***
Запах спирта ударяет в нос, как только парень еле разлепляет глаза. Голова жутко гудит, а в горле всё пересохло. Гарри пытается перевернуться на живот и подняться на ноги, но рука соскальзывает по мокрому пятну на ковре. Он стонет, предпринимая ещё одну попытку, которая оказывается более успешной. На кровати разбросаны альбомы и фотографии, одна из штор наполовину разорвана. Стайлс чувствует лёгкое головокружение, поэтому тут же садится на постель, пялясь несколько секунд себе под ноги. Что ж, его хотя бы не стошнило от того количества алкоголя, которое он влил в себя вчера. То мокрое пятно — всего лишь виски, вытекшее из опрокинутой бутылки. Тянется к телефону, чтобы проверить время, но тот выключен, и Гарри просто надеется, что он сел, потому что, очевидно, денег на новый у него сейчас нет. Подключив зарядное устройство к мобильному, Стайлс бредёт в ванную, всё ещё немного пошатываясь. Всё должно было быть иначе.***
Окна открыты настежь, все бутылки и весь мусор покоятся в огромном пакете у двери. Фотографии аккуратно сложены и убраны в самый дальний ящик. И лишь порванная занавеска так и болтается на карнизе, как яркое напоминание о вчерашнем вечере. Гарри сидит на балконе, который, на самом деле, не внушает доверия. Этот дом слишком старый, так что никто не может гарантировать то, что здесь безопасно. Стайлс никогда не вёл здоровый образ жизни, но и не ударялся во все тяжкие. Сигареты в его доме вообще были лишь для друзей, но сейчас они оказались лучшим антидепрессантом. Он делает ещё одну затяжку и выдыхает дым, наблюдая за тем, как тот медленно рассеивается в воздухе. Прикрыв глаза и упёршись затылком в каменную стену, Гарри тяжело вздыхает, вспоминая широкую улыбку Луи, его искрящиеся от счастья глаза и по-настоящему счастливый тон.***
— Я сделал ей предложение, Хазз. Она не сказала «да», обещала подумать, но собирается ответить в ближайшие дни. Это так страшно и волнительно, мы ведь толком не жили вместе, но я уверен, что всё будет в порядке. Верно? Луи говорил очень много и быстро, в то время как Гарри, не моргая, смотрел куда-то сквозь него, чувствуя, как в ресторане внезапно становилось всё холоднее. Мир словно потерял все свои краски, оставляя лишь чёрную и белую. Слышать о том, какая замечательная и прекрасная почти новоиспечённая невеста у лучшего друга, было чертовски больно, но Стайлс лишь улыбался и кивал, соглашаясь с каждым словом. Он всегда мечтал лишь о том, чтобы его Луи был счастлив. И если такова цена, то он сможет это принять, как бы тяжело ему не было. Но разве это объяснишь сердцу, болезненно ноющему внутри?***
Ветер треплет влажные после душа волосы. И Гарри не волнует то, что он может заболеть, ведь выходить на работу завтра совсем не хочется. После потушенной сигареты он тянется к кружке с кофе, который когда-то так ненавидел. Но время идёт, всё меняется. Как и привычки. Он знает, прекрасно знает, что сам виноват в том, что всё сложилось именно так. Испугавшись однажды, Стайлс так и не смог признаться в своих чувствах, живя последние несколько лет лишь глупой надеждой о том, что Луи заметит это. Разве это не было так очевидно? Ведь именно Гарри всегда просил одеться теплее, когда ледяной ветер обрушивался на жителей Лондона. Он всегда отправлял сообщения другу, как только выходил из дома, о том, какая погода сегодня на улице. А если Луи и умудрялся простыть или подхватить какой-нибудь вирус, то именно Стайлс спешил в аптеку за таблетками и в магазин за фруктами. Именно Гарри находил несколько минут в рабочее время, чтобы позвонить Томлинсону и напомнить о том, что ему стоит спуститься в кафе, что находится на первом этаже его офиса, и пообедать, ведь тот, часто заработавшись, вспоминал о еде лишь тогда, когда заканчивал редактировать последний документ часов в семь вечера. Гарри всегда был тем, кто не раз тащил Луи пьяного домой. Он всегда заботился о нём так, как никто и никогда не делал этого. Он отдавал всего себя, но в ответ получал лишь крепкие объятия и «Я люблю тебя, Хазз. Ты самый потрясающий лучший друг». Наверное, это было очевидно лишь для него одного. Гарри делает глоток горького и уже остывшего кофе. Луи навсегда останется его первой серьёзной влюблённостью. А он — тем самым дураком, который рассказать о том, как сильно дорожит своим другом, побоялся.