Приближение Дня Святого Валентина волновало Юрия не больше, чем глобальное потепление или миграция забайкальских антилоп. Новая схема тренировок и учеба, которая, как выяснилось, способна доставлять неприятности даже на расстоянии - надуманным праздникам в его жизни не было места. К тому же четырнадцатое февраля полностью принадлежало влюбленным парочкам, а тот счастливый факт, что Юрий ни с кем не встречался, освобождал его от каких-либо соприкосновений с этим ежегодным событием. Поэтому он с чистой совестью игнорировал легкую истерию среди состоявших в отношениях знакомых, которые начали строить планы еще за несколько недель до дня Икс.
Но по мере приближения праздника не обращать внимания на дружно сошедший с ума мир становилось всё сложнее. Всеобщая мобилизация цветочников и продавцов всякой поздравительной мишуры почти пугала - теперь проходить мимо их прилавков стало попросту опасно. Все телевизионные каналы словно сговорились крутить мыльные оперы, радиостанции изливали в эфир тонны приторной попсы, даже погода, казалось, совершенно спятила - с начала февраля солнце планомерно истребляло сугробы, и к середине месяца улицы красовались нетронутым асфальтом, в ясном небе пели птицы, а воздух пах подозрительно по-весеннему. Юрий чувствовал себя некомфортно среди этой навязчивой, напирающей со всех сторон романтики, о чём он уже не раз успел пожаловаться Отабеку - единственному, кому было отведено место в плотном графике юного фигуриста.
В то утро они сидели в небольшом кафе, из тех, что в ретро-стиле. Взгромоздились на высокие тонконогие табуреты и через крупные трубочки потягивали молочный коктейль из одного на двоих стеклянного стакана. Напиток был густым, с хрустящими кристалликами сливочного пломбира, поэтому приходилось изо всех сил втягивать щеки. Зубы слегка ломило. Это ощущение нравилось Плисецкому, как и сама атмосфера заведения - куча плакатов, раритетный проигрыватель чуть ли не с него ростом, официантки в старомодных фартуках… Увы, и это уютное кафе не миновала участь быть наводненным целующимися парочками и воздушными шарами в форме сердечек. Юрий старался не замечать подобные раздражители, сосредоточив всё внимание на коктейле и своем спутнике. Они обсуждали разницу старой и новой систем оценок за выступления, и этой теме успешно удавалось отвлекать Плисецкого от происходящего вокруг, пока за соседним столиком не замелькали вспышки.
Недовольно обернувшись, он увидел четверку подростков. Две влюбленные парочки, смеющиеся и фотографировавшие друг друга с картонными сердечками - элементами декора. Официантки смотрели на них с умилением и позволяли нещадно мять казенное имущество, прочие посетители кафе тоже отнеслись к происходящему весьма лояльно. Только Юрий с отвращением поджал губы и вновь отвернулся.
– Как же меня это достало. Страшно представить, что будет происходить четырнадцатого числа. Наверное, прямо на улицах трахаться начнут, – он принялся раздраженно ковырять трубочкой молочно-пломбирную массу. – Кстати, какое сегодня? Я в край замотался.
– Тринадцатое февраля. Через пару дней все успокоятся, – ответил Отабек, глядя на друга с сочувствием.
– Отлично, – проворчал Юрий, заправляя на ухо прядь волос, выбившуюся из плетения - аккуратной косы, опоясывающей левый висок. Прекратив агрессивно ковыряться в напитке, он посмотрел на своего спутника и закатил глаза. – Блин, Бека, ты макаешь в стакан свой шарф! Я не хочу пить коктейль с ворсинками.
Потянувшись через столешницу, он поймал кончик шарфа Отабека в каком-то сантиметре от коктейля, поплотнее обмотал вокруг чужой шеи, аккуратно заправив края. То, что друг не расставался с любимым аксессуаром даже в помещении, уже давно перестало удивлять Юрия.
В благодарность Отабек улыбнулся, как это умел только он - чуть-чуть приподнимая уголки губ.
– Возьмем еще что-нибудь? Выбирай, я угощаю.
Юрий послушно взял в руки меню. Поначалу он пытался сам за себя платить, но друга это как будто обижало, поэтому пришлось смириться с этим «я угощаю», произнесенным столь безапелляционно, что желания спорить уже не оставалось.
– Ореховое мороженое, – заказал Юрий подошедшей официантке, сделавшей пометку в старомодном блокноте. Женщина тут же двинулась к другому столику, а он понял, что позабыл кое о чём. Но прежде, чем Плисецкий окрикнул официантку, его опередил Отабек.
– И карамельный сироп, пожалуйста.
Юрий удивленно уставился на друга, но тот лишь слегка пожал плечами.
– Ты всё им поливаешь - мороженое, оладьи, сладкий поп-корн. Несложно было запомнить.
– Серьезно? Я и не замечал, – пробормотал Юрий. Он принялся задумчиво тянуть коктейль, рассеянно поглядывая по сторонам. Четверка за соседним столом наконец затихла, а остальные вели себя более или менее прилично, поэтому его настроение нормализовалось. Раздражала лишь упрямо лезущая в глаза прядь, которую приходилось поправлять каждые несколько минут.
– Переплести? – Отабек пришел на выручку очень вовремя - Юрий уже всерьез подумывал о том, чтобы прямиком из кафе заскочить в парикмахерскую и к чертям всё состричь.
– Давай, – отодвинув стакан, Юрий перегнулся через стол, повернув голову чуть вбок и предоставляя другу возможность заново воспроизвести плетение, которое изначально было творением его же рук. – Не понимаю, как это у тебя так ловко выходит? Ты заплетаешь даже лучше, чем Лилия. Она так за волосы дергает, пиздец.
– Юра, – Отабек строго на него посмотрел, переплетая короткую косу заново.
– Она очень сильно дергает за волосы, – хмуро поправился Юрий. То, что друг наивно надеялся отучить его от мата, одновременно забавляло и раздражало. Он и сам не мог с уверенностью сказать, почему вообще позволял Отабеку критиковать свои манеры.
– Моей кузине двенадцать. У нее длинные волосы и она довольно часто у нас гостит.
– Да, ты говорил… – Юрий хотел спросить, как зовут ту самую кузину, но к ним подплыла внушительная фигура официантки.
Женщина поставила перед Плисецким порцию политого сиропом мороженого, чашку чая с мятой для Отабека, а потом на столе появились две шоколадные конфеты, завернутые в блестящую серебристую фольгу с белыми бумажными хвостиками. В народе такие конфеты называли «поцелуйчиками» и считали одним из атрибутов Дня Влюбленных, вспомнил Юрий. А еще он точно помнил, что они ничего подобного не заказывали.
– Это комплимент от заведения, – добродушно улыбнулась официантка. Юрию удалось увидеть лишь половину этой улыбки, потому что он всё еще вполоборота нависал над столом, дожидаясь, пока Отабек закрепит плетение в его волосах светлыми невидимками. – В честь праздника. Ох, вы двое такие хорошенькие, – казалось, женщина вот-вот разрыдается от умиления.
Юрий был почти счастлив, когда гиперчувствительная дама двинулась осенять своим радушием другой столик. Проведя пальцами по своей обновленной прическе и оставшись довольным, он щелкнул по одной из конфеток, отправляя ее скользить по столу в сторону Отабека. Вторую же придирчиво покрутил в руках.
– С чего бы ей нас конфетами для парочек угощать?
– Понятия не имею, – лицо Отабека было непроницаемым.
– Бред какой-то, – проворчал Юрий, с ненавистью швыряя шоколадный символ грядущего праздника в опустевший стакан из-под коктейля.
***
На следующий день, как и боялся Юрий, романтическое безумие достигло апофеоза. Его е-мейл ломился от электронных валентинок, на предоставленный под тренировки каток пришлось продираться с боем, отмахиваясь от навязчивой стайки «ангелов», карауливших кумира с мягкими игрушками и плакатами. Даже кое-кто из персонала, следящего за крытым льдом, попытался было всучить Плисецкому открытку, но спешно ретировался, наткнувшись на злобный взгляд зеленых глаз.
Каток ожидаемо пустовал. Люди стремились выкроить время, чтобы провести этот день со своими половинками, и фигуристы не были исключением. Лишь одинокий силуэт Милы мелькнул у дальних бортиков - девушка как раз закончила тренироваться.
Сняв с лезвий защиту, Юрий вышел на лед, намеренно взяв курс в другую сторону - болтать с кем-либо он настроен не был. Уровень раздражения, вызванного праздничной суетой, успел достигнуть своего пика, и Плисецкий напоминал бомбу: чуть тронешь и получишь нехилый взрыв.
Разумеется, этим можно было напугать кого угодно, кроме его давней знакомой. Передумав покидать каток, Мила грациозно устремилась ловить Юрия.
«Love is in the air… Everywhere I look around…» – промурлыкали динамики стоящего на бортике магнитофона, когда фигурист проезжал мимо. Не меняясь в лице, он одним ударом сбросил проигрыватель с подставки, и тот замолк, издав напоследок пару невнятных хрипов.
– Сегодня ты еще милее и дружелюбнее, чем обычно, – раздался из-за его спины знакомый смех.
Страдальчески вздохнув, Юрий притормозил и обернулся.
– Разве ты не должна быть на свидании, вечеринке или еще каком-нибудь бессмысленном сборище?
Мила сделала круг вокруг его насупленной фигуры.
– На свидании я была вчера, а вечеринка еще не началась. Она же только в семь вечера, ты что, забыл?
– С какой стати я вообще должен об этом знать? – раздраженно поинтересовался Юрий, прислонившись спиной к ограждению.
– Подожди, – Мила нахмурилась. – Разве вы с Отабеком не придете? Брось, Юрио, все так огорчатся…
– Стоп! – Юрий бесцеремонно выставил ладонь в сантиметре от лица девушки. – Вот сейчас я не понял. С чего бы мне идти на тусовку в честь четырнадцатого февраля? Еще и с Бекой.
– Ох, нет. Только не говори, что вы поссорились, – Мила горестно прижала ладони к щекам. – Да еще перед самым праздником.
– Мы не ссорились, – Юрий почувствовал, что окончательно потерял нить беседы.
– Еще хуже! Вы расстались!
– Мы не можем расстаться… – начал Плисецкий, но его перебил возглас облегчения.
– Слава богу!
– … потому что мы не встречаемся, – поспешил закончить он.
Мила уставилась на него, широко распахнув глаза. В ее взгляде сквозило откровенное недоверие. Казалось, она решила, что Юрий ее разыгрывает, потому что удивление перешло в улыбку.
– Ну да, конееечно, – протянула она со смехом, погрозив Юрию наманикюренным пальчиком. – А то мы не знаем.
– Кто это - мы?
– Да ладно тебе, – Мила хлопнула его по плечу. – Всем известно, что вы с Алтыном - пара. Это давно не секрет.
– Что за бред, – взвился Юрий, оттолкнув руку девушки. – Мы не встречаемся! Мы дружим.
– Правда? Это, по-твоему, дружба? – от материнской снисходительности в её голосе Плисецкий передернулся. – Вы постоянно вдвоем.
– Для друзей это нормально, – с нажимом произнес Юрий.
– Твой Инстаграм ломится от ваших совместных фоток.
– Это тоже.
– Вы вечно зависаете у тебя дома.
– Гулять холодно, – отбил Юрий.
– Держитесь за руки.
– Всего-то пару раз! Было скользко.
Мила посмотрела на него с жалостью, покачала головой. Сделала глубокий вдох и зачастила:
– Вы постоянно перезваниваетесь, переписываетесь, куда-то ходите - всегда только вдвоем, перезнакомились с семьями друг друга, дарите друг другу подарки без всякой причины. Отабек заплетает тебе волосы, а ты уже два раза зашивал его шарф, которым он за всё цепляется, хотя ненавидишь брать в руки иголку. Готова поспорить, о вкусах и привычках друг друга вы тоже всё знаете, – прервавшись из-за нехватки воздуха, она улыбнулась Юрию. – Кажется, ты не в курсе, но это и есть отношения. А значит, вы пара. Как вообще можно не заметить такое?
Вместо ответа Юрий рванул прочь с катка, напоследок услышав лишь «так на вечеринку-то придете?»
Он ожидал от Дня Влюбленных чего угодно, но точно не этого.
***
На его сбивчивое бормотание, подразумевающее просьбу приехать, Отабек отреагировал невозмутимо и уже спустя сорок минут стоял у него на пороге.
Юрию едва хватило терпения дождаться, пока гость пройдет в квартиру. С шумом захлопнув входную дверь, он яростно налетел на Отабека. Схватил его за шарф и сильно дернул.
– Ты знал, что все считают нас парой?
Пауза. Отабек кивнул и поморщился, когда Юрий потянул еще сильнее.
– Заебись, – саркастично констатировал Плисецкий. – Я один не в курсе. Окей, – он выпустил из пальцев края шарфа, – сейчас будет очень глупый вопрос. Мы с тобой встречаемся?
– А ты сам как думаешь? – осторожно спросил Отабек.
– Да не знаю я, – Юрий повёл плечами. – Никогда не задумывался об этом. Просто раз уж мы делаем всё, что обычно делают парочки…
– Не всё.
– Что?
– Мы делаем не всё, – Отабек выглядел смущенным.
– А, ты про…
– Поцелуи, – поспешно закончил его фразу Алтын. Казалось, он опасался, что Юрий для примера назовет что-то более интимное. – Люди, состоящие в отношениях друг с другом, целуются. А мы - нет. Из этого следует, что мы не пара.
Услышав такой вердикт, Юрий понял, что это не очень-то его обрадовало. Не имело значение, как там думали остальные - его чужое мнение никогда не интересовало. Происходящее между ним и Отабеком полностью устраивало Плисецкого. Разумно ли было оставить всё как есть? Ответ: да.
– Думаю, самое время начать, – заявил Юрий, деловито сложив руки на груди. – Я о поцелуях.
Смог бы он довольствоваться имеющимся, когда до нового уровня рукой подать? Конечно же, нет.
– Поцелуй меня, – Юрий требовательно потянул Отабека за многострадальный шарф.
Сложно противиться такому напору - решимость в глазах, капризно вздернутый подбородок и слегка нахмуренные светлые брови. К тому же Отабеку всегда нравилось потакать прихотям своего Юры.
Возможность говорить вернулась к Плисецкому лишь спустя довольно продолжительное время. Отдышавшись, он посмотрел на Отабека с долей восхищения - его друг потрясающе целовался. Вернее, его парень. К такому нужно было привыкнуть. Юрий решил, что этому наверняка поспособствуют частые поцелуи. Поэтому вновь потянулся к Отабеку, для удобства обхватив его лицо ладонями. Тот явно был не против.
– Теперь можно поздравить тебя с Днем Святого Валентина? – прошептал ему в губы Отабек, на мгновение прервав поцелуй. – Я подарок купил.
– Нет, вот еще, – возмущенно прошипел Юрий и заставил его замолчать еще на несколько минут, по прошествии которых всё же с любопытством приоткрыл один глаз. – Ладно, где там твой подарок?
