Юнги отличается

Юнги отличается. Пафосный рэпер из айдол группы, что может быть банальнее. Сексуальное выражение лица на сцене перед тысячами фанатов, закусить губу и сделать толчок бедрами - стандартное движение танца. Словом, настоящий самец, заставляющий течь и школьниц, и дам постарше. И ладно, что ноги худые, за мышцы у них другие отвечают, тот же макнэ, например. Тот же макнэ ничуть не удивляется, когда Юнги на съемках выпадает задание переодеться в телочку. Наверняка подстроено, кого ещё из их компашки можно представить в женских шмотках и не заржать? Юнги подходит идеально. Юнги даже не нужно мазать тонны макияжа, чтобы стать похожим на представительницу прекрасного пола. И это слегка... пугает. Хен же вот он, такой родной и знакомый становится сасной чикой, и отвести взгляд ну очень трудно, а ведь нужно ещё и свою роль отыгрывать. Шуга ведёт себя по-бабски и, кажется, ему это совсем не трудно. Никаких ожидаемых душевных излияний и "хип-хоп мёртв" Чон на этот раз не слышит, слышит только еле сдерживаемые смешки мемберов и грубоватый тон Мина, играющего стерву. Стерва. Он и так всегда был стервой, макнэ только сейчас это понял. Эти редкие ужимки и вечное ворчание, это же пиздец как по-девчачьи. Скользнет наружу девичья натура на секунду и запрячется обратно под толстый слой мужицкой брони: этот пронзающий взгляд из-под ресниц или заведение прядки за ухо, дикий восторг при виде Кумамона или надутые губы. Юнги иногда ведёт себя как девочка, а сейчас выглядит так на ебанные сто процентов и это нихера не смешно. Как остальные вообще могут на чем-то концентрироваться, кроме красивых розовых губ или хитрого прищура лисьих глаз? Не смотреть, главное, как можно меньше поворачиваться назад, и все будет хорошо. Да когда уже его переоденут? Чонгуку хочется сконцентрироваться на сценарии, но в голову настойчиво лезут неприличные образы приличного хена, и Чон уже жалеет, что того не одели как-нибудь более открыто. Может, оголить руки по локоть или хотя бы сняли с него этот дурацкий пиджак. Всего упрятали, хотя, макнэ готов признать, что ножки Шуги в чёрных колготках выглядят потрясно. У Юнги милые сережки колечки и аккуратные белые ушки, контрастирующее с не менее милым каре. Гук готов признать, что теперь это его любимая женская стрижка. Вечером Мину надо будет сказать, что он отлично справился со своей ролью. А вот Чонгук с того момента совсем не может справиться со своим сердцем. ...- Это платье милое, правда? Юнги-хену бы подошло. - Что, совсем плохо стало? - Тэхен ржёт, а Чонгук прикусывает губу и проклинает себя за несдержанность, - Хмм… Юнги бы больше подошло то, с поясом, скрыть отсутствие талии и вуаля, у нас дамочка в группе! - Тебя не смущает, что у дамочки член? - Шуга подходит сзади почти бесшумно, заставляя младших подскочить в испуге, а макнэ ещё и залиться маковым цветом, потупив глаза в немом извинении. Им удалось урвать пару свободных часов, и, хотя идея прогуляться по загруженному ТЦ менеджеру явно не понравилась, тот решил отпустить ребят на свой страх и риск. Те давно не таскались где-нибудь самостоятельно, а спонсорские шмотки уже сидели в печенках. - Смотри, смотри! Там тир, давайте на желания сыграем! - Мы же не за этим пришли, - бурчание Юнги осталось незамеченным, разве что макнэ протяжно вздохнул. Тэ уже мчался к аттракционам, и даже не думал принимать возражения. Тэхен есть Тэхен, лучше сделать, чем выслушивать потом нытье и упреки. Чонгуку нравится идея и одновременно "нет, никогда, ни за что". Чонгук отлично стреляет и выигрывает своё право на желание и игрушку Кумамона, что тут же отправляется в загребущие руки хена, и "о нет, только не эта улыбка". Юнги смотрит благодарно тёплым взглядом и сердце перестаёт стучать, а дыхание перехватывает, будто внезапно воздух вокруг превратился в вакуум. Нет. Нет. Нет. - Будешь моей девочкой? Чёрт. Юнги смотрит ошарашено и почти гневно. - То есть, я хочу нарядить тебя как куколку, всего на десять минут будешь моим, - Чонгук сам не понимает, что несёт. Тэхен свалил за сахарной ватой, как только понял, что победа ему не светит, да так и не вернулся. Чонгука некому тормознуть в его поехавших желаниях, вырвавшихся так некстати наружу. Его сейчас по-любому ударят, в живот, в пах, а может Юнги влепит ему пощечину и, о боже, походу, в нем просыпается мазохист. - Хорошо. - Что? Мин мнёт несчастную игрушку и нервно постукивает ногой, взгляд отвел и всем своим существом показывает, что не против. - Не буду же я пасовать. Только без фоток! И без видео! Гук только сглатывает и слов не осталось совсем, как и выдержки. Счастье, что хёна устроил короткий кивок зардевшегося макнэ. *** Шуга в розовых рюшах чуть не теряется, воздушный подол короткого платья задирается похлеще их рубашек на выступлениях. И это как-то совсем, потому что женские трусы никак не добавляют хоть какой-то капли защиты от завороженного взгляда младшего, чуть не пускающего на него слюни. Чулки невесомые и их страшно в руках держать, не то что надевать. Потянешь где не так, и уже стрела по всей длине, Юнги хочет быть принцессой, а не шлюхой. Стоп. Какого хуя. Он чуть не воет, принцесса, блять. Это прерогатива Джина, не рэпера Мин Юнги. НЕ. - Ты такой красивый, - Чонгук вздыхает и поворачивает голову, будто картиной в музее любуется, а не переодетым в бабу мужиком. - Краситься, надеюсь, не нужно? Юнги стоит, слегка оттягивая юбку вперед. На нем лишь чулки, раздражающе короткое платье и парик. Каре. Ему совсем не хочется смотреться на себя в зеркало, но чертовы чернющие Чонгучьи глаза слишком большие. Юнги неохота к нему подходить, Юнги не хочет видеть себя в их отражении. Он еле пережил, казалось, никак не утихающую волну в твиттере со своими гифками и многочисленными фото. Везде, везде, везде. "Юнги красивее меня. Он просто нереально мил. Хотел бы такую девушку. Из какой она группы?". Везде Мин - девочка. Он, вообще-то, парень. Фансервис - обычная работа на радость публике и фанатам, но это немного... Фандом дрочит на бедра макнэ, залипает на прессак Чимина и тембр Тэтэ, на мужественного лидера, на серьезного Хоупа с сумасшедшими танцами, аристократическую красоту Джина, и на на Шугу в девчачьей форме. - Иди ко мне. Юнги вздрагивает, ему совсем не нравится хриплый глубокий голос младшего, резко вырывающий из бездны раздумий. Такой голос бывает у парней, когда... Чонгук сидит на краю кровати и его взгляд уже не умилительно нежный, этот взгляд, как когда он исполняет свои партии, стоя на сцене. Дикий. Заставляющий ноги подгибаться, а стадо непрошеных мурашек бежать по телу. - У тебя десять минут, - Шуга хочет казаться смелым, но голос срывается, а колени предательски дрожат все сильнее с каждым шагом. - Тебе не нравится то, как ты выглядишь? Хен, ты прекрасен. Юнги падок на лесть, но ситуация совсем ненормальна. Юнги хочет сбежать, но То, как смотрит на него Чонгук это Юнги не нравились восторженные комментарии в сети, и странно, правда дохера странно, что восторженные речи и взгляд макнэ его доводят до ебанного исступления. - Буду твоей девочкой. Юнги стонет, когда Чонгук жмёт его к себе. Сильно-сильно. Слыша биение сердца. Близко, что можно почувствовать чужой стояк и залиться бешеным смущением. Старший восседает на Чонгуковых бедрах и ерзает не переставая, со всхлипами в мокрый поцелуй. Горячие языки борются, не желая уступать, хотя Мин уже давно проиграл. Сделать вид, что не таешь, словно лёд в центре пустыни, от каждого мимолетного прикосновения - единственное, на что он способен. Протиснуть дальше, глубже, вылизать изнутри и засосать припухшие мягкие губы, багровые и ноющие от бесконечных ласк. Руки макнэ везде, перебирают завязки на чулках и проходят по легкому корсету на чертовом платье принцессы. Подушечками пальцев давят на молочные бедра, скрываясь под юбкой, в опасной близости от намокших трусов, что топорщатся от возбужденного члена. Юнги обхватывает Чона за шею, цепляя загривок, притягивая к себе и не давая ни на секунду разрывать поцелуй. Лишь бы не одуматься, лишь бы не вспомнить то, что таким заниматься нельзя. Это, блин, Чон Чонгук, макнэ, не думай, не думай. У того-то с этим проблем нет, мнет упругую задницу и толкается бедрами навстречу, разводит Миновы ягодицы, срывая и без того бесстыдные стоны. Чонгук наглый, сжимает твердо чужой член сквозь белье и смотрит прямиком в глаза, не давая опомниться. Дрочит грубо, размашисто, юбка движется вверх-вниз, и старший рад хотя бы этой иллюзорной цензуре, для него все слишком. Этого слишком много. Он уже не боится всепоглощающего стыда, он боится просто-напросто сойти с ума от всего этого пиздеца. - Мой потрогай. Горяченная рука обжигает, тянет вниз Юнгину ладонь, пока Юнгино же ушко плавится под напором влажного языка и почти граничащих с оскорблением грязных ругательств. - Сученька хочет член? Ах... девочка течет, будто у неё сезон спаривания, - Чон оттягивает тонкую ткань, пропитанную предэякулятом насквозь, и лезет во влажное месиво смазки, - Вся мокрая. Чёрт, хочу тебя выебать. Движения ускоряются, Мину хорошо настолько, что пальцы на ногах сводит, а в голове пустое ничего. Стонет развратно, совсем не стесняясь, Гуку в шею и покусывает нежную кожу, забывая, что следов оставлять никак нельзя. Шуга дрожит, Шуга... - Шуга хочет твой большой твёрдый член, - стонет на выдохе, обильно кончая в чужую ладонь, пачкая подол юбки в липкой сперме. Чонгуку хватает лёгкого прикосновения подрагивающих пальцев к ширинке. - Эй, это заняло больше десяти минут. - Я бы хотел, чтобы это заняло целую вечность.