an overview

Юри Кацуки омега. Единственные люди, которые знают об этом — его мама, тоже омега, его отец, бета, и Минако-сенсей, бета. Будет трудно скрывать это от мира фигурного катания. Несмотря на это, он принял решение. Он любит кататься, он любит танцевать, и он любит слышать музыку, эхом раздающуюся на льду. Он совершает ошибку на домашнем катке. Теперь Юко знает тоже. Но она помогает ему теплой улыбкой и мягким голосом. Омеги, альфы и беты по-прежнему люди; и все люди заслуживают добра и уважения, говорит Юко. Может быть, быть омегой не так плохо, как думал Юри. Хотя он все еще чувствует вину за заляпанные на стене постеры. Юри Кацуки омега. Пхичит быстро заводит с ним дружбу и всегда его поддерживает. Когда Селестино говорит, что вместо практики Юри отдыхает, Пхичит заваливается к нему с едой, чтобы убедиться, что он принимает лекарства, и что все в порядке. В Америке люди более открыты, замечает Юри. Не как в Хасецу, где несмотря на то, что люди знают друг друга, они все равно остаются по-своему закрыты. В Америке омеги борются за то, чтобы к ним относились как к равным. Юри понимает, что, несмотря на то, что альфы одарены от рождения, с той же любовью и заботой, которую дают им, омеги тоже могут раскрыть свой потенциал. Может быть, быть омегой не так плохо, как думал Юри. Юри Кацуки омега. Он не смог бы вынести, если бы услышал, что несмотря на то, что он омега, он забрался на вершину в Японии. И, будучи омегой, очевидно, что он легко может упасть. Не в природе омеги усердно работать… он был всего лишь помехой для других участников, которые заслуживали лучших конкурентов. Как омега, он не должен был чувствовать сладкого запаха с трудом заработанной победы. В том, что он просто уйдет и исчезнет из мира фигурного катания, будет смысл. Юри потерпел неудачу, потому что был омегой. Юри Кацуки омега. Смеясь, он шутит над собой, что, может быть, лежать в горячих источниках и есть кацудон — все, для чего он годится. Но он все еще любит танцевать на льду, даже если он не так хорош в этом, как он думал. В том, чтобы быть омегой, нет ничего хорошего. Юри Кацуки омега. И почему-то, его кумир оказывается на его семейных горячих источниках, смело протянув руку мужчине, который потерпел сокрушительную неудачу. Виктор Никифоров, живая легенда фигурного катания, становится тренером Юри. И это не имеет никакого смысла. Он ожившая мечта, которую его мозг никогда не смел представлять. Он не выносит его случайные прикосновения, с которыми у русского красавца, кажется, нет проблем. «Эрос» мог бы быть поддразниванием, если бы Виктор знал. Но так как он не знал, Юри предполагает, что это вызов. Юри не хочет иметь что-то общее с сексом, не как омега — он хотел выяснить настоящее или нет Агапэ. Юрий Плисецкий непрерывно жалуется, пока Юри смущен тем, что его Эрос направлен на кацудон. Юри принимает решение стать самой вкусной тарелкой кацудона. Даже если это означает менять свою историю и становиться женщиной снова и снова, и снова. Юри Кацуки омега. И прямо сейчас у него течка. Но на этот раз он не дома, окруженный теми, кто о нем заботится. Он в Китае с настоящим Виктором взамен бумажных плакатов, и он никогда не был расстроен больше. Делая себе укол, он молится, чтобы он мог соревноваться на Кубке. И он делает это. Юри Кацуки омега. И он обнаруживает беспокойство в глубине своей души, пока изо всех сил старается произвести впечатление на Виктора каждым своим выступлением. Но достаточно ли он хорош для Виктора? Не сдерживает ли он его от сияния в мире фигурного катания? Он не должен быть таким эгоистом. И все же, он хочет им быть. Ему нужно им быть. Ему нужен Виктор Никифоров, и он понятия не имеет, что делать. С каждым выступлением он становится смелее. Взгляд, облизывание губ, поцелуй… С каждой произвольной программой Юри находит себя в состоянии выразить любовь, которую он чувствует к Виктору, с каждым разом он все четче поднимает руку, завершая свой танец. «Любовь»… Не ее ли Юри назвал своей темой? Любовь к кому? Любовь к семье? Любовь к Виктору? Любовь к себе? Юри Кацуки омега. И он не хочет, чтобы Виктор уходил. Их кольца ярко блестят в ночных огнях, и хотя банковский счет Юри заметно потускнел, он сам никогда не чувствовал себя лучше. Его сердце замирает, когда он слышит, как Виктор говорит «помолвлены». Юри не видит, как Юрий с широко открытым ртом наблюдает за громкими восклицаниями Пхичита. Он не видит ничего, кроме любящего взгляда своего голубоглазого супруга. Юри Кацуки омега. И омега не должна сдерживать Виктора Никифорова. Виктор должен вернуться в мир фигурного катания, где его очень не хватает его фанатам и соперникам. Юри не должен тянуть назад кого-то такого великого, как Виктор. Может быть… После Гран-при, Юри должен уйти. Тогда Виктор сможет в очередной раз поразить мир. Это будет беспроигрышно. Виктор вернется на лед, а Юри… будет жить жизнью, которую ожидают от омеги. Виктор не в восторге, и он говорит это Юри со слезами, падающими из его удивительно прекрасных глаз. Это первый раз, когда Виктор злился на Юри, не улыбаясь. Юри не уверен, что делать. Юри Кацуки омега. И почему-то, эта произвольная программа выходит раз в десять увереннее, такой страстной, такой настоящей, что Юри, возможно, сделает это… Он когда-нибудь еще катался так настойчиво? С необходимостью показать Испании, своим фанатам, всему миру фигурного катания глубину любви к своему тренеру? С вытянутой рукой он смотрит на Виктора, тяжело дыша, с покрасневшими щеками, растрепавшимися прядями волос. Поцелуй и объятия означают, что все кончено. И несмотря на то, что Юри сказал прошлой ночью… он не хочет, чтобы это заканчивалось. И, катясь по направлению к протянутым рукам Виктора, зарываясь лицом в его плечо… он хочет, чтобы это не заканчивалось никогда. Юри хочет остаться так, обнимая Виктора, вес металла на его пальце — прекрасное напоминание о том, чем они стали. К его удивлению, Юри бьет мировой рекорд Виктора. Юри обнаруживает, что он удивляется на протяжении всей ночи. Удивляется тому, что Виктор снова решает соревноваться, что ему удалось завоевать серебро, удивляется, что, даже несмотря на то, что он не выиграл золото, Виктор улыбается. Удивляется, когда заключает Виктора в объятия и спрашивает, могут ли они кататься вместе еще один год. Юри решает, что он не собирается уходить. Вместо этого он собирается соревноваться с Виктором и выиграть золото на следующем Гран-при. Юри Кацуки омега. И пришло время рассказать об этом Виктору. Виктора не волнует, что Юри омега. Когда Юри говорит ему, Виктор улыбается и тянется к его руке, целуя золото на его безымянном пальце. — Юри… — голос Виктора, успокаивающий, как и всегда, посылает мурашки вниз по шее. — Мне плевать кто ты: омега, альфа или бета, женщина или даже кацудон… — он улыбается. — Я влюбился в то, как твое тело двигается под музыку, и то, как твои прекрасные глаза блестят, когда ты ищешь ответ… — его мягкие губы слегка касаются тыльной стороны ладони Юри. — Твой Эрос, твои очаровательные очки, то, как ты становишься почти одного со мной роста, когда встаешь на коньки… — он издает тихий смешок. — Как я мог не влюбиться в тебя? Юри улыбается и кивает со слезами на глазах. Юри Кацуки омега. И Виктор Никифоров любит его. Теперь, с воротником, слабо прикрывающим метку на его шее, Юри катается с Виктором, держась за него, гладя его лицо, улыбаясь и демонстрируя миру их любовь, пока их костюмы и кольца блестят в свете прожекторов. Юри Кацуки омега. И он не против до тех пор, пока Виктор остается рядом с ним.