А вот и Санта!

— Наконец-то! Последние! Возвращаясь домой из последнего приюта, Тино Вяйнямёйнен, или, как его называла большая часть детишек, «Санта», думал о событиях этой ночи. О том, как дети обрадовались, увидев его с большим мешком подарков. А одна маленькая девочка осыпала его вопросами: «Почему у тебя нет бороды? Ты выглядишь так молодо. И почему ты не толстый?» Про себя он усмехнулся наивному любопытству девочки и её вере в магию. Он надеялся, что с возрастом она не утратит веру в чудо. Прежде чем он осознал, где находится, он врезался прямо во входную дверь своего дома. — Perkele! — выругался он шёпотом и потёр ушиб на лбу. «Останется синяк...» Когда он открывал дверь, его мысли плавно перенеслись к его партнёру. Бервальд сейчас, скорее всего, крепко спал в их тёплой кровати. Уж он-то точно не бродил по холодным улицам в бог знает какой час ночи. Тино зашёл внутрь и, стряхивая с себя снег, разулся и повесил куртку и шарф. Пытаясь сильно не шуметь, он прошёл через коридор на кухню. В такие ночи ему нужно было чем-то согреваться, и он решил отдохнуть у камина в компании тёплого пледа и чашки горячего шоколада. Только вот он не предусмотрел, что кресло у камина уже может быть занято его спящим любовником. Тино заметил накрытый стол, на котором стояло несколько тарелок с вкусной едой. «Он ждал меня? Надеюсь, не слишком долго...» — Бер? — Тино легонько затормошил его по плечу. Не последовало никакого ответа, разве что швед вздохнул чуть глубже обычного. Тино хихикнул. Бервальд чуть дёрнулся во сне. Бервальд выглядел таким милым. Съёжившийся в кресле. Беззащитный. Нежный. Финн, стараясь не разбудить его, аккуратно протянул руку, чтобы ещё раз прикоснуться к нему. Он хотел проверить, были ли его волосы такими же мягкими, как и всегда, так что он легонько провёл по ним своими тонкими пальцами. Его шелковистые на ощупь волосы напоминали аккуратно сложенные стоги сена. Он вздохнул и почти пожалел о том, что каждый канун Рождества он проводит в компании детей. Но оно того стоило. В какой бы приют или детскую больницу он не приходил, они неизменно наполнялись улыбками и весельем детишек. Он был рад, что мог давать надежду тем, кто так в ней нуждался. Он взял со стола тарелку с едой и положил в холодильник. Каждый год находился как минимум один ребёнок, который из добрых намерений заставлял его съедать целую тарелку печенья. В этом году таких детей было трое. Он решил, что, пожалуй, стоило разбудить его ненаглядного, потому что даже это замечательное кресло не могло быть настолько удобным, чтобы в нём можно было спать максимально комфортно. И как раз тогда, когда он собирался это сделать, он почувствовал, как его обнимают две сильные руки. «Видимо, уже не нужно», — догадался Тино. — Хмм... Ну как там дети? — сонно пробормотал Бервальд ему на ухо и чмокнул в щёку. — А, да знаешь. Как обычно, — ответил Тино. — Прости, что тебе пришлось так долго ждать меня. Они не хотели, чтобы я уходил... — он нервно усмехнулся и тут же умолк, думая, что Бервальд уснул на его плече. — Ммм... Ты пахнешь печеньем. — А я разве не всегда им пахну? Боже, сонный Бер был таким милым. — Ммм... — Тино почувствовал, как его ещё раз нюхают. — Так вкусно... — Хочешь горячего шоколада? Я как раз хотел сделать себе чашечку, — Тино почувствовал утвердительный кивок. — Хорошо, я и тебе сделаю, а ты тогда принеси одеяло, — он почувствовал ещё один кивок. Когда он сделал две чашки горячего шоколада, он направился в их маленькую гостиную. Бервальд, закутанный в тёплый плед, о котором ранее мечтал Тино, сидел на полу у зажжённого камина. Выглядел швед так, что, если бы Тино задержался хоть на минуту, он бы опять уснул. Бервальд обернулся к «самой милой жене на свете» (хоть официально они и не были женаты), которая несла в руках две дымящихся чашки. До самого рассвета в комнате витала приглушённая речь, сопровождаемая сонными обнимашками, и лишь с первыми лучами солнца эта парочка уснула в объятиях друг друга. Огонь давно погас, а они всё ещё разговаривали обо всём и ни о чём одновременно — само осознание того, что они оба не спали, согревало их. Они проспали до позднего утра, и можно было считать, что день потерян. Впрочем, они не слишком расстроились, так как ни у одного, ни у другого не было планов. Наслаждаясь компанией друг друга, они обменялись подарками, старыми воспоминаниями и надеждами на светлое будущее. Часы летели незаметно во время их купания в сладких поцелуях и нежных фразах. — С Рождеством, Бервальд. Кивок, поцелуй и шёпот с взаимным поздравлением. Этот день принёс им хорошие впечатления, и оставил их по-настоящему счастливыми.