Так проще

Я сижу в пустой квартире на одном из подоконников, потягивая крепкий чай, и вспоминаю, ведь больше мне ничего не остается. Около двух лет назад мы познакомились на одной из вписок. Я даже не могу точно сказать, как это произошло. Единственное, что я отчетливо помню, это то, как ты сказал мне наутро: - Ну, что, друг, пора валить отсюда, пока не заставили убираться, - и ты мне подмигнул. Потом ты взял меня за руку, и мы пошли прочь с той квартиры. Мы шли какими-то чигирями, разговаривая по пути ни о чем, а ты все так же держал меня за руку. Потом ты мне сказал, что наберешь меня в ближайшее время, отпустил мою руку, мило улыбнулся и свернул за угол. Я потом еще минут пять стоял и смотрел тебе вслед. Твоя улыбка еще несколько дней не выходила у меня из головы, а твои глаза я видел в каждом прохожем. Мне нравилось это чувство – в моменты, когда я думал о тебе, у меня по телу словно кипяток разливался. После того дня, мы часто выпивали с тобой вдвоем. Ты мне звонил или даже заходил за мной, и мы шли на наше место – одно из заброшенных зданий на окраине города. Мы садились спинами друг к другу, касаясь просто всплошную, и смотрели на звезды. Ты мне как-то сказал, что так делала твоя сестра, когда тебе было грустно. Мне нравилось тебя касаться. Твоя кожа была приятной на ощупь. Иногда я закрывал глаза, сидя спиной к тебе, и представлял, как я касаюсь твоих губ своими, как ты касаешься своими руками моего тела, как я зарываюсь руками в твои пряди волос. Но… Не быть этому и я свыкся. Мы пили дешевый алкоголь, в желании получить удовольствие не от питья, а от последующего состояния. Порой я зажмуривался, когда его пил, но оно того стоило. Мне нравилось пить с тобой. Отдавая или забирая бутылку из твоих рук, я мог прикасаться к ним своими, чувствуя твое тепло. Иногда я сжимал кулаки до боли, не позволяя себе коснуться тебя больше, чем следует. Каждый раз, когда мы пили, ты провожал меня до самого дома. Пили мы обычно ночью, до самых пор, пока метро вновь не откроется. Каждый раз ты мне улыбался на прощанье, а иногда даже обнимал. Так, по-дружески. Ты ко мне ничего не чувствовал, тебе было все равно, я в этом уверен. А я… А вот я влюбился. Это была какая-то ненормальная влюбленность – я любил слишком по-детски. Мне не хотелось оказаться с тобой в пастели, мне не хотелось официальных отношений или любви напоказ. Мне хотелось теплых объятий, детских поцелуев в щечку, возможно, еще немного согревающих слов. Возможно, моя детская влюбленность была из-за того, что мне скоро двадцать, а у меня никого не было. Да, я любил. Один раз. Но и тогда я не смог признаться. Это сложно, на самом деле. Я помню, как-то ты мне сказал: - Я даже обниму тебя, если будешь вести себя хорошо, - и подмигнул. Снова. Я повелся. Я чувствовал себя собачонкой. И я да, я старался тебя слушаться и вести себя хорошо, хотя прекрасно понимал, что это была шутка. В тот день мы очень много курили. Мы сидели у какого-то подвала и курили одну за одной. В какой-то момент ты взял мою ладонь в свою, крепко сжимая, в попытке согреть. А позже, когда мы уже собирались уходить, ты обнял меня. Крепко-крепко, словно я куда-то могу убежать. Я даже не знаю, сколько мы так простояли. А потом, как по сценарию, ты поцеловал меня. Почти. Просто коснулся моих губ, давая возможность решить самому – невинное касание или все же поцелуй. Конечно, я ответил. Это было так нежно. Хоть я и не умел целоваться, ты брал все свои руки. Я чувствовал вкус сигарет и… малины? Ты крепко прижимал меня к себе, словно намерен посчитать мои выпирающие ребра, и более приятных ощущений я еще не испытывал. Прекращая меня целовать, ты еще раз чмокнул меня в губы, а я, словно дитё, уткнулся носом в твою шею. - Наверное, это был худший поцелуй в твоей жизни, - я даже не узнал свой охрипший голос. Ты мне не ответил, крепче прижимая меня к себе. Еще немного постояв, мы пошли к метро. Ты предложил остаться у тебя. Мы лежали в кровати, крепко прижавшись, обдавая друг друга теплом. Ты еле заметно касался губами моей шеи, иногда целуя меня в губы. Твои руки проходились по моей талии, спине, ребрам, и мое тело покрывалось мурашками. Уже засыпая, я чувствовал, как ты укрывал меня одеялом, а потом чмокнул в макушку. Утром ты приготовил мне кофе и яичницу. Проводил домой. И на прощанье поцеловал в щечку. Все было, как по книге. Я не чувствовал себя счастливее, чем в ту ночь. Это было невероятно прекрасно. Тогда я влюбился еще сильнее, но мне все еще не хотелось большего. Мне хотелось именно невинных поцелуев и объятий. Однажды я заметил синяки на его руках и следы от шприцов. Я не стал ничего говорить, понимая, что это не мое дело, и я не имею на это никаких прав. Но меня это насторожило. Я не подавал виду, а ты не говорил об этом. Все шло своим чередом. И вот как-то мы не созванивались и не виделись неделю. Это было сроком. Обычно мы гуляли каждый день или хотя бы раз в несколько дней. Я тогда подумал, что тебе надоел. И меня это ломало изнутри, но я по-прежнему верил, что ты объявишься. Но нет. Я смотрел на наши совместные фото и надеялся только на то, что у тебя все хорошо. Как-то я сам решил пойти на наше место. Придя на заброшку, я увидел коробку, которой раньше не было. И мне почему-то захотелось в нее заглянуть. В ней было несколько шприцов с каким-то раствором, пара ампул и записка. Открывая ее, мое сердце дрогнуло – я увидел родной почерк. «Я знал, что когда-нибудь ты придешь и прочитаешь это. Я не знаю, как скоро это случится, но, надеюсь, к тому времени тебе станет легче, а если нет, то я оставил кое-что для тебя. Я знаю, что ты видел следы от уколов. Да, я чертов наркоман, но я клянусь, я бы не стал от скуки это делать. Просто я был болен раком. Именно был. И мне было очень больно, а это как обезболивающее. Я не хотел тебе говорить, не хотел огорчать, не хотел, чтобы ты был со мной из жалости. Мне безумно хотелось сделать тебя счастливым. Для меня это было, пожалуй, самым важным. Но не так давно мне начинало становиться все хуже. Я не мог с тобой видеться. Ты бы догадался. Но я тебе клянусь, что все мои мысли только о тебе. Я буду всегда ждать тебя в лучшем мире. Хоть десять хоть восемьдесят лет. Я люблю тебя, Стайлз». И да, я взял эти шприцы. Так проще. Я прекрасно понимаю, что прошлое будет догонять меня огромными шагами, и жить без тебя мне будет сложно, поэтому два раза в сутки я вкалываю себе определенную дозу, отправляясь к тебе. Я больше не чувствую боли. Я с тобой. Я взял шприц, вводя иглу в вену. И мне становится так хорошо и приятно. Я иду к тебе, мой милый Дерек.