Дитзи Ду против Дерпи Хувз

      Следующие дни тянулись для Дитзи необычайно долго. Вроде бы ничего не происходило. Она прилетала на почту, общалась с коллегами, как-то самостоятельно и независимо жила общественной жизнью, что в итоге к ней мало кто и обращался. Несколько раз встретилась с Тери и лишний раз убедилась в своем и без того непоколебимом мнении, что с настоящей подругой приключилась беда. А так, особых изменений не было заметно. Серая пони действительно в эти дни ушла в некую серую тень, и о ней ненадолго все позабыли.       Прошло некоторое время. Как-то раз на работе был аншлаг. Привезли много писем одновременно и из Кантерлота, и из Клаудсдейла, и из Мэйнхэттена. И это не говоря о различных письмах из других уголков Эквестрии. Работы было невпроворот. Крафти на всех ругался по чем зря, со стороны, казалось, совершенно без причины. Все работники уходя от него ворчали себе под нос, но возразить начальнику никто не осмеливался. После очередной взбучки от Крафти хмуро вышел старина Финкл, что-то бубня непрерывно. Крафти его обругал за медлительность и, якобы, невыполнение работы в срок, несмотря на то, что старик старался практически без перерывов и разносил чуть ли не горы писем.       На почту прилетела серая пони. Она еще раз поздоровалась почти со всеми, хоть многих и видела не раз уже за сегодня. Крафти поглядывал на нее как бы невзначай. Серая пони взяла приличную стопку писем, швырнула небрежно их в свой рюкзак, почему-то удивленно осмотрела дежурного, хихикнула про себя и вылетела прочь.       Через минут пять на почту снова прилетела серая пони. Не успела она толком войти, как ее тут же окрикнул Крафти:       — О, Дерпи! А ну живо ко мне! У меня есть важные письма для тебя!       Дитзи не торопясь надменно пошла к начальнику. Подойдя вплотную, она сквозь зубы со злобой проговорила:       — Извините, меня зовут Дитзи… что вы хотели?       — Тебя по сто раз на день называют, как только кому не лень, — усмехнулся Крафти в ответ. — Видишь вон те письма? Их нужно срочно доставить! Вперед!       Дитзи повернулась, посмотрев на письма, потом снова слегка обозлено на Крафти и недовольно фыркнув направилась к указанным письмам. Крафти причмокивая покрутил в копытах письмо, которое все это время держал, наблюдая, как серая пони берет свой заказ. Дитзи взяла письма, еще раз подозрительно посмотрела на Крафти, который не сводил с нее глаз и собралась уходить.       — Постой! — вдруг снова послышался позади голос начальника.       Дитзи остановилась и повернулась, вопросительно уставившись на Крафти. Крафти продолжал крутить в копытах свое изрядно потертое письмо и ничего не говорил. Выждав длинную паузу, он, наконец, произнес:       — Ты не залетала, случаем, на ферму Эпплов сегодня? У них там большая доставка, требуется помощь опытных почтальонов.       — Нет, не залетала, — равнодушно ответила Дитзи и опять повернулась на выход.       — А стоило бы! — недовольно фыркнул Крафти в спину серой пони. — Там много хороших и трудолюбивых пони нуждаются в помощи.       Дитзи снова повернулась и, серьезно посмотрев, ответила в полугневе:       — Так куда мне лететь? Эти письма разносить или на ферму Эпплов?       — Да лети уже, — безразлично ответил начальник, облокотившись одним копытом на стол — Раз выдали — лети!       Дитзи недовольно фыркнула на его манер и повернулась к выходу. Но не успела она и копытом повести, как Крафти вдруг снова продолжил:       — Ты не могла бы завтра во внеурочное время поработать?       — Это вы опять мне? — с вызовом спросила обратно повернувшись серая пони.       — Ну, а кому же еще? — пресно ответил он, и как бы в ожидании ответа повернулся куда-то вбок, что-то рассматривая.       — Да, я могу, — кратко ответила Дитзи не прекращая смотреть на Крафти.       — Ну, еще бы, ведь ты у нас такая умелая… Самый лучший почтальон Понивилля! Кто бы сомневался… — с заметным сарказмом ухмыльнулся Крафти.       Серая пони добрую минуту не сходила со своего места, смотря в упор на него, ожидая, что он еще чего-нибудь спросит у нее. Но, не дождавшись больше никаких других претензий или вопросов, снова повернулась к выходу. Дойдя почти до самой двери, серая пони снова скривившись от раздражения услышала грубый голос начальника:       — Да, кстати, — повысил голос Крафти. — Серая шейка, иди-ка сюда…       У Дитзи едва не задрожал один глаз от неприязни и она, еще некоторое мгновение колеблясь, все же повернулась, продолжая оставаться на своем месте. Дитзи злобно смотрела на Крафти, который выждав паузу, продолжил:       — Иди сюда, не медли! Я забыл еще кое-что передать тебе…       Серая пони подошла обратно к Крафти, и он вручил ей какой-то конверт:       — Это письмо предназначалось тебе, — заметил он недвусмысленно. — Я просто забыл об этом.       Дитзи молча пошла на выход, а Крафти продолжал уже просто издеваться над ней:       — Постой, ты забыла оформить его! Подойди к дежурному! Я этого не сделал вообще-то…       Но Дитзи не реагировала и просто упрямо шла к выходу. Тогда Крафти надменно усмехнулся и сам произнес вместо нее:       — Дежурный! — высокомерно обратился он к дежурному пони. — Запиши письмо от кого-то там из Кантерлота на получателя, а именно на Дерпи Хувз!       Дитзи моментально остановилась. В который раз она не дошла до выхода почты, но теперь ее морда приобрела невыносимо жуткий вид. Серая пони застыла в одной позе и с каменной, ужасающе-жуткой физиономией просто нелепо продолжала пялиться на дверь, через которую все никак до сих пор не может выйти. Вдруг она как-то странно усмехнулась сама себе каким-то истеричным смешком, сквозь грозную мину на морде. Но тут же быстро обратно вернула свое гневное и чудовищно-ошарашенное выражение, с которым в итоге и повернулась снова обратно к Крафти.       Начальник стоял и непринужденно поглядывал то на нее, то на других работников и как ни в чем не бывало продолжал покрикивать на всех, кто ему попадался под копыто. Но Дитзи вдруг осенило. Ее ужас на морде быстро сменился неописуемой озадаченностью и просто настороженной концентрацией на всем, что сейчас происходит. Она медленно стала подносить к себе конверт, который держала в копыте. И когда она его поднесла и прочитала, что на нем было написано, она, казалась, еще больше посерела от невообразимого осознания, что это все тоже не сон. На конверте было написано: «Улица Будущего времени, дом пять, Дерпи Хувз».       Дитзи поначалу без перемены эмоций слегка отстраненно отвела взгляд от письма. Изначальное туманное безразличие морды Дитзи постепенно стало сменяться непередаваемым гневом. Пегаска стиснула зубы, смотря на Крафти. И не разжимая зубов, она вдруг стала негромко дико посмеиваться. Но, быстро закончив такое пафосное, но отнюдь не наигранное выступление, она, снова уставившись на Крафти, изнутри вытянула протяжное:       — Ху-у-увз-з!!! — после чего снова скорчив жутко-злющую физиономию, сквозь зубы заключила: — Ну-у ладно…       Дитзи в который раз повернулась к дверям и теперь уже ее ничто не могло остановить выйти из нее. Серая пони вышла на улицу. Она даже не слышала, говорил ли кто за ее спиной о чем-либо. Она не слышала ни Крафти, ни кого-либо другого. От отчаяния она на мгновение просто выключилась. Чувства возобладали над здравым смыслом и серая пони решила не медлить, и как можно скорее отправиться прямиком к доктору Хувзу за разъяснениями. Одно дело было посещать доктора, даже часто и, может, беспричинно. И даже на совместное проживание Дитзи со скрипом в сердце согласилась, но другое дело, когда теперь у нее чуть ли не официально появляется фамилия ее лечащего врача. С таким Дитзи ни на йоту не могла смериться.       «Ну, я этому докторишке устрою сейчас! — летела серая пони к доку за разъяснениями. — Плевать! Плевать на все! Это перешло все мыслимые и немыслимые границы! Это! Это!..» Дитзи прекрасно понимала, что за ней следят, прекрасно понимала, что где-то здесь за нее отрабатывает, если так можно было выразиться, Дерпи, и прекрасно понимала, что ее могут просто-напросто не допустить к доктору за вероятным отсутствием надобности. Сколько раз она видела уже охрану возле дома доктора Хувза. Сколько раз ее просто не пускали к нему, либо делали так, что она не могла к нему попасть. Дитзи была уверена, что это было дело копыт их — оборотней. Но сейчас Дитзи была решима, как никогда. «Тебе повезет, Хувз… если тебя эти подлые и гадкие оборотни уже похитили! — неистово продолжала злиться на доктора в уме серая пони. — Сейчас, подожди минутку, сейчас я тебе все расскажу, как есть. Надо положить этому конец! Время пришло! Сейчас или никогда!»       Дитзи прилетела к дому доктора, приземлилась, огляделась. Никого на ее легкое удивление не было рядом, никакой охраны, никого. Совсем никого, даже прохожих. Серая пони не заметила каких бы то ни было странностей и, подойдя к его двери, без промедлений громко в нее постучала:       — Хувз! Ху-увз!!! — кричала она стуча. — Открывай!!! Но никого в доме не было слышно. Дитзи повторила попытку, неистово легая копытом дверь:       — Хувз! Хувз, копыта твои подери!!! Ху-у-увз!!! Х-ху-у… — запнулась она посредине слова, аж вытянув губы трубочкой, когда неожиданно почуяла, что кто-то стоит совсем рядом с ней.       Серая пони слегка наклонилась вперед, повернув голову налево, и тут же увидела маленькую кобылку, которая стояла прямо возле нее и удивленно на нее посматривала. Это была Динки Ду. Дитзи сразу ее узнала, особенно потому, что эта юная кобылка почему-то часто раньше ошивалась рядом с домом доктора Хувза. Дитзи, конечно, не могла не запомнить такой немаловажный факт. Насколько помнила Дитзи, она зачем-то несколько раз заходила к доктору домой, но истинных целей юной кобылки Дитзи так и не сумела разузнать.       Дитзи на мгновение напрочь позабыла обо всем, продолжая изумленно таращиться на маленькую пони, до сих пор еще не свернув свои губы, которые стали уже немного подсыхать на воздухе, будучи до сих пор в положении трубочки. Конфузно-ошеломляющий взгляд смотрящих друг на друга пони продолжался еще некоторое мгновение. Наконец, Дитзи мотнув головой несколько раз, смущенно замялась и произнесла:       — А-а, приветик, малышка… Слушай, ты… ты случайно тут не встречала дока? — уставилась невинно Дитзи на маленькую пони. — Доктора Хувза в смысле?       Динки Ду смотрела на Дитзи не менее невинными глазками и молчала. Дитзи уже снова становилось неловко от такого неясного молчания со стороны маленькой кобылки.       — Дяди доктора сейчас нет дома, — наконец, промолвила маленькая пони, как ни в чем не бывало. — Он скоро придет. Он пошел в гости к одной тете.       — А ты не помнишь имя этой тети?       — Нет.       Дитзи удрученно хмыкнула и задумалась.       — Но он сказал, что придет очень скоро, — пояснила Динки.       — Послушай, Динки, а откуда ты все это знаешь? — подозрительно спросила Дитзи, недоверчиво глядя на малышку.       — Я часто прихожу к дяде доктору поиграть, — отвечала не тая маленькая кобылка. — Ему было поручено забирать меня после школы.       — Это… очень мило, — сказала, осматриваясь по сторонам, Дитзи, не придав особого значения словам маленькой пони.       Вдруг Динки попыталась потянуть Дитзи за копыто:       — Пошли, пошли! Я тебе покажу, где я часто играю! Пойдем!       — Динки, понимаешь… — стала оправдываться серая пони. — Это и вправду все очень мило, но мне сейчас не до этого. Давай как-нибудь в следующий раз, хорошо?       — Эх… — с грустью изрекла кобылка. — Ну ладно, — и куда-то одиноко поскакала.       Дитзи выяснило одно, что док скоро вернется, и стала упорно ждать, ни от кого не прячась. В любом случае, она понимала, что оборотни знают, где она и зачем она здесь. Если доктор тоже заменен… впрочем, серая пони не знала, что бы она сделала в таком случае, но несмотря не на что все равно оставалась здесь его ждать.       Дитзи ждала недолго, минут десять-пятнадцать, как из-за угла наконец-то появился доктор Хувз. Серая пони сразу же его заметила и уже заранее сделала постную мину на морде.       — О, ты вернулась уже? — подходя к ней, промолвил док. — А я вот сходил в мастерскую лавку, нужно было прикупить некоторых инструментов.       Дитзи молчала и лишь сердито с неодобрением на него смотрела.       — Ты чего молчишь? — простодушно спросил он.       — А Динки сказала, что ты отправился к какой-то тете… — наконец, произнесла Дитзи.       — Ах, ну да, конечно. Эта тетя и заведует этой лавкой, — он наклонился слегка к серой пони, которая, в свою очередь, не ожидая такого, пренебрежительно отстранилась от него, после чего он добавил полушепотом: — Которая работает там на полставки.       Доктор подумал, что она его просто заревновала. Дитзи же ничего не ответила, а лишь продолжала озлобленно глядеть на него в упор.       — Дорогая, ты чего такая хмурая сегодня? — поинтересовался он как ни в чем не бывало.       — Д… д-дорогая?! — прикрикнула Дитзи сквозь зубы на дока, стараясь все же не очень громко говорить. — А ну-ка пошли в дом! Я тебе сейчас покажу дорогую!       Доктор Хувз не ожидал такой неожиданно начинавшейся истерики от серой пони и ошалевши послушно открыл дверь, и быстро вошел в дом. Дитзи следом по пятам зашла за ним и сама громко закрыла дверь. Спустя мгновение они уже стояли в главной комнате и док продолжал, не понимая, смотреть на серую пони, которая не снимала со своей морды дикий звериный оскал.       — Доктор Хувз, — начала серая пони. — Извольте-ка объясниться, что здесь происходит?..       Хувз бестолково смотрел на серую пони, никак не вникая, что она от него хочет.       — Я тебя не понимаю, — додумался он по-простому ответить.       — Что… здесь… происходит?.. — чуть громче, но уже раздельно и с яростью задала Дитзи.       — Дорогая, я…       — Не смей называть меня дорогой! — крикнула в гневе на него серая пони.       Доктор Хувз не на шутку перепугался и даже присел от настолько неожиданного ее гнева. Дитзи, наверно, готова была его растерзать, такой ярой она выглядела в данный момент.       — Ты можешь прояснить, что тебе не нравится? — наконец, продолжил доктор, волнуясь.       — Что мне не нравится?! — вторила Дитзи. — Что мне не нравится?! Да мне не нравится все! Абсолютно все, что ты сделал! Теперь понял, что мне не нравится?       — Нет, — кратко и забито тут же влет ответил док.       — Ах, ты не понял… Ну так слушай меня. Слушай меня внимательно! — фривольно стала рассказывать Дитзи. — Только для начала будь добр, ответь мне на один вопрос?       — Все, что пожелаешь, дор… — хотел он назвать серую пони дорогой, но опомнился и замолк.       Дитзи негодующе посмотрела на него и продолжила:       — Объясни-ка, что означает это письмо? — протянула она ему свой конверт.       Доктор взял его и быстро прошелся по адресам, после чего также влет выпалил:       — Э-это не мне! Это же тебе!       — В том-то и!.. — начала уже орать серая пони, но вдруг осеклась и продолжила уже спокойно: — В том-то и дело, что это письмо предназначается… не мне!       Доктор глядел на пони непонимающими и озадаченными глазами:       — То есть как это не тебе?       — Очень просто! Это письмо предназначается не мне! А ты что думал, это я что ли?       — Но ведь…       — Но ведь что?!       — Тут четко сказано: «Дерпи Хувз»…       — Я не Дерпи Хувз!!! — заорала жестко серая пони. — Я не Дерпи! И уж тем более не Хувз!       — Что ты имеешь в виду?.. — совсем растерялся доктор.       — Я не Дерпи Хувз! — повторила строгим тоном серая пони, но уже значительно тише.       Доктор молча и ошеломленно смотрел на Дитзи, как на непознанное явление, которое познать ему просто не под силу. Хувзу, казалось, что серая пони ведет себя совершенно неестественно и как будто незаслуженно его в чем-то обвиняет, даже неизвестно пока, в чем. Он смотрел на нее взглядом, полным непонимания и осуждения ее действий. А в голове он стал поэтапно перебирать, что он такого мог сделать за последние дни, что серая пони стала так нервно себя вести. Но его поток нескончаемых мыслей все-таки прервала сама серая пони и, не получив никакого ответа, стала говорить сама:       — Меня зовут Дитзи! Дитзи Ду! — посмотрела она после этих слов максимально внимательно на него дав понять, что это очень важно. — И только так. Никак иначе меня не зовут!       — Ну, почему ты…       — Не перебивай меня! — остановила его серая пони и продолжила: — Я сейчас все тебе объясню, и ты сам скажешь все, что хотел бы мне сказать…       Доктор Хувз приготовился слушать очередное девчачье нытье о том, как все плохо, что кто-то ее оскорбил на работе, или начальник с ней обращается не должным образом. Доку даже не пришла в голову никакая иная мысль, почему это Дитзи начала говорить, что ее зовут не Дерпи. Он полагал, что это просто у нее импульсивное и нервное, что сейчас серая пони выскажется и ей станет легче, а он, как добрый семьянин, погладит ее по головке, скажет несколько ласковых слов и она успокоится. Но Дитзи начинала рассказывать совсем не то, что ожидал доктор:       — Я понятия не имею, что с тобой происходило за последнее долгое время! Я не знаю, что они с тобой сделали, это ты уже, может быть, расскажешь мне сам… если захочешь, но я рассказываю то, что знаю я сама! И хочу добавить… — серая пони, наконец, сменила выражение морды на грустное и подавленное: — Что это нужно было сделать давным-давно, но я этого не сделала… Я не рассказала тебе. Сначала я просто боялась, а потом, как-то просто вникла в свою роль и посчитала, что ты не должен этого знать… что все обойдется… и оно обошлось. Одно время так и было. Но потом все снова стало по-прежнему и даже хуже…       

(MykDnB — So Many Wonders)

      — Дорогая… — не выдержал доктор и снова произнес это слово. — Я не понимаю…       — Я не твоя дорогая… — уже совершенно спокойно ответила Дитзи, со слезами на глазах. — Нас всех обманули! И меня, и тебя. Я не Дерпи… Я не Дерпи Хувз! Я Дитзи Ду! Я пони, простая пони, которая живет на окраине Понивилля в обычном старом домике, работает на городской почте, имеет друзей… Правда… в последнее время уже не многих… Я… я просто не представляю, как так все вышло… — опустила она голову, а потом и вовсе также печально присела. — Это все оборотни! Они появились много лет назад. Однажды, одна с виду простая, косая, но очень опытная пони-оборотень меня… заменила! Это правда, док… — посмотрела она жалобна на него. — Это чистая правда! Все, что я вам говорила — чистая правда! Она стала меня заменять повсюду в моей жизни. На работе, в общении с друзьями… в моей семье… — опустошенно прервала свой рассказ Дитзи, посмотрев отчужденно куда-то вниз. — Даже у меня дома. Они пробрались ко мне в дом, и я ничего не могла с этим сделать. Они хозяйничали у меня, будто это их дом, а не мой. Оборотни всему виной, поймите! Я никогда не была косой! Посмотрите на меня! Посмотрите внимательно… У меня с глазами все прекрасно, превосходно, лучше и не бывает… в отличие от… моей судьбы… — закончила пони и горько заплакала.       Доктор Хувз был в шоке. Он никак не ожидал такого поворота в рассказе серой пони и даже не знал, что вообще на такое сказать. Дитзи Ду плакала перед ним, а доктор вдруг, глядя на нее, как-то сам внутренне все понял. Он вдруг увидел перед собой совершенно чужую пони, чужую незнакомую ему пони, у которой очень большие проблемы в жизни.       — Так, значит… — пораженно изрек доктор.       — Да! — подтвердила серая пони в слезах. — Я Дитзи Ду! Я обычная пони, живущая всегда лишь в одном месте — в домике на окраине Понивилля. Я… я вас не знаю!.. Я к вам ходила всего несколько раз и притворялась, что вы меня лечили, играя по правилам… по их правилам, этих гадких оборотней и этой, этой… — хотела как-то грубо обозвать она Дерпи, но не найдя подходящего слова, просто ответила: — И этой самозванки… Я не косая! Я нормальная! Всегда, когда вы перед собой видели косую пони — вы видели… Дерпи… то есть ее! А я не косая, я никогда не была косоглазой… — еще пуще прежнего заревела Дитзи, опустившись на живот, прямо на полу.       Доктор Хувз хотел было подойти и пожалеть ее, но опешил, и не стал этого делать сейчас. Его тут же укорила совесть, почему он этого не делает, но ему, даже будучи ученому мужу, было очень сложно все переварить в голове, что он услышал за эти последние минуты. Это было слишком сильно, слишком подло, слишком нереально и неправдоподобно, но самое страшное, что он понял, что это и есть правда. Он осознал это и не мог ничего с собой поделать. Доктор увидел перед собой незнакомую обделенную и измученную пони, которая волей судьбы стала такой же жертвой, как и он, за единственным исключением — его не заменили, а просто использовали.       Доктор стоял, пассивно смотря на нее еще около минуты, пытаясь все же всем своим аналитическим умом осознать грандиозность этого обмана. Но все же совесть и чувство сострадания возобладали над ним, и он осмелился подойти к этой незнакомой ему серой пони и приобнять ее. Приобнять впервые в жизни, как пони, которой на самом деле теперь нужна помощь. И теперь-то он знал, какая именно помощь. Раньше он не имел ни малейшего понятия об истинных проблемах Дитзи. Сейчас, присев рядом с ней и сочувствуя, обнимая ее, у него стала выстраиваться вся логическая цепочка ее посещений. Теперь он понял, почему у него были такие нелепые нестыковки в ее лечение и вообще теперь он понял все, абсолютно все.       Он вдруг стал настолько грустен и по-серьезному печален. У доктора как будто что-то надломилось внутри. Его особая нелепая и иногда смешная харизма куда-то пропала. Он был весь поглощен тем, что ему сейчас поведала Дитзи Ду.       Серая пони еще какое-то время плакала. Он молча прижал ее к себе, стараясь максимально осторожно хоть как-то подбодрить. Док оказался в ситуации, о которой практически не имел никаких знаний. Казалось, еще чуть-чуть и доктор Хувз сам вместе с Дитзи заплачет от всего этого. Но док держался. Слезы у него на глазах, конечно же, навернулись, но он все-таки не плакал. Он подбадривал серую пони, молча обнимая и жалея ее, и это все, что он мог сделать в такой ситуации.       И тут на морде у доктора, наверное, чуть ли не впервые в жизни появилось настолько серьезное и негодующее выражение, что на доктора по праву можно было сказать, что он зол. Доктор Хувз был очень воспитанным и интеллигентным пони. Он не злился практически никогда. Нет, конечно, у него бывали и промахи, и падения, и много других потерь в жизни, но он всегда старался относиться к ним философски. И даже когда его настигала очередная неудача, он мог страстно бегать по всему Понивиллю в поисках решения своей очередной проблемы, но злиться, впадать в ярость, гнев… такого никогда у него не бывало. А сейчас было именно так. Он был в гневе, доктор был весь в ярости от осознания столь ужасной правды…