***
Юнги был занят три четверти дня, но Хосоку говорил, что всегда свободен. Он был готов приехать в любой момент, что бы не случилось. Он всегда поддерживал младшего. И, к слову, Мин Юнги — идеальный друг, но не для Хосока. Внутренний мир последнего рушится каждый раз, когда его хён называет происходящее «дружбой». — Хён... — слова застревают в горле, и Чон сглатывает, пытаясь побороть нарастающую тошноту, — Нам нужно поговорить, — голос предательски дрожит, и парень поджимает губы. Юнги оборачивается и приподнимает бровь, выдыхая хриплое «Что-то случилось?» — Да, черт возьми, случилось! — он морщится и тихо рычит, — Я... Я придурок, хён. В-влюбился, господи, — как бы он не старался сдерживаться, слезы все равно текут по щекам, внутри что-то сжимается, и парень не может говорить. однако он вновь сглатывает и, поборов себя, хрипит: — В тебя, идиота, влюбился. И прикрывает лицо руками, уже в голос рыдая. А Юнги по-доброму улыбается и обнимает, поглаживая по голове. Осторожно убирает руки младшего от его лица и нежно мажет губами по мокрой от слез щеке. — А я думал, что-то серьезное случилось. Знаешь, малыш, а я все ждал, когда ты решишься сказать об этом. Уже думал самому признаваться.***
Прошло пять лет с того признания. Парни дебютировали еще с пятью ребятами, которые оказались довольно веселыми. Хосок отвечал за хорошее настроение и прозвал себя Джей-Хоупом, надеждой группы. И только Юнги знает, что Хо на самом деле не такой уж и позитивный. Что еще интереснее — никто не знает то, что эти двое встречаются уже довольно долго. Пока никто не видит, Хосок крадет поцелуй у милого спящего Юнги, а тот обнимает со спины и невесомо касается губами нежной кожи на шее младшего, пока последний работает над микстейпом. Но Хо чувствует. Что-то изменилось. Юнги больше проводит времени в телефоне и улыбается, что-то вечно строча, больше не говорит скромное «люблю» на ночь, больше не задерживает взгляд на губах младшего. Что-то точно, черт возьми, изменилось. Хосок закрывает глаза на то, что Юнги иногда уходит гулять утром, ничего не сказав ему. Он игнорирует тот факт, что Юнги ушел куда-то в час ночи. Но то, что он вернулся в четыре, шатаясь и будучи немало пьяным, парень не выдержал. Он поднялся с постели и, схватив за руку почти ничего не соображающего хёна, повел в в свою комнату. Запер за собой дверь, чтобы не мучать других шумом. Юнги не замечает разъяренное выражение лица донсена, не замечает его крики, не замечает, что весь рукав того же донсена запачкан кровью (опять), не замечает, что тот трясется и еле сдерживает слезы, он лишь горячо шепчет признания в любви какой-то Су Мин, говорит, как сильно ее хочет. У Хосока плывет в глазах от слез, но он, тихо всхлипнув, махнул рукой и вышел. Пожалуй, спать на диване тоже неплохо. Лишь бы пьяному Юнги было удобно.***
Весь следующий день Хо старательно игнорирует Юнги, который, похоже, уже заподозрил неладное. Он игнорирует, как Юнги недоуменно смотрит ему вслед, игнорирует, как Юнги с натянутой улыбкой предлагает ему поиграть в приставку, игнорирует, что Юнги уже действительно отчаялся и вообще не понимает, что произошло. В один момент старший просто прижимает донсена к стенке и спрашивает, что, черт возьми, случилось. Хо поднимает холодный взгляд, мысленно отмечая, что сейчас побороть слезы у него получается гораздо лучше. — Я все хотел спросить, с кем ты там гуляешь? — приподнял бровь. Мин возмущенно фыркает. — К твоему сведению, у меня есть девушка. Вот с ней и гуляю. Губы Хосока приоткрываются, а глаза устремляются в одну точку. Он еле подавляет желание разреветься и мысленно спрашивает: «То есть я уже не твой парень, да?» Но вслух лишь сухо отвечает: — Ясно. Я знаю. Догадывался. И проскальзывает обратно к себе в комнату, игнорируя возмущенные крики старшего, что-то вроде «Эй, разговор еще не окончен!» На самом деле, Хосок реально догадывался. Он рвано выдыхает и, не жалея себя, оставляет глубокий порез вдоль запястья. «Пожалуйста, будь счастлив без меня.»