Чертовское везение

Курогане подавил очередной всплеск раздражения и толкнул потертую дверь тату-салона. Окинул взглядом ничуть не изменившуюся за два дня обстановку и мысленно послал все к черту. Пусть он и обещал Алексу посмотреть на расхваленного им парня, соглашаться на работу с ним он не обязан. Было чертовски обидно. Они столько времени убили на обсуждение эскиза будущей татуировки, спорили, никак не приходя к соглашению, но когда, наконец, договорились, Алекс навернулся с байка и сломал руку. Можно было выбрать другого мастера или дождаться, когда Алекс вернется в строй, но тот так присел на уши с «чувак, да тебе несказанно повезло!», что хотелось взглянуть на это «везение» хотя бы из чистого любопытства. — Эй, — крикнул он в пространство, не желая таскаться по комнатам в поисках того, кто вообще-то должен был его ждать. — Сейчас! Курогане нахмурился. Он знал этот голос, слышал где-то, но вспомнить не получалось. Кто-то из знакомых Алекса? Вряд ли у них с ним были общие знакомые. Но тогда кто? — Ты как раз вовремя, — сказал выходящий из дальней комнаты парень. — Халк? — Ты! Оба уставились друг на друга в немом изумлении. Вот уж кого Курогане не ожидал здесь встретить, так это того чудика, с которым он случайно столкнулся на фестивале около месяца назад. Он тогда наступил на одно из раскиданных по песку ожерелий из ракушек, сломал конечно же. Так то не его вина, а того, кто раскидал. Пауза затянулась. — Это о тебе Алекс говорил? — спросил Курогане, чтобы узнать наверняка. Может этот чудик вообще ни при чем, помощник там, мальчик на побегушках, или еще кто. Стоило убедиться прежде, чем развернуться и уйти. — Видишь здесь еще кого-нибудь? Вот и определились. «Везение» мало того, что не вызывало доверия у Курогане, так еще и само энтузиазмом не горело. Неприветливо скрестило руки на груди и сверлило тяжелым взглядом из-под светлой челки. Наверняка прикидывал, как бы поскорее избавиться от неприятного типа. — Ну и? — вдруг спросил парень и улыбнулся, как показалось Курогане, с вызовом. — Рискнешь остаться или уйдешь ни с чем? — Хороших мастеров и помимо Алекса достаточно, — Курогане не сомневался, что его провоцируют, но удержаться и не подыграть почему-то не мог. — Так что с «ни с чем» ты явно переборщил. — А если скажу, что я лучший? Курогане даже восхитился на мгновение такому чистому и незамутненному нахальству. Хотелось то ли встряхнуть хорошенько, взяв за грудки, то ли сочувственно похлопать по плечу. Знал он многих таких, дофига самоуверенных. Скучные были ребята, всегда одинаково реагировали, словно по одному сценарию. Сначала бахвальство и бравада, а потом жалкий скулеж из угла. Смотреть противно. Но только ради Алекса, так уж и быть, этого парня он с небес на землю возвращать не станет. — Ладно, бывай, чемпион, — Курогане небрежно взмахнул рукой. Развернулся к двери, намереваясь закончить этот дурацкий разговор, который ни к чему не приведет. Но парень вдруг перегородил ему дорогу, за считанные секунды успев не только сократить расстояние, но и проскользнуть мимо Курогане в узком коридоре. — Разве ты пришел не для того, чтобы оценить меня? — Тебе-то что? Деньги сильно понадобились? — Нет, — парень улыбнулся еще шире, излучая приторную сладость пополам с насмешкой. — Я вообще уже несколько лет татуировки не делаю, хотя просьбы поступают чуть ли не каждый день. — Тогда какого черта ты ко мне прицепился? — Понравился ты мне, — хохотнул парень. И демонстративно огладил цепким взглядом сверху вниз, оценивая внешние данные Курогане. Или, что более вероятно, пытаясь выбесить. Что ж, получалось у него отлично. — Расслабься, — парень чутко уловил изменение в его настроении и поднял перед собой раскрытые ладони. — Алекс показал ваш эскиз, и мне захотелось его оживить. Впервые за долгое время. Последнее предложение парень сказал тихо, Курогане едва расслышал. Но такая причина почему-то показалось ему не только правдивой, но и оправданной. Как говорится, если уж художнику что-то стукнуло в голову… С тату-мастерами, наверное, было так же. — Ну так что, уйдешь, не попробовав? Или все-таки наберешься смелости хотя бы узнать, на что я способен? Парень отступил, открыв доступ к двери. Курогане даже смотреть в ее сторону не стал, раздраженно цыкнул и, круто развернувшись на каблуках, зашагал в противоположную сторону. — Чего встал? Показывай давай, что умеет лучший из лучших. Если, конечно, таковым являешься. Фай, а именно так звали «везение», проводил Курогане в уже знакомую ему комнату. Именно в ней они с Алексом устраивали бурные дебаты из-за эскиза. Курогане изначально четко представлял, как именно должна выглядеть его татуировка, даже пытался ее нарисовать. Только вот художественного таланта в нем отродясь не было. Алекс, собака, долго ржал, когда впервые увидел его каракули. Потом был долгий и муторный процесс воссоздания. Курогане объяснял, чего именно хочет, Алекс пытался изобразить. Особенно долго они мучились над деталями, но, в конце концов, вроде бы пришли к всеобщему удовлетворению. И теперь Фай сообщил, что хотел бы кое-что изменить. С согласия заказчика, естественно. Курогане едва не застонал, представив, что придется вновь обсасывать осточертевшую уже тему. — Вот, посмотри, — Фай положил на стол лист бумаги. От недавней усмешки, к слову, не осталось и следа. Словно заполучив Курогане, Фай моментально перестроился на рабочий лад. Курогане даже залюбовался этой неожиданной метаморфозой. Еще минуту назад тот казался всего лишь чудиком, нескладным и нахальным, совершенно не внушающим доверия. И вот уже перед ним сидел профессионал. Впрочем, не стоило забивать себе голову раньше времени. Курогане ведь еще ничего не решил. Подумав так, он взглянул на лист. И обомлел. Такого ведь не бывает, верно? Чтобы кто-то другой, незнакомый, чужой, угадывал вдруг твои мысли и претворял их в жизнь. Невозможно. С бумаги на него смотрела его собственная мечта. — Что это? — ровным голосом спросил Курогане, переводя тяжелый взгляд на Фая. Тот явно удивился такой реакции, но расценил по-своему и принялся оправдываться. — У меня было время все обдумать. Я знаю, что вы уже все обсудили с Алексом, но мне показалось, что в эскизе чего-то не хватает. И кое-что переделал. Не нравится? Фай говорил быстро и преувеличенно бодро, улыбался и жестикулировал, но Курогане показалось, будто тот расстроился. И все же до сих пор не верилось. Как этому парню удалось без единой встречи сделать то, чего не смог добиться Алекс, даже будучи тесно с ним знакомым. Именно такую татуировку Курогане представлял себе, когда впервые появился на пороге тату-салона. Только вот так и не смог донести свои мысли до Алекса. А потом и вовсе забыл, чего хотел изначально, запутавшись в бесконечных обсуждениях и переделках. — Это именно то, что надо, — просто сказал Курогане, возвращая лист на стол, и перевел взгляд на Фая. Губы против воли растянулись в улыбке, и ни черта он с ней поделать не мог. Голубые глаза напротив осветились ответной радостью, развеивая последние сомнения. Все-таки Алекс был прав, Курогане чертовски повезло с этим парнем. — Правда? Здорово! — Фай по-детски захлопал в ладоши, чересчур откровенно выражая свои эмоции. Теперь, правда, настоящие, а не те подделки, что он подсовывал ранее. — Я вот сейчас подумал, а может быть, сделать еще вот так? Фай нагнулся над листком и коротко чиркнул что-то карандашом, добавил еще пару штрихов рядом и вернул Курогане. — Неплохо, — кивнул тот, склонив голову поочередно то к одному плечу, то к другому. — А вот с этим сможешь что-нибудь сделать? — Что именно? Устав тянуться через половину стола, Фай пододвинул стул ближе. Теперь они сидели почти вплотную друг к другу, ничуть не беспокоясь по этому поводу. Дискуссия загорелась с невиданной силой, и это совсем не походило на споры с Алексом. Курогане чувствовал лишь азарт и ни капли раздражения. Хотелось сделать свою мечту идеальной, а под рукой вдруг оказался человек, который понимал его буквально с полуслова. — Она прекрасна, — чуть не с придыханием сообщил вдруг Фай. Лист перед ним был варварски исчиркан множеством пометок, Курогане с трудом даже различал изначальный рисунок. Но Фай, похоже, видел все отчетливо, и ничто не мешало ему наслаждаться результатом долгого обсуждения. — Нихрена себе, обсудили эскиз, — обомлел Курогане, взглянув на время. Они просидели целых три часа, пролетевших совсем незаметно. И только осознав это, Курогане понял, как же сильно затекли ноги и спина. Он потянулся всем телом, разминая мышцы. — Теперь-то все, я надеюсь? — спросил он, поймав заинтересованный взгляд краем глаза. Мелькнула шальная мысль покрасоваться, но Курогане поспешно от нее избавился. — Да, почти. Осталось только посмотреть на холст. — Какой? — Тот самый, куда татуировку набивать будем, — хихикнул Фай в ответ на его недоумение. — Руку покажи. — Так бы сразу и сказал, — проворчал Курогане, стягивая с плеч толстовку. — А то холст ему, видите ли, посмотреть захотелось. Курогане замер, ощутив на коже прикосновение холодных пальцев. Он отвернулся в противоположную сторону, не желая видеть выражение чужого лица, которое наверняка исказится от вида многочисленных шрамов, усыпавших его руку. Самому Курогане плевать на них было — последствия давней аварии — только вот неизменно бесила реакция окружающих. Шрамы даже не выглядели страшно, но отчего-то раз за разом вызывали жалость и поток бессмысленных слов и вопросов. Именно поэтому он решил, что скроет их под татуировкой. Не из трусости или чувства неполноценности, а просто чтобы люди вокруг забыли об их существовании. А Фай тем временем вовсю исследовал руку. И пальцы его не дрогнули ни на мгновение, не задержались на шрамах дольше необходимого. Только проследили контуры и продолжили свой путь дальше. Куда больше внимания Фай уделил мышцам, попросил даже напрячь, а после расслабить руку. Удовлетворенно хмыкнул и разрешил одеваться. — Ну что, до завтра? — озорно улыбаясь, спросил Фай. Он ничуть не сомневался, какое решение принял Курогане. *** Боль была вполне терпимой, а вот жужжание машинки ощутимо напрягало. Курогане замер, опасаясь даже дышать глубже необходимого. А вдруг он случайно дернется, и рисунок смажется? Или дернется Фай, все с тем же успехом? — Расслабься, Халк, — Фай улыбнулся и промокнул первую порцию выступившей краски. — Чувство, будто камень под пальцами, а не живая плоть. Стало досадно за собственную нервозность. Курогане осторожно выдохнул, выжимая легкие до упора, и медленно вдохнул. Повторил действие несколько раз, с каждым выдохом избавляясь и от сковавшего тело напряжения. — Вот, молодец, — незамедлительно похвалил Фай, отметив расслабление в мышцах. Курогане только цыкнул в ответ и отвернулся. Машинка продолжила мерно и раздражающе жужжать. На самом деле, звук был не такой уж и громкий, но отчего-то действовал на нервы гораздо сильнее неприятного жжения там, где на коже уже появились первые линии. — А почему именно дракон? — спросил вдруг Фай негромко, не отвлекаясь от процесса. — Не знаю, захотелось, — Курогане едва успел остановить себя от пожатия плечами. — Красивые и могущественные создания, — принялся вдруг рассказывать Фай очевидную информацию. — Беспроигрышный вариант, на самом деле. Отлично смотрятся и на девушках, и на парнях, первым добавляя загадочности, а вторым — внушительности. Хотя куда вот тебе еще внушительности добавлять, а? И так почти два метра сногсшибающего обаяния. Курогане шпильку в свой адрес проигнорировал, да и вообще решил не подавать признаков жизни. Обычно срабатывало. Фая же отсутствие ответной реакции ничуть не смущало. Молол языком обо всем подряд, пересказывал различные легенды, связанные с драконами, удивив немалыми познаниями в японской мифологии. Вряд ли он когда-либо бывал в самой Японии, но, видимо, в силу специфики работы перерыл немало книг. А может, всего лишь в интернете пару часов посидел. Курогане скосил глаза, задумчиво разглядывая покачивающийся хвостик, в который Фай небрежно сгреб волосы, чтобы не мешались. Настолько светлые, что если бы не брови и ресницы такого же цвета, Курогане ни за что бы не поверил, что не крашенные. Такой оттенок был большой редкостью даже для Америки, наводя на мысли о том, что по крови Фай, возможно, откуда-нибудь из Северной Европы. Курогане поймал себя на желании потрогать эти удивительные волосы, чтобы проверить, действительно ли они такие мягкие и теплые, какими кажутся. — Все нормально? — как назло именно в этот момент Фай решил оторваться от татуировки и взглянуть на клиента. — В полном. И снова чуть плечом не дернул. Курогане резко отвернулся и принялся разглядывать расклеенные по всем стенам черно-белые рисунки — примеры работ Алекса. Драконов тут действительно хватало. И западных, и восточных, с крыльями и без, грозных и изящных. На любой вкус. — Однажды клиент у меня был, — журчал тем временем Фай. — Точно извращенец. Ты не поверишь, но даже кончил в процессе. Сказал, что боль его возбуждает. Представляешь? Курогане поморщился, представив себе эту картину. Фая даже немного жалко стало. Интересно, как он себя повел? Продолжил, как ни в чем не бывало, делать татуировку? Или отказался, выгнав извращенца? Язык чесался спросить, но Курогане так и не раскрыл рта, сделав вид, что эта история ему так же неинтересна, как, скажем, легенды о драконах. — С теми, у кого низкий болевой порог, работать труднее всего. Видишь, что им плохо, даешь по возможности передохнуть и в себя прийти, но так и время идет. Даже на небольшую татуировку уходит столько, что аж самому плохо становится. Как оказалось, болтать Фай мог часами. И язык у него, вопреки ожиданиям Курогане, не отваливался. *** На следующий сеанс Курогане принес с собой плеер. Не то чтобы болтовня Фая так уж сильно раздражала, но он был попросту не готов слушать ее еще несколько часов напролет. Еще от прошлого раза не отошел. Сегодня они делали участок на предплечье. Поэтому поблуждав взглядом по надоевшим уже рисункам на стенах, Курогане решил понаблюдать за работой Фая. Вспомнилось прозвучавшее в первую встречу слово «холст». Глядя на то, как легко и плавно скользит машинка по нанесенным заранее линиям, казалось, будто Фай и впрямь рисует. Изгиб за изгибом, штрих за штрихом. Даже выглядел он настолько увлеченным, насколько вообще может быть увлеченным вдохновленный художник. Фай приподнял голову и вопросительно посмотрел в глаза Курогане. Губы его зашевелились, но музыка не дала разобрать слова. Наушник Курогане вынимать не стал, только качнул головой, мол, нет, ничего, продолжай. Фай улыбнулся как-то по-особенному и вернулся к работе. Не сразу, но Курогане осознал, что музыка хоть и отвлекала, но спасала далеко не так эффективно, как чужой треп обо всем на свете. Руку жгло, и больше всего, когда Фай проходился по коже салфеткой, собирая выступившую краску, а иногда и кровь. И если бы это было просто больно, то Курогане перетерпел бы без особых проблем. Но это было еще и щекотно. А еще без отвлекающих факторов Курогане вдруг стал замечать незначительные на первый взгляд вещи. Как, например, ненавязчиво Фай поглаживал подушечкой большого пальца выступавшую на запястье Курогане косточку. Успокаивал? Но Курогане вроде и не нуждался в успокоении. Он даже и не замечал этого жеста, пока не прислушался к ощущениям от банальной скуки. Курогане стало интересно, и он принялся следить внимательнее за всеми, казавшимися обычными, манипуляциями. Рабочая рука, что держала машинку, неотступно следовала по заданному эскизу. Свободная же, теперь Курогане в этом убедился, жила собственной жизнью. Промокала когда надо салфеткой и спокойно лежала поверх предплечья в остальное время. Но изредка, нет-нет, да срывалась исследовать что-нибудь. Вот Фай, словно бы машинально, провел кончиками пальцев по белой полоске шрама. Настолько легко и невесомо, словно приласкал, но через мгновение уже снова работал салфеткой. Курогане так и не понял, как интерпретировать подобные жесты. И конечно же, он ничего не спросил. Возможно, эти прикосновения и не значили ничего, а Курогане просто напридумывал себе целую теорию всемирного заговора, лишь бы отвлечься от утомительной процедуры. Кстати, об утомлении. Фай устало вздохнул и отложил машинку на стол. Стянул местами почерневшие от краски перчатки и, поднявшись на ноги, сладко потянулся. Прикрыл глаза, позволив лицу исказиться на мгновение от удовольствия. Курогане не сразу осознал, что залюбовался. Вздрогнул, почувствовав себя чуть ли не вуайеристом, и спешно потянул из уха наушник. Пальцы слегка дрожали. — Таймаут, — сообщил тут же Фай. — Обычно это меня просят об отдыхе, но с тобой все не как у людей. Приходится мне у тебя отпрашиваться. Фай подмигнул и упорхнул из комнаты. И только тогда Курогане позволил себе полноценно выдохнуть. Сам он в туалет не хотел, но вот ноги размять ему было просто необходимо. Да и голову проветрить не мешало. С начала сеанса прошло два с половиной часа. Впереди, как уже знал по прошлому опыту Курогане, осталось еще два, плюс-минус. *** — Ну ты и придурок, — шутливо бросил Курогане, похлопав Алекса по плечу. — Не бережешь инструменты, которые тебя кормят. — После сотого раза такие подколы уже не кажутся забавными, поверь. Алекс грустно взглянул на гипс на правой руке и залпом допил остатки пива в стакане. — Когда снимут-то? — Да через неделю вроде, но к работе неизвестно когда смогу вернуться. Еще разрабатывать придется, подвижность возвращать. Посидели, помолчали, думая об одном и том же, но по-разному. — Эй, хватит киснуть. С этой задачей я и без помощников справлюсь. Ты мне лучше покажи, что у вас с Фаем получилось. Алекс аж приподнялся на диванчике, глаза предвкушающее загорелись. Курогане еще по телефону понял, что он чуть ли не в фанаты Фая записался, но видеть это в реальности оказалось еще чуднее. Отмазываться в таких условиях было бесполезно. — Красотища, — выдохнул Алекс, прослеживая контур пальцами. — Как же хочется увидеть конечный результат. Ну и как тебе с ним работать, кстати? — Нормально, — Курогане хлебнул пива, давая себе время собраться с мыслями. Он уже не раз сам задавал себе этот вопрос, но ответа пока не находил. С Фаем на данный момент они встречались всего трижды. И каждый последующий раз Фай вел себя неуловимо иначе, чем в предыдущий. Курогане не мог определить эту разницу. Вроде бы все те же улыбки и болтовня, способная в любой момент перекрыться завидной увлеченностью на пределе концентрации. Фай перетекал из одного состояния в другое за доли секунды, удивляя очередной сменой настроения. Или не удивляя? Смотрелось это, несмотря ни на что, гармонично. И все-таки образ не складывался, мотивы не считывались, понять этого человека не получалось. Это не нравилось Курогане и, одновременно с тем, нравилось даже слишком сильно. — Чудной он, болтает без умолку, если только плеером не отгородишься. Но мастер действительно хороший. — Вот! Я же говорил, — Алекс самодовольно оскалился. — А ты соглашаться не хотел. — Ну тебя-то я знаю, а тут неизвестно кто, пусть даже и титулованный. Он, кстати, упоминал, что несколько лет уже татуировки не делает. Почему? — Да черт его знает, — Алекс досадливо поморщился, сразу стало понятно, что это больная для него тема. — Просто бросил все в один день, никому ничего не объяснив. Парень хоть и кажется болтливым, на самом деле, что ценное из него хрен вытащишь. — Не знаю, не пробовал. — Кстати, — Алекс неожиданно наклонился к Курогане и спросил тоном заговорщика. — А ты видел его татуировку? *** — Покажи-ка руку, — Фай потянул Курогане под свет лампы и придирчиво осмотрел участок кожи с набитым в прошлый сеанс рисунком. — Приподними. Ага, отлично. На тебе, как на собаке прямо заживает. Курогане проворчал нечто среднее между «ну спасибо» и «сам ты собака», но Фая это только развеселило. Наблюдая за привычными приготовлениями, Курогане теперь следил больше не за его действиями, а за ним самим. Из головы не выходил разговор с Алексом, и его загадочное упоминание татуировки. Сколько потом Курогане на него ни наседал, тот больше ни словом не прокололся, только глазами сверкал как-то по-особому. Курогане мог бы и напрямую спросить, но опять же странное поведение Алекса наводило на мысль, а уж не на интимном ли месте была эта чертова татуировка. Он так и представлял себе эту картину: Фай удивленно замрет на секунду, убеждаясь, что правильно расслышал вопрос, а потом маньячно улыбнется и спустит штаны. Было бы неловко. — Ложись. — Зачем? — Курогане так увлекся разглядыванием Фая, что совсем упустил из вида кое-что новое в его действиях. Вопреки обычаю, сегодня Курогане предлагалось лечь на кушетку. — Сегодня локоть делаем, а лежа и тебе, и мне будет удобнее. Только майку лучше сними вообще, а то запачкаем еще. Прозвучало логично. Курогане стянул майку через голову и бросил на спинку стула. Повел головой в одну сторону, потом в другую, разминая шейные позвонки. И замер, поймав на себе заинтересованный взгляд. Фай изучал его, ничуть не скрываясь, медленно скользил взглядом по плечам и груди. Коротко облизнул губы, опустившись ниже, и резко отвернулся к столу. Очередной кусочек пазла занял свое место в общей картине, только вот ясности снова не добавил. Курогане стоял посреди комнаты и в очередной раз пытался понять, что же значили все эти странные улыбки и долгие взгляды, мягкие прикосновения без необходимости. Фай совершенно точно с ним не флиртовал, уж это Курогане умел различать на подлете. Мог ли он таким образом неосознанно выражать свою заинтересованность, или все происходило исключительно в голове самого Курогане? До зуда на кончиках пальцев хотелось вывести его на чистую воду. И себя заодно. — Ты чего встал-то? — как ни в чем не бывало, спросил Фай, обернувшись через плечо и увидев так и не сдвинувшегося с места клиента. — Ложись, давай. На живот, да, головой туда. Уже улегшись, Курогане вспомнил, что не взял плеер. Но подумав немного, решил, что без него будет даже лучше. Болтовня так болтовня. — Будет больнее, чем в прошлые разы, — предупредил Фай. Курогане его предупреждение не принял всерьез. А зря. Вот это уже было действительно неприятно. Чтобы отвлечься, Курогане снова принялся наблюдать за Фаем. Тот левой рукой придерживал под локтем, не давая ему полностью распрямиться. Выглядел при этом более сосредоточенным, даже склонился ниже обычного, периодически щурясь. А иногда и морщась. Через минут пять Фай устало вздохнул и потер висок левой рукой, исхитрившись изогнуть ладонь так, чтобы не испачкаться в краске. Жест повторился еще спустя несколько минут. Раз на пятый Фай тряхнул головой, с силой зажмуривая глаза, и отложил машинку в сторону. — Полежи пока, я сейчас. — Что случилось, — спросил Курогане, когда тот вернулся. — Да ничего, — отмахнулся Фай, садясь обратно на стул, и потянулся за новыми перчатками. — И все-таки? — Курогане недовольно нахмурился и перехватил его руку. Он не любил, когда от него что-то скрывали. Если ерунда, то пусть расскажет. А если скрывает, значит, не ерунда. И тогда Курогане хотел быть в курсе происходящего. Фай посмотрел удивленно, но руку не выдернул. Улыбнулся мягко и кивнул на локоть. — Осторожно, не задень ни обо что. Курогане покосился на начатый рисунок и с неохотой выпустил чужое запястье. Слишком тонкое для мужчины, изящное даже. Пришлось напомнить себе, с чего все началось, и наградить Фая грозным взглядом, чтобы не думал увиливать от ответа. — Да нормально все, — предпринял очередную попытку Фай, но быстро сдался. — Голова болит. Но я умылся холодной водой, и теперь со мной все замечательно. — О, это тебе выпить надо, — наставительно заявил Курогане, ухмыльнувшись. Такие проблемы он решать умел и сразу почувствовал себя в своей стихии. — Мигом отпустит. — Какое «выпить», с ума сошел? — А что? — Ты себе представляешь пьющего тату-мастера? — Фай возмущенно упер руки в бока. — Может, еще бабочку вместо дракона захотел? А то я и без выпивки могу помочь. — Да ладно, скажи еще, что тебя с пары глотков развезет. — Нет, но… в любом случае, это неправильно. — А по-моему от головной боли ты потеряешь больше, чем от глотка виски. Они замолчали. Фай машинально снова прикоснулся к виску, выдав себя с потрохами. — Все равно виски у меня нет, так что и спорить не о чем, — нашелся-таки Фай. Но Курогане уже загорелся идеей. Он и сам не понимал, откуда в нем такой азарт. Честно говоря, он с большим удовольствием напоил бы Фая при других обстоятельствах. Во-первых, это наверняка было бы весело, а во-вторых, могло дать необходимые ответы. Но, увы, не сегодня. Сейчас же он банально хотел ему помочь, не желая видеть, как тот ежеминутно морщится от боли. — А вот это точно не проблема, — с видом победителя он слез с кушетки и, взяв телефон, набрал номер Алекса. — Привет. Да. Нет, дело у меня к тебе. Колись, где спрятал виски. Да, в салоне. Я знаю, что мне нельзя. Нет, не мне. Да без проблем. Спасибо, чувак. Демонстративно проигнорировав неприлично округлившиеся от удивления глаза Фая, Курогане нырнул в один из нижних шкафчиков, покопался в хранившемся там хламе и торжественно извлек ополовиненную бутылку. — А вот и доктор, — сказал он самодовольно, вручив бутылку Фаю прямо в руки. Тот взял ее скорее машинально, все еще пребывая в прострации. Покрутил в руке, читая этикетку, потом посмотрел на Курогане. — Не хватает тебе экстрима все-таки, — сказал он, покачав головой, но все же поднялся в поиске стакана. — Я в тебя верю, — ответил Курогане. И с удивлением понял, что ведь действительно верил. Фай, слава богу, его фразу не прокомментировал, избавив от неловкости. Виски он плеснул совсем немного, выпил одним большим глотком и ушел мыть кружку. Судя по влажным кончикам волос, еще и сам умылся. Помогло ли ему, Курогане не знал, но ему самому всегда помогало — проверенное средство от всех болезней. — А теперь ложись, буду на тебе бабочек выводить, — сказал Фай, сцепив пальцы в замок и потянувшись. На лице его промелькнуло настолько кровожадное выражение, что Курогане запоздало забеспокоился. А может, зря он все это начал? — Поздно, — хихикнул Фай, заметив чужие сомнения. Виски если и помогло, то ненадолго. Доделывал свою работу Фай уже на одном лишь упрямстве. На качестве это не отразилось, но вот времени заняло больше. Курогане предложил перенести сеанс на другой день, раз уж такое дело, но Фай отказался, сославшись на то, что осталось совсем немного. И что если доделает сегодня, что запланировал, то уже следующая встреча станет последней. *** — Ой, ты чего здесь стоишь? — Фай едва не выронил ключи от удивления, заметив подпирающего стену Курогане. — Ну наконец-то! — проворчал тот и с самым невозмутимым видом, на какой только был способен. — Закрывай уже, и пошли. — Куда? Курогане передернул плечом и задумался. Как объяснить другому человеку то, что он и себе объяснить не смог? Хоть и пытался на протяжении того получаса, что Фай копался в салоне, завершая какие-то свои особо важные дела. И неважно, что он не знал о ждущем его Курогане. — Провожу тебя, чтобы в обморок по дороге не грохнулся. И не сломал что-нибудь, как некоторые. Фай смерил его долгим взглядом, словно отыскивая подвох или еще что-то. Нашел или нет, но заулыбался вдруг широко-широко, так что у Курогане аж скулы заныли. — Просто признайся, что слишком мной очарован. — Да-да, только закрой уже этот чертов салон! Вот теперь это совершенно точно был флирт. Настолько дешевый и некрасивый, что хотелось отвесить подзатыльник. Впрочем, Курогане не сомневался, что примерно такой реакции от него и добивались, поэтому лишь стиснул зубы и продолжил ждать. Фай весело фыркнул, дважды провернул ключи в замке и поманил за собой. — Не хочешь сходить со мной в бар, когда закончим с татуировкой? — спросил Курогане, чтобы избавиться, наконец, от крепко засевшей в голове идеи. — Приглашаешь? — и конечно же, Фай не мог отреагировать на этот вопрос спокойно. Весело заулыбался во все тридцать два и, низко пригнувшись, заглянул в лицо из этой совершенно немыслимой позиции. — А на что это похоже? — проворчал Курогане в сторону, не в силах смотреть в это по-дурацки сияющее лицо. Как ребенок, ей-богу. Дурной и кривляющийся ребенок. Снова захотелось отвесить подзатыльник. — Ну тогда я согласен! Пришлось сделать вид, что совершенно не обрадован чужим ответом. Да и с чего бы? — А пока тебе еще нельзя в бар, — неожиданно продолжил Фай, распрямляясь и возвращая лицу адекватное выражение. — Могу угостить тебя чаем с домашними булочками. — Приглашаешь? —машинально спросил Курогане, скопировав Фая скорее от неожиданности, чем намеренно. — А на что это похоже? *** — Здравствуй, Курогане. Стоило бы порадоваться, что кое-кто выучил, наконец, его имя, да не получалось. Уж лучше бы и дальше Халком называл, только бы не смотрел так настороженно. — Проходи, садись. Сегодня закончим. «И больше никогда не увидимся», — повисло между ними хоть и не озвученное, но очевидное. Курогане сжал пальцы в кулак и опустился на предложенный стул. Помявшись немного за его спиной, Фай все-таки склонился над татуировкой. Осторожно провел ладонью по черным линиям, начиная от плеча. Расслабился немного, только дойдя до локтя. Профессиональный интерес перевесил настороженность, и Фай принялся изучать свежую работу, проверяя себя же, не напортачил ли где. Курогане же потребовалась вся его выдержка, чтобы удержаться на месте. Чтобы не дотронуться до ворота футболки, оттянув его вниз, и не провести по манящим изгибам татуировки. Сцена двухнедельной давности резанула по нервам, заставив с силой сжать челюсти. Курогане уже и не помнил, что хотел тогда сказать, вернувшись из чужой кухни, где его ожидала чашка свежезаваренного чая. Наверное, что-то важное, а может, наоборот, совершенно ерундовое. Но стоило ему увидеть обнаженную спину нагнувшегося за футболкой Фая, как мысли исчезли. Красота узора завораживала. Словно под гипнозом, Курогане положил руки на враз окаменевшую спину Фая. Линии татуировки змеились под ладонями, раскинувшись крыльями мифической птицы. Обнимали плечи и бока, манили проследить на ощупь свой путь. Особенно выделялась центральная линия, идущая вдоль позвоночника и скрывающаяся под поясом брюк. Одежда мешала разглядеть рисунок полностью, и сама мысль об этом казалась невыносимой. Алекс был прав — это надо увидеть. Фай медленно выпрямился, и одновременно с этим Курогане коснулся губами линии на плече. Сердце колотилось, как бешеное, заглушая звуки и мысли. Все о чем мог думать Курогане сейчас, это насколько белой казалась кожа в контрасте с чернотой краски. Не отрывая губ, он с нажимом провел ладонью вниз по спине. Наткнулся на полоску ремня, помедлил, и ни на что не решившись, огладил бок с выступающими ребрами. Чужая дрожь пощекотала кончики пальцев, всколыхнув ворох вопросов. Что он сейчас делал? Зачем? А правильно ли делал?.. Погладив живот, ладонь Курогане поднялась выше. Задела твердый сосок и замерла, поймав бешеный ритм чужого сердца. Они отшатнулись друг от друга одновременно, глядя широко распахнутыми шальными глазами. Фая ощутимо трясло, руки Курогане и вовсе словно судорогой свело. Взгляд ненароком упал на игриво выглядывающие изгибы татуировки, и Курогане сорвался с места. Он сбежал. Наверное, впервые в жизни сбежал, не сказав ни слова, не попрощавшись и не извинившись. Оглушительно хлопнул дверью и слетел по лестнице, перепрыгивая даже не через одну, а сразу через две ступеньки. Остановиться он смог только в паре кварталов от дома Фая. И это было по-настоящему странно. Все оставшееся время до встречи он терзался мыслью, что это вообще было? Почему его накрыло, словно не способного контролировать собственное тело подростка? Всего лишь спина, всего лишь татуировка. Предательски хотелось найти себе хоть какое-то оправдание, только вот не получалось. Он сорвался и потерял контроль, и этого уже не изменить. Оставалось только цепляться за то, что ничего действительно плохого он не совершил. Именно с таким настроем Курогане пришел на последний сеанс. И почувствовал, как сердце предательски екнуло в ту же секунду, как голубые глаза поймали его взгляд. Фай не обвинял, не подкалывал, вообще ничем не напоминал о произошедшем. Только вот вел себя тихо и скованно, сведя физический контакт до минимума, насколько позволяли условия. Курогане тоже старался лишний раз не прикасаться к Фаю, боясь спровоцировать то, что не сумеет контролировать. — Все отлично, — сказал внезапно Фай, вырвав из размышлений. — Работы едва ли на час, только подкорректировать кое-где, и будешь свободен. Фай с головой окунулся в работу. Он не позволял себе ни единого лишнего взгляда, не то что лишнего прикосновения. Все четко и по делу. Больше никаких эмоций с его стороны: ни зажатости, ни страха, ни интереса. Голый профессионализм, и противное ощущение сдавленности в горле при взгляде на него такого. — Спасибо, — Курогане протянул руку, ту самую, на которой гордо обосновался величественный дракон. — Не за что, — фальшивая улыбка тронула губы, совершенно не отразившись в глазах. Фай выполнил свой долг, и теперь лишь доигрывал свою роль. — Это было… интересным опытом. *** Вещей у Фая было вроде не так уж и много, но влезать в чемодан те совершенно не желали. Вытащив еще одну рубашку, Фай снова налег на крышку. С трудом и при помощи всего своего веса ему все-таки удалось защелкнуть вредный замок. — Ну слава богу… Фай обессилено раскинулся на кровати. Битва с багажом вымотала его так, как не вымотала бы борьба с крокодилом. Того хоть не жалко было бы в отличие от любимых вещей, от которых приходилось отказываться буквально как от сердца отрывая. Билет на самолет лежал на краю тумбочки. Всего лишь два дня, и он будет нежиться под ласковым солнцем на побережье Майами. Всего лишь два дня, и больше не придется думать о том, о чем думать было не только глупо, но и больно. Фай перевернулся на живот и, подтащив к себе подушку, уткнувшись в нее носом. Чувствовать себя идиотом надоело уже до чертиков, но не чувствовать не получалось. Стоило лишь на мгновение закрыть глаза, как по телу пробегала предательская дрожь, а сделанная много лет назад татуировка отзывалась жжением, словно совсем свежая. Не должен был он все-таки соглашаться на уговоры Алекса. Согласился и едва не влюбился, как последний идиот. Будто нужна ему эта чертова любовь, будто ему вообще нужны хоть какие-то чувства. От них всегда только больно. Майами — вот что ему сейчас требовалось. То, что доктор прописал. Подцепить там кого-нибудь, замутить курортный роман, окунуться в веселую жизнь с головой и забыть. Просто забыть. И пусть другие руки гладят эту проклятую татуировку, сколько им влезет, Фай не будет против. Лишь бы не вспоминать. Звонок в дверь вырвал из полудремы. Пытаясь припомнить, заказывал ли он сегодня пиццу, или это было вчера, Фай прошлепал босыми ногами до двери. И снова почувствовал себя идиотом. Полным и неисправимым. — Привет. — Курогане смотрел с какой-то странной решительностью. Казалось, что если Фай сейчас и закроет дверь перед его носом, тот ее попросту вышибет. — Привет, — неуверенно отозвался Фай, не зная, что ему делать. Зачем он пришел? На кой-черт? Фай закрыл глаза в трусливой надежде, что Курогане просто исчезнет. Не исчез. — Ты обещал мне поход в бар. Но оказывается, уже послезавтра улетаешь в другой штат. Бар я принести не мог, но бутылку вполне осилил. Впустишь? Фай старательно проигнорировал просительные нотки, прорвавшиеся в последнее слово. Обернулся, прося поддержки у чемодана, но тот предательски показал язык торчащим из прорези рукавом рубашки. — Мне надо собирать вещи, — Фай смотрел куда угодно, только не в глаза напротив, и судорожно соображал, как бы половчее закрыть все-таки дверь. Если Курогане ее и вышибет, то загремит в полицию, и тогда проблема решится сама собой. — Я ненадолго. Фай удивленно вскинулся, не ожидая подобной мягкости в голосе этого человека. И тут же понял свою ошибку, потонув в его взгляде. Нельзя было смотреть ему в глаза, ни в коем случае нельзя. Фай отступил на шаг, Курогане тенью скользнул за ним следом. Дверь закрылась с громким щелчком. Или не закрылась, Фай не был сейчас уверен ни в чем. В ушах грохотало так, что вряд ли он мог действительно что-то услышать. Кажется, Курогане сказал еще что-то, но Фай только головой потряс, не желая слушать. Зачем? Ну зачем он пришел? — Потому что должен был. Чужое дыхание коснулось уха, доставив послание сквозь грохот и панику. Горячие ладони легли на спину, притягивая и вжимая, выбивая воздух из легких одновременной силой и нежностью. Губы мазнули по шее, подняв волну дрожи по всему телу. — Не надо, — Курогане вновь просил, и от одного этого становилось больно дышать. — Не убегай. Не говори, что я ошибся. Фай молчал, не видя ничего перед собой, несмотря на широко распахнутые глаза. Грелся в чужих объятиях и в сотый раз мысленно называл себя идиотом. Он не хотел ничего чувствовать, готов был пойти на все, лишь бы сбежать раньше, чем волна накроет и потащит на дно. Кажется, он опоздал. — Точно, идиот, — сказал он все-таки вслух, потянувшись за чужими губами.