись слезы, а бедра сами по себе задвигались, вторя круговым движениям языка Реджины. Она еле дышала, всхлипывала и стонала, изгибаясь от ощущений, но когда брюнетка ввела в лоно два пальца, Свон не выдержала, и ее накрыл второй оргазм. Запястья выскользнули из ослабевших лент, и она навалилась на Реджину, позволяя уложить себя на пол. Миллс осторожно сняла повязку, но блондинка продолжала лежать с закрытыми глазами и дрожать в отголосках оргазма. Брюнетка накрыла щеку Эммы ладонью, успокаивая и поглаживая большим пальцем. — Теперь ты только моя сладкая девочка.