Падающие самолеты

       - Готов? - легкий кивок. - Назови меня и я исчезну.        Пластиковые бутылки шуршат, залезая в полиэтиленовый пакет. Стеклянные гремят, касаясь друг друга, а брови на фарфором личике портят такое красивое выражение, то и дело создавая складочки между друг другом.        - Алкоголь, - устало выбрасывает подросток, смотря на друга, сидевшего на столе. - Говоришь всем, что у тебя он есть, моргаешь и его уже нет.        - Юнги! - прикрикивает парень, дожевывая шоколадную конфету, фантик от нее кидая в блондина, но тот лишь поднимает блестящий квадратик, читая ответ на загадку.        - Тишина? Серьезно?        Сзади слышится чье-то звучное шевеление с сопровождающими писклявыми, тихими выдохами и, кажется, хныканьем.

- Сиди смирно, Тэхен, а то сейчас вместе упадем!

       В просторную кухню входит Чонгук с хныкающим Тэхеном на плечах. Юн смотрит на них мельком, подмечая то, что былая вражда как-то улетучилась и теперь они выглядят более спокойнее, парень в душе гордится тем, что унизил хрупкую, но наглую Наён, а после взгляд врезается в Чимина, который бледнеет и звучно сглатывает, замолкая, совершенно меняясь в лице, хотя еще недавно улыбался.        - Уже проснулись? - Чонгук аккуратно усаживает Тэхена на единственный мягкий стул в этой квартире, старательно отвлекаясь от парней и делая вид, что никакого скандала между братьями не было и Юн к нему вообще не причастен. - Хотя, уже полдень, хен, чайник горячий?        - Да, - одновременно отвечают Чимин и Юнги, на что первый хватает очередную конфету, засовывает ее себе в рот и не читая тех дурных загадок для детей, кидает в мусорный пакет в руках Юнги, которому почему-то тоже не по себе становится, когда он видит настолько спокойного Чонгука и Тэхена с лицом ангела, без единой эмоции, похожей на боль, недоверие или самоненависть, может, это он еще не проснулся?        Чон на их реакцию только смеется, открывая ящик с сахаром и чаем, двигая стеклянные баночки, заглядывая в каждую и выискивая в них какао. Тэ же довольствуется мягкой подстилкой под больным местом, в его голове еще мутны воспоминания вчерашнего дня, потому он только вяло улыбается, когда перед его носом заботливый темноволосый ложку за ложкой кладет какао в кипяток, отдавая ложечку в его ладонь, как ребенку, наливая быстро молоко, а затем рукой приподнимая спутанную челку и целуя лоб без единой морщинки.        - А ты? - спрашивает парень, смотря на то, что в банке пусто, а у Чонгука простой кипяток в кружке, но на это он только достает пакетик зеленого чая, бросая его затем в горячую воду. - А вы?        Чимин опускает лицо в пол, игнорируя и запуская еще одну конфету за щеку. Мин связывает ручки пакета в руках, кидая его в ноги и берясь за второй, бросив хриплое "уже попил". Ким грустно улыбается, смотря в его спину, а Юнги видит все в отражении окна и опускает голову, как Чимин, проклиная себя за то, что показал второму Чонгука с Тэхеном, не забывая и про совесть, которую он уже похоронил, но та внезапно воскресла, чтобы уничтожить своего хозяина.        - Ясно, - наигранный смех. - А где Намджун?        - Кажется, ушел еще ночью, - отвечает за всех Чон, опираясь на свою руку и смотря прямо в глаза, любуясь тем, что наконец-то его Тэхен не плачет и не истерит, не хватается за ножи и не требует быть рядом, а просто смирно сидит, пьет свое любимое какао, лишь иногда пошикивая на горячий напиток. По мнению Чонгука, так выглядела красота и умиротворение в одном лице. - Скучно без него?        На это ему разводят плечами, увлеченно выглядывая что-то в окне тринадцатого этажа.        - Из всех, - сглатывает Юнги, наконец оборачиваясь на парней, но все же не поднимая головы, потому что стыдно, потому что предателем себя чувствует. - Остались только мы, я разогнал народ где-то в час ночи, оставил только человек пять, но и те слились через час другой.        Сидящие за столом тянут одновременное "ммм", Юн неуверенно поднимает взгляд, все-таки встречается им с глазами Кима и сразу смотрит на высокий блестящий потолок, в котором отражается пол.        С толку сбивает Чимин, который спрыгивает со стола, быстро всовывает свою горку фантиков в один из завязанных мусорных пакетов со вчерашнего дня, и толкая Мина плечом, робко говорит "ну, я пошел".        - Куда? - Чонгук и Юнги смотрят в его спину, а Чимин оборачивается и смеется.        - Сегодня все одновременно говорят, - взгляд плывет по спине брата, который увлеченно дует на свое какао, подрываясь чуть-чуть с места и увлеченно хватая Чона за расслабленные пальцы, чтобы дуть было легче, после он, не обращая внимания на слова брата, говорит милое "Гукка, помоги", Чимин стыдливо опускает голову, не переставая улыбаться и ковырять пол носочком.        - Домой, - он хихикает, ожидая, что его остановят, но Чон лишь поджимает губы, смотря на увлечение обиженного Тэхена, а Мин копирует его действия, замолкая в нерешимости. - П-пока?        Парень дрожа, разворачивается, начиная неспешные шажки к коридору.        - Оставайся тут, Чимин, - сквозь выдохи говорит Тэхен, все еще держа в ладошке руку удивленного Чона, не оборачиваясь вместе с ними и наконец-таки делая глотки подостывшего какао. - Тебе некуда идти.        - Остыл? - улыбается и выдыхает Чонгук, говоря больше о какао, чем о ситуации с братом, который отрекся от него. - Вкусно?        - Да, спасибо, - улыбается Тэ, вновь чувствуя поцелуй сквозь челку и то, как Чимин где-то за спиной выдыхает, борясь со своим гомофобным эго.        - Так ты все-таки пидорас? - шипит парень, сжимая кулаки и оставаясь в проеме двери.        Чонгук только гладит по голове спокойного Тэхена, который сейчас от слов брата даже не дергается. А Юнги встревоженный взгляд переводит от самого Тэ, до злого Чимина, который через секунду готовился к взлету в космос, потому что фитили его ракеты подгорали.        - Пак Чимин, - впервые за всю жизнь Чонгук называет его фамилию, от которой почему-то пугается даже Мин, завязывающий последний пакет с мусором. - Мне плевать на то, кто ты, хоть расист, но держи, пожалуйста, хен, свои интересы и ненависть при себе.        - Что!? - прикрикивает он, двигаясь со своего места, рысцой подбегая и устремляя блестящий взгляд прямо в глаза Тэхена, который сначала отхлебывает коричневатую жидкость, а потом внимательно всматривается в знакомое лицо. - Ответь мне сам, Тэхен!        - Я думал, ты уже все за меня решил, - Ким поджимает губы, высматривая пустоту на донышке, выдыхает и поднимается со своего стула, смотря на брата сверху вниз, а тот все злится и топает ножкой, как ребенок, пытающийся доказать что-то свое.        - Чимин, - сухо зовет парня Юнги, беря все свои любимые пакеты в одну руку. - Залепи ебало, пока не поздно.        В него летит салфетка со стола, которую он ловит и тоже засовывает в пакет. Чонгук хмурится, с укором смотря на старшего, в то время, как Тэхен облизывает сладкие губы, включая воду и давая понять, что этому разговору нет продолжения.        Внутри парня полное опустошение. Перед глазами злой брат, плюющийся на него и прожигающий одним только взглядом, не говоря не слова, но давая понять, что таких, как Тэхен не должно существовать на всем белом свете. Где-то под ребрами сводит и хочется поскулить, поплакать, но эта боль другая, не та, от которой хочется сгинуть, сейчас он чувствует поддержку Чонгука, который молчит, но находится совсем близко, не упуская шанса восхитится Тэхеном, украдкой поцеловать вчерашние следы страсти на шее, или просто погладить холодные руки.        - Я знаю, что это трудно, - говорит громко Тэхен, не отводя взгляд от окна, за которым ярко светит. За ним где-то сзади стоит Чимин, оглядывающийся по сторонам и чувствующий уверенность в себе от того, что Чонгук и Юнги ушли на время, чтобы выкинуть мусор, оставляя их одних. - Принять такое почти невозможно, хен.        - Я тебе не хен, Ким, пидорас, Тэхен, - выплевывает в спину он, с ненавистью встречаясь взглядом в отражении окна. - Это из-за того, что мать тебя нагуляла, ты всегда был странным, с самого детства.        - Замолчи, - шепчет парень, опираясь на края раковины и зажмуривая глаза в страхе открыть их. - Ты глупый, задумайся хотя бы раз о чувствах других.        - Называешь меня бесчувственным? - он ухмыляется, подходя к брату сзади. - Ты хотя бы что-то обо мне знаешь, чтобы говорить так?        - Сужу по ситуации, - бросает Тэхен, оборачиваясь и встречаясь с чутким взрослым взглядом, которого раньше никогда не видел у Чимина.        - Я люблю тебя, - кивает Чимин, смотря прямо в глаза, проходясь рукой по уложенным волосам, после протягивая ее ошеломленному парню. - Но ненавижу в сто раз больше.        Он подносит эту руку ко рту, облизывая ладонь, а потом вытирая ту о плечо замершего парня.        Киму бы в слезах захлебнуться, упасть в колени брату и начать молить о прощении, завывая и заклиная богов за то, что он такой, но он держится, сжимая руки в кулаках и через плечо Чимина выглядывая немую любовь в черных глазах-бусинках. Чонгук прикладывает палец к губам, одной своей ладонью закрывая рот Юнги, проделывая с ним то же, что сделал вчера он с ними.        - Значит, я бесчувственный? - смеется парень, сквозь неуверенность в своих действиях, больно хватая его за плечо. - Тэхена-а, я хотя бы не пидорас.        - Прекрати это, - Ким дергает плечом, а глазами просит прощения за испорченный свитер у Чонгука. - В кого ты играешь, а?        - Я еще и играю? - парень опускает голову, опадая на грудь брата и с злостью выдыхая в самую его шею, взглядом упираясь в бурый синячок. - Это он сделал?        В ответ тишина, Тэ переводит взгляд с парней в пороге на затылок Чимина.        - А, за человека ты меня когда-нибудь считал? - он отрывает свою голову, после ударяется ей о плечо и повторяет это вновь, пока Тэ с болью не отведет плечо, отрекаясь от пассивного насилия старшего брата.        - Встречный вопрос.        Чимин кивает, снова смотря на след на шее, понимая, что в этом мире ему больше не на кого надеяться, кроме как на своего младшего брата с ветхой психикой.        - Ты всегда был для меня человеком, - Тэхен отходит от него, выходя из кухни, заставляя его повернуться на голос. - Вспыльчивым, злым, слишком глупым и ничего не понимающим.        - Тэхен! - злостно кричит парень, сжимая кулаки и сдаваясь.        - Пидорас! - передразнивает парень, смеясь сквозь боль и подходя к молчавшему Чонгуку, который плавно размыкал руки, с каждым шагом парня, расслабляя их все сильнее и сильнее, пока Мин не выскользнет из них, матерясь и ругаясь, заклиная себя на то, что больше никогда не будет помогать кому-то в чем-то или просто лезть в чужие дела.        Темноволосый раз пятый за утро целует его лоб, любимо затаскивая на свою спину, на ушко говоря, что это из-за прошлой ночи он такой нежный.