***
Антон сам не замечал, как стал меняться к прошлому себе, и ему стало нравиться видеть в своём доме одну любимую Ксюшу, а не кучу баб. Ксю делала все по дому и доставляла ему удовольствие и во т опять она в этой мини юбочки, которые открывают ее стройные ножки и в его рубашке готовит завтрак. — Ух, какая секси! Мимоходом Зима поцеловал ее в шею сзади. — Доброе утро, Антошка! — Доброе, сексуальная, зая! — Такими темпами мы отправимся обратно в кроватку, а не на работы. — Ну да. — Ах ты, сексуальная маньячка! — схватил ее на руки и перекинул через свое плечо. Она начала бить его по спине, а тот начал гладить ее попку, чтобы раздразнить. Она ногтем впилась в его лопатку и стала царапать. — Ах, ты! — Что, Зимушка? — Негодная соблазнительная секси, которую, я хочу трахнуть прямо на месте — Так давай! — нотки дразнения и лёгкой иронии прозвучали в голосе Ксении. Так он и начал делать. Посадил ее на столешницу, перед этим сгреб все приборы и кухонную утварь на пол и ничего, что разбилась его любимая кружка. Он это не заметил. Он начал с них снимать трусы и залез пальцем в ее средоточие женственности и начал играть ими, особенно по клитору, от чего Ксю застонала внутри у нее, все стало гореть и плавиться и мокро. — Антош, ты опять меня возбудил! — Ты же сама этого хочешь, Ксюшка! — он посмотрел на неё похотливо и приник к ее губам. Она ответила со страстью и желанием и чем больше еще возбудила дружка Антона. Он больше не мог терпеть и, держась за ее руки и стол, ввел своего дружка внутрь нее. Он начал двигаться в ней им грубо и нежно, и она стонала ему в рот, а он рычал. Это им нравилось и устраивало. Все больше и больше они ускорялись, и их дыхание становилось рваными всхлипами, оба неожиданно кончили друг в друга, что обычно они успевали остановить. Не обратили внимания, и вышел он, так как уже прошла эрекция и все успокоилось. — Упс, мы опоздали?! — Да! — Меня шеф убьет! — хлопнул по столу рукой Зима. — А меня как будто бы нет? — Соблазнять, зачем было? — Ну, как бы… — Что как бы, Ксю? — Приспичило мне вот. — Жестокая, вы женщина, Ксения! — Да! Зимовский опять взял Ксению на руки и унес в душ, чтобы отомстить и остудить ее и себя, а то вообще на работу не явится и его начальник три шкуры с него снимет и съест без соуса и хлеба. Так еще и уволит за прогул. Так Зима купал их обоих под душем под легкий визг от неожиданности Ксюши. Она не любила такое, но терпела, потому что любила. После пара все-таки позавтракала и поехала на работу. На работе Антон получил выговор, и его девушке досталось замечание от начальницы. Так что оба решили больше не соблазнять друг друга перед работой. А то уволят к чертям и со временем могли Антон и Ксюша остаться бомжами, а это им не надо и так пошел их рабочий день по накатанной, скучный и обыденный, но работа, как воздух и быстро проходит, когда работаешь. То ничего не делаешь, тянется день, как жвачка, а делаешь, дела время летит, как воздух стремительно, так и их день закончился и пришли домой и опять занялись любовью. Так происходило изо дня в день, так что через месяц выяснилось, что Ксю беременна и Антон от этой новости в обморок шибанулся. Он не ждал так скоро, но был рад и одарил ее всем, что та желала и начались для него сложные деньки. Так как она была капризной и слезливой стала. Если бы Зима ее не любил, то сбежал бы и только так ради ребенка приходил бы к ней. Она носила ребенка и сама себя не понимала.***
Владик и Аня подъехали к огромному особняку и девушку передернуло. — Что-то не нравится, прелесть моя? — Зачем я тебе? Они вошли в ухоженный особняк, откуда вышла стилист семейный. — Приодень ее к завтраку и извести всех, что вернулся с любовью. — Это для чего спектакль и почему я? Не сдвинусь с места, пока не объяснишь! — С того дня, как переспали, я люблю и я собственник. А еще я тебя стерва знаю. — И что? Я не понимаю. — Не понимаешь. Я никого, кроме тебя не хочу. — Кончай прикалываться. — А вот и нет. Я всех женщин бил, так как они моего мальчика не могли поднять, а щас он стоит. Ну же глянь! Снял штаны, а Сомова скривилась. Она понимала, как это пошло и нужно как-то выпутаться — Уведите ее в ее комнату, стилист! Парень женоподобный взял ее за руку и грубо потащил в комнату. — А теперь будь милашкой и слушайся меня. — Придётся, а то этот деятель не отпустит, — сквозь зубы процедила Аня. — Ты его навсегда и застряла тут, милашка. — А ты, обслуга, мне не указывай! — Ты зря, я его верный слуга. — А мне плевать! Ударил ее по лицу. — А это, значит, я могу и ударить. Он дал мне это при тебе, когда просил приодеть к завтраку. — Я ещё вас накажу! Тащи свои тупые шмотки! — Раздевайся полностью. Мне надо знать твой размер и вес. — Я тебе их так назову. — А вот и нет, мисс. Это неправильно, так что живо раздевайся. — Без рук только! — Я гей, если что, так что мне можно все. — Знаю я таких геев, потом с нами спят. — Идиотка. Жду, когда разденешься. Анна подавила желание вырубить его и разделась. Он начал измерять и трогать ее. — М-да, тебе придется долго подбирать вещи. — В смысле? — Груди почти нет, задницы нет, полная, как швабра, и еще пацанское тело. -Пошёл ты! — дерзко фыркнула блондинка и взяла свои вещи. Вошел тот, что ее привез и рявкнул: — На место! — Он оскорбляет твою возлюбленную, а ты… — А я ему дал на это право. Ты стерва и тебя надо учить быть женщиной, — с болью он сказал. — Хватит этого спектакля! Он подошел и начал лапать ее тело своевольно, как и тогда и дала пощечину, процедив: — Ты урод! — Запри в подвале и на хлеб и воду и сожги ее отребье. — Я вам все верну. — Уведи! — с боль он изрек. Взял её за руку стилист и повел в подвал, даже за то, что она упиралась, а тот, что ее любил, вел, так как был влюблен в нее и как наркотик, она ему. Посадил на стул и ушел, заперев девушку на замок. Аня в ужасе сидела в темноте. Ей никогда такое не представлялось. «Что же мне делать? Я ведь тогда его использовала и так через него наказала Гошу, а потом практически изнасиловала Владика от зла, Гоша ускользнул и не стал моим, а стал гулять после Жанны. А сейчас я расплачиваюсь за это и сижу в подвале. Блядь, а ведь Гоша, так и не мой и он теперь неизвестно кто. Так и позвонил после превращения почему-то. Эх, я не понимаю, почему он или она слилась? Ведь Владик не мог рассказать или мог? А ведь он стал жестче и меня воспитывает. Черт, не знаю, что будет, но я попала в переплет с ним. А кто для меня Боря? Хороший и добрый человек, но не более и я, получается, невольно разрушила его семью, которую он любит, наверное, несмотря на наши отношения и хоть Наталья не его дочь, как дочь любимой женщины любит. Вот я дура и разбиваю всех пары! Почему так? Хотя Боря Гоша мои и точка! Но они не любят меня, но я хочу их иметь в своей власти и чтобы они от меня зависели. Я их верну, как только выберусь отсюда!» Она не знал, что через видеонаблюдение за ней следит Владик и, видя ее лицо, понял, надо спасать людей, которых она желает и своей любовью и жестоко, так как она не поймет по-доброму, и так будет норм. Он вспомнил тот секс и ее замутненный разум и ухмыльнулся. — Пойдем твоим методом, Анютка и ты станешь моей. Так как я без тебя не могу. Посмотрим, как ты выдержишь подвал! Так как был возле камер он, и где рядом было управление отоплением, отключил на час отопление подвалу, заржал и ушел. А Аня, пока даже не понимала, что происходит, но ей становилось, холоднее и она задрожала и решила побегать, но был трудно босой и почти без одежды, точнее вообще ничего нет, кроме трусов и ей было холодно. Губы дрожали и она заплакала. Ей еще никто, так не делал и не мстил, а это больно и ее злило, и она решила его растоптать, как щенка, и злорадно рассмеялась, ну, а точнее подобие смеха было, как всхлип, но ее никто не слышал, а зря это разозлило блондинку еще хуже прежнего и стала пинать все предметы там. Но все холоднее становилось и она не знала, чем прикрыться и дула на руки и на месте скакала, а это был бесполезно и унизительно, а все потому что голое тело не грелось и вообще из-за холода соски затвердели, что давало ей какое-то необычное ощущение и ново было. Она покраснела и она начала тереть их, но этой не давало ей тепла, а только взбудоражило ее. «За что он так со мной? Что делать мне? Как мне от него сбежать. А еще надо бы заяву написать, что он меня украл и в заложницах держит, но это потом. Сейчас нужно притвориться беленькой, и чтоб он меня отпустил. Так и делаем». — Владюша, я замерзла. Выпусти меня отсюда, я буду хорошей девочкой. Но хоть он и только подошел к двери, но не отрыл. Пусть сидит себе решил он. Не верил ей и не сможет пока, она не станет послушной, так что сегодня час в холоде и остальное время в тепле, но на хлебе с водой и так неизвестно, сколько Анна будет сидеть. Он сказал прислуге не верить в ее жалобы. Она еще тот манипулятор чувствами и эмоциями других людей. Кто поверит — уволит. И пошел по своим делам Влад.***
Наташа Егорова решила попробовать управлять редакцией по стилю Марго. И ей думалось, что выйдет управлять и не потерять бизнес, а то останется без средств и как рожать дитя тогда? Нет, она это не позволит и будет добиваться уважения коллектива и просить советов у новой приятельницы, как быть и что делать с борзыми рекламщиками, которые были опасными и могли провернуть аферы. А ей не надо снова втаптывать в грязь лицо журнала, не хотелось. Придя в редакцию, она дружелюбно поприветствовала Люсю и кто встречался на пути. Все удивлялись до сих пор ее новой доброте и поведением. И, пыталась не расстраивать никого из коллектива ни чем. Изливала свои «плохие» эмоции на бумаге, заведя что-то типо дневника, который прятала ото всех дома. Так ей было проще и никто не знал о ее мыслях. Даже подруга Юлия не знала о нем, хотя ей и доверяла многие свои тайны и чувства. Юля поразилась Наташиному отношению к Ребровой и что она просит у нее помощи по вопросам редакции. Все чаще, чем надо и простое общение так без дела было тоже и легко давалось Нате, что заставляло слегка ревновать дружески Каштанову. А в Италию она отправилась, чтобы отдохнуть и убрать глупую ревность. Но Юлия обиделась, но тогда она взяла Юлю с собой. Она пыталась не ссориться с беременной подругой и это получалось, но плохо и приходилось сдерживать себя Юльке было тяжко и не могла поверить в их приятельство, но не вмешивалась. Но вскоре сама с Маргошей, как-то заобщалась, что привело к дружбе между тремя разными женщинами с разными характерами и взглядами на жизнь.