Дитзи Ду против Дерпи Хувз

      Дитзи спешила домой. По дороге она пыталась наспех придумать, ни много ни мало, как ей жить дальше и что делать. Она понятия не имела, как быть, зная лишь одно — теперь все действительно кончено и уже не будет так, как раньше.       Быстро прилетев и увидев вдалеке несколько очевидных охранников, пегаска влетела домой.       — Что же делать? Что же, что?.. Мне показалось, они поначалу снова преследовали меня… — Дитзи села прямо на пол и опустошенно замолчала.       Время шло и что могло случиться дальше, было совершенно неясно. Кобылка знала, что в безопасности ей здесь точно не быть. Несмотря на то, что она не пошла против их воли сейчас в ратуше, быстро улетев оттуда, оборотни все равно могли к ней заявиться и вполне отомстить за своего собрата. Да и просто напросто паритет их отношений прервался, и с этого момента, как белая аликорн недвусмысленно дала ей понять — каждый сам за себя. Она им стала только помехой, живая и бойкая, ни в какую не любящая быть в подчиненном положении, но именно в нем и оказавшаяся.       — Я не могу тут больше оставаться… наверное никак, но это же мой дом… — со слезами на глазах прошептала пегаска и вдруг, вспомнив про книгу, быстро полетела к себе наверх.       Но, не успев даже подняться, остановилась, приземлилась обратно на пол и внимательно огляделась… Следующие действия Дитзи стали напоминать откровенное сумасшествие. Вскрикнув дикое: «А-а-а!!!», — она вдруг яростно стала громить все подряд, что было в ее доме. Подлетев к своему шкафу, она безжалостно выдрала из него все книги и начала кидать их во все стороны. Разгромив свой шкаф, она кинулась к столу и несколькими ударами разбила его вдребезги. Далее сумасшедшая пегаска занялась занавесками, немногочисленными картинами, опрокинула тумбочку и даже пнула зачем-то камин.       Подлетев к своему излюбленному некогда зеркалу, она сначала на несколько секунд замерла, смотря на свое состояние в отражении, а потом с тем же диким воплем со всей силы врезала задними копытами по стеклу. Зеркало звучно треснуло и частично посыпалось на пол. Серая кобылка увидела себя в разбитом отражении и с безумным, но отчего-то и сладостным выражением морды продолжила бить все остальное.       С виду это казалось полным помешательством, но пони как будто преследовала какую-то цель. Дойдя в своем погроме до одного еще не разгромленного торшера, который она оставила вчера вечером неподалеку от лестницы, она сначала хитро оценила его, но, не заметив ничего странного, долбанула со всей силы и по нему.       Вдруг торшер зажегся зеленоватым светом и в ближайшую стенку врезался вместо торшера уже оборотень, с болью шипя упав на пол. Дитзи удивилась, но затем, дерзко улыбнувшись, добавила:       — Ну что, как дела? Работается нормально?       Оборотень очухался и, яростно зашипев, вылетел прямо в закрытое окно, разбив его.       — Так-то! — вслед кинула пони. — Тем лучше, меньше проверять придется…       Она еще некоторое время продолжала громить все подряд в доме, после чего ринулась на верх и продолжила разгром уже там. Наверху никого не оказалось и последнее, к чему прикоснулась пегаска были подушки. Она яростно разорвала их в пух и прах, и, в кружащихся по всей комнате перьях, быстро забрала свою книгу, после чего спустилась обратно вниз.       — Куда же? Куда?! — беспокойно суетилась пегаска. — Ах, точно!!!       Она стрелой пустилась к своему подвалу, открыла и быстро спрыгнула туда вместе с книгой. Почти в полной темноте Дитзи принялась за свое старое дело, продолжив крушить все вокруг, что есть мочи. Через пару минут она, вся дрожа от страха, огляделась и прошептала:       — Наверно, я сошла с ума, но я должна ее дописать…       После этого она опустилась прямо на земляной пол и, открыв книгу, принялась писать:       «Сегодня мне принес оповещение о свадьбе Кренки и Матильды старина Финкл, и после того, как я слетала на разведку, ко мне явилась настоящая аликорн. Она была…»       Пегаска, сильно волнуясь и почти не видя, криво и невпопад очерчивая контуры букв, с трудом в темноте подвала кое-как дописывала свою печальную историю. Пописав с полминуты, она снова бросилась громить все вокруг, хоть везде уже все было вверх тормашками. Дитзи шумела разными железяками, била копытами по всему, что только попадало под копыта, давая тем самым понять, что не прекращает свое буйство.       Погремев с минуту, она продолжила:       «У нас был очень серьезный разговор. Она говорила…»       Так продолжалось несколько раз. Минуту попишет, минуту погремит для пущей убедительности.       «После того, как я была на свадьбе ослов, все подтвердилось… Мне нельзя больше здесь оставаться и я… я…» — еще пуще задрожали копытца у бедной пегаски. — «Я должна покинуть собственный дом… другого выхода нет. Это моя последняя запись в дневнике. Сегодня, в день свадьбы Кренки и Матильды…       Дитзи Ду…»       Пони давно уже не гремела железками и, быстро еще раз пробарабанив ими в темноте подвала, остановилась, задумавшись, где оставить ее труд? С собой брать его пегаска даже и не помышляла. Это было бессмысленно и очень опасно. Чуть что и весь ее труд окажется напрасным. Спустя считанные секунды, Дитзи как озарение посетила идея из книг Дэринг.       Пегаска тут же принялась прямо копытами наспех выкапывать небольшую ямку неподалеку от лестницы из подвала, все так же прерываясь на погром в и без того разгромленном в хлам подвале. Выкопав какую-никакую яму, кобылка с некой странной жалостью осторожно положила в нее свой дневник, чуть не забыв хоть как-то его назвать. Уже в яме пони кое-как криво выскребла на обороте дневника еле заметную надпись:       «Дитзи Ду».       После чего тут же быстро стала закапывать свой труд, одним копытом еще раз постукивая по какой-то рядом лежащей железяке. Закопав, пегаска на всякий случай замела следы на земле так, чтобы не было понятно что тут было что-то закопано, а после и наследив хорошенько копытами повсюду.       Дитзи уже хотела вылазить наверх, но остановилась, чуть не забыв главное:       — Как они найдут ее? Ну же, Дитзи, должен же быть метод… хоть какой-то?.. Ну же… А-а! Как же я сразу не догадалась?! Быстро, быстро! — пегаска снова вспомнила о Дэринг Ду.       Кобылка нашла первую попавшуюся железную палку, валявшуюся у нее под копытами, и стала в метре от своего схрона нацарапывать прямо на стене буквы: «Д.Д.» Кое как нацарапав их, прямо под ними также высекла стрелку вниз.       — Все! Когда-нибудь кто-нибудь да найдет… Теперь времени совсем нет! — с такими словами потрепанная кобылка вылезла вся в грязи и саже.       Наспех отряхнувшись, пегаска огляделась в своем доме. На улице послышался какой-то шум и едва уловимый чей-то говор. Пони еще раз оглянулась и медленно прошлась по своей гостиной. Уже легонько, как будто нежно прикоснувшись к своему разломанному столику, а потом и к камину, она подошла к покосившемуся книжному шкафу и отыскала в куче разваленных книг последнюю часть с Дэринг Ду. Аккуратно сложив ее, серая пони символично вставила ее в шкаф. Тяжело вздохнув, кобылка подошла к окну, которое еще более-менее оставалось целым и с силой распахнула его. Раздался звучный грохот удара рамы. Пегаска едва высунулась из него и с каменным выражением уставилась куда-то вдаль.       На улице никого не было видно. Была лишь слышна музыка праздника с центра города. Дитзи безучастно смотрела на свой двор. Казалось, она просто остолбенела и так и будет стоять дальше, бездвижно и безучастно ко всему. Взгляд ее был неестественно осознанным и прямо-таки говорил за нее, что она как будто видит всех вокруг, кто бы где и как не прятался. Было очевидно, что жизни для нее здесь больше нет. И серая пегаска вдруг, казалось, самой себе на удивление широко улыбнулась, правда, несколько саркастично, но, несмотря на это, весьма правдоподобно, и изрекла в пустоту двора четко и громко:       — Она скоро выйдет. Не надо оваций, — после подмигнула в заключение и ушла из окна.       

***

      Дитзи вышла из дома, плавно и аккуратно закрыв дверь, как будто еще собиралась когда-нибудь сюда вернуться. На дворе завершался теплый летний вечер. Ветра совсем не было и деревья стояли безмолвными, как будто одинокими свидетелями происходившего здесь. Солнце грустно освещало последними слабыми темно-красными лучами листву, из-за чего казалось, что уже наступила осень. Дитзи обо всем об этом не думала.       Пегаска тихо стояла перед своей дверью, угрюмо смотря на свою ручку, как будто не решаясь продолжать то, что ей нужно было сделать. Она все давно решила и все прекрасно понимала. Пути назад нет. Все кончено.       И все заканчивается вот так бесславно… Или, возможно, не совсем бесславно. Их игру пони все-таки сумела подпортить. Но велико ли утешение от того, что было и прошло перед тем, что предстоит? Враг жив и силен. А ты ни жива, ни мертва…       Громкая музыка, доносившаяся из центра, отвлекала от ненужных рассуждений о бренном и бесполезном. Дитзи вдруг захотелось взглянуть на лес, с которого, как ей казалось, все и началось когда-то. Вдруг музыка усилилась и где-то за спиной почудилось некое движение. Мелькнула мысль, может, это снова толпы празднующих пони, гуляющих по городу?       Но, только лишь повернувшись, пони сразу увидела перед собой свору не перевоплотившихся оборотней, которые зло скалились на нее, шипя и местами ненавистно ударяя копытами о землю. Медлить было нельзя. Дитзи тронулась с места, медленно пойдя по дороге к центру города, но несколько оборотней тут же подлетели к ней, перегородив дорогу. Дитзи осеклась и недовольно повернулась, пойдя по другой дороге, но и тут ее снова остановили, преградив путь. Кобылке ничего не оставалось, как вернутся обратно в дом…       На дворе уже стояла ночь. Оборотни никуда не уходили, очередной раз пленив серую пони в ее же доме. Но Дитзи уже все знала, что нужно делать. И, лишь схватив последние три битса, остававшиеся у нее от всех ее сбережений, пегаска тихо высунулась из своего окна на кухне, откуда за деревьями и садами чудился центр города, и, увидав неподалеку одного из оборотней, резко кинулась на него, мощно легнув.       Оборотень свалился от удара, но звук, конечно же, был услышан остальными и тут же в воздух поднялся целый рой оборотней. Дитзи, не теряя ни секунды, стремглав пустилась наутек через дворы других домов, местами пролетая, местами пробегая, стараясь, чтобы ее не заметили. Лететь в открытую по воздуху было рискованно. Ночь — время суток темных пони. У Дитзи почти не было шансов на такой полет.       Опасаясь, что ее вот-вот нагонят, пегаска без оглядки неслась сквозь заросли, не жалея ни веток, ни сучьев, ни своих ног с крыльями. Пони не чувствовала своих движений, как будто вовсе не контролировала свое тело, действуя на автомате и несясь куда-то прочь, интуитивно пробираясь сквозь кустарники и огибая деревья. Казалось, она слышит шипение прямо за спиной, но оглядываться не представлялось возможным. Пони бежала не только от оборотней, она бежала от всего! От мучений, от издевательств, от ночных кошмаров и дневных проверок, от бесконечных переживаний и бесплодных отчаянных сражений. Пони убегала от своей прошлой жизни, желая забыть все, как страшный сон… Но, куда?..       Новой жизни нет и впереди лишь беспорядочный мрак и пустота, неизбежность и неизвестность, отречение и одиночество, еще более жуткое одиночество, чем то, что пропиталось ею до мозга костей. Пони страшилась этого больше всего. Побег в бездну пустоты из бездны страданий… Что может быть хуже?       Кое-как, перебежками и наобум, все-таки вырвавшись к центру города, серая кобылка оказалась в толпе праздника… Дитзи Ду сама не поняла, как вдруг очутилась на одной из оживленных улиц, одного из основных мест ночных праздничных гуляний. Повсюду бродили радостные пони, ни о чем не догадывающиеся и с жеребячьей наивностью веселившиеся друг с дружкой.       Дитзи обернулась, глянула во тьму садов, наспех окинула боязненным взглядом ближайшие верхушки деревьев, крыши домов, ночную мглу — ничего. Казалось, ей мерещатся оборотни повсюду, сплошь и рядом, но вокруг ходили одни пони. Во всяком случае, никто на нее не обращал особого внимания. По доброму не обращал, без язвительного игнорирования и холодных сквозных взглядов. Страх Дитзи быть пойманной просто потонул в громкой музыке и безмятежной толпе…       Пегаска вдруг поняла, что при всех за ней могут лишь следить, и то если уследят, но не более. Эта очевидная истина не сразу дошла до нее, и, пробираясь сквозь своих бывших друзей и знакомых, она поневоле пришла в себя, взяв себя в копыта. Здесь ее не тронут, временно не тронут…       Серая пони обреченно побрела вперед, сама не зная куда и зачем, и вскоре просто затерялась в толпе праздновавших свадьбу пони…