Одержимость

      Что есть одержимость? В первую очередь — стремление, маниакальное желание, неутолимая жажда чего-либо. Не будем называть это чувство манией, ибо между ней и одержимостью есть огромная разница. Мания скоротечна, а одержимость может сопровождать человека долгие годы и становиться всё сильнее, приобретать большую власть, сводить с ума. И такое чувство завладело и уставшей душой прославленного на всю Галактику героя.       Говоря откровенно, пристрастие Умибозу началось ещё в далёком детстве. Мужчина хорошо запомнил тот счастливый миг и пронёс его в сердце спустя годы. Тогда он был маленьким мальчиком, ещё многого не понимающим, и наивно верящим в счастье, тогда, стоило ему лишь отправиться к дому неизвестной дорогой, он наткнулся на воплощение величайшего совершенства во вселенной. Умибозу не мог отвести взгляд. У него, совсем юного и такого несмелого, закружилась голова от переизбытка чувств. Он пошатнулся и протянул руку, чтобы опереться ладонью о стену и хоть немного перевести дух. Юного Умибозу трясло от первой в его жизни эрекции.       Это были волосы. Изящный, аккуратный парик с нежными золотисто-рыжими волосами. Волосы манили его. Даже в столь юном возрасте, будучи совсем неопытным в таких делах, Умибозу хотел прикоснуться к шелковистым прядям, хотел обнять парик и уткнуться в него носом, хотел перебирать пальцами огненные пряди, которые, казалось ему, были бы похожи на жидкий огонь в его маленькой руке. Умибозу сглотнул. Сами мысли о малейшем, невинном прикосновении к тончайшим волосам заставляли его дрожать от первой в его жизни, такой липкой и навязчивой похоти.       Бесконечно долгие дни минули с тех пор, как Умибозу наконец-то решился приобрести себе желаемую вещь. На него смотрели с негодованием, всё-таки, зачем мог понадобиться женский парик такому очаровательному мальчугану? Но Умибозу было не остановить. Он был слишком влюблён в эту вещь, слишком… хотел её. Да-да, именно хотел! Жаждал обладать, жаждал надевать и смотреться на себя в зеркало, жаждал чувствовать тончайшие пряди на своей коже. Он умолчал о том, что каждый день проводил, издалека наблюдая за париком, желая убить всякого, кто посмеет его купить(чего, к счастью, не произошло), а ночью не мог заснуть, напрасно борясь с эрекцией, успокаивая свою похоть либо отжиманиями, либо ледяным душем.       Но то были дела давно минувших дней. Умибозу вырос, женился, обзавёлся детьми, и, казалось бы, должен был навсегда позабыть о своём неправильном вожделении, но не тут-то было! Золотисто-рыжий парик, — его первая покупка, — так и осталась при нём. И, желая соответствовать роскошности своего парика, Умибозу решил отрастить себе не менее пышные и прекрасные волосы. В этом он добился успехов, и облысения страшился гораздо больше, нежели мучительной смерти. Подсознательно Умибозу чувствовал, что его блестящая лысина не нужна ни его окружению, ни ему самому, ни его возлюбленному парику.       Впрочем, Умибозу не был таким уж верным все эти годы. Он был настоящим самцом, он был полигамен! Свой любимый парик и тысячи других париков он хранил в тайном месте, ключ от которого прятал в кармане у себя на груди. В этом месте он, уже вполне взрослый и зрелый мужчина, предавался запретной страсти и вкушал сладостные плоды греха.       Умибозу испытывал неизмеримое удовольствие, когда приходил в это место. Тёплая комната без окон, с одним единственным выходом. Вдоль стен тянулись длинные полки, на которых с вешалок свисали парики. Чем короче были волосы у парика, тем выше он был расположен. В конце комнаты находилась ванная, предназначенная для париков, шампуни и десятки различных расчёсок для их тщательного ухода.       Но разве только в уходе за хрупким аксессуаром красоты была истинная прелесть? Конечно же, нет.       Умибозу ненавидел спешить. Он любил, сидя на деревянном полу, вдоволь насладиться прелюдией, сжать парик одной рукой, а другой нежно расчёсывать натуральные волосы пальцами. Иногда он включал тихую, расслабляющую музыку, завязывал пряди парика на затылке и танцевал с ним, чувствуя ни с чем несравнимый покой. В это романтические моменты Умибозу был воистину счастлив, что с ним случалось крайне редко. Он любил парики, он наслаждался париками, он сам был париком.       А после Умибозу надевал вожделенный аксессуар. Если пряди волос были короткими, мужчина перебирал их, закрыв глаза, наслаждаясь приятным запахом шампуня и мягкостью локонов. Он ласкал себя, сначала медленно, после ускоряясь, с тяжёлым дыханием и стонами приближаясь к желанной развязке. Но чаще всего Умибозу использовал для этих целей парик с очень длинными волосами, и его золотисто-рыжая прелесть прекрасно подходила для таких целей как в юности, так и в зрелости.       Вдоволь наигравшись с прядями, Умибозу любил наматывать мягчайшие локоны на свой возбуждённый пенис. Он вздрагивал от каждого лёгкого прикосновения тончайших прядей к чувствительной коже, и отдавал себе отчёт в том, что сколько бы он ни проделывал подобную процедуру, он всегда мог кончить раньше времени. Сильнее всего он надавливал прядями на головку, но проделывал процесс очень аккуратно, страшась порвать хрупкое изделие. Такое уже случалось и не раз, что выработало в Умибозу бережливость.       Его твёрдая рука плавно и легко скользила по обмотанному волосами члену во время продолжительной мастурбации. Умибозу не просто впадал в тупой экстаз во время сладостных минут наслаждения, он упивался ими, наслаждаясь тем, как сердце трепещет в груди, а до боли возбуждённый половой орган пульсирует, изливая семя на пол. Умибозу позволял себе отдохнуть, после чего весь процесс повторялся, но уже с другим париком.       Однако и это не было апогеем его страсти. Однажды, придя расстроенным после досадной неудачи, Умибозу свалил все свои парики на пол в огромную волосатую кучу. Он сел напротив, приспустил штаны, и, сжав покрепче волосы, чтобы придать им более твёрдую форму, грубо трахал их. Слёзы лились с его глаз, досада была слишком велика, но и не получить удовольствие, не избавиться от накопившегося за день стресса он не мог. Умибозу прикусил один из париков, с иссиня-чёрными волосами, и от боли и усиливающегося наслаждения прокусил его насквозь. А, когда желанная разрядка была достигнута, и тепло внизу живота от бурного оргазма разлилось по всему телу, Умибозу почувствовал, что успокаивается. В конце концов, — решил он, — не так уж всё и плохо, когда рядышком есть чей-то волосатый бочок, который можно обнять.       Умибозу трахал кучу париков снова, и снова, и снова, и никак не мог насытиться удовольствием. Он и сам хотел стать париком, а если это было невозможно, то оживить свой любимый золотисто-рыжий парик и завести с ним такое же волосатое дитя.       Но, к сожалению, светлым грёзам мечтателя не суждено было сбыться.       В один роковой день, когда Умибозу вновь пришёл в своё тайное убежище, он не нашёл на полках ни одного парика. Короткие, длинные, пышные, гладкие, новые, старые, даже маленькие кукольные парички — все они были бесстыдным образом выкрадены. Умибозу рухнул на колени. Отчаяние сковало его разбитое сердце ледяными оковами, он смотрел на пустые полки и не видел ничего, кроме мертвенной пустоты.       И с тех самых пор, пожираемый болью в сердце, Умибозу бороздит Галактику, надевая отвратительный парик, который вечно сползает с гладкой головы, желая найти и уничтожить того, кто похитил его первую любовь.