⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆
Каждый день Одинсона был расписан по минутам. С тех пор, когда он впервые поцеловал Лофта, его стали тяготить отношения с друзьями и те в ответ стали косо на него поглядывать. Тор стал рассеян на уроках, отвечая правильно, но часто «подвисая» и продолжал рассказ только после наводящего вопроса учителя: словно забывал о чём речь ещё в процессе. Он приходил на тренировки, выкладываясь по полной, но о том, что он выйдет на поле во время игры речи не шло: он скорее показывал пример и натаскивал ребят, готовил свою замену к общему неудовольствию и исчезал из раздевалки не делясь планами на вечер. Компания, привыкшая к обществу Одинсона заподозрила неладное не сразу – мало-ли какие проблемы могли быть у парня, а только после истерики, которую показательно устроила Амора, заявившись на поле прямо во время товарищеского матча и влепив Одинсону смачную оплеуху: — Ты! Ты с ним! — кричала девушка, сжимая кулачки и наступая на Одинсона, как разъярённая фурия, не обращая внимания на остановившуюся игру и распрямившихся на позициях игроков. Слёзы градом катились по хорошенькому личику. — Сигюн мне всё рассказала! Она сказала, что ты торчишь у убогого в больнице всё время, пока тебя из палаты не выгонят! Тор, стянув перчатку, железной хваткой впился в локоток обиженной девушки и буквально потащил её к выходу с поля: — Иди домой! — рявкнул он, толкнув её к Сиф, статуей стоящей со скрещенными руками на выходе у бортика с выражением: «Ну-ну...» - на лице. Тор развернулся, чтоб вернуться на поле. — Тор! — жалобно пискнула Ами, сделав несколько шагов следом за ним, но увидев выражение лица своего парня, отступила обратно, под защиту Сиф. Тор вернулся к ней. Обнял и притянул к себе: — Ну, что ты творишь? Глупышка… — Тор оттеснил девушку к стене и успокаивающе гладил по волосам. Тщательно уложенные кудряшки распрямлялись под ладонью и скручивались спиральками обратно. Амора прижалась к Тору, приходя в себя. — Ты соображаешь, что ты делаешь? Я приду к тебе вечером, нам надо поговорить. А сейчас перестань выставлять меня идиотом и не срывай нам игру. Давай. Девушка всхлипнув успокоилась и потянулась за примирительным поцелуем. Тор чмокнул подругу и махнув на прощанье рукой, вернулся на поле. Дайл и Фарел переглянулись, но не стали вмешиваться. События итак не остались без внимания. Мало того, что игра была остановлена, а выгодная комбинация раскрыта и не разыграна, так ещё и ротозеев было хоть отбавляй. Парни сопоставили факты и сложили два и два. С тех пор, как Лофт лежал в больнице они видели Тора только в школе и на тренировке… Или тогда, когда тренировки не было. Тор прекратил проводить с ними своё свободное время. Он не появлялся на тусовках. И явно был в это время не с Агси. Расспросить на прямую парни не решились, а вот узнать подробности у Сигюн стало жизненно важно для обоих. Тор же не посчитал необходимым хоть как-то прояснить ситуацию. С какой стати? Он никому ничего не должен. Он мчался к Лофту, общаться с которым стало потребностью. И если бы Локи не был занят, то и на время тренировок друзья лишились бы общения с Тором, который с лёгкостью отказался бы и от футбола, ради того, чтобы побыть ещё пару часов рядом с Локи. Одинсон изучил весь распорядок дня Лофта и просчитал все возможные часы совместного пребывания с часами для посетителей. До обеда Лофта мучили лечением. Потом приезжала чета Одинсонов. Фригг привозила море домашней еды и напитков в одноразовых контейнерах и ёмкостях с крышками. Досконально вызнав у лечащего врача, что можно, а что нет больному, Фригг плотно занялась диетой парня, пытаясь наладить сбалансированный рацион. Случалось, что Локи не знал куда деваться от противных овощных, зелёных фрэшев и протёртой еды. Зато был весьма благодарен за только-только приготовленные йогурты и соки. Фригг несколько раз порывалась сама кормить парня, т.к. по её мнению он совсем ничего не ел. От экзекуций Фригг Локи спасал только полковник, который по несколько часов общался с маленьким гением. У подростка появился не только планшет, но и навороченный ноутбук, под завязку напичканный профессиональными программами и дополнительными улитами, нужными инженеру для 3D-моделирования, построения графиков по формулам и технических расчётов. Старший Одинсон только крякал каждый раз искренне восхищаясь потенциалом парня. Тот уносился в мир цифр и графиков, проецируя знания на конкретные техники построения конструкций, забывая обо всём. Периодически он чуть-ли не на пальцах объяснял полковнику свои идеи и предоставляя готовые расчёты. Только вспомнив кто перед ним, Локи невольно замыкался, боясь не соответствовать уровню. Но полковник не только не был разочарован в парне, он уже начал строить планы относительно будущего Лофта. Гении на дороге не валяются. Парень нуждался в образовании, стипендии и полном гос.содержании. Понимая, что подростку нельзя переутомляться, мать Одинсона уводила едва не упирающегося полковника из палаты. Она стыдила двух фанатиков, опять увлёкшихся работой и напоминала, что мальчик ещё и в школе учится и ему ещё задания делать надо, а они, между прочим, в больнице, где пациентам прописан покой. Потом к Локи приходил мистер Гордон. Он почти каждый день заезжал после работы – Тор несколько раз заставал учителя в палате, когда приходил чуть раньше. Мужчина приносил задания, иногда занимался с парнем, иногда они обсуждали идеи Локи и спорили до хрипоты. Впервые застав их за этим занятием, Тор подумал, что они ругаются и только вовремя брошенное радостное приветствие: «О, привет, Тор!» — и улыбка до ушей остановила подростка от разборок с учителем. Уже позже, Тор понял, что школьного учителя и его Локи связывают непростые отношения. Из-за свободного обращения между этими двумя промелькнул момент, когда Тор приревновал Лофта. И горячему подростку стоило приложить немало усилий, чтобы разобраться, что эти отношения именно «ребёнок-взрослый», а не какие-то ещё. Учитель вёл себя как отец, являясь авторитетом и поддержкой для парня и был скорее старшим братом и наставником, а подобный стиль общения говорил о том, что эти двое давно нашли общий язык. И ещё учитель был очень доволен, что у Локи появился друг. Тор успокоился, но при учителе старался не мелькать. Зато весь остаток дня они проводили только вдвоём. На общение с парнем больше никто не претендовал, к великой радости Одинсона. Локи постепенно становилось лучше. Скоро с него сняли корсет и парень облегчённо вздохнул, переодевшись в нормальные вещи, вместо сорочки. Потом разрешили сидеть, а ещё через несколько дней он смог ненадолго вставать. Но ходил он пока с трудом и только по палате, держась за руку Тора с одной стороны и опираясь на костыль с другой. Локи стеснялся, заваливаясь из стороны в сторону. Нога почти не слушалась и Локи подволакивал её, перед тем как сделать следующий шаг. Но Одинсон подбадривал парня, приобнимая и целуя, притягивая чёрную макушку к себе: — Молодец! Вот так! Давай ещё! Эх, скоро ты и без меня обойдёшься, — как то незамысловато прокомментировал Тор, не понимая, как двусмысленно прозвучали его слова. Локи остановился, поглядев на Тора. — Что? — Не обойдусь, — обиженно заявил Локи сквозь зубы. Когда до Одинсона наконец дошло, что он сказал, он прыснул со смеху: — Я тебе обойдусь! И не надейся. Тор приходил каждый день. Каждый день их маленькое счастье росло. Они узнавали друг друга. Им было хорошо вдвоём. Они вместе занимались. Тор наблюдал, как Локи выстраивает очередную конструкцию в «DAZ STUDIO», или в «WINGS 3D» и в очередной раз удивлялся продвинутости Лофта. Он пристраивался рядом с Локи перед монитором и терпеливо ждал, когда же парень «наиграется». И если построение объёмных моделей было интересно и самому Одинсону – он вносил свои корректировки, с которыми Локи соглашался или не соглашался, приводя кучу доводов почему так, а не иначе – то построение графиков и одни сплошные расчёты навивали тоску. А оторвать от дорвавшегося до своей мечты Локи Тор мог только одним способом: начав приставать. Локи делал вид, что не замечает, краснел и начинал отвечать. Тор приходил каждый день, а Локи каждый раз встречал его таким взглядом, словно думал, что тот больше не придёт. Один раз Локи так тоскливо посмотрел на него при встрече, что у Одинсона внутри всё оборвалось: — Ну, что ты? Что-ты? Локи! — Тор обнимал и целовал его, а парень плакал, пряча лицо на груди у Одинсона. — Ш-ш-ш. Милый мой, любимый… Успокойся, хороший мой… Прости меня, прости… Это я виноват… Тор долго успокаивал парня, а Локи долго прятал свои глаза от него. А дело было в том, что накануне Локи сделал Одинсону минет, после которого у Тора больше не осталось иллюзий, что он у Лофта первый. Точно не первый… Так получилось, что в своих ласках они далеко продвинулись. Одними поцелуями дело не обошлось и возбуждение Тора дало о себе знать. Так бывало и раньше. Парни, увлёкшись ласками, меняли дислокацию: перемещались в ванную комнату, запирали дверь и включали воду. Даже если бы кто-то зашёл в палату вопросов бы не возникло: Одинсон вполне мог просто помогать инвалиду залезать в ванну и мыться. А в действительности это Локи помогал Тору вручную сбросить напряжение. Одинсон стонал и выгибался, кончая вжимаясь в Лофта. До полноценного секса пока не доходило. В ванной комнате, помимо самой ванны, была медицинская кушетка. Она стояла около окна и была довольно широкой. Её изголовье упиралось в стену. В тот злополучный раз Тор перенёс Локи на кушетку сразу после душа. Он действительно не раз помогал Локи мыться – самостоятельно в ванну тому пока было не забраться, а зачем звать на помощь санитара, если рядом есть кто-то более дорогой и заинтересованный в помощи? Тор снимал футболку, демонстрируя накачанный пресс и рельефные мышцы и усаживал Локи в ванну. Одинсон сам намыливал парня и поливал водой - это право он отвоевал для себя, под предлогом, что парню самому пока не справиться. Локи больше почти не стеснялся Одинсона – тот за несколько дней умудрился обшарить и изучить тело Лофта с головы до ног. Кроме того, рядом с этим парнем у Локи не возникало ощущения неправильности происходящего – всё воспринималось естественно и как так и надо. После душа Тор помог Локи подняться в ванной и накинул на мокрого парня полотенце. Тор любовался Локи и Локи видел это – хотя и не мог понять, что в нем привлекает такого, как Тор. А Одинсон только что слюни не пускал, разглядывая мокрого парня. Да, Локи не был Аполлоном, но он был неземным созданием. Его хрупкая фигурка была трепетно-нежной. На тонком теле казалось была видна каждая косточка, каждая венка и вместе с тем парень был красив и изящен. Даже его увечье – то, что он сутулился и одно плечо слегка выдавалось вперёд и было выше другого нравилось Одинсону – создавалось впечатление, что обнажённый ангел хочет закрыться от того, кто на него смотрит. С чёрных, как смола, волос стекали капли воды на фарфоровую, белоснежную кожу, оставляя после себя влажные дорожки. Тор тяжело дышал, рассматривая и промокая напрягшиеся тёмно-розовые бусинки сосков. Он втянул в себя каждый, услышав благодарный стон. Он целовал его всего, спустившись к бёдрам и захватив целиком безжизненно висящий пенис. От неожиданности, Локи задохнулся и чуть не упал, не подхвати его сильные руки. Тор перенёс парня на кушетку и продолжил начатое. Странно, но мягкий член во рту неимоверно завел Одинсона. Белоснежный пенис со свежим запахом желанного тела и каплями влаги на нём напоминал бутон лилии под дождём. — Н-нет… Пожалуйста… Не надо… Тор… Одинсон остановился не понимая, почему ему не разрешают продолжить. — Лучше я тебе… — прошептал Локи. Видимо решив, что Локи просто ещё не готов, Одинсон не стал настаивать. Но и останавливаться он тоже не собирался. Стянув брюки с боксерами, он полусидя расположился на кушетке, привалившись спиной к стене и спустив левую ногу вниз, а правую закинув за Локи. Оказавшемуся между разведённых ног Локи некуда было отступать – сам же предложил. Тор притянул его ближе, помог разместится сверху. Локи лежал на животе, грудью прижимаясь к бедру Одинсона, а прямо перед его лицом колом стоял член Тора. Вид был откровенно пошлый и Тор боялся сорваться, так он хотел оказаться во влажном плену тонких губ. — Тебе удобно? — нашел в себе силы прохрипеть Тор. Он волновался. Локи не только должен был лежать удобно, но ещё и не свалиться во время процесса. Поэтому Тор руками удерживал его за плечи. Локи только кивнул. Он приблизился к потемневшей головке, приоткрыл рот и лизнул, пробуя член на вкус: солоноватый, терпкий, с нежной гладкой кожей. Локи прикрыл глаза, слегка запрокинув голову и улыбнулся, словно дразня Одинсона, для которого эта медленная ласка стала пыткой. Локи посмотрел влажными, полуприкрытыми глазами на задыхающегося Тора и высунув язык захватил тяжёлую головку, пропуская член глубоко в глотку, быстро снялся с него и несколько раз насадился до предела. Одинсон потерял контроль, застонав в голос, отпустил плечи парня и вцепился в его затылок. Он смотрел дикими глазами на растянутые вокруг твердой плоти яркие губы и был уже не в силах остановиться. Его бёдра были прижаты телом парня и Тор не мог подаваться вперёд, поэтому сорвавшись он яростно натягивал Локи на член. Но упругая плоть во рту разжигала нешуточный чувственный голод в теле Локи и он, вместо того чтобы отстраниться и дать Одинсону понять, что происходит, брал глубоко, обводя головку языком внутри жаркого рта, не выпуская плоть наружу ни на секунду и прижимая пенис языком к нёбу. Одной рукой он мял поджавшиеся яички, а второй ласкал раскрытую дорожку от мошонки до ануса, водя по ней кончиками пальцев и едва задевая заветную звёздочку. Неудивительно, что Тор очень быстро и обильно кончил. Частично в рот, частично на лицо и грудь парня. Он с трудом смог отдышаться. — Что это было? — спросил он когда дыхание восстановилось, а перед глазами перестали плясать радужные круги. — Надо полагать, я только что весьма успешно отсосал тебе, Одинсон. Поможешь мне умыться? Тор аккуратно выбрался из-под парня, попутно усадив его на кушетке. Он намочил полотенце и обтёр Лофта, не забыв поцеловать те места, куда попала сперма. Потом он обтёр себя и оделся. Тору совсем не понравилось, как с ним разговаривал Локи, но он не стал заострять на этом внимание. Он не понимал нужно ли ему извиниться перед Локи за грубость или тому так нравится – сам же направлял и спровоцировал. — Мне надо отдохнуть. Что-то я переутомился сегодня, - как-то зло и не к месту пошутил Локи. — Я буду спать, тебе лучше уйти сегодня. Тор послушно помог Локи дойти до кровати и лечь. Вот так его чуть не в открытую выставляли за дверь. Он поправил подушку, чтобы было удобней лежать и положил одеяло сбоку, вдоль тела: чтобы когда Локи замёрзнет ему не пришлось подниматься и тянуться за ним. — Всё хорошо? — Да. — До завтра? — Пока. Тор ушёл, понимая, что не должен был, но он растерялся, а на следующий день к Локи, по закону подлости, не пришли ни его родители, ни мистер Гордон. Что уж там парень себе надумал? Но явно ничего хорошего, раз уже не ждал прихода Одинсона совсем. После того случая они стали ближе друг другу, а Тор старался не повторять подобных ошибок. Локи избегал рассказывать о себе, но Одинсон давно уяснил, что психика у Лофта ни к чёрту. Погожие деньки выманили Локи на улицу. Лофт долго не соглашался прогуляться по парку при клинике и Тор не понимал в чём проблема, а когда понял, то сопротивление было сломлено: — Ты будешь себя лишать прогулки из-за глупых предрассудков? Ты инвалид, — Локи отвёл взгляд, отворачиваясь. — Да! И я это понимаю. И сейчас ты на лечении, а я, как твой парень, буду о тебе заботиться. Так что заканчивай это представление и поехали на улицу! Тебе нужен свежий воздух. Оказывается, Локи комплексовал из-за того, что Тор будет видеть его в инвалидном кресле. Да Тор с радостью бы вынес парня в парк на руках, но эпатировать публику пока не входило в их планы. Поэтому, не обращая внимания на недовольное ворчание Локи, Тор помог ему одеться и усадил в ненавистное кресло. Стоило им выйти, как Лофт забыл о своих проблемах. В парке было полно народу, никому не хотелось сидеть в палатах, когда на улице такое благолепие. Похоже, что все, кому не был прописан постельный режим гуляли по дорожкам парка. Среди прогуливающихся встречались и медицинские работники, отлынивающие от выполнения прямых должностных обязанностей. Тёплый майский воздух ласкал кожу и был упоительно сладок. С цветущих вокруг деревьев дождём облетали лепестки. Довольные ребятишки ловили их руками, а их мамочки болтали друг с другом сидя на скамеечках. Каждый провожал гуляющих парней заинтересованным взглядом. — Пойдём куда-нибудь с глаз подальше? — попросил Локи, глядя на Тора, запракидывая голову назад и щурясь от солнца. — Пойдём, — согласился Тор, направляя инвалидное кресло вглубь деревьев, туда, где не было дорожек. Очень скоро голоса взрослых и крики детей остались позади, а парочка остановилась под старыми, раскидистыми платанами. — Как тут красиво! — восхитился Локи. Пять старых платанов, посаженных по кругу, переплетались ветвями и образовывали маленькую полянку внутри, куда и умудрились найти проход парни. Бархатные, резные листья закрыли их от посторонних глаз, а шаровидные соцветия с красными цветками гирляндами свисали со всех сторон. — Это ты у меня красивый, — Тор вытащил плоскую подушку из-за спины Локи и положил её на одну из широких веток, едва не касающуюся земли. Он легко подхватил парня и пересадил его на ветку. — Удобно? Локи театрально закатил глаза: — Да ты заколебал. Не будь занудой, Одинсон. Удобно мне, удобно. Тор покачал ветку на которой сидел Локи. На его чёрные волосы попали несколько бело-розовых лепестков, когда они шли сюда, и теперь от движения ветки они с него опадали. — Ну вот, всю красоту с меня стряхнул, — пошутил Локи, мило сморщив нос. Тор любил когда он такой: тихий, умиротворённый и открытый. Не долго думая он добрался по веткам до красных цветочков-шариков. Собрав несколько волнистых веточек он спустился обратно и кривляясь встал на одно колено: — О, моя прекрасная принцесса! Позвольте преподнести вам дары! — Ах, принцесса значит? Прекрасная? Хорошо, — Локи решил подыграть. — Как смеешь ты, презренный, приносить мне непонятно что? Корону я хочу. Ко-ро-ну! — Корону, так корону, — не долго думая, Тор перевил веточки между собой и надел Локи на голову подобие венка. — Охренеть, как тебе идёт! Тор достал телефон и сфоткал Локи: — Смотри, — Локи заценил прекрасную принцессу на фотке. Солнце уже садилось и то ли из-за игры теней, то ли из-за удачного ракурса, но на фото он действительно был похож на девушку, очень красивую девушку. — На нас сегодня смотрели все кому не лень. — Боишься, что сплетни поползут? — Нет. Не посмеют. Знаешь, кто ты для всех? — Тор с удовольствием наблюдал, как вспыхнули глаза его принцессы, которая раскрыла заговор в своём королевстве, не иначе. — «Сын того самого полковника». Может и были бы сплетни, если бы твои родители сами не навещали меня. А так… Для всех загадка, почему твоя семья общается с таким, как я. А боюсь я только одного, что вся эта сказка для меня закончится. — Не закончится, — Тор глядел на своего личного зеленоглазого ангела. Корона из красных шариков удивительным образом выделялась на чёрных волосах и контрастировала с цветом глаз, выделяя их на бледном лице. Кроме того, цветочная пыльца нападала на его волосы золотой пудрой. Казалось, что все краски на лице Локи ожили. Сейчас он больше напоминал прекрасного вампира или лесного эльфа. Тор заметил бело-розовый лепесток в волосах у Локи, который никак не шёл к новому образу. Одинсон губами подцепил с чёрного шёлка листочек и начал водить им по губам коронованной лесной нимфы, требуя впустить его… Когда Тор вернулся домой, перед глазами всё ещё стояла сказка, навеянная старыми платанами. Стоило Тору шагнуть за порог, как его обняла мать: — Тор, дорогой, у нас гости! — О, привет, Тор! Как жизнь? — из гостиной в сопровождении отца вышел Тони Старк.⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆⋆