Кое-что о словах

Привет, Лидия, меня зовут Стайлс. Мне кажется она необыкновенная. Яркая, заразительная, красивая. У нее рыжие кудри, гордая осанка и чудесные глаза. Лидия никогда не любила подпускать к себе людей слишком близко, потому что она умная. Очень-очень умная. И иногда мне кажется, что я сойду с ума от того, что этого больше никто не замечает. Хотя, по правде говоря, кому какая разница: оценивать людей по знаниям в кругу Лидии – не их отличительная черта. Когда она чувствует мой долгий взгляд на затылке, то поворачивается, но видит разве что безмятежно разговаривающих подростков за пару столов от нее. Я вообще не уверен, что она смотрит в мою сторону и желудок сводит судорогой. Эй, Лидия, привет. Меня зовут Стайлс, и, может, ты бы хотела разделить со мной пачку печенья? Отец дал мне целых два доллара, чтобы я смог позволить себе купить пачку любимого печенья. Любимого печенья Лидии. Во время перемен она всегда гуляет на заднем дворе школы, и я подумал, что, наверное, это чудесный шанс с ней поздороваться. Лидия, сидя на лавке у турникета, неотрывно читала, держа большой томик литературы в бледных пальцах. Наблюдая за ней каждый день, я понял, что ее пальцы – самые красивые во всем белом свете. Мне всегда казалось, что они очень холодные. Как будто вместо рук у нее льдинки. А иногда меня удивляло, почему она не мерзнет, когда случайно касается своей кожи, но, возможно, Лидия просто привыкла. Я направился прямо к скамейке, на которой сидела она, уже представляя как займу место рядом, как ее красивые глаза широко распахнутся и как она повернет голову, чуть приподнимая подбородок вверх. Лидия часто делала так, когда незнакомые ребята подсаживались к ней, чтобы спросить что она читает, а потом получить в ответ сухое «тебе не понравится». Мне кажется, они просто пытались выдавить из нее что-то новое и интересное, хотя, что она могла сказать глупым и скучным мальчишкам?.. Я набрал в легкие побольше воздуха, задержал дыхание, готовый произнести «привет», когда рядом возник какой-то парень и занял место рядом с ней. Мне ничего не оставалось кроме как замереть на месте, в середине школьного двора, с поднятой вверх рукой и пачкой печенья в ней. Лидия улыбнулась ему, закрыла книгу и повернулась, рассмеявшись. Кажется, я снова опоздал. Когда я проходил мимо, то незаметно оставил печенье за ее спиной и даже не обернулся, чтобы убедиться видел ли кто-то меня в этот момент. Привет, Лидия, меня зовут Стайлс, и я считаю тебя самой необыкновенной девушкой на земле. Иногда, когда Лидия идет на какие-то дополнительные занятия, она проходит мимо моего дома. Нет, плывет. Она как будто проплывает мимо и так позволяет мне любоваться ею из окна моей комнаты. Сегодняшний день, как и каждый за несколько лет, мне показался удачным, чтобы выйти и невзначай с ней поздороваться. Я никогда не считал, что мне стоит опасаться ее отказа или негатива, но ведь кто-то типа меня все равно… не тот, кто ей нужен? Но тогда на что можно было надеяться и чего ждать? Я засунул руки в карманы джинс, стоя у обочины дороги около своего дома, и принял самый обеспокоенный вид, на который был сейчас способен. Будет прекрасно, если Лидия примет меня за парня, который просто кого-то ждет. Стоит у обочины, дрожит от предвкушения и просто ждет. Друга. Подругу. Всех вместе. Её. Лидия появилась из-за крутого поворота спустя пять минут. Она шла, чуть припрыгивая, несла на плече пару сумок и выглядела вполне привычно – изумительно. А может божественно, у меня все равно не было полной уверенности в своих взглядах, когда Лидия была поблизости. Она быстро приближалась. Я осознал, что смотрю слишком долго, и чтобы не выглядеть полным болваном попытался махнуть рукой, когда вспомнил, что сейчас она в джинсах. Идиот! - Лидия, эй, привет! И тут случилось то, что было… нормальным? Лидия прошла мимо, наградив меня удивленным взглядом (мне казалось, что ее глаза вот-вот выпрыгнут из глазниц), покачала головой и, будь я проклят, если это неправда, приоткрыла рот, чтобы спросить «кто, черт возьми, ты такой?». Очевидно, я слишком противный, чтобы мне сказали «привет» и слишком странный, чтобы чем-то у меня интересоваться. Я остался стоять на месте, махая рукой ей в спину, когда понял, что Лидия все же божественная. Привет, Лидия, меня зовут Стайлс и, послушай, ты не думаешь, что мы могли бы общаться чаще? В столовой шумно и людно, потому что практически все предпочитают сидеть в помещении, а не на улице, где льет как из ведра второй день. Скотт едва находит свободный стол, - очевидно, что по счастливой случайности его только что кто-то освободил, но никто этого не заметил, - и приглашает меня на стул напротив кивком головы. - Ты думал о лакроссе? На носу первые соревнования, а мы едва ли можем высунуть нос наружу. - Отруби его, в чем проблема? - Стайлс, - Скотт недовольно качает головой, и я даже не понимаю, что такого сказал. Он садится, оглядывается вокруг и открывает банку содовой. – Мы снова будем сидеть на скамейке запасных. - Слушай, привыкни уже. Всем ноги не переломать, а сидеть на скамейке, - смешок вырывается незаметно, я ставлю поднос на стол, сажусь сам, а затем достаю из сумки учебник по истории, - да, по-моему, не самое худшее. Зато цел, невредим и можешь быть уверен, что твой прекрасный мозг продолжит работать на том же самом месте и в том же самом режиме. Зато погляди, я отхватил последнюю порцию салата. Скотт чешет затылок и улыбается, я открываю книгу на закладке и когда погружаюсь в чтение первых предложений, рядом с грохотом опускается пара подносов и пара человек громко, очень громко, садится на соседние стулья. - Я хочу салат! – о, боже мой, Лидия! Учебник едва не выпал из резко ставших влажными пальцев. Я спокойно кладу его перед собой и скашиваю глаза в сторону. - Его нет, неужели ты не видишь? – при виде Джексона рядом Скотт буквально сходит с ума. - Достань, в чем проблема? - Ну, наверное в том, что его больше нет, а? - Какая разница? Ты можешь все, Джексон! Встань и найди мне салат. - А что еще найти? – со злостью спрашивает он, цепляется за край стола пальцами мертвой хваткой и резко подтягивается к Лидии. Скотт старается быть безмятежным: пьет газировку и махает рукой знакомым. Я, вроде как погруженный в чтение учебника, ничего не слушаю. Почти ничего. Просто почти. Почти слушаю. Почти все. Лидия испуганно отодвигается на стуле и сглатывает. – Ничего? - Ничего? Ничего, да? Да иди ты к черту! – он рывком поднимается с места, - стул при этом противно скрипит по полу, - хватает поднос и последнее, что я вижу – его жилка на шее, которая пульсирует с сумасшедшей скоростью. А потом я гляжу на Лидию. Она ошарашено смотрит перед собой всего пару секунд, резко поднимает голову вверх, взбивает чудесные рыжие локоны рукой (в этот момент мне кажется, что повсюду запахло летом) и смотрит на нас, напряженно улыбаясь. - Он крутой, когда злой. Ну, знаешь, эта агрессия и… ну, его непосредственность, - я несу чушь, господи, она убежит. Встанет, покрутит пальцем у виска и убежит куда подальше, - звериная. Знаешь, как тигр… р-р-р… - я рычал? Рычал?! – то есть, да?.. ну, мне кажется, он был… был убедителен, верно? – я смотрю на Скотта, который отчаянно пытается заткнуть меня, пнув под столом, потом смотрю на Лидию, затем снова на Скотта, но уже качая головой и как бы спрашивая «вам не кажется так, нет?», и опять на Лидию. – Я просто читал. Да, просто читал и продолжу сейчас это делать. История больше не кажется такой интересной, когда рядом сидит Лидия. Мне вообще все кажется серым и неинтересным, кроме нее. Она расстроено облокачивается на руку и вилкой то ковыряется в обеде, то перекатывает яблоко по подносу и двигает бутылку с водой. Скотт хмуро выглядывает испод ресниц и пытается незаметно кивнуть головой в ее сторону. Говорить с ней? Еще раз? Так? На ее месте разумнее было бы вырвать мне язык. Я закрываю учебник, потому что понимаю, что смысла от него разве что спрятаться и пододвигаю поднос к себе. От еды воротит, но когда я вижу салат, то в животе вдруг начинает что-то взрываться. И кажется, это совсем не голод. Я ставлю его рядом с собой, а затем нерешительно (откуда это во мне появилось?) двигаю к Лидии салат. Боковым зрением замечаю, что вилка в ее руке остановилась, а её голова поворачивается в мою сторону. «Посмотри, идиот, посмотри на нее!». И я смотрю. - Спасибо. Стайлс. – Она мельком улыбается и ставит тарелку перед собой, а потом, цепляясь за незначительные темы, у нас начинается разговор. Самый лучший разговор в мире. И у меня перед глазами все взрывается огнями. Рыжими, как ее волосы. И сладкими, как лето. Привет, Лидия, меня зовут Стайлс, и может ты не заметила, но я как бы тебя люблю. Год пролетает как один момент. Сплошной линей, параллельными прямыми, бессмысленными поступками, разочарованием, тупой ненавистью к себе. Мне кажется, что я больше не могу чувствовать правильно. Будто живу неправильно, не так как надо или не так как ждал. Я больше не подобен оболочке, больше не такой смешной и веселый, противоестественный. Жизнь утратила настоящий смысл, когда я остался без самого главного – сердца. Мне хотелось думать, что я остался без него. Один момент медленно оставляет меня без цели жизни. Мне кажется, я стою в центре шоссе и не могу сдвинуться в сторону, потому что там – смерть. Желание не умирать настолько велико, что я готов находиться здесь, пока не согнусь, а затем бесконечно буду терпеть, терпеть, терпеть… И так, стоя в середине, без сердца, цели и с большой угрозой жизни, я понимал, что, возможно, единственное, что действительно было потеряно – сам я. Во мне было много от того, что не нравилось Лидии. Наверное. Я думаю, что невозможно просто так не полюбить, для этого нужна причина и причиной было то самое многое. Или Джексон. Больше всего мне нравилось винить его, ее наивность или приевшиеся стереотипы, но почему бы не побыть виноватым самому? С этой точки зрения все кажется… проще? Зато я пытался. Все говорят, что пытался и мне приходится им верить, полагая, что они говорят правду. Я угощал ее печеньем, сопровождал на танцах, спасал как супер герой, говорил с ней, признавался, помогал успокоиться, открывал глаза, касался, был так близко, насколько это возможно и вытаскивал ее парня из беды. Мы ездили на моем джипе и смеялись, она верила моим словам, доверяла. И временами мне не просто приходится верить, а знать то, что я действительно пытался. Делал всё возможное и добился части ожидаемого. Я научился говорить «привет» и получать ответ. Может игра все-таки стоила свеч?..