Талисман

Банрю никогда не испытывал подобного, пока в его тихую жизнь сметающим всё на своём пути ураганом не ворвалась она. Она настолько обескуражила его своими действиями, поразила живостью и чуть детской беззаботностью, что, признаться, поначалу он слегка побаивался этого. Всегда холодный с женщинами, он раздражался при одной только мысли о ней, но лишь только она оказывалась рядом, как всё это становилось вдруг совсем маловажным. Сердце билось с такой бешеной скоростью, и Банрю думал, что однажды оно просто выскочит, если она подойдёт немного ближе. Она была слишком эмоциональна. Чересчур болтлива. Совсем не похожа на него. Он не привык делиться своими чувствами с людьми, когда её можно было прочитать, как открытую книгу. И это сводило с ума больше всего, потому что Банрю не понимал, как можно было быть настолько беспечной. Она походила на бабочку, наивную и глупую. И, как бы Банрю не пытался этого не замечать, очень красивую. В какой-то момент, словно по волшебству, он стал всё чаще оглядываться по сторонам, надеясь услышать лёгкий шорох шёлковых нарядов, почувствовать слегка уловимый аромат цветов, увидеть тёплую улыбку на милом девичьем лице. Среди бесконечных интриг вокруг жадных до власти отчима и отца, только она, в какой-то момент, стала единственной его отрадой. Сильные в конечном итоге подавляют слабых. Банрю, считавший себя сильным, вдруг осознал, что она стала единственной его слабостью. Все мысли и желания всегда сводились только к ней, и это стало пугать его. Хватаясь за остатки себя прошлого, Банрю из последних сил противился голосу сердца. И когда, тёплая и яркая, Суён вновь предстала перед ним, словно взошедшая посреди ночи луна, он закрыл глаза и прошёл мимо. Банрю с самого начала понимал, что это будет не легко, но даже представить себе не мог, насколько больно ему будет видеть её слёзы. А потому, когда она в очередной раз, несмотря на его холодность, появилась перед ним, он позволил сердцу сделать выбор. Банрю не мог сказать точно, была ли это минутная слабость или всё же победа над собой, но одно он знал точно: в тот момент он был безумно счастлив. Горный ручей тихо журчал, поблёскивая водной гладью на солнце. Во всю небесную ширь раскинули свою густую листву деревья-исполины. С ветки на ветку скакали птицы, и время от времени лес наполнялся тонкой соловьиной трелью. Банрю вновь и вновь разглядывал расшитый яркими цветами мешочек, и его лицо само собой озарялось улыбкой. Перед глазами всё ещё стояла она, такая непривычно робкая, застенчиво протягивающая ему шёлковый мешочек с прядью своих волос. Банрю до сих пор чувствовал сладкий вкус её губ на своих губах. Теперь, где бы он не находился, она всегда была рядом с ним. Вместе с этим талисманом Суён подарила ему своё сердце, и Банрю пытался быть как можно осторожнее, чтобы случайно не причинить ему боль. Солнечный свет покрыл поверхность ручья серебристой паутинкой. Подул тёплый ветерок. Банрю прикрыл глаза, подставляя лицо мягким солнечным лучам. Всегда ли его окружала подобная красота? И если это действительно так, почему никогда прежде он не замечал её? – Ты чего это тут расселся? Громкому и неугомонному Сухо всегда удавалось это – появится в самый неподходящий момент и застать Банрю врасплох. Банрю немного замешкался от неожиданности и неловко запрятал подаренный Суён мешочек во внутренний карман. Неприятностей в виде старшего брата возлюбленной ему сейчас хотелось в последнюю очередь. – Интересная вещица, – проронил Сухо, усаживаясь рядом с Банрю. – Выглядит знакомо. Банрю сжал губы, но так и не проронил ни слова, надеясь, что Сухо просто потеряет интерес к разговору. Но, с другой стороны, он понимал, что слишком хорошо знал сидящего рядом парня: тот просто так никогда не сдавался. – Ты нравишься Суён? – наконец спросил Сухо. – Даже если это так, если она признается тебе, не принимай её чувств. Мы только недавно стали сближаться. Не хочу снова испытывать неловкость рядом с тобой. Банрю ожидал чего-то подобного, но всё равно почувствовал лёгкое разочарование после этих слов. Он давно уже перестал считать Сухо своим врагом, и даже если в какой-то степени понимал, к чему тот клонит, продолжал молчать. Потому что не собирался соглашаться с его условиями. Сухо ещё немного помолчал, будто бы решаясь на что-то, а потом по-дружески похлопал Банрю по плечу. Бросив напоследок кроткую улыбку, Сухо поднялся на ноги, отряхнув пыль с длинных одежд. Уже уходя, он вдруг обернулся и поймал на себе взгляд Банрю. – Ах да, чуть не забыл. – Взгляд Сухо стал жёстче, а голос серьёзней. – Если моя сестра ещё раз будет из-за тебя плакать, я тебе это просто так не спущу. Банрю пытался сохранить невозмутимый вид, но губы предательски задрожали, и он вдруг рассмеялся. – Чего? – возмутился Сухо. – Тебе смешно? Я не шучу! "Ты уж определись, – подумал Банрю, – отвергать мне её или не заставлять плакать. Что бы я не решил, в любом случае, тебе захочется меня ударить". Но вслух лишь произнёс, чуть улыбаясь: – Какой же ты болван, Ким Сухо. – Чего? – взревел задетый за живое парень. – Жить надоело? Не хочешь больше ничего сказать? – Спасибо тебе, – тихо произнёс Банрю. – Чего? – совсем растерялся от неожиданности Сухо. – С дуба рухнул? "Спасибо"? За что? "За что? – спросил сам себя Банрю. – За то, что всегда удерживал от глупостей. За то, что когда остальные не верили, только ты оставался на моей стороне. За глупую попытку стать моим другом. За то, что ты такая заноза в моей заднице! И главное, за то, что ты брат Суён". – За всё, – наконец произнёс Банрю, неловко улыбаясь Сухо, – спасибо за всё. Поспешно отвернувшись, Банрю спрятал своё покрасневшее от стыда лицо и зашагал в глубь леса. Осознание того, что он сказал немного больше, чем следовало бы, пришло слишком поздно. – Ты куда это собрался, придурок? – не унимался Сухо, следуя за источником своих недавних потрясений. – Чего ты там только что бубнил себе под нос? – Ничего, – коротко бросил Банрю, ускоряя шаг, – отвали. – Не уходи от вопроса! Эй! Стой! Солнечный свет перестал быть ласковым, а ветер больше не радовал своей прохладой. Такие удивительные вещи снова стали казаться обычными мелочами. "Это ради Суён, ради неё," – словно заклинание, продолжал повторять Банрю. – Да постой же! – кричал Сухо ему вслед. – Куда собрался? – Да отвали ты уже от меня!