~ ~ ~
На другой день он поднялся ещё до рассвета и покинул дом. Хотелось улететь туда, где никто не будет жалеть и спрашивать о самочувствии. Где он никогда ещё не был. Например, почему бы не отправиться за пустошь? По дороге он успел трижды проклясть себя за такую идею. Лететь пришлось почти два часа, и нога опять разболелась. Джон уже собирался повернуть обратно, когда впереди мелькнуло что-то яркое. Не может быть! Цветущий холмс! Мало кто слышал об этом дереве. Встречается оно чрезвычайно редко, да ещё и цветёт примерно раз в десятилетие. Зато никакое другое растение не окружено таким ореолом фантазий и вымыслов. Нектар холмса, по слухам, обладает поистине волшебной силой и способен наделить несокрушимым здоровьем. А цветки холмса якобы чрезвычайно разборчивы и не всякую пчелу впускают в себя. Сейчас у Джона как раз выдался случай проверить эти мифы. Почему бы не попытать счастья?.. Дерево казалось большим. На самом деле огромным. Ярко-алый цветок был широко раскрыт. Опустившись на просторный лепесток, пчёл сразу с удивлением заметил полное отсутствие тычинок. А добравшись до середины цветка, изумился ещё больше: нектарников тоже не было! Что за странное растение! Только в самом центре лежала непонятная округлая штука перламутрового оттенка размером с мяч. Джон осмотрел её, потрогал. Штука была гладкой и, судя по всему, нектара тоже не выделяла. Может, этот цветок уже «высосали» другие пчёлы или бабочки? Взлетев, Джон окинул взглядом дерево в поисках других цветов и увидел только один – на несколько веток ниже первого. Тот был ещё в виде бутона, что обещало больший успех. Джон ринулся вниз и вдруг почувствовал какое-то лёгкое полувоздушное препятствие. Вокруг тела тотчас свернулась липкая сеть. Паутина. Вспомнив, что дёргаться нельзя, Джон замер, только обнажил своё главное оружие – жало. Медленно и аккуратно двигая нижней частью тела, пчёл сумел разрезать несколько верёвок, и тут появился паук. – Куда же ты? – ядовито пропел он. – Не спеши, давай побеседуем! – Монстр облизнулся. Джон направил жало в его сторону. Хозяин паутины невольно попятился. – Если не будешь сопротивляться, я убью тебя быстро и безболезненно, – посулил он, вероятно, вообразив, что это достаточно заманчивая перспектива. – Как бы не так, – сквозь зубы ответил Джон. – Ты же знаешь, что если лишишься жала, то умрёшь в мучениях, – прошипел паук. Ещё бы не знать. Но если враг бросится, Джон покажет, чем знамениты боевые пчёлы. Однако тот не приближался, начиная плести новый канат. По-видимому, решил не рисковать и с расстояния забросать Джона клейкими петлями, чтобы полностью обездвижить. Это пленника ни капли не устраивало. Он отчаянно извернулся и изо всех сил полоснул по паутине, разрывая её почти напополам. Опора под ногами паука внезапно пропала, и он с воплем рухнул вслед за своей ловушкой, пытаясь поймать уцелевшие куски, а Джон повис между небом и землёй. «Глупо вышло... А впрочем, может, это и к лучшему...» И в этот миг путы окончательно порвались. Взмахнуть крыльями Джон не мог – они всё ещё были стянуты приставучей дрянью, поэтому пчёл стремительно полетел вниз и шлёпнулся на плотную стенку бутона. Ухватиться было не за что, и Джон бы продолжил падение, лишь ненадолго затормозив, но в этот миг пурпурный лепесток неожиданно на секунду прогнулся внутрь, и победитель пауков свалился в прохладную чашу цветка.~ ~ ~
Очнувшись, Джон понял, что лежит на ком-то. Прямо перед его носом оказалось чьё-то лицо с большими зелёными глазами и острыми скулами. – Может, слезешь с меня? – спокойно спросил этот кто-то. – Мне, между прочим, больно. – Ох, прости. – Джон завозился и скатился набок, поспешно втянув жало. В то же мгновение его собеседник перешёл в стоячее положение, причём так, словно его тело не гнулось вообще – наподобие палочки. Только что лежал – уже стоит. Немного покачавшись, странное создание изрекло: – Повезло, что ты меня не сломал. Джон, хлопая глазами, рассматривал его. Потом встал и обошёл кругом. Голова была вполне себе нормальная, и шея тоже... а вот дальше шло нечто непонятное – всё тело, если это было тело, как будто плотно запеленали в тонкие-тонкие радужные лепесточки. Ни рук, ни тем более ног Джон не заметил. И тут обратил внимание, что самая нижняя часть существа практически погружена в мякоть цветка. – Ты застрял? Помочь тебе вылезти? – спросил он. Лепестковый закатил глаза. – Вокруг одни идиоты, – сказал он, причём прозвучало это не оскорбительно, а устало и немного печально. – Я не застрял. Я тут расту. Джон умолк, пытаясь осознать происходящее и заодно сдирая с себя остатки паутины. – Боевой пчёл, – тем временем принялся рассуждать вслух растущий в цветке насекомолюдь, окидывая взглядом гостя. – Пострадал в битве с трутнями. Хромаешь, но был ранен не в ногу... ну конечно, в плечо. Значит, боли в ноге вызваны мыслями. – Откуда ты знаешь? – обалдело спросил Джон. – Все мои выводы – из наблюдений. Ну что, я прав? – Да, во всём! Потрясающе! Кто ты? – А на кого похож? «На гусеничку в коконе», – хотел честно ответить Джон, но подумал, что подобное предположение не понравится этому проницательному... кому? – Не знаю. Замотанный тяжко вздохнул. – Ты находишься в цветке. Что обычно растёт в его сердцевине? У Джона мелькнула одна догадка, но он не решился её озвучить. – Это же очевидно. Я пестик. – Как ты можешь быть пестиком? – нахмурился Джон. – Ты ведь живой! – У холмса все пестики живые. Ты разве не знал? – поднял брови зеленоглазый. – Я – Шерлок Холмс. – Он произнёс второе слово как название рода, и пчёл ощутил необходимость тоже представиться: – Джон из улья Ватсонов. Тут он кое-что вспомнил и добавил: – Твой цветок спас меня от падения. Спасибо. – Я рад, что ты разделался с Калвертом. – С Калвертом? – Пауком. – Шерлок скривился. – Я слышал ваш разговор. Не мог добраться до негодяя. Он меня раздражал. – Понятно. – Джон оглядел бутон, который так и оставался закрытым. С ума сойти, легенды не передавали и половины сюрпризов холмса! – Слушай, а у тебя есть пыльца? – Есть, конечно. – Пестик прищурился. – Эм... ты мне не одолжишь немного? Ну, понимаешь, моя нога... – Возможно, одолжу. – Шерлок склонил голову набок. – А что я получу взамен? – Могу принести тебе пыльцу любого другого растения, – предложил пчёл. – Или нескольких на твой выбор. – Мне не нужна пыльца растений. Мне нужна твоя пыльца. – Ну-у... прости, Шерлок, но пчёлы не вырабатывают свою пыльцу. – Вырабатывают. И у тебя она есть. Вон там! – Показать пестику было нечем, но он так выразительно уставился на пах Джона, что тот понял. И покраснел. – То есть... тебе нужна моя... сперма? – Сперма, семя, пыльца, какая разница? Мне необходимо то, что созревает у тебя в этих мешочках за половым органом. Джон почувствовал, что ему лучше присесть. Может, это всё последствия неудачного удара головой? На самом деле он лежит сейчас на земле, а этот разговорчивый анализирующий кусочек цветка – результат его бреда? Кстати, пестик был бы весьма хорошеньким пчёлом... глаза большие... кудри чёрные... и на редкость странные требования. А у Джона уже давно никого не было... На посту особо не заведёшь интрижку... После ранения тоже не сложилось... Обходился вручную... А лекарство получить нужно, как ни крути. – Ну что, ты пришёл к какому-нибудь решению или нет? – нетерпеливо влез в его размышления пресловутый кудрявый анализатор. – Ага, – нетвёрдым голосом отозвался Джон. – Я согласен. – Отлично! – Шерлок довольно тряхнул волосами. Джон снова огляделся. Здесь тоже не наблюдалось ни тычинок, ни нектарников. – А где у тебя пыльца-то? – Во мне. – И тут у пестика слегка порозовели щёки. – В тебе? – недоверчиво переспросил Джон. – Каким же образом я её получу? Резать мне тебя, что ли? – Зачем сразу резать? – обиделся Шерлок. – Тебе нужно меня... ну... – Он стремительно заливался румянцем. – Погладить, – наконец выдавил он. – Что, прости? – окончательно очумел Джон. Шерлок кинул на него отчаянный взгляд. – Погладить. Чтобы я мог освободиться. Эти слои вокруг меня спадут, если я почувствую твои... твой... твоё желание прикоснуться. Джон мог бы подумать, что его вовлекают в какую-то авантюру. Но, во-первых, он от опасности никогда не бегал. Во-вторых, Шерлок выглядел слишком смущённым, чтобы подозревать его в зловещих замыслах. В-третьих, даже если это розыгрыш, Джон явно сильнее и сумеет наказать обманщика. Так что он просто подошёл и положил Шерлоку ладони туда, где у обычного насекомолюдя была бы грудь. При соприкосновении тот вздрогнул. Джон провёл руками вниз, переместил их на бока, слегка приобнял. – А лицо можно трогать? Всё-таки хотелось ощутить что-то более живое и тёплое. – Можно, – почему-то шёпотом ответил Шерлок. – Только... – Он резко побледнел. Джон тоже чувствовал себя неловко. И вдруг он понял. Шерлок ведь абсолютно беспомощен. Не может оттолкнуть, вышвырнуть из бутона, как-то защититься. Он полностью во власти Джона. Вот почему говорят, что холмс впускает лишь какую-то одну пчелу... которая его не обидит... Так что сейчас Шерлок, наверное, ужасно напуган, не зная, правильный ли выбор сделал. А пчелиная «пыльца» ему для чего-то очень нужна... «Ах ты маленький». Душу Джона затопила всепоглощающая нежность. Он бережно провёл пальцами по высокому лбу, убирая упавшие кучеряшки, пригладил густые брови, обвёл упрямый подбородок. – Не бойся, – тихо сказал Джон. – Я всё сделаю осторожно. Шерлок попытался глянуть с высокомерием, но пчёл знал, что угадал верно. Полные губы чуть дрогнули, Шерлок облизнул их, и Джону вдруг до смерти захотелось его поцеловать. Он сглотнул и прижался к замотанному «кокону», выдохнув прямо в эти два влажных мини-лепесточка: – Можно?.. – Да, – такой же выдох в ответ, и Джон приник губами к... чуду. Ни одной мысли в голове не осталось. Мира за пределами алых стен просто не существовало. Джон целовал и целовал, не в силах оторваться, а его руки блуждали по закутанному в непонятно что уже желанному «телу». Плечи, спина, живот, одна рука зарывается в пушистые волосы, другая оглаживает спрятанный зад... ведь там должен быть зад, правда? Если даже «слои» сойдут, Джон был уверен, что они скрывают что-то прекрасное. И покров начал разворачиваться. С тихим шелестом тончайшие полотна падали на дно чашечки цветка. Джон целовал и ласкал приоткрывшиеся участки, проводил кончиками пальцев по самым границам, чтобы ускорить «раздевание», но не стягивал лоскутки, боясь причинить боль. Шерлоку, похоже, процесс доставлял удовольствие: дыхание его участилось, время от времени с губ срывались стоны. Под всеми пластами открывалась гладкая чистая кожа, такая же, как и у Джона, только бледно-радужного оттенка. Шерлок оказался обладателем развитой грудной клетки и даже мускулов. В какой-то момент у него появились руки, ранее, видимо, прижатые к туловищу, которые тотчас обвились вокруг Джона, возвращая ласку. Однако ниже пояса он всё ещё был «запакован», и пчёл без раздумий встал на колени, продолжив свои действия. Приводили они к потрясающему результату. Едва слетела последняя «обёртка», Джон с радостью обнаружил, что так называемый пестик снаряжён точно таким же аппаратом производства потомства, что и все пчёлы мужского пола. И сейчас он был в самом что ни на есть активном состоянии. Сладкий, медвяный аромат затопил бутон, наполнил лёгкие. Джону как-то раз довелось пробовать нектар с клевера, и он на всю жизнь запомнил тот пьянящий дух и вкус. Но даже клевер не шёл ни в какое сравнение с одуряющим запахом, который шёл сейчас от Шерлока. Не способный ему сопротивляться, Джон обхватил обнажившиеся стройные бёдра и погрузил в рот сочившуюся манящим соком головку. Шерлока затрясло. Он, кажется, забыл все слова, кроме «Джон» и «да», которые значили сейчас примерно одно и то же. Руки с длинными тонкими пальцами судорожно стискивали плечи пчёла, стоны звучали всё чаще и громче. Джон продолжал ласкать удивительный разноцветный член, высасывая из него упоительную сладость с чуть заметной кислинкой, а когда взял в ладонь «мешочки» (такие же, как и у него самого), легонько и нежно сжав их, Шерлок запрокинул голову и закричал, выплёскиваясь в экстазе. Джон проглотил всю жидкость, причмокнул от удовольствия и слизнул последние вкусные капельки, после чего ему пришлось выпустить Шерлока и заняться собой – в противном случае нужная холмсу субстанция грозила разорвать некоего закалённого в боях солдата. Необыкновенный восприимчивый пестик заставил его просто потерять голову. Прислонившись лбом к Шерлоку, Джон быстро и энергично провёл несколько раз ладонью по своему изнывающему органу, прижал его к гладкой, уже не скрытой лепестками коленке и выдохнул со стоном, чувствуя освободительную волну облегчения. Несколько секунд прошло в молчании, а потом Шерлок голосом, в котором ещё слышались отзвуки недавнего возбуждения, негромко произнёс: – Спасибо... а теперь отойди немного назад. Джон послушно попятился. Шерлок смотрел вниз, на то место, где его «ноги» входили в ткань цветка и куда теперь стекала Джонова «пыльца». Пчёл смутился и уже хотел извиниться (кто знает, как Шерлок хотел её использовать), но тут в полу наметился зазор. Сперва он был крошечный, но постепенно расширился, и вокруг Шерлока образовалась небольшая ямка. Тот неуверенно вытащил одну ногу (с обычной ступнёй), шагнул на край углубления, пошатнулся. Джон, подскочив, кинулся к нему, подхватил под руку. С его помощью Шерлок выбрался из воронки, которая больше не росла, и медленно отошёл чуть в сторону. Он оказался почти на голову выше Джона. Глаза кудрявого пестика сияли. – Я отделился, – прошептал он. – Наконец-то! Шерлок Холмс больше ничем не напоминал часть растения. Настоящий насекомолюдь. Стоило Джону об этом подумать, как он заметил за спиной у Шерлока нечто свёрнутое, плотное, напоминающее стебель, тянувшийся от шеи до ягодиц (ох, какие это были ягодицы!). – Шерлок, постой, нужно ещё освободить твою спину. – Ах, это, – махнул рукой пестик. – Не беспокойся, Джон. Я сам справлюсь. Он передёрнул лопатками, раздался негромкий хлопок, и... «Ну да... Была гусеничка, значит, теперь...» – Бабочка, – бездумно пробормотал Джон, давая себе обещание больше ничему не удивляться. – Сам ты бабочка! – Шерлок по-хозяйски осматривал развернувшиеся крылья, стряхивая невидимые соринки. Крылья были внушительные, не меньше, чем у Джона, почти прозрачные, лишь немного отсвечивали множеством оттенков. Тут что-то забрезжило на краю сознания Джона. Что-то из далёкого-далёкого детства... – Джонни, пора спать. – Расскажи сказку, Гарри! – Ах ты озорник. Про что хочешь послушать? – Про Бабочку, Которая Растёт на Дереве! – Я тебе уже много раз про неё рассказывала! – Ну пожа-а-алуйста! – Ладно уж. Слушай. В мире живёт очень много бабочек, но эта – самая редкая. Она рождается внутри цветка, а цветок появляется на дереве. Эта бабочка очень красивая, переливается всеми цветами радуги. Но главное её свойство не в этом... – А в чём? – Она вырабатывает нектар, как цветы. И этот нектар делает того, кто его попробует, здоровым и сильным. Однако бабочка не спешит делиться своим богатством. Она выбирает самого достойного из пчёл, и тот становится её постоянным спутником и защитником. Да, эта удивительная прекрасная бабочка ищет именно пчелу. Быть парой такого волшебного насекомого очень почётно. – Я вырасту, и она выберет меня, вот увидишь! – Это всего лишь сказка, братишка. Спи... Все эти воспоминания промелькнули в мозгу Джона, пока он продолжал смотреть на Шерлока. В качестве пестика тот был симпатичным. Избавившись от «одёжек», стал красивым и желанным. Крылья же сделали его ослепительным. Шерлок шагнул ближе, и пчёл утонул в переливающейся зелени его глаз. – Как твоя нога, Джон? – Нога?.. Тут только Джон осознал, что капризная конечность ни разу не побеспокоила его за всё время пребывания в цветке. А ведь он довольно долго стоял... в том числе и на коленях... – Я и не сомневался, – самодовольно улыбнулся цветок-бабочка. Он подобрал один из мягких лоскутков, прежде обвитых вокруг его тела, и аккуратно вытер Джона, а потом свои ноги. «Заботится... Он выбрал меня? Неужели правда?» Закончив приводить себя в порядок, Шерлок отбросил «полотенце» и выпрямился. Джон обнял его, снова поцеловал, чтобы убедиться, и встретил горячий отклик. Бабочка, пестик, цветок, гусеница – какая разница, если это всё единственный и неповторимый Шерлок? Джон мог бы провести в его объятиях ближайший год или около того, но внезапно в глаза хлынул яркий свет. Цветок распустился. Они стояли с Шерлоком на широкой сердцевине, а вокруг них шумел мир. На лице бывшего пестика застыло выражение неумеренного восторга и предвкушения. Он стиснул Джона и уставился на него с ожиданием, как будто тот должен был стать проводником в совершенно новую реальность. Впрочем, так оно и было. – Ты ведь научишь меня летать?~ ~ ~
Несколько часов спустя, когда Шерлок наконец согласился сделать перерыв в уроках по полёту, они лежали рядышком на зелёном листочке неподалёку от открытого цветка, из которого не так давно вышли. – Нам нужно будет время от времени сюда возвращаться, – сказал Шерлок. – Я не уверен, что получилось с первого раза. – Что получилось? – сонно спросил Джон. – Как что? Семечко, разумеется. Наша общая пыльца попала в завязь, но результат пока не известен, так что не мешало бы повторить несколько раз. Ты же не против? – Завязь? – Джон аж приподнялся. – Ты хочешь сказать, что моя... кхм... пыльца... нужна для образования семени твоего дерева? – Ну конечно. А как же ещё размножаться холмсу? Ты разве не знаешь, что такое симбиоз? У холмса с пчёлами взаимовыгодное сотрудничество. Джон подумал, что зря дал себе обещание не удивляться. Тут его осенило: – Я видел в цветке наверху такой круглый камушек. Это и есть семечко, да? – Верно. – Шерлок сморщил нос. – Там рос мой старший брат Майкрофт. Он обзавёлся парой месяц назад. Нашёл себе кого-то из улья Лестрейдов, имя не помню. Они прилетали ко мне несколько раз, мы разговаривали через лепестки. Интересно, где они посадят своё семечко? «А мы где посадим своё?» – хотел спросить Джон, но удержался: не стоит раньше времени планировать. – Нам же необязательно заниматься этим только там? – забеспокоился он вдруг. – Вовсе нет. – Шерлок потянулся, наслаждаясь свободой, и широко раскинул руки и ноги. – А когда появится семечко, так и вообще не будет надобности сюда прилетать, пока не придёт пора его высаживать. Джон посмотрел на него искоса. – Знаешь, я что-то устал, – нарочито измученным голосом проговорил он. – Кажется, мне опять нужна твоя чудо-пыльца. В этот день они повторили попытку формирования нового холмса ещё дважды. Правда, в последнем случае дереву ничего не досталось, поскольку Шерлок заявил, что хочет сам попробовать Джона, вошёл во вкус и делиться с «родителем» не пожелал.~ ~ ~
В улье Джона очень обрадовались и тому, что он выздоровел, и тому, что нашёл себе такого партнёра. Старая сказка совершенно неожиданно получила живое воплощение. Правда, обосноваться в улье Шерлок отказался, мотивируя это тем, что «умрёт от скуки в шести стенах». Джону пришлось уйти из семьи и построить домик на двоих, поскольку жизнь с Шерлоком Холмсом подразумевала постоянное нахождение рядом. Это диктовалось не только необходимостью познакомить бывшего «узника» с окружающим миром и даже не склонностью неугомонного крылатого пестика ко всяким опасным явлениям природы, но и неким внутренним стремлением самого Джона из рода Ватсонов. Он просто и на миг не мог оставить того, кого выцеловал из цветка. Конец