Квартерон

Спустя несколько дней меня выставили на продажу на одном из крупнейших невольничьих рынков города. Хоть я и был совсем мал тогда, атмосфера этого чудовищного места навсегда застряла в моей памяти и даже спустя семь лет приходила ко мне в кошмарах, царапала мурашками спину, когда я видел несчастные лица невольников. Если и был ад на свете, то он был здесь, на этом рынке. Каждая постройка, каждый миллиметр земли здесь был пропитан горем, слезами и болью людей. Ни один, побывавший здесь однажды, не вернулся бы сюда вновь. Тут разрушали семьи, ломали человеческие судьбы, ломали людей. Я отлично запомнил, как у женщины отобрали её маленького сына, а когда она попыталась защитить его, надсмотрщик так сильно стеганул её по ноге, что она упала в обморок и начала истекать кровью. Я долго кричал от ужаса, пялясь на полумёртвого истекающего кровью человека, пока к ней, чертыхаясь, не подошёл надсмотрщик и с гримасой отвращения перетащил умирать в угол барака, а меня взашей не вытолкали на улицу . Яркий свет резанул по привыкшим к темноте барака глазам. – Шевелись, черномазый! – шедший позади меня мужчина подтолкнул меня вперёд, и я чуть не упал, схватившись руками за стоявший позади меня каменный столб. – Растяпа, –фыркнул он и ударил меня по животу. Из глаз брызнули слезы, я скрючился на земле, хватаясь руками за повреждённое место. – тряпка. Не был бы квартероном, давно бы подох, – мужчина пристегнул к моей ноге наручник, и закрепив противоположный конец на столбе, отошёл в сторону. Краем глаза я успел заметить, что к моему надсмотрщику подошёл красивый, в дорогом костюме мужчина. Они долго беседовали, но я смог разобрать только: «Я покупаю этого мальчика» и «подарок наследнику». Мои зрачки расширились: Что значит «подарок»? Кому меня хотят подарить? Ведь я же не… Мой громила еле заметно кивнул, и молодой человек, приятно улыбнувшись, отошёл в сторону. Ярмарка скоро начнётся. Торги, как и сразу было ясно, выиграл этот мужчина. Он быстро поборол конкурентов, предложив за мою покупку огромную сумму денег. После аукциона парень потрепал меня по голове и тихим голосом произнёс. – Пойдем домой, Яков. Повозка уже ожидает нас у входа. За спасение отблагодаришь позже. Если вспомнишь о моей скромной персоне, конечно. Я вздрогнул от его прикосновения, но руку убрать не посмел. – Благодарить? – с упрёком в голосе проговорил я –За что? За то что я теперь ваша вещь и не имею права на собственные желания? – я тряхнул головой, избавляясь от его руки. Мужчина улыбнулся. – О, а ты смышлёный малый, как я погляжу. Чутьё подсказывает мне, что деньги потрачены не зря. Из тебя выйдет отличная игрушка. – Игрушка? –губы уже дрожали, а на глаза наворачивались слёзы. – Ох, мой милый мальчик, возрадуйся, ибо тебе уготована честь стать слугой самого наследника престола! – с притворным восхищением – так что не забывай о манерах, маленький раб. Я сжал кулаки. Хотелось ударить этого индюка, врезать ему ногой, убежать… а ещё хотелось заплакать. Я резко затосковал по матери. – По..пожалуйста..пожалуйста, сэр, не называйте меня так. Но он сделал вид, что не расслышал моей просьбы. – Идём, кучер уже заждался нас, –он потянул меня за рукав, но тут же отдёрнул свою холённую руку и обтёр её красным шёлковым платком – Живее. **** За окном мелькали люди, дома, рынки, деревья… пейзажи сменяли друг друга, навевая какую-то необъяснимую тоску. Постепенно пейзажи начали сливаться, образуя одну размытую картину. Я вспомнил маму. Её красивый, чуть хрипловатый голос, нежные руки. То как она целовала меня перед сном. Почему? Почему? Почему эти мерзкие люди лишили её жизни, а меня свободы? Кто дал им на это право? Вот так, запросто продавать чужие жизни, убивать, ломать судьбы? Почему одни подчиняются другим? Ведь все люди одинаковые… Меня разбудил резкий толчок. – Идём же, – мужчина потянул связывающую мои руки верёвку, заставляя встать. Я молча последовал за ним. Меня ввели в красиво убранный особняк. Такой роскоши я не видел никогда в жизни. Мраморные колонны по всему периметру коридора, золочённые потолки, бархатная мебель… – Что, нравится? – усмехнулся мой спутник – Ну, Ну, зачем же так краснеть? Его высочество вот вот появится! – радостно оповестил он. Действительно, не прошло и минуты, как из-за колонны показалась лохматая белобрысая голова, а затем и сам её обладатель – мальчишка чуть старше меня. От удивления я даже открыл рот. Неужели этот мальчик и есть мой.. Хозяин? Нет, я представлял его совсем иначе. Моим хозяином должен был быть высокий властный юноша с потрясающими манерами и точно такой же внешностью, но никак не этот… недомерок, с вылезающей из штанов рубашкой и раскрасневшимся от бега лицом. Я ухмыльнулся своим мыслям. Парнишка остановился в шаге от меня и принялся рассматривать, склонив голову набок. От его любопытного взгляда становилось не по себе. Я поёжился. – Так значит.. – растягивая гласные, пропел он – Это и есть мой мальчик? Он очень красив, отец. Он мне нравится, – принц встряхнул головой, словно избавляясь от навязчивых мыслей, и снова посмотрел на меня. – Как тебя зовут, мальчик? – Яков. – Какое-то скучное имя, – вынес вердикт он – Отныне тебя будут звать.. –юноша слегка нахмурился – Сириль! – Но ведь нельзя же вот так просто дать человеку другое имя! – этот капризный неженка начинал меня раздражать. Даже с собаками так не поступают! – Глупости, Сириль! – сказал, как отрезал – Ты — моя игрушка, и я волен делать с тобой всё, что захочу, – он круто развернулся на каблуках и капризным тоном добавил – Я жду тебя в игровой комнате через десять минут. Сегодня должен спускать на воду новый корабль, но скучно ведь делать это одному. – Прошу прощения, ваша светлость, – в разговор вмешался сладкоголосый мужчина, что привёл меня – вашему преданному слуге сначала необходимо принять ванну, – он толкнул меня узкого коридора, да так сильно, что я чуть не упал – никто не знает, где жил до вашей встречи этот маленький поросёнок. – Что ж, если в этом есть необходимость пускай помоется, – с обидой в голосе сказал наследник – и не распускай руки, Огюстен. Мы ведь оба знаем, что если я пожалуюсь отцу, тебе придется несладко. Огюстен еле заметно кивнул, и схватив меня за руку, удалился в сторону ванны. **** Прошло уже три часа с тех пор, как «господин» пригласил меня в свои покои. Усталость подкашивала меня, веки слипались, а в голове словно двадцать пять барабанов одновременно били свою самую громкую дробь. В конце концов я просто не выдержал и заснул прямо на ковре, когда строил железную дорогу. – Ой, ой мальчик! Ты что, заснул? Я взглянул на него воспалёнными глазами. – Прошу прощения, господин, но я больше не могу с вами играть. Разрешите удалиться, – с мольбой во взгляде. – Ещё чего! Я отпущу тебя тогда, когда посчитаю нужным. Ты забыл, кому принадлежишь? А теперь продолжим. Мы ведь еще не открыли Атлантиду! От досады я сжал кулаки до хруста костей. Этот выскочка раздражал. Дико раздражал. Бесил. Но нужно было не забывать, что моя судьба зависит от его решений. Значит, злить его не нужно. – Как скажете. – Ты быстро учишься, Сириль. Я прикажу поставить твою кровать в моей спальне, чтобы ты не отвлекался от игр. На сегодня, ты пожалуй свободен. Спокойной ночи. **** Прошло уже довольно много времени, с тех пор, как я поселился во дворце. Мне уже тринадцать. Мой господин хоть уже почти мужчина, в характере почти не изменился. Все такой же егоза, на месте ему не сидится, скучно видите ли. Так что мне постоянно приходится оберегать его от неприятностей, следить, чтобы он ничего не натворил или не взболтнул лишнего. И его родители, и другие слуги во дворце часто говорят мне, что я отлично справляюсь со своей ролью. Но я только отмахиваюсь в ответ на эту необоснованную похвалу. Я никогда не считал себя хорошим слугой. Принц оказался неплохим человеком. Он даже настоял на том, чтобы я обучался грамоте вместе с ним, и был немало удивлен, когда узнал, что я уже умею читать. Я очень благодарен ему за возможность учиться. Ведь сейчас я уже неплохо говорю на французском и итальянском, справляюсь с математикой и даже иногда помогаю молодому господину. Он говорит, что я очень умён. Сейчас мои обязанности всё больше напоминают работу слуги. Ведь в детстве мы с господином только играли, читали и бездельничали вместе. Не скажу, что мне не нравилась такая жизнь. Я относился к господину как к младшему брату, несмотря на то, что он на три года старше меня. Конечно, он не забывал припомянуть, что я его раб, но мы относились к этому, как к игре, не более. Я никогда на это не обижался. В детстве зимними ночами мы часто спали вместе, чтобы хоть как то согреться. Мы делали это тайком, чтобы никто не увидел. Однажды нас поймали за этим занятием и задали такую хорошую трепку, что каждый запомнил её на всю жизнь. Когда такие ночи случались, мы долго не могли заснуть, Мы прятались под одеяло, и при свете ночника, рассказывали друг другу страшные истории или планировали походы в Африку. Засыпали только под утро, и служанка, пришедшая убирать комнату, часто видела, как мы, обнявшись, сопели друг другу в лицо. Конечно, эти времена уже давно прошли. Сейчас в мои обязанности входит: проследить, чтобы господин вовремя проснулся, помочь ему одеться-умыться. А так же исполнение различных его поручений. Проще говоря – я мальчик на побегушках. Меня устраивает такая должность. Ведь у меня есть всё , что душе угодно – вкусная еда, красивая одежда, хороший друг. Но иногда, я мельком замечаю на улице рабов. Одного взгляда на этих несчастных, обделенных жизнью людей, сердце моё начинает кровоточить. Я чувствую себя помойной крысой, случайно упавшей в кувшин с золотом. Хотя, вообщем-то и был ею. Я много раз пытался говорить на тему рабства с молодым господином, но тот лишь отмахивался: «Опять у тебя в голове сплошные глупости, Сириль!» – пренебрежительно говорил он, а затем быстро исчезал в бесконечных коридорах замка. Но народ не прощает своим монархам беспечности. В стране вспыхивает революция. Люди уже не раз совершали покушения на жизнь императора и наследника престола. Я всё больше и больше волновался за него. В один прекрасный день приближённые короля предлагают ему начать скрываться от революционеров, ведь жизнь императорской четы в огромной опасности. Мне не разрешают поехать с ними, а вскоре и вовсе принимают решение продать. Я был той вещью, от которой все рано или поздно избавлялись.