В любви выбора не было

У Юрия на ладони расцветают фиолетово-белые цветы, поблёскивая при свете солнца или когда он рядом. Он это Виктор. Кто бы мог подумать. Метка не приносит боли, не жжётся и слава богу, потому что ему и так хватает проблем с этой чёртовой влюблённостью. Сначала он скрывает её, пряча под длинным рукавом, а потом успокаивается, потому что мало кто догадается, чья это метка. После того, как Юрий перестаёт скрывать её, многие спрашивают, в кого он влюблён, но он презрительно фыркает и как-то глупо восклицает "Это просто татуировка". Мало кто верит в его слова. Он бы и с радостью поверил в эту ложь, если бы не был честен с собой. От себя не убежишь, даже если представить, что всё взаимно... У Виктора запястья чистые, без намёка на фиолетово-белое. Ему спокойно живётся, он не думает ни о ком, а Плисецкий гнётся, пытаясь обратить внимание на себя. "Ты ещё такой ребёнок, Юра". И что с этого? Юрий не понимает, почему быть ребёнком так плохо. Он ведь вырастет и станет лучше, чем Виктор. Юрий верит в это. Ему почти ничего не стоит убедить себя в этом. Но он не успевает. Потому что... "Не смотри на меня так, Юра. Неужто ты влюблён в меня?" Виктор не прощается с ним, улетая в Японию. Просто оставляет его одного, с цветами на запястье и разбитым на маленькие осколки бешено стучащееся сердце. Юрий, влюблённый глупец, следует за ним, чтобы вернуть, но разве можно насильно увести взрослого человека? Никифоров выбрал не его. Нет, в любви выбора никогда не было... Юрий не собирается даже в мыслях звать этот Кацудон по имени, потому что на запястьях Виктора благоухают цветки сакуры, а лицо Виктора украшает нежная улыбка. Почему именно он? Неужели Юрий чем-то хуже, чем этот Юри Кацуки? Он даже катается... как свинья на катке! Но Виктора не убедить, а метка Плисецкого тускнеет от разочарования, боли и обиды. Юрий потом понимает, что будь он даже лучше самого Виктора, он бы всё равно не смог окрасить запястье Никифорова своей меткой. Потому что не выбирают, в кого влюбляются. Просто вышло так, что Юрий ошибся. Хорошо, что метка это не навсегда. Стоило только подождать месяц, как цветы исчезли, оставляя на подушке засохшие лепестки. Он с облегчением выбрасывает их и поглаживает чистое запястье, наконец, вздыхая от облегчения. Когда Юрий начинает общаться с Отабеком, его запястье жжёт так, что он кусает губы от мелькнувшей боли. Стая птиц медленно, но верно расплываются чёрным цветом и Юрий запоздало прячет её, лишь бы другие не увидели. Потому что отмазка вроде татуировки уже не прокатит. Потому что это опять не взаимно. Потому что рядом с ним стоит Алтын и на его лице не отражается боль, только спокойная гладь. - У тебя болит запястье? - голос Отабека разрушают все его мысли, заставляя отвлечься. - Ага. Поранился на катке. - Врёшь, - спокойно отзывается казах, наконец, посмотрев на него. Юрий не отводит взгляд, оголяет запястье, а чуть позже, когда Отабек показывает точно такую же метку, восклицает: - Когда успел! На больше ему не хватает сил, он тычет пальцем в него и повторяется. Удивление напополам с неверием перемешиваются, а потом разбивается о лёгкое прикосновение к метке. Они переливаются золотым свечением, подмечает Юра, успокаиваясь. Просто теперь Юрий не ошибся.