И ещё один вздох, последний вздох...

      Суини проснулся в своём же кресле своей же цирюльни. Окончательно поняв, что проснулся, он огляделся. Тишина... Спустившись в пекарню он вновь услышал тишину. Только перекати-поля не хватало. Он привык к тому, что по утрам просыпается от звонкого голоса Элеоноры Ловетт, а когда входит в пекарню, она носится, готовит и обслуживает. Навязчивая миссис постоянно таскалась за брадобреем не давала ему и шагу ступить, а теперь... Теперь с ним лишь его бритвы, которые он сам носит с собой. Мужчина старался наслаждаться этим спокойствием, но ощущал пустоту. Мог ли он когда-то подумать, что будет... Скучать по ней... Просто он привык к ней и этому беспорядку, который она создавала.       У него не было ни настроения ни нужды кого-либо убивать, потому он не торопился изрезать пол Лондона. К нему приходили разные мужчины, парни и многие были весьма приветливые. Была парочка весельчаков, которые так и кричали в душе, что у них всё хорошо. Естественно от этого становилось парикмахеру противно и грустно, а потому он наслаждался именно ИХ смертью. Остальных же, более унылых джентльменов он предпочитал просто брить, что у него мастерски получается.       Зато в этой тишине у демона-парикмахера возникло желание прогуляться по парку, где когда-то гулял всё тот же наивный цирюльник Бенджамин Баркер со своей молодой женой. Задумывались ли они, что это могла быть их последняя прогулка? Нет конечно, они были увлечены друг другом и своей дочерью, для них не существовало никого, даже судьи.       Тодд гулял и наблюдал за небом, которое на время прояснилось. Цирюльник уселся на одну из лавочек и глядел на каждого, кто проходил мимо. в частности это были молодые и такие же наивные парочки. В этот момент у него даже не возникало желания перерезать им горло. «Наивные и глупые... Пусть живут... Хоть бы счастливо. Возможно жизнь преподаст им массу полезных уроков, надеюсь не таких жестоких, как у меня», – подумывал Суини. Мужчина вновь поднял голову и устремил мрачный, серый, как его душа, взгляд на небо.       Вдруг ему на глаза попалась весьма не привлекательная нищенка, вызывающая у мужчины антипатию. Она слонялась и выпрашивала у прохожих милостыню. Люди лишь отталкивали её, прогоняли, кидали ей вслед неприятные слова. Суини чётко наблюдал за бродягой и ему становилось её жалко. Он прекрасно понимал, что она не от прекрасной жизни стала такой. Грустно. Цирюльник прошёлся по своим карманам и нащупал немного мелочи. Он поднялся и направился в её сторону. Она не видела его, ведь так быстро шагала куда-то, где побольше людей. Парикмахер подошёл к ней сзади и похлопал слегка по спине незнакомку. Та дёрнулась и обернулась. Это было неожиданно и страшно для неё, ведь чаще всего так делали люди, когда собирались выругать её или угрожать. Но обернувшись она увидела мрачного мужчину, да, он страшен на вид, но на неё смотрел не высокомерно, как делали другие. Нищенка увидела что-то знакомое в его чертах лица, а главное – в глазах. — Мэм, вот, держите... Это вам, — Тодд неуверенно протянул ей деньги. Он не знал, как подступиться к ней, ведь осознавал, что она возможно душевнобольная. — О, спасибо, сэр, Вы так добры, спасибо. Спасибо! — она расплылась в улыбке, а цирюльника пугал её взгляд, ведь она так внимательно смотрела ему в глаза. Он умудрился рассмотреть что-то знакомое в её глазах. — Удачи, мисс... — он хотел назвать бедняжку миссис, но осёкся, ведь сомневался, что у неё есть муж.       Оба смотрели друг на друга так внимательно, что сейчас просто сожгут друг-друга своими глазами. В этот момент что-то пролетело между ними, может искра... Растрёпанные, грязные волосы на лице бездомной женщины не давали разглядеть Суини лицо этой дамы, а она не могла разобраться, почему его лицо ей так кого-то напоминает. Вот они простояли так, пока мистер Тодд не заметил, что кто-то весьма неприятный и до боли знакомый стучится в его цирюльню. Он вновь опустил взгляд на сгорбившуюся женщину и молча, засуетившись поспешил к цирюльне. Она всё так же глядела ему вслед...

***

      Для более эффектного появления Суини Тодд зашёл в цирюльню через пекарню. Он распахнул дверь и перед ним во всём своём "великолепии" предстал сам судья Терпин. Брадобрей был безумно рад этому гостю. Но не самому человеку, а тому, что парикмахер хочет с ним сделать. — Здравствуйте, Вы мистер Тодд? — спросил Лорд Терпин. — Добрый день. Верно, господин судья, к Вашим услугам, — хитро улыбнулся цирюльник. — Откуда Вы меня знаете? — судья, вероятно, тоже увидел что-то знакомое в этом лице. — Кто же не знает самого честного судью Терпина? — льстил Тодд. — Ну да... - подумал клиент, как бы успокаивая себя. — Так Вы желаете побриться? — Верно. — Присаживайтесь, — парикмахер дружелюбно указал рукой на кресло, около которого стоял.       Судья проходил к креслу осматривая цирюльню. «Странно... Не верится, что здесь работает лучший брадобрей...» – всё думал с подозрением представитель закона. Но наконец усаживая свою упитанную тушу в парикмахерское кресло он начал хвастать, что собирается женится на своей подопечной - Джоанне. Потому он должен быть во всей красе. Суини сделал понимающий вид, а сам уже затачивал бритву представляя, как убегает с Джоанной куда-то далеко. Кстати миссис Ловетт в его мечтах нет.       Мистер Ти накрыл седоволосого мужчину своей простынёй и начал наносить пену на лицо слегка присвистывая. Судья напевает о том, как прекрасны женщины и думает о Джоанне, а цирульник подпевает и думает о своей "покойной" Люси. Суини расскрывает своего острого друга и внимательно всматриваться в лезвие. В нём он видит судью. «Ну что ж, друг мой, не подведи. Настал тот час, после которого ты сможешь уснуть вечным сном...» – шептал демон-парикмахер, приготовясь нападать. Он обошёл сидящего Терпина сзади и чуть наклонившись, прислонился грудью к спинке кресла. Наконец глядя на открытую для удара шею судьи, он приставил бритву к его горлу: «Наконец... Я ждал так долго...». Казалось бы, секунда и судья в предсмертных судрогаях зальёт всё своей кровью, но... В этот самый момент вбегает Энтони (моряк и друг, который помог Суини на каторге). Энтони был от чего-то счастлив, но увидев судью оступился. Судья тоже был не в восторге и от того резко вскочил с кресла. — Ах вот с кем вы ведёте дружбу... Я мог бы догадаться... Знаете что, мистер Тодд? Я не желаю больше появляться в этом месте. А ты, моряк, если только сунешься к моей Джоанне, я тебя казню! — выплюнул судья и умчался прочь из этой цирюльни.       Энтони был в растерянности, а Суини в гневе. Он сжимал в руке бритву, которая предназначалась судье, но... «Нет... Хоть кого-то сегодня я зарежу...» – еле слышно прошептал рассердившийся мужчина. Моряк попятился назад, но упираясь в стенку понял, что не в силах спастись. — Мистер Тодд, что вы собираетесь делать?! Я ведь... Я... — Он был так близок... Его шея была открыта для меня, но ты... Ты! Ты всё испортил! — глаза Суини загорелись пламенем, — Я мог бы прикончить его, а ты!.. Теперь я никогда не увижу свою Джоанну... – Вашу Джоанну? Что?! Я не хотел... Я просто хотел сказать, что собираюсь убижать с ней... — юноша лез чуть ли не на потолок, пытаясь укрыться от этого жуткого взгляда, который без всяких бритв умело перережет горло. — Ты уже никогда ни с кем некуда не убежишь, мелкий щенок! Да, Джоанна – моя дочь и я собирался использовать тебя, что бы найти её. Я не собирался убивать тебя, но ты не оставил мне выбора! — демон-парикмахер замахнулся и умело перерезал горло. — Найдя её, я бы никогда не отдал любимую Вам! — не успев умереть провопил молодой морячок.       Взбесившийся Тодд добил жертву вторым ударом по горлу, от чего та скончалась. Уставший парикмахер плюхнулся в своё кресло. А, ведь, он планировал, что это кресло будет запачкано кровью судьи...